Духовная броня» исламской теологии

Об исламе часто пишут как о религии несложной, наследующей ментальность клана или соседской общины и доступной массам про­стых людей. Поэтому естественно, что в исламе просто не возни­кали многие из тех проблем, которые столетиями волновали хри­стианских богословов и суть которых сводилась к потребности рационально осмыслить сверхрациональность Писания.

Однако в исламской теологии возникали свои проблемы, слож­ные по-своему, часто в неожиданных для христианства аспектах и коллизиях.

Дело в том, что ислам — это не только вера и религия. Ислам — это образ жизни, Коран — это «арабский судебник», и именно эта «вплетенность» ислама в повседневные и ответственные жизненные ситуации создает фундаментальное своеобразие ислама и объясняет основные коллизии исламской теологии. В сравнении с исламом, христианское богословие представляется крайне умозрительным и отвлеченным, далеким от жизни интеллектуальным «искусством для искусства». В свою очередь исламская теология, в сравнении с христианской, представляется озабоченной гораздо больше юрис­пруденцией и ежедневными ритуалами в быту, чем спорами об атри­бутах Аллаха, несотворенности Корана или Божественном предо­пределении человеческой судьбы. Кроме того, присущий исламу крайний и радикальный монотеизм сразу же исключал саму возмож­ность мусульманских аналогов по отношению к такой центральной и чреватой ересями теме христианского богословия, как Пресвятая Троица.

Основные теоретические проблемы мусульманской теологии близки к спорам, волновавшим христианское богословие: о при­роде Аллаха; о соотношении веры и разума; о свободе воли чело­века и Божьем предопределении его судьбы; о посмертном суде над умершим и его загробной жизни; о соотношении Корана и «Сунны» (т. е. Писания и Предания); о принципах толкования священных текстов; о взаимоотношениях религии и общества (в развитие прин­ципа слияния религиозной и политической общин, провозглашен­ного Мухаммедом).

Специфически мусульманские догматические проблемы связаны с вопросом о сотворенности или несотворенности «Корана». После полуторавековых дискуссий победило фундаменталистское мнение о несотворенности: Коран «пред творцом не есть сотворенное».

Своеобразие мусульманской теологии иногда видят в некото­рой смысловой дезинтеграции картины мира, в преобладании в исламе окказионалистского мировоззрения и атомарности мышле­ния. Например, в популярной мусульманской доктрине время счи­тается дискретной (прерывистой) последовательностью атомов времени. «Бог воссоздает мир в каждый из атомов времени, но толь­ко на момент продолжительности этого атома. Подобный окказио­нализм имел целью утвердить абсолютное могущество Бога в смы­сле его полной независимости от законов и обязательств, в том числе и от его собственных установлений» (Грюнебаум). Окказио­нализм(от лат. occasio — случай, повод) — философский взгляд, согласно которому любые события и явления мира — это не свя­занные между собой случайности (и даже не «цепь случайностей»), а «случайное нагромождение случайностей». Окказионализм и дис­кретность мировидения находят в исламе самое различное выра­жение. Например, вера определяется как сумма добрых дел. Чело­век считается состоящим из атомов и акциденций (устойчивых, но независимых от субстанции признаков)... В дискретности и окка­зиональности мусульманской картины мира культурологи-исла­моведы видят фактор, создающий своеобразие исламской литера­туры искусства.

Тенденция рассматривать мир как прерывный, с одной сторо­ны, и концентрация на деталях и отдельных эпизодах, а не на свя­занности и завершенности композиции, с другой, порождена самой сутью ислама. Налицо взаимная близость литературы и философ-ско-теологической доктрины ислама. Эти черты литературы допу­стимо трактовать как «специфически исламское явление».

