Глобализация социальных и культурных процессов в современном мире

1. Одной из важнейших проблем социологии является проблема социальных изменений, их механизмы и направ­ленность. Понятие «социальные изменения» носит самый общий характер. Социальное изменение — это переход социальных систем, общностей, институтов и организаций из одного [62]состояния в другое. Понятие «социальное изменение» конкре­тизируется понятием развития. Развитие — это необратимое, направленное изменение материальных и идеальных объектов. Развитие предполагает переход от простого к сложному, от низшего к высшему и т. д. Социологи выделяют различные типы механизмов социальных изменений и развития: эволюционный и революционный, прогрессивный и регрессивный, имитационный и инновационный и т.д.

Эволюционный и революционный процессы зачастую рас­сматриваются как противоположные типы изменения мате­риальных и идеальных объектов. Эволюционные процессы трактуются как постепенные, медленные, плавные, количественные преобразования объектов. Революционные же — как относительно быстрые, коренные, качественные изменения. Абсолютизация того или иного типа изменения социальных объектов породила два методологически различных течения социологии: социальный эволюционизм и революционизм.

Социальный эволюционизм представляет собой попытку глобального, осмысления исторического процесса, как части общего, бесконечно разнообразного и активного процесса эволюции Космоса, планетной системы, Земли, культуры. Наиболее ярко социальный эволюционизм представлен в системе английского социолога Г.Спенсера. Он разработал наиболее полную схему эволюционного процесса, которая включает в себя несколько принципиальных моментов. Ядро этой схемы составляет дифференциация, которая неизбежна, поскольку всякие конечные однородные системы неустойчивы в силу разных условий для их отдельных частей и неодинакового воздействия разнообразных внешних сил на их различные элементы. По мере возрастания сложности и разнородности в системах ускоряется темп дифференциации, так как каждая дифференцированная часть является не только результатом дифференциации, но и дальнейшим источником ее. Дифференциация, по Спенсеру, предполагает специализацию, разделение функций между частями и отбор наиболее устойчивых структурных соотношений. Эволюционные изменения происходят в направлении повышения гармонизации, структурного и функционального соответствия всех составляющих целого. Следовательно, дифференциация всегда сопровождается интеграцией. Естественным пределом [63]всех эволюционных процессов в этом случае оказывается состояние динамического равновесия, обладающего инерцией самосохранения и способностью адаптации к новым условиям. Эволюция любой системы состоит в повышении и усложнении ее организации. Однако, накопление несоответствий и дисгармоний в ходе эволюции может привести к распаду ее собственных произведений.

Социальная эволюция, по мнению Спенсера, составляет часть универсальной эволюции. Она состоит в усложнении форм общественной жизни, их дифференциации и интеграции на новом уровне организации. В социологии Г.Спенсера реа­лизована основная идея социального эволюционизма XIX в. — идея существования исторических стадий человеческого общества, развивающихся от простого к-дифференцированному, от традиционного к рациональному, от непросвещенного к просвещенному, от общества с ручной технологией к обществу с машинной технологией, использующего искусственно созданную силу, от нечетко интегрированного общества к строго инте­грированному.

Значительный вклад в развитие идей социального эво­люционизма внес французский социолог Э.Дюркгейм. Именно Э.Дюркгейм впервые развернуто обосновал положение, что разделение труда является причиной и следствием растущего усложнения общества. Э.Дюркгейм противопоставил два типа общества. На одном полюсе социальной эволюции находятся простые общества с развитым разделением труда и сегментарной структурой, состоящие из однородных и подобных между собой сегментов, на другом — высокосложные общества, представляю­щие собой систему различных органов, из которых каждый имеет свою специальную роль и которые сами состоят из диф­ференцированных частей.

Переход от одного общества к другому происходит длитель­ным эволюционным путем, основные пункты которого выглядят следующим образом: 1) в сегментарном обществе растет население; 2) это увеличивает «моральную плотность», много­кратно умножает общественные отношения, в которые включен каждый человек, и, следовательно, усиливается конкуренция; 3) отсюда возникает угроза сплоченности общества; 4) раз[64]деление труда призвано устранить эту угрозу, так как оно сопровождается дифференциацией (функциональной, групповой, ранговой и т.д.) и требует взаимозависимости специали­зированных индивидов и групп.

