Беседа на Святое Евангелие от Матфея

Помните ли наш совет, какой мы дали вам недавно, прося выслушивать все, что говорится с совершенным молчанием и тишиною, приличною тайнам? Я напомнил вам об этом совете потому, что теперь намерены мы вступить в священные двери и войти в град великого Царя. Иудеи еще за три дня получили повеление воздержаться от совокупления с женами и вымыть одежды, когда им надлежало приступить к горящей горе, огню, тьме и буре, или, лучше сказать, не приступить, но видеть и слышать сие издали, и они, как и сам Моисей, находились в трепете и страхе. Тем больше любомудрия должны доказать мы, желая слушать такие важные слова и не издали стоять, при дымящейся горе, но взойти на самое небо: мы должны вымыть не одежду телесную, но очистить одежду души, освободиться от всего житейского. Вы увидите на мрак, не дым, не бурю, но самого Царя, сидящего на Престоле неизреченной славы, и Ангелов и Архангелов, предстоящих Ему со страхом, а с бесчисленными их тмами – и сонмы святых.

Таков Божий град, вмещающий в себе церковь праведных духов, множество Ангелов, ту честную кровь кропления, посредством которой все соединено, небо приняло земное, земля приняла небесное, и настал мир, давно вожделенный для Ангелов и святых. В сем граде водружено блистательное и славное знамение креста, доспехи Христовы, начатки нашего естества, корысти нашего Царя. Все это подробно узнаешь из Евангелий. И если пойдешь за нами в надлежащем безмолвии, то можем провести тебя везде и показать, где лежит смерть, пригвожденная к кресту, где повешен грех, где многочисленные и дивные памятники сей войны, сей битвы. Здесь увидишь связанного мучителя и за ним множество пленников, увидишь ту твердыню, из которой проклятый демон в прежнее время всюду делал свои набеги, увидишь убежища и пещеры сего разбойника, уже разоренные и открытые, ибо и туда приходил Царь, пред которым все пало. Не утомляйся, возлюбленный. Если кто станет рассказывать тебе о видимой войне, о трофеях и победах, ты не можешь наслушаться и забываешь о пище и питии при таком рассказе. Но если то повествование так приятно, то гораздо более – настоящее. Представь, не восхитительно ли слышать, как Бог, встав с небес и с царского Престола, сошел на землю и в самый ад, как ополчился на брань, как диавол боролся с Богом, впрочем, не с Богом явным, но с Богом, скрытым в человеческом естестве. И что особенно удивительно, ты увидишь, что смерть разрушена смертью, что клятва истреблена клятвою, что мучительство диавола прекращено тем самым, что давало ему силу. Итак, встанем и не будем предаваться сну: я вижу врата, уже отверстыми для вас, взойдем в них со всем благочинием и трепетом, вступим в самые двери. Какие двери?

Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова (Мф. 1, 1). Что ты говоришь? Обещался говорить о Единородном Сыне Божием, а упоминаешь о Давиде, о человеке, который родился после бесчисленных родов, и называешь его отцом и прародителем? Подожди, не все вдруг желай узнать, но постепенно и мало-помалу. Ты стоишь еще в дверях у самого порога: для чего спешишь во внутренность? Ты хорошо не осмотрел еще всего внешнего. И я пока не говорю тебе об оном рождении, ни даже о том, которое было после: оно неизъяснимо и неизреченно. Еще прежде меня сказал тебе об этом пророк Исаия: «но род Его кто изъяснит» (Ис. 53, 8).