Теология всегда занимала исключительно престижное место в исламской цивилизации. Мусульмане видели в ней не только высокую мудрость, но и практически важное знание, ключ к Откро­вению Аллаха и «Сунне» Пророка, к мусульманскому праву шариа­ту. Вместе с тем высокий престиж знания или занятия, как прави­ло, не уживается с его массовостью и доступностью. Это обстоятель­ство, а также консервативно-охранительные тенденции, суще­ственные для ислама как религии Писания и в целом для ран­него мусульманского общества, — все это усиливало в исламском богословии черты закрытой и авторитарной системы «духовной брони ислама».

Стремление сузить круг богословов и затруднить доступ к богословской информации уже в 892 г. вызвало в Багдаде спе-

циальный указ халифа о запрете книготорговцам продавать книги по догматике, диалектике и философии. Догматика ислама скон­центрирована в одном аяте Корана: «О вы, которые уверовали! Веруйте в Аллаха и Его посланника, писание, которое Он низ­вел Своему посланнику, и писание, которое Он низвел раньше. Кто не верит в Аллаха и Его ангелов, и Его писания, и Его послан­ников, и в последний день, тот заблудился далеким заблуждени­ем» (4, 135).

Слова «...писание, которое Он низвел раньше» указывают на Св. Писания иудеев и христиан. Согласно исламской догматике, Бог, еще Мухаммада, посылал Откровение людям через пророков, но люди не вняли пророку и отступили от заветов Бога. И только Мухаммед, «печать пророков», т. е. последний и главный пророк истинной веры, сумел вывести уверовавших из заблуждения.

Таким образом, в исламе регламентация теологии достигалась, во-первых, путем ограничения доступа к информации и, во-вто­рых, путем ранней и жесткой догматизации главных вероучитель-ных истин. Характер контроля над теологическим знанием нахо­дит соответствие в основных тенденциях в управлении всей религиозной информацией в исламе. Быстрая кодификация Писа­ния, радикальное устранение неканонических (апокрифических) версий Корана (по приказу халифа: сжечь), информационная власть традиции, постоянно воспроизводимая в иснаде, — все в сочета­нии с радикальной регламентацией и догматизацией теологии характеризует ислам как наиболее жестко организованную рели­гию Писания.

Б. Как принимают ислам

Исламский полный символ веры называется акида(арабск. «вера, догма»). У суннитов есть несколько сводов догматов: наибо­лее популярный приписывают Абу Ханифе (VIII в.), затем свод XIII

в. и конца XV в.

Существует также сокращенный Символ веры — «Шахада»(от арабск. шахида — свидетельствовать). По данным В. В. Бартольда, «Шахада» возникла как молитвенный и различительный возглас, который у первых мусульман служил знаком отличия от не-мусуль-ман, в первую очередь язычников (Бартольд, 1992. 136).

«Шахада», как и христианский Символ, начинается глаголом в 1-м лице единственного числа, переводимым как «свидетель-

ствую». Такое начало достаточно близко к первому слову христи­анского Символа — церк.-слав. «верую» или лат. «сredo».

Исламский Символ содержит сжатое изложение двух основ­ных догматов ислама:

1) существует единый, единственный, вечный и всемогущий
Бог — Аллах;

2) своим посланником Аллах избрал араба из Мекки Мухам­
меда.

Каждый мусульманин знает арабское звучание и смысл Симво­ла религии ислама: Ла илаха иллаллах ва Мухаммадун расулул-лах — «Свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Алла­ха, и Мухаммед — посланник Аллаха». Троекратное произнесение этой формулы в присутствии официального лица, причем не обя­зательно в храме, составляет ритуал принятия ислама.

Катехизация отсутствует: принимающий ислам не обязан про­ходить предварительное обучение основам веры. У мусульман нет духовенства как сословия, обладающего особой благодатью; нет и церкви, служащей посредником между человеком и Аллахом. В деятельности «людей религии» (имамы «руководители молитвы», служители мечетей, проповедники, знатоки исламского права и хадисов, учителя богословия) функции духовной и светской вла­сти практически неразделимы.