В рамках социального эволюционизма возник ряд теорий, поставивших перед собой цель отразить поступательное развитие общества на основе сравнения его прошлого нынешнего состояния. Первую попытку создания такой теории предпринял немецкий социолог Ф.Теннис (1855 — 1936 гг.) в своей знаменитой книге «Община и общество». Ф.Теннис использует немецкие термины «гемейншафт» и «гезельшафт», чтобы провести разграничение между традиционным и современным обществом на основе 5 основных типов социальной взаимосвязи. Понятие «Гемейншафт» применяется к крестьянской деревенской общине, а понятие «Гезельшафт» — к индустриальному городскому обществу. Основные различия между ними состоят в следующем: 1) Гемейншафт предполагает, что люди живут в соответствии с общинным принципом мирскими ценностями, а общество типа «гезельшафт» основано на стремлении к личной выгоде; 2) Гемейншафт придает основное значение обычаям, в то время, как Гезелышафт основано на формальных законах; 3) Гемейншафт предполагает ограниченную и неразвитую специализацию, в то время, как в Гезельшафт проявляются специализированные профессиональные роли; 4) Гемейншафт опирается на религиозные, Гезельшафт — на светские ценности; 5) в основе Гемейншафт лежит семья и община, в основе Гезельшафт — крупные корпоративные и ассоциативные формы объединения людей.

В русле социального эволюционизма на основе противопоставления традиционного и современного общества сформировалась теория индустриального общества. Она была сформулирована в двух вариантах французским социологом Р. Ароном в лекциях, прочитанных в Сорбонне в 1956 — 1959гг., и американским экономистом и политологом У. Ростоу в книге «Стадии экономического роста» (1960 г.). Теория «индустриального общества» описывает поступательное развитие общества как переход от отсталого аграрного «традиционного» общества, в котором господствуют натуральное хозяйство и сословная иерархия к передовому, промышленно развитому, [65] «индустриальному» обществу. Для индустриального общества характерны: 1) развитая и сложная система разделения труда в обществе в целом, при сильной его специализации в конкретных сферах производства и управления; 2) массовое производство товаров на широкий рынок; 3) механизация и автоматизация производства и управления; 4) научно-техническая революция. Следствием этих процессов является высокая развитость средств транспорта и коммуникаций, высокая степень мобильности и урбанизации, качественные сдвиги в структурах национального потребления. С точки зрения данной теории, основные характеристики крупной промышленности — индустрии обус­лавливают форму поведения не только в сфере организации и управления производством, но во всех других сферах об­щественной жизни.

Популярная в 60-х годах XX в. теория индустриального общества в 70-х годах получает свое развитие в теории «постиндустриального общества». Наиболее видные ее представители — американские социологи и политологи Д.Белл, З.Бжезинский, А.Тоффлер и французские социологи и полито­логи А.Турэн и Ж.Фурастье. Согласно данной теории, общество в своем поступательном развитии проходит 3 основные стадии: 1) доиндустриальную (аграрную), 2) индустриальную и 3) пост­индустриальную. Бжезинский третью стадию называет технотронной, а А.Тоффлер — сверхиндустриальной. На первой стадии преобладает первичная сфера экономической деятельности — сельское хозяйство, на второй — вторичная сфера — промышленность, на третьей стадии — третичная — сфера услуг. Основная задача этой стадии — индивидуализация производства и потребления. В доиндустриальном обществе главная цель — власть. В индустриальном — деньги, в пост­индустриальном — знание, обладание знанием является главным, престижным фактором. Каждой из этих трех стадий присущи специфические формы социальной организации: в аграрном общество — это церковь и армия, в индустриальном — корпорации, в постиндустриальном — университеты. В соответствии с этим находится и социальная структура: в аграрном обществе господствующую роль играют священники и феодалы, в индустриальном — бизнесмены, в постиндусгриальном — ученые и менеджеры-консультанты.[66]

Теории индустриального и постиндустриального общества находятся в рамках социального эволюционизма, поскольку они предполагают прохождение обществом определенных стадий на основе технических и технологических нововведений в сочетании с различными психологическими мотивами деятельности: национализмом, духом предпринимательства, конку­ренции, протестантской этикой, личными амбициями предпри­нимателей и политических деятелей и т.д. Технологические перевороты влекут за собой перевороты в других сферах общественной жизни, однако они не сопровождаются социа­льными конфликтами, социальными революциями.