Итак, мы теперь говорим не о вечном рождении, но о дольнем и земном, бывшем при тысяче свидетелей. Да и о сем будем говорить только то, что для нас возможно, по мере полученной нами благодати Духа. Ибо и о сем рождении нельзя говорить со всею ясностью, потому что и оно весьма чудно. Итак, не думай, будто слышишь о сем рождении, но слыша, что Бог пришел на землю, размысли и трепещи. Это было так удивительно и чудно, что и Ангелы хором воздали славу Богу за весь мир, и пророки задолго прежде изумлялись от того, что «после того Он явился на земле и обращался между людьми» (Вар. 3, 38). Ибо весьма странно слышать, что Бог, неприступный, неизреченный, непостижимый и равный Отцу, благоволил пройти через девическую утробу, родиться от жены, иметь предками Давида и Авраама. И что говорю: Давида и Авраама? Даже, что еще удивительнее, тех жен-блудниц, о которых мы недавно упоминали. Слыша сие, не представляй себе ничего низкого. Напротив, тем больше дивись, что Сын безначального Отца, Сын истинный, благоволил называться сыном Давидовым, чтобы тебя соделать сыном Божиим; благоволил иметь отцом Своим раба, чтобы для тебя, раба, сделать Отцом Господа. Видишь ли в самом начале, каковы Евангелия. Когда ты слышишь, что Сын Божий есть сын Давидов и Авраамов, то уже не сомневайся, что и ты, сын Адамов, будешь сыном Божиим. Ибо Он не стал бы напрасно и попусту так уничижать Себя, если бы не хотел нас возвысить. Он родился по плоти, чтобы ты родился Духом, ибо тем, что родился от жены, Он уподобился нам, а тем, что родился «не от крови, не от похоти плотские, ни от похоти мужеские», но от Святого Духа, предвещает о высшем и будущем рождении, которое намерен даровать нам от Духа. Таково же было и все прочее, таково было и крещение, оно имело нечто ветхое и нечто новое. Ибо принять крещение от пророка показывает нечто ветхое, а что сходит дух, показывает нечто новое. Представь, что кто-нибудь, став между двумя человеками, стоящими друг от друга в отдалении, протянул к ним руки – одну к тому, другую к другому – и соединил обоих, так поступил Христос Сын Божий, соединяя Ветхий Завет с Новым, божественное естество с человеческим, Свое с нашим, небесное с земным. Видишь ли блеск града Божия? Каким светом осиял тебя при самом входе! Как тотчас показал тебе Царя в твоем образе, точно посреди стана! Ибо в стане царь не всегда является в собственном величии, но часто, сложив порфиру и диадему, облекается в одежду воина. Впрочем, земной царь так поступает для того, чтобы, став известным, не привлечь к себе неприятелей, а Царь небесный, напротив, для того, чтоб, сделавшись известным, не заставить врага бежать прежде сражения с Собою и не привести в смятение Своих. Ибо Он старается спасать, а не страшить. Поэтому и назван сим именем: Иисус. Ибо имя Иисус есть не греческое, а еврейское, на греческом языке означает оно Спаситель. А Спасителем Он называется потому, что спас народ Свой.

Видишь ли, как евангелист воскрилял слушателя, говоря обыкновенным образом и, однако ж, всем нам показывая то, что выше всякого чаяния? И то и другое из сих имен было весьма известно иудеям. Так как надлежало совершиться необычайному, то предшествовали образы и самых имен, чтобы тем заранее было отвращено всякое неприятное чувство от новизны. Так, преемник Моисеев, введший народ в обетованную землю, называется Иисусом. Вот образ, а вот и истина: тот ввел в землю обетованную, а сей ведет на небо, к богам небесным; тот после смерти Моисея, а сей – как царь вселенной. Но чтобы ты, слыша имя Иисус, не приведен был в заблуждение сходством имен, евангелист присовокупил: «Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Преемник Моисея не был сыном Давидовым, а происходил из другого колена.

Но почему евангелист не сказал прежде «Сына Авраамова» и потом уже «Сына Давидова»? Потому что Давид был в особенной славе у всех иудеев, как по своей знаменитости, так и по времени, ибо умер не так давно, как Авраам. Хотя Бог дал обетование и тому и другому, но об обетовании, данном Аврааму, как о давнем, мало говорили, а обетование, данное Давиду, как недавнее и новое, было у всех в памяти. Иудеи сами говорят: «Не от семени ли Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид, Христос придет?» (Ин. 7, 42). И никто не называл Христа сыном Авраамовым, а все называли сыном Давидовым.

Но из чего видно, спросишь ты, что Христос происходит от Давида? Он родился не от мужа, а только от Жены, а родословия Девы у евангелиста нет. Итак, почему можем знать, что Христос был потомок Давида? Здесь встречаются два вопроса: почему не показано родословие Матери, и для чего упоминается об Иосифе, который не участвовал в рождении Христа? Одно кажется излишне, а другого недостает. Что же прежде нужно решить? Происходит ли Дева от Давида? Слушай. Бог Гавриилу повелевает идти «к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова» (Лк. 1, 27). Чего желать яснее, когда слышишь, что Дева была от дому и отечества Давидова?

Отсюда видно, что и Иосиф происходил из сего же поколения. Ибо был закон, которым повелевалось брать жену не из иного, а из того же колена. А патриарх Иаков предсказал, что Христос произойдет от колена Иудова, говоря: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель» (которому отложено): «и Ему покорность народов» (Быт. 49, 10). Если же желаешь и другого доказательства, не будем в недостатке. У иудеев не позволено брать жены не только из другого колена, но и из другого рода или племени. А поэтому, если отнесем слова «от дому и отечества Давидова» к Деве, то сказанное будет несомненно, а если отнесем к Иосифу, то сказанное о нем будет относиться и к Деве. Ибо если Иосиф был от дома и отечества Давидова, то взял он жену не из иного рода, а из того же, из которого происходил сам. Скажешь: а что, ежели он поступил против закона? Евангелист предупредил таковое твое возражение и засвидетельствовал, что Иосиф был праведен. Получив сведения о его добродетели, ты не можешь говорить, что он нарушил закон. Будучи так человеколюбив и беспристрастен, что даже тогда, когда тревожило его подозрение, он не захотел подвергнуть Деву истязанию, нарушил ли бы он закон для плотского удовольствия? Стоя своим умом выше закона (ибо отпустить, и отпустить тайно, свойственно было человеку, стоявшему выше закона), сделал ли бы он что-нибудь беззаконное, и притом без всякой побудительной причины?

Но если бы евангелист представил родословие Девы, то его почли бы нововводителем, поэтому, чтобы мы знали, кто была Мария и откуда происходила, и чтобы в то же время не был нарушен обычай, он представил родословие Ее обручника и показал, что он происходит из дома Давидова. Ибо когда это доказано, тогда в то же время доказано, что и Дева была из того же рода. Можно привести и другую причину, более таинственную, по которой умолчано о предках Девы; но теперь не время открывать ее, потому что уже много говорено.

Итак, окончив сим исследование наших вопросов, постараемся сохранить в твердой памяти то, что объяснялось для нас. Если все это сохраните в памяти, то возбудите во мне большую готовность к изъяснению последующего; если же оставите без внимания и не удержите в памяти, то и у меня будет менее охоты изъяснять прочее. И земледельцу не хочется возделывать ту землю, на которой погибли прежде посеянные им семена. Поэтому прошу вас обдумать сказанное. От подобных размышлений происходит великое и спасительное благо для души. Ибо ими мы можем угодить Богу, и уста наши, при духовных беседах, не осквернятся укоризнами, срамословием и ругательством. Мы сделаемся страшными и для демонов, когда вооружим язык свой такими беседами. Мы в большей мере привлечем к себе благодать Божию, и взор наш сделается проницательнее в отношении к божественным предметам, ибо Бог дал нам зрение, уста и слух для того, чтобы все наши члены служили Ему и чтоб мы непрестанно воссылали Ему благодарения. Как тело, наслаждаясь чистым воздухом, бывает здоровее, так и душа, питаясь сими размышлениями, становится умнее.

Не случалось ли тебе видеть, что из телесных глаз, когда они долго побудут в дыму, текут слезы, а на свежем воздухе, на лугах, при источниках и в садах они делаются острее и здоровее? То же бывает и со зрением душевным. Если оно обращено на луг духовных писаний, то делается чистым, ясным и проницательным, так что может видеть наветы бесовские; а если остается в дыму житейских попечений, непрестанно будет испускать слезы, плакать в сем и будущем веке. Ибо дела человеческие подобны дыму, и ничто не причиняет столько болезни душевному зрению и не мутит его, как множество житейских попечений и пожеланий. Как обыкновенный огонь, охватывая вещество влажное и промокшее, производит большой дым, так и всякая похоть рождает большой дым и наводит забвение, когда объемлет чью-либо душу, страстную и слабую.

Итак, мы непрестанно имеем нужду в молитвах и чтении Божественного Писания, чтобы угасить огонь страстей и разогнать дым житейской суеты, ибо ничто не приносит такой великой пользы, как молитва и чтение Божественного Писания, если мы упражняемся в них с трезвенным умом. Это есть пища души, ее украшение, ее жизнь, врачевство и укрепление ума. Этим мы должны украшаться, этим должны возводить к совершенству детей, жен, друзей и врагов обращать в друзей. Так и великие мужи, други Божии, достигали совершенства. Давид, по своем грехопадении, как скоро внял славу поучения, тотчас показал в себе прекраснейший образец покаяния; и апостолы, при помощи слова Христова, соделались тем, чем были впоследствии и обратили весь мир.

Но какая, скажешь, польза, когда иной слушает, но не исполняет того, что слышит? Немалая польза будет и от одного слышания. Узнаешь сам себя, вздохнешь, а может быть, дойдешь до того, что будешь исполнять слышанное. А кто не знает и того, что он согрешил, может ли перестать грешить? Может ли узнать свои грехи? Итак, не будем пренебрегать слушанием Священного Писания. Не позволять себе видеть сокровища, чтоб не обогатились, – это умысел диавола. Он представляет нам, что слушать Божий закон ничего не значит, опасаясь, чтобы, слушая его, мы не расположились исполнять его. Итак, зная этот пагубный умысл его, оградимся со всех сторон духовными песньми, молитвами и Священным Писанием, чтобы, окружившись сим оружием, не только самим не попасть в плен, но и сокрушить его главу, и за сие увенчаться славными победными знаками и достигнуть будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Святого отца нашего Иоанна,
архиепископа Константинопольского,
Златоустого