Особенности и виды межэтнических конфликтов,возможные способы их разрешения. Роль ПО в педупреждении и разрешении межэтнических конфликтов

Понятие «межэтнический конфликт»

Один из принципиальных вопросов для понимания межэтнических конфликтов это вопрос об их связи с самим феноменом этничности: является ли эта связь заложенной в саму человеческую сущность, или она сугубо функциональна?

Если признать истинным первый подход, то тогда ингушей и осетин, арабов и евреев, армян и азербайджанцев следует признать «несовместимыми». Если исходить из второго, то надо сделать вывод: не этничность составляет суть межэтнических конфликтов, она - форма их проявления.

В конфликтных ситуациях обнажаются противоречия, которые существуют между группами людей, связанными одной этнической принадлежностью. По существу конфликт есть способ разрешения противоречий, проблем, а они могут быть самыми разными.

Существует несколько подходов для определения понятия «межэтнический конфликт».

В.А. Тишков определяет межэтнический конфликт как любую форму «гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны, или одна из сторон, мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий»[2].

Другого определения, он считает, дать невозможно, поскольку межэтнический конфликт в чистом виде вычленить нельзя по причине того, что их в природе просто не существует. Действительно, случаи, когда один народ вступает в конфликт с другим из-за этнических различий или каких-то внутренне, изначально им присущих противоречий, практически не известны. И вообще наукой не доказано, что такие противоречия существуют в человеческой природе.

Из-за непонимания природы, сути межэтнических конфликтов часто идут споры. Например, чеченские события многие называют не межэтническим конфликтом, а криминальным переделом собственности.

Этносоциолог Арутюнян пишет, что «подобные оценки появляются потому, что, с одной стороны, приписывание коллективной агрессии, ненависти народу унижает как достоинство отдельных людей, так и достоинство народа в целом, а с другой стороны, такие оценки часто возникают из-за нежелания признать, что в отношении какой-то группы допускалась дискриминация или что у этнической группы могут быть специфические интересы.»[3]

Особенно противоречивыми он считает оценки национальных движений в Грузии, Прибалтике, Татарстане, особенно подчеркивая то, что «не только общественные деятели, но и многие ученые квалифицировали их как политические движения, причем одни - как движения за отделение от СССР, другие - как антисоветские».[3]

Подобно тому, как социолог А.Г. Здравомыслов рассматривал национальные движения, например в Прибалтике, в качестве одной из форм межнациональных конфликтов, можно рассматривать события ,которые происходят на Украине в том же контексте. Это понятно, поскольку сами межнациональные конфликты А. Г. Здравомыслов трактует как конфликты, «которые так или иначе включают в себя национально-этническую мотивацию».[4]

Межэтнические конфликты множественны по своей природе. Даже если этнокультурные требования (язык, образование и т.п.) демонстрируются как главные, то за ними всегда можно обнаружить социальные интересы. Арутюнян пишет, что «в эстонском национальном движении 1987-1989 гг. придание государственного статуса эстонскому языку служило одним из основных требований, однако было совершенно ясно, что эстонский язык - это не только символ престижа народа, но и средство занять ключевые места в обществе, ибо русские в большинстве своем эстонского языка не знали».[3]Аналогично можно оценить ситуацию с закреплением украинского языка, как единственного государственного на территории Автономной Республики Крым. Если учесть, что большинство населения Крымского полуострова составляют русские[5], то расценить закрепление украинского языка как единственного государственного языка на территории Крыма можно лишь как решение Украиной внутренних геополитических проблем за счёт жёсткой дискриминации русского народа Крыма.

Задача социологического исследования - выявить мотивацию и реальные интересы участвующих в межэтническом конфликте групп, их символы и ценности, проецирующиеся на отношения между этносами. Именно поэтому для понимания и регулирования конфликтов важно проанализировать их причины и конкретные социальные ситуации, в которых действуют социальные группы этнических общностей.

