Глава 6. Сила волка – родная стая
– Одно мне интересно, Эни, когда ты прятала доспехи Богини Песков в пещерах Гранд-Каньона, ты уже тогда всё это планировала? – в шутку спросил я у самого её уха, продолжая покрывать нежными, почти невесомыми поцелуями шею, щёки, плечи.
–Нет… – улыбаясь, отозвалась она, инстинктивно по-кошачьи выгибаясь, откликаясь на ласку. – Но, согласна, совпало удачно. Во всяком случае, в пределах одной страны…
– Ну, да, конечно… – дразнил её я, и мы оба тихо смеялись.
Мы лежали на голых досках в амбаре. Одни. За окнами уже давно сгустился вечер, но глаза привыкли к темноте, и всё вокруг казалось восхитительно сизым, нереальным.
Эллин компьютер старательно играл по кругу «Ангелофрению». Эни иногда откликалась на любимые ею мелодии, что-то подпевала… Я был искренне благодарен российской фолковой группе за их творчество. И за то, что она сейчас лежала рядом со мной, не пыталась вскочить и куда-то бежать, и за то, что её плечи стали теплее и мягче… И, да, за сумасшедшие два танца с элементами классического балета, поддержек фигурного катания, цирковой акробатики и даже восточных танцев, – тоже весьма признателен.
Надо будет как-нибудь пригласить Эни на концерт. И всех наших тоже неплохо бы с собой захватить… Эни… Эни… Что ты делаешь с людьми, вот и меня заразила организаторским задором и человеколюбием. Мне это вообще не свойственно, чтоб ты знала…
Кас, конечно, сразу скумекала, когда пора нас оставить одних… Переглянулась, наверное, со всеми – мол, пойдём в дом, притворила створы амбара… Спасибо, подруга.
– Зачем тебе ворошить прошлое? – спросил я, догадываясь, зачем ей понадобилась броня и оружие, но всё-таки решил уточнить.
– Помнишь, как выводили воинов из густого тумана чёрной передачи?
– Да, и даже приходилось недавно попрактиковаться. Бедный Дункан. Два меча, ты об этом?
– Да. По сути, при чёрной передаче твоя личность раздваивается. Хи-хи, куда ж без этого. Для бессмертного, для воина, меч фактически продолжение его духа… Кто же мне это говорил?..
– Мак, полагаю, на его голос это похоже.
– Да, возможно, – задумавшись на секунду, ответила она. – Точно. Это было тогда, когда он… (да, анекдот!) учил меня держать меч и вести бой. Триста лет назад…
– Сгораю от любопытства…
– Да, мне тоже нравится эта история, надо будет её сегодня вспомнить… Так вот. Один меч твой, другой твоего альтер-эго. Не знаю, как это всё там происходит, но те, кто через это проходил, говорят, это походит на битву со своим близнецом или двойником. Ох, уж эта тема «двойничества» в мировой культуре…
– Всё так, но твой первый меч всегда служит отправной точкой. Обряд построен так, что ты всегда идёшь к началу, к себе первоначальной. У Мака, к примеру, был меч его клана Маклаудов. И получилось тогда всё только поэтому… А у тебя в руках – будет клинок амазонки, чернотюльпанной девы. Мягко говоря, у него нездоровая энергетика. Ты об этом помнишь, Эни. Это как вектор задать.
Я хотел добавить, что она тут без своего древнего меча чуть не снесла голову Маку, но подумал, что этот миг уже прошёл. Она, уверен, и так всё понимает.
– Митос, друг, вот к чему ты завёл этот разговор… Да? А я-то думаю… – она улыбнулась, чуть повела головой, стараясь спрятать своё ухо от моих зубов. И тут же откидываясь назад, прижимая затылок к моему плечу, добавила, уже серьёзно: – Я думала об этом. И не могу сказать, что не разделяю твоих опасений. Но я всерьёз полагаю, что эту схватку можно попытаться выиграть. Доспехи нам нужны на тот случай, если вдруг возникнет острая необходимость. Кроме того, в пещере есть ещё кое-что…
– Рукопись.