Помимо «Шахады», в повседневном мусульманском обиходе употребительны различные словесные формулы, которые расцени­ваются как символические знаки верности Аллаху. Например, вос­клицание Аллаху акбар — «Аллах самый великий» — это и боевой клич мусульманских воинов, и бытовое восклицание, и распростра­ненная надпись на зданиях. Широко употребительно также клише, которое можно перевести как «Я полагаюсь во всем на Аллаха». Все мусульманские тексты и официальные речи начинаются с фразы «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного», потому что именно так в Коране начинается каждая новая сура.

Кратчайшее изложение главного догмата ислама содержится в 112-й суре Корана, которая называется «Очищение (веры)»:

«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!

Скажи: «Он — Аллах — един,

Аллах вечный;

не родил и не был рожден,

и не был Ему равным ни один!»

Главные догматы ислама изложены также в первой суре Кора­на «Фатихе» (буквально «открывающая»). Она состоит всего из

7 стихов и входит в обязательную молитву мусульманина, которая прочитывается не менее 10 раз в день.

Молитвенный канон ислама

В сравнении с христианством и особенно православием, мусуль­манское богослужение может показаться почти аскетически про­стым и однообразным. Оно жестко регламентировано, в нем нет таинств, песнопений, музыки. Одна из пяти важнейших ритуаль­ных обязанностей каждого мусульманина состоит в канонической молитве-поклонении — салят (арабск.), или по-персидски — намаз.Салят совершается пять раз в сутки, в определенные часы (по солнцу). В урочное время специальный служитель мечети — муэ­дзин (буквально — «приглашающий, объявляющий») с башни минарета или просто пригорка призывает правоверных к обязатель­ной молитве.

Призыв состоит из нескольких формул, повторяемых без изме­нений. Мусульманин может молиться не только в мечети, но и в доме, в поле, вообще в любом ритуально чистом месте и на специальном коврике (или циновке). Молитве обязательно должно предше­ствовать ритуальное омовение, для чего возле мечети устраивают специальные небольшие бассейны. Молитвой руководит имам — предстоятель на молитве, духовный руководитель, глава мусуль­манской общины. Читает молитвы, говорит проповедь мулла. Однако, строго говоря, ни муэдзин, ни мулла, ни имам не явля­ются священнослужителями: в исламской догматике нет аналогов христианской категории священства как особой благодати, Божье­го дара.

В ритуальной молитве мусульманина нет просьб, даже таких общих, как «Господи, помилуй!» или «Господи, спаси!» В саляте (намазе) выражается и подтверждается верность и покорность Алла­х у.

Когда говорят о саляте (намазе), то уместнее глаголы «совер­шать», «творить», нежели «произносить» или «шептать».

Мусульманин не может помолиться лежа в постели, на ходу или на скаку — в исламе невозможно молиться между прочим. Салят — это отдельный, самостоятельный акт души и воли, пол­ностью посвященный Богу.

В мечетях читается только Коран; пятница — день обязатель­ной совместной молитвы, в этот же день в мечетях звучит пропо-

ведь. Коран читают несколько нараспев и обычно по памяти (про­фессионалы должны знать Коран наизусть).

Правоверным мусульманам предписано молиться пять раз день, причем необязательно в мечети (можно и дома, в поле, дороге). Однако раз в неделю, по пятницам, мусульмане должны молиться в мечети, и тогда произносится главная недельная проповедь (пред­шествующая молитве) — хутба. Пятничную, а также праздничную проповедь произносит особое духовное лицо — хатыб; часто он же является и имамом мечети. Проповедь в значительной степени ритуализована: ее произносят в особой одежде, требуется состоя­ние ритуальной чистоты у хатыба, исполнение близко к рецитации.

В отличие от христианства, в исламской проповеди не толкует­ся и не обсуждается Писание. Комментарий к Корану — это область не столько этики и дидактики, сколько права и политики. Поэто­му комментирование Корана (тафсир) обращено в большей мере к профессиональным знатокам Корана — богословам и юристам, чем ко всем верующим. В наше время в ряде исламских государств содержание пятничной проповеди контролируется светскими вла­стями; иногда ее составляют непосредственно государственные чинов­ники.