2. Основные виды «межэтнических конфликтов»

межэтнический конфликт ингушский межнациональный

В основном, при типологизации «межэтнических конфликтов», ученые выделяют 2 принципа классификации: один по характеру действий конфликтующих сторон; второй - по содержанию конфликтов, основным целям, которые ставит выдвигающая претензии сторона.[6]

Одними из первых проблемой типологизации межэтнических конфликты занялись Э.А. Панн и А.А. Попов. Во всяком случае они опубликовали первую статью по этническим конфликтам в СССР. Они выделили конфликты стереотипов, т.е. ту стадию конфликта, когда этнические группы могут еще четко не осознавать причины противоречий, но в отношении оппонента создают негативный образ «недружественного соседа», «нежелательной группы»[7]. В качестве примера ученые приводили армяно-азербайджанские отношения. Действительно, социологические и полевые этнографические исследования задолго до конфликта фиксировали взаимные негативные стереотипы армян и азербайджанцев.

Другой тип конфликта Э.А. Панн и А.А. Попов назвали «конфликтом идей». Характерными чертами таких конфликтов (или их стадий) является выдвижение тех или иных притязаний. В литературе, средствах массовой информации обосновывается «историческое право» на государственность (Эстония, Литва, Грузия, Татарстан, другие республики СССР), на территорию (Армения, Азербайджан, Северная Осетия, Игушетия). В ходе национальных движений разрабатываются основные идеологемы, политическая мобилизация вокруг которых есть уже проявление конфликта.

Третий тип конфликта - «конфликт действий»[7]. К этому типу относятся митинги, демонстрации, пикеты, принятие институциональных решений, вплоть до открытых столкновений. Оценивая приведенную типологизацию, можно сказать, что в ней отражены скорее стадии или формы конфликтов. Но такая оценка была бы неточной. В защиту авторов типологизации говорит уже тот факт, что бывают конфликты, которые остаются только «конфликтами идей». На съездах русских общественных движений можно услышать призывы «Россия для русских», но до открытых конфликтов на этой почве дело не доходит.

Другая типологизация конфликтов - по основным целям, содержанию требований - была предложена в 1992-1993 гг., Дробижевой Л.М. в книге «Этнополитические конфликты. Причины и типология.»[8]

Исходя из оценки опыта конца 80-х начала 90-х годов, были выделены следующие типы межэтнических конфликтов.

Первый тип - статусные институциональные конфликты в союзных республиках, переросшие в борьбу за независимость. Суть таких конфликтов могла быть не этнонациональной, но этнический параметр в них присутствовал непременно, как и мобилизация по этническому принципу. Национальные движения в Эстонии, Литве, Латвии, Армении, на Украине, в Грузии, Молдове с самого начала выдвигали требования реализации этнонациональных интересов. В процессе развития этих движений от этнонациональных требований переходили к требованиям государственной независимости, но мобилизация по этническому принципу оставалась.

Основная форма конфликтов этого типа была институциональной. Так, острый конституционный конфликт возник тогда, когда Эстония, а за ней и ряд других союзных республик, приняли поправки к своим конституциям, внеся в них приоритетное право на использование местных ресурсов и верховенство республиканских законов. Президиум Верховного Совета СССР отменил эти поправки. Однако решения законодательных органов некоторых республик (Эстонии, Литвы, Латвии) поддерживало большинство титульных национальностей. Следовательно, есть все основания относить эти институциональные (конституционные) конфликты к этнонациональным, которые переросли в движение за независимость республик. По такому же сценарию развивались события в Грузии, Молдове и ряде других союзных республик.

Второй тип конфликтов - статусные конфликты в союзных и автономных республиках, автономных областях, возникшие в результате борьбы за повышение статуса республики или его получение. Это характерно для части союзных республик, желавших конфедеративного уровня отношений. Например, об этом заявляло руководство Казахстана, а также ряда бывших автономий, которые стремились подняться до уровня союзных республик, в частности Татарстана. Впоследствии, после создания независимой России, радикальная часть национального движения поставила вопрос об ассоциированном членстве Татарстана в Российской Федерации. Конфликт завершился подписанием Договора между государственными органами Российской Федерации и государственными органами Татарстана, который содержит элементы как федеративных, так и конфедеративных отношений.

Конфликт имел не только институциональный характер, поскольку с конца 80-х и вплоть до 1993 г. акции правительства Татарстана сопровождались достаточно высокой этнонациональной мобилизацией татар в республике.

За конфедеративный тип отношений боролась элита Башкортостана, Тувы, но там не было массовых национальных движений. Такого же типа временные конфликты имели место в автономных областях, претендовавших на статус республик, и четыре из пяти автономных областей в составе Российской Федерации получили его. За повышение статуса республики до уровня конфедеративных отношений борются абхазы в Грузии. К этому типу конфликтов можно отнести и движения за создание своих национальных образований, например, ингушей в Чечено-Ингушетии, ногайцев и лезгин в Дагестане, балкарцев в Кабардино-Балкарии. Автономистские требования выдвигались также среди таджиков Узбекистана, узбеков Кыргызстана, кыргызов Горного Бадахшана в Узбекистане.

Третий тип конфликтов - этнотерриториальные. Это, как правило, самые трудные для урегулирования противостояния. На постсоветском пространстве было зафиксировано 180 этнотерриториальных споров[9]. По мнению В.Р. Стрелецкого, - одного из разработчиков банка данных этнотерриториальных притязаний в геопространстве бывшего СССР в Институте географии РАН, к 1996 г. сохраняли актуальность 140 территориальных притязаний.

Конечно, не все заявленные притязания перерастают в конфликт. Специалисты считают, что к таким конфликтам следует относить споры, ведущиеся «от имени» этнических общностей относительно их прав проживать на той или иной территории, владеть или управлять ею. В.Н. Стрелецкий, например, считает, что «любое притязание на территорию, если оно отрицается другой стороной - участницей спора, уже есть конфликт»[9]. Вот тут-то, видимо, и важно определить, какой это конфликт - конфликт представлений, идей или уже действий. Большинство этнотерриториальных споров идет от имени политических элит, правительств, движений. И далеко не всегда такие споры захватывают значительные группы какого-то народа.

С точки зрения принятого нами определения межэтнического конфликта, к ним следует относить те ситуации, в которых идеи территориальных притязаний «обеспечивают» этническую мобилизацию. Основываясь на таком определении, следует признать, что число этнотерриториальных конфликтов, несомненно, меньше, чем точек территориальных споров. Например, в Калмыкии, потерявшей в годы репрессий какую-то часть своих территорий, заявления об этом были, но в конфликты по данному поводу калмыки не вступают. В то же время ингушско-осетинский конфликт за территорию Пригородного района и часть Владикавказа перерос осенью 1992 г. в военные действия.

Территориальные споры часто возникают в ходе реабилитационного процесса в отношении репрессированных народов. Другие конфликты, связанные с репрессированными народами, были по поводу восстановления территориальной автономии (немцы Поволжья, крымские татары) или правовой, социальной, культурной реабилитации (греки, корейцы и др.); турки-месхетинцы стремились вернуться на территорию прежнего проживания в Грузии. И только в ряде случаев речь идет действительно о территориальных спорах.

Четвертый тип - конфликты межгрупповые (межобщинные). Именно к такому типу относятся конфликты, подобные тем, которые были в Якутии (1986 г.), в Туве (1990 г.), а также русскоэстонский в Эстонии, русско-латышский в Латвии и русскомолдавский в Молдавии. Причем, если первые два имели характер межгрупповых столкновений, переросших в демонстрационные формы противостояния, а в Туве - и в последующий отток русских из зоны конфликта, то межгрупповые конфликты в Эстонии и Латвии были связаны, с одной стороны, с дискриминационными мерами правительств, направленными на «вытеснение» неэстонского населения, акциями национал-экстремистов, а, с другой - организацией сопротивления.

Массовые межгрупповые насильственные столкновения имели место в Азербайджане, Армении, Кыргызстане, Узбекистане.

Типологизация на основе содержания конфликтов, целевых устремлений сторон получает все большее распространение. По такому же принципу типологизировал конфликты Здравомыслов[10]. В рамках данной типологизации выделяют также конфликты этнополитического характера, к которым, безусловно, относятся все конфликты первого и второго, а часто и третьего типов. Конечно, типологизация конфликтов достаточно условна, поскольку нередко в одном конфликте соединяются несколько разных целей и содержаний. Например, в Карабахском конфликте были воедино связаны и территориальные споры, и споры за повышение статуса автономии, и борьба за независимость. Ингушско-чеченский конфликт - это конфликт и территориальный, и межреспубликанский, и межобщинный (на территории Северной Осетии).

Вот почему исследователи говорят о «кластерах» конфликтов, и только такое понимание дает основание для их регулирования. Сам процесс регулирования связан с формой, длительностью, масштабами конфликтов.

Урбанизация

ПРОЦЕСС УРБАНИЗАЦИИ, ЕГО ЭТАПЫ МИГРАЦИИ

Урбанизация представляет собой исторически определенный этап развития отношений между городом и деревней, включающий в себя преобразование последней, качественное и количественное преобразование социальных общностей по формам поселения и отношений между ними, меняющий всю поселенческую структуру общества.

Процесс урбанизации имеет вполне конкретные социально-экономические предпосылки, из которых главными являются широкое разделение труда и формирование крупной промышленности. Этот период связан с переходом от мануфактурного к машинному производству, с формированием промышленного капитала и системы наемного труда.

Предпосылками для развития городов и расширения сети городского расселения в эпоху машинного производства стали особенности промышленного капитала – беспрерывное стремление капитала к самовозрастанию и его централизующий характер. Прежде рассеянные, раздробленные и мелкие средства производства капитал объединяет и концентрирует.

Развитие промышленности приходит в противоречие с деконцентрированной формой расселения.

На базе этих предпосылок формируются и новая форма расселения, и новая форма социально поселенческой структуры общества.

Система расселения, оставшаяся в наследство от докапиталистических формаций, представляла собой систему чрезвычайно рассеянных в пространстве поселений, которая стала исходным пунктом движения общества к современной урбанизированной структуре расселения. Поэтому в исторической ретроспективе процесс урбанизации можно разделить на два этапа развития:

1) первый этап – период, протекающий в рамках сохранения точечной структуры расселения (XVIII в. – первая половина XX в.);

2) второй этап начинается с переходом от точечной к «ареальной» структуре (с середины XX в.). Сложный комплекс социального пространства города, включающий город, пригороды, населенные пункты, получил название агломерации. (Еще более сложный тип урбанизированного пространства – мегаполис, представляющий совокупность двух и более агломераций, имеющих тенденцию к слиянию.) Агломерация становится основным элементом «ареаль-ного» расселения, население ее представляет собой социально-территориальную общность, объединяемую отношением к хозяйственно освоенной территории. В то же время агломерация является как бы моделью урбанизации, моделью социально-поселенческой структуры общества.

Необходимость обеспечения рабочей силой производств обуславливает усиление территориальной и социальной подвижности населения. На этой основе возникает новое явление в социально-демографической структуре ареала – маятниковая миграция населения, которая обеспечивает рациональное использование трудовых ресурсов города и периферийного окружения.

Миграция – смена места жительства, перемещение людей на иную территорию.

В миграции обычно выделяются четыре вида: эпизодическая, маятниковая, сезонная и безвозвратная. Важное значение для социального, экономического и демографического развития имеет безвозвратная миграция.

Миграция населения может рассматриваться в двух разрезах: межтерриториальном и межпоселенческом.

Наши рекомендации