– Да, я записала всё по горячим следам. Написано плохо, сразу предупреждаю, но верно и подробно. Если захочешь… можешь проглядеть.
Я услышал её. Делиться этой частью своей жизни она ни с кем не собиралась. Никогда. И даже сейчас не горит желанием. Но… Я это ценю, друг, правда.
– Всё должно быть под рукой, понимаешь? – снова переводя тему на доспехи, сказала она.
Я понимал. Конечно, понимал. Но это не значит, что не переживал.
Эллин компьютер снова поставил нам «Одной крови», и Эни с удовольствием начала подпевать, тихо, ненавязчиво, выкидывая из головы все грустные мысли. У неё неплохо получалось, впрочем, как и всегда, отвлекать и меня от ненужных размышлений.
Усмехнулся – Эни, психолог.
– Мне нравится эта песня, – в проигрыше сказала Эни. – Мы с тобой тоже одной крови, вождь и господин…
Умеешь ты, милая, красиво признаваться… Да, я читал Киплинга и знаю его мнение о волчьей стаи как о высшей социальной организации. Только в этом контексте мне не столько нравятся обе «Книги…», сколько стихотворение «Закон джунглей». Там всё – в ритм, только слушай. Также я понимаю русский, и, значит, смысл песни. Но вот в твоих словах ещё и отсылка на наше общее прошлое и не только, так, вторая из пары?
Провёл ребром большого пальца, как тупым лезвием, по её виску, по щеке, шеи, плечу, с чуть большим нажимом – по предплечью и остановился на нежной, тыльной стороне локтя…
Эни откликнулась пламенной волной, развернулась ко мне. Я чувствовал на расстоянии, как вспыхнули её щёки. Посмотрела через сизые, сгустившиеся тени, мне в глаза… Её серо-зелёные очи мне сейчас казались космосом: ночным небом и дном Марианской впадины одновременно.
Мы замерли, затаив дыхание, гипнотизируя друг друга, умещая все века мировой истории в это мгновение, весь накал эмоций и чувств – в стойкий, магнетический взгляд…
А потом она сама, словно ныряя с головой в бездну, аккуратно притянулась к моему лицу. И коснулась горячими, влажными губами моих губ…
– Ничего я не похудею после наших «каникул», мне не привыкать…
– Это точно, – не удержался я.
– Митос! – щёки вспыхнули, смущённая, но открытая, улыбка засветилась на лице. – Я не это имела в виду!
– Я тоже, – это было правдой, но лишь отчасти.
– Мы о тренировках, – брала ситуацию в свои руки Эни. – Это вообще приятно, когда о тебе заботятся, обучают, чтобы тебе голову не снесли, да, Дункан?
– Эни, не смей! – сразу интуитивно догадываясь и улыбаясь, откликнулся Мак.
Я улыбался, хотя на душе было туманно и горячо. Откинулся в кресле с бокалом виски. Надо же сразу понял, что к чему… Крепись, Дункан Маклауд из клана Маклаудов. Крепись, приятель. Теперь Эни не отстанет…
Мы вернулись почти к полуночи, но наши пока не ложились. Дункан с Джо потягивали виски и играли в шахматы. Кас с Амандой учили Элли раскладывать пасьянсы. Энегрейс бросила быстрый взгляд – не гадания? Нет. Тогда, ладно.
– Ты не замёрзла? – мягко спросила Аманда. На улице действительно было прохладно. В горах всегда ночью промозгло, а Эни была в коротких шортах и майке. Эх, надо было захватить с собой… хотя бы плед.
– Им это не грозило, – протянула Кас, не отрываясь от карт и продолжая улыбаться.
Эни хмыкнула и побежала по лестнице наверх, в душ. А я подошёл к нашим девушкам, обнял Кассандру за плечи, поцеловал в душистые, пахнущие каким-то травами, волосы. Она приняла это просто и радушно, мягко, по-дружески, сжимая мою руку.
Нашей подруги долго не было. Мы уже начали шутить, устраивает ли Эни там заплыв или