Концепция социального эволюционизма занимает до­минирующее положение в социологии при истолковании социальных изменений. Однако наряду с ней довольно широкое распространение имела теория революционного преобразования общества, основоположником которой были К.Маркс и Ф.Энгельс. Марксистская концепция общественного развития базируется на формационном подходе в интерпретации истории. Согласно этому подходу человечество в своем развитии проходит пять основных стадий: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. Переход от одной общественно-экономической формации кдругой осуществляется на основе социальной революции. Социальная революция — это коренной качественный переворот по всей системе общественной жизни. Экономической основой социальной революции является углубляющийся конфликт между ростом производительных сил общества и устаревшей, консервативной системой производственных отношений, который проявляется в усилении социальных антагонизмов и обострении классовой борьбы между господствующим классом, заинтересованным в сохранении существующего строя, и угнетенными классами. Первым актом социальной революции является завоевание политической власти. На основе инструментов власти победивший класс осуществляет преобразования во всех других сферах общест­венной жизни и таким образом создаются предпосылки для формирования новой системы социально-экономических и духовных отношений. С точки зрения марксизма, великая и стратегическая роль революций состоит в том, что они [67]устраняют преграды с пути общественного развития, служат мощным стимулом для всего общественного развития. К.Маркс называл революции «локомотивами истории».

Эволюционистские и революционистские теории общества основываются на идее общественного прогресса. Они утвер­ждают возможность направленного развития общества, характе­ризующегося переходом от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. В одном случае критерием прогресса объявляется усложнение социальной организации общества (Г. Спенсер), в другом — изменения в системе социальных связей и типе регуляции общественных отношений (Э. Теннис), в третьем — изменения в характере производства и потребления (У. Ростоу и Д. Белл), в четвертом — степень овладения общества стихийными силами природы, выра­жающаяся в росте производительности труда, и степень освобождения людей из-под гнета стихийных сил общественного развития (К.Маркс).

2. Наряду с эволюционистскими и революционистскими теориями общества, базирующимися на идее прогресса, существуют теории, отрицающие возможность прогрессивного развития. Одной из распространенных и пользующихся широким влиянием в социологии, является концепция культурно-исторических типов развития общества. В этой концепции делается акцент на многолинейности развития общества и культуры, вычленяются определенные типы социальной и культурной систем, подчеркивается их своеобразие, а в некоторых случаях и выдвигается идея замкнутости, локальности культур и цивилизаций. Теория культурно-исторических типов сформировалась как антитеза линейной европоцентристской теории общественного развития, согласно которой все исто­рическое развитие осуществляется в рамках единой и неделимой цивилизации и представляет однонаправленный, закономерный процесс прогрессивного развития, перехода от низших ступеней к высшим. Моделью исторического развития в этой концепции выступало развитие Западной Европы, которая якобы после длительного периода становления и борьбы достигла, наконец, своего предназначения — мирового господства.

Линейная, европоцентристская концепция исторического развития не давала удовлетворительного объяснения развитию [68]Востока, России и других регионов, находившихся в стороне от развитой западноевропейской цивилизации. Теория культурно-исторических типов пытается дать на эти проблемы удовлетворительный ответ.

Основоположником теории культурно-исторических типов является русский социолог Н.Я.Данилевский. Н.Я.Данилевский подразделял все народы на «исторические» и «неисторические». «Неисторические народы» — это этнографический материал, тупиковые ветви в развитии общества. Они не в состоянии решать свою судьбу, выработать формы своей государственности и т. д. Поэтому они не в состоянии выработать свои своеобразные культурно-исторические типы. Право выработки своеобразных культурно-исторических типов принадлежит «историческим» народам. Н. Я. Данилевский насчитывает 13 «типов», или «самобытных цивилизаций»: египетский, китайский, ассиро-вавилонский (древнесемитский), индийский, иранский, в еврейский, греческий, римский, новосемитический (аравийский), романо-германский, перуанский. «Культурно-исторические типы», по Н. Я. Данилевскому, различаются по своеобразным сочетаниям четырех основополагающих элементов: религиозного, культурного, политического и общественно-экономического. Почти все культурно-исторические типы, считал Данилевский, одноосновны, т. е. в них при сочетании элементов преобладает какой-то один: например, в европейском религиозный, в греческом — культурный, в романо-германском — общественно-экономический. И лишь славянскому типу с его православием, культурной самобытностью, самодержавием и крестьянской общиной предначертано стать полным четырехосновным культурно-историческим типом. Для слияния народов в культурно-исторический тип необходимы языковая близость и осознание ими общности своей судьбы. Н.Я.Данилевский считал, что славянские народы находятся на пути создания своего культурно-исторического типа. Авангардная роль в этом процессе принадлежит. России. Таким образом, теория культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского служила методологической основой славянофильской идеологии.

С точки зрения Н. Я. Данилевского, каждый культурно-исторический тип, если он не погибает насильственной смертью, проходит 4 основные фазы своего развития: первый период - [69] «бессознательный», когда народы еще не вышли на историческую арену и пребывают на уровне «этнографического материала». Второй период — период государственного становления, формирования основных социальных институтов и социальных регуляторов. Эти два периода занимают самый длительный промежуток в истории данных народов. Третий — период расцвета цивилизации, и четвертый — период упадка. Это относительно краткие периоды. Их продолжительность исчис­ляется двумя-тремя столетиями.

В западной социологии сторонниками теории культурно-исторических типов являются немецкий ученый О. Шпенглер и английский историк А. Тойнби. О. Шпенглер выделял 8 культурно-исторических типов: египетский, индийский, вави­лонский, китайский, греко-римский, византийско-аравийский, культура майя, а также пробуждающаяся русско-сибирская культура. Каждый из этих типов, по О. Шпенглеру, вырастает на основе своего собственного уникального «прафеномена» — т. е. способа переживания жизни, подчиняется жесткому био­логическому ритму и проходит основные фазы развития: рождение и детство, молодость и зрелость, старость и «закат».

Для того, чтобы более резко подчеркнуть основные фазы в развитии культурно-исторических типов, О. Шпенглер вводит резкое противопоставление между культурой и цивилизацией. Первый этап в развитии культурно-исторического типа он называет культурой. Культура — это восходящая ступень в развитии того или иного культурно-исторического типа. Она характеризуется «органическим» типом эволюции во всех сферах общественной жизни — социальной и политической, религиозной и этической, художественной и научной. Второй этап — цивилизация характеризуется «механическим» типом эволюции, представляющим собой «окостенение» творческих начал культуры и ее распад. Свое концентрированное выражение этот переход находит в мировых войнах, цель которых, по О.Шпенглеру, глобальное господство над миром государства-победителя. Европа, по мнению О.Шпенглера, переживает стадию цивилизации. Отсюда вывод о неизбежном скором «закате» Европы.

Продолжателем и защитником идей Н.Я. Данилевского и О.Шпенглера является английский историк, социолог и философ [70] А.Тойнби. С точки зрения А.Тойнби, объектом изучения науки могут быть человечество в целом или какие-либо конкретные, национально-государственные образования, или определенные культурно-исторические типы, которые он называет цивилизациями. Цивилизации, по А.Тойнби, представляют собой некоторые умопостигаемые единицы истории, целостные системы, в которых элементы соответствуют друг другу и влияют друг на друга. Цивилизации сопоставимы, сравнимы между собой, а также с примитивными обществами, которые еще не достигли стадии цивилизаций. Это позволяет исследователю использовать сравнительно-исторический метод. На основе определенных критериев исследователь может определить, как далеко те или иные цивилизации продвинулись вперед, насколько они отстали от наиболее высокого уровня, и на этой основе можно будет говорить о значении каждой отдельной цивилизации.

В качестве важнейшего интегрального критерия развития цивилизаций А.Тойнби называет реализацию ими конечной целевой установки — то есть определенного им, по-видимому Богом (хотя А.Тойнби избегает такого выражения) предназначения в истории. По сути дела, концепция Тойнби представляет собой провиденциализм — учение о предопределении общественного развития. А. Тойнби выделяет 6 основных культурно-исторических типов: 1) первичные, обособленные цивилизации (египетская, андская); 2) первичные необособленные цивилизации (шумерская, минойская, индская, шанская, майя); 3) вторичные, дочерние цивилизации (вавилонская от шумерской, хеттская от шумерской, эллинистическая от минойской, сирийская от минойской, древнеиндийская от индской, древнекитайская от шанской, юкатанская от майя, мексиканская от майя; 4) третичные, дочерние цивилизации (православно-христианская, русская, западная, арабо-мусульманская, дальневосточно-японская); 5) застывшие цивилизации (эскимосская, кочевая, османская, спартанская); 6) неразвившиеся цивилизации (дальневосточная-христианская, дальнезападно-христианская).

При объяснении причин становления и развития цивилизаций А.Тойнби отвергал расовые теории и теории среды обитания. Решающая роль, по его мнению, принадлежит «Ответу» тех или иных народов на «Вызов», брошенный им обстоятельствами. Из [71]этого вытекает и критерий общественного развития. Серия последовательных ответов на последовательные вызовы должна истолковываться как проявление роста, по его мнению, если по мере развертывания процесса наблюдается тенденция к сме­щению действия из области внешнего окружения — физического или человеческого — в область внутреннего. По мере роста все меньше и меньше возникает вызовов, идущих из внешней среды, и все больше появляется вызовов, рожденных внутри действу­ющей системы или личности. Основной же критерий роста — это прогрессивное движение в направлении самоопределения (А.Тойнби. Постижение истории. М., 1991. С. 250).

Своеобразную концепцию культурно-исторических типов развивал П.А.Сорокин. В качестве таких типов он рассматривал социокультурные суперсистемы. В основе организаций этих суперсистем лежит мировоззрение, которое формируется на базе определенного способа познания. П.А.Сорокин видел три типа суперсистем: 1) спиритуалистическая, в которой на первом месте стоят сверхчувственная реальность и истина; 2) сенсуа­листическая, в которой источником и мерой всех вещей признается чувственность, ощущение; 3) идеалистическая, основанная на синтезе интуиции, разума и чувственности. Данные суперсистемы не могут быть сведены к физической реальности. Они существуют идеально, но исторически объективизируются в материальных «средствах».

П.А.Сорокин считал, что в социокультурных процессах можно вычленить ограниченное во времени линейное движение, а также установить некоторые повторяющиеся ритмы смены одних социокультурных суперсистем другими. Доминирующее миро­воззрение и обусловленные им основные принципы восприятия действительности постепенно исчерпывают свои возможности и заменяются одним из двух других альтернативных миро­воззрений. Соответственно сменяются и типы социокультурных суперсистем. Основные причины изменения, согласно П.А.Со­рокину, находятся внутри суперсистем. В качестве одного из важных источников изменений П.А.Сорокин называет по необходимости неполное состояние интеграции этих суперсистем.

3. Теория культурно-исторических типов П.А.Сорокина принципиально отличается от теорий подобного типа [72]О.Шпенглера и А.Тойнби тем, что Сорокин допускал наличие прогресса в общественном развитии и отмечал определенные черты новой формирующейся цивилизации, объединяющей все человечество. В настоящее время эта идея о становлении единой цивилизации на всей нашей планете получила широкое распро­странение и развитие. Ее укреплению в науке и в общественно сознании способствовало осознание глобализации социальных культурных процессов в современном мире. Что понимать под термином «глобализация социальных и культурных процессов»? Этимологически термин «глобализация» связан с латинским термином «глобус» — то есть Земля, земной шар, и означает общепланетарный характер тех или иных процессов. Однако глобализация процессов — это не только их повсеместность, не только то, что они охватывают весь земной шар. Глобализация связана, прежде всего, с интернационализацией всей общественной деятельности на Земле. Эта интернационализация означает, что в современную эпоху все человечество входит в единую систему социально-культурно-экономических, политических и иных связей, взаимодействий и отношений. Таким образом, в современную эпоху по сравнению с прошлыми историческими эпохами неизмеримо возросло общепланетарное единство человечества, которое представляет собой принципиально новую суперсистему, спаянную общей судьбой и общей ответственностью. Поэтому, несмотря на разительные социально-культурные, экономические, политические контрасты различных регионов, государств и народов, социологи считают правомерным говорить о становлении единой цивилизации.

Такой глобалистский подход уже ярко обнаруживается в рассмотренных ранее концепциях «постиндустриального общества», «технотронной эры» и др. Эти концепции акцентируют внимание на том факте, что всякий технологический переворот приводит к глубоким изменениям не только в производительных силах общества, но и во всем образе жизни людей. Особенность же современного технологического переворота, связанного с информатизацией общества, состоит том, что он создает принципиально новые предпосылки для универсализации и глобализации человеческого взаимодействия. Благодаря широкому развитию микроэлектроники, компыотеризации, развитию средств массовой коммуникации и [73]информации, углублению разделения труда и специализации, человечество объединяется в единую социокультурную це­лостность. Существование такой целостности диктует свои требования к человечеству в целом и к отдельной личности, в частности. В этом обществе должна доминировать установка на информационное обогащение, приобретение нового знания, овладение им в процессе непрерывного образования, а также его технологическое и человеческое применение.

Чем выше уровень технологического производства и всей человеческой деятельности, тем выше должна быть степень развития самого человека, его взаимодействия с окружающей средой. Соответственно должна сформироваться новая гуманис­тическая культура, в которой человек должен рассматриваться как самоцель общественного развития. Отсюда и новые требования к личности: в ней должны гармонически сочетаться высокая квалификация, виртуозное овладение техникой, пре­дельная компетенция в своей специальности с социальной ответственностью и общечеловеческими нравственными цен­ностями.

Однако глобализация социальных, культурных, экономи­ческих и политических процессов в современном мире, наряду с позитивными сторонами, породила ряд серьезных проблем, которые получили название «глобальных проблем современ­ности»: экологических, демографических, политических и т.д. Совокупность этих проблем поставила перед человечеством глобальную проблему «выживания человечества». Основатель международного исследовательского центра «Римского клуба», изучающего перспективы человечества перед лицом современных глобальных проблем, А.Печчеи так сформулировал сущность этой проблемы: «Истинная проблема человеческого вида на данной ступени его эволюции состоит в том, что он оказался полностью неспособным в культурном отношении идти в ногу и полностью приспособиться к тем изменениям, которые сам внес в этот мир»: Поскольку проблема, возникшая на этой кри­тической стадии его развития, находится внутри, а не вне человеческого существа, взятого как на индивидуальном, так и на коллективном уровне, то и ее решение, по мнению Печчеи, должно исходить, прежде всего, и, главным образом, изнутри его самого. И если мы хотим обуздать техническую революцию и [74]направить человечество к достойному его будущему, то нам необходимо, прежде всего, подумать об изменении самого человека, о революции в самом человеке. (Печчеи А. Чело­веческие качества. М. 1985. С. 42).

А. Печчеи, конечно же, имеет в виду, прежде всего, изменение социальных установок личности и общества, переориентации человечества с идеологии поступательного роста производства и потребительства материальных ценностей на духовное само­совершенствование. Но он не ограничивался такими аб­страктными пожеланиями. По его инициативе, по заказу «Римского клуба» были проведены широкомасштабные исследования и построены глобальные модели развития кризисных тенденций во взаимодействии между обществом и средой его обитания. «Мир-2» Д.Форрестер (1971 г.) «Мир З» Д.Медоуз (1978 г.), «Стратегия выживания» (М.Месарович и Э.Пестель (1974). В 1974 году параллельно с М.Месаровичем и Э.Пестелем' группа аргентинских ученых во главе с профессором Эрера разработала так называемую латиноамериканскую модель глобального развития, или модель «Барилоге». В 1976 г. под руководством Я.Тинбергена (Голландия) был разработан новый проект «Римского клуба» — «Изменение международного порядка» и т. д.

В глобальных моделях берется «мир в целом». Проводя с помощью системной динамики расчеты для мира в целом Форрестер и Медоуз пришли к выводу, что противоречия между ограниченностью земных ресурсов, в частности, ограни­ченностью пригодных для сельского хозяйства площадей и растущими темпами потребления увеличивающегося населения, могут привести к середине XXI в. к глобальному кризису: катастрофическому загрязнению среды обитания, резкому возрастанию смертности, истощению природных ресурсов и упадку производства. В качестве альтернативы такому развитию выдвигалась концепция «глобального равновесия», согласно которой необходимо немедленно прекратить увеличение численности населения земного шара, ограничить промышленное производство, уменьшить примерно во сто раз потребление ресурсов Земли.

Модели Форрестера и Медоуза привлекли внимание к реально существующим проблемам глобального характера, [75]заставили человечество задуматься о дальнейших путях своего развития. Однако заложенные в этих моделях методологические просчеты позволили подвергнуть сомнению содержащиеся в них выводы. В частности, указывалось, что при составлении модели отбор параметров осуществлялся по чисто конкретно-научным и прикладным критериям, позволяющим вести математическую обработку: средние величины производства и потребления, услуги и питание рассчитывались в среднем на душу населения. Только для демографических параметров вводилась диф­ференциация, но и то по чисто демографическому признаку: брались в расчет различные возрастные группы. Таким образом, все эти параметры «очищались от их конкретного социального содержания».

Модель Месаровича и Э.Пестеля в какой-то мере попыталась учесть эту критику. В своем исследовании «Мир З» они стремились проанализировать большее по сравнению с пред­шествующим проектом количество факторов, способных лимитировать развитие, исследовать возможности локализации кризисов, найти пути их предотвращения. Модель Месаровича-Пестеля описывает мир не просто как однородное целое, а как систему взаимосвязанных 10 регионов, взаимодействие между которыми осуществляется через экспорт — импорт и миграцию населения. Регион — эта уже социокультурный параметр, подсистема в глобальной общественной системе. И хотя он выделяется по экономическим и географическим критериям, но с учетом некоторых социальных и культурных характеристик: ценностей и норм сообщества.

В модели Месаровича — Пестеля предусмотрена воз­можность управления развитием (модель не замкнута). Здесь можно зафиксировать такие элементы социологического подхода, как цели организации, субъект управления, при­нимающей решения на основе определенных ценностей и норм. Авторы этой модели пришли к заключению, что миру угрожает не глобальная катастрофа, а целая серия региональных катастроф, которые начнутся значительно раньше, чем предсказывали Форрестер и Медоуз. Концепции «глобального равновесия» авторы модели «Мир З» противопоставили концепцию «органического роста» или дифференцированного развития, различных элементов системы, когда в отдельные периоды[76] интенсивный рост одних параметров в определенных регионах (например, уровень питания, сельскохозяйственный и промыш­ленный капитал в регионах Азии и Африки) сопровождается органическим ростом в других (например, в странах Запада должен быть ограничен рост материального потребления).

Однако никакие глобальные модели не смогли предсказать тех колоссальных изменений, которые произошли во второй половине 80-х — начале 90-х в Восточной Европе и на территории СССР. Эти изменения существенно модифициро­вали характер течения глобальных процессов, поскольку они означали прекращение «холодной войны», интенсификацию, процесса разоружения, существенно повлияли на экономическое и культурное взаимодействие. Несмотря на всю противоречивость этих процессов, огромные издержки для населения социально-экономических и политических преобразований, можно предположить, что они будут в большей мере способствовать формированию единой глобальной цивилизации.

Литература

Арзаканьян Ц. Г. Культура и цивилизация: Проблемы теории и истории. //Вестник истории мировой культуры. 1961.

Балаваева 3. В. Идеология социального глобализма: Критический анализ доктрины Римского клуба. Казань. 1989.

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. //Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М. 1991. С. 3 - 310.

Косолапов В. В., Гончаренко А. Н. XXI век в зеркале, футурологии. М., 1981.

Ленин В. И. Государство и революция. //Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.ЗЗ.

Олех Л. Г. Цивилизация и революция. Новосибирск. 1989.

Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985.

Социология и проблемы социального развития. М., 1978. С. 41 - 108.

Соарес К. С. Общество в процессе изменения. //Социологические исследования; 1991. № 12.[77]

Сорокин П. А. Кризис нашего времени //Сорокин П. А. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 427 — 504.

Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 5 — 161.

Тинберген Я. Пересмотр международного порядка. М., 1980.

Форрестер Дж. Мировая динамика. М., 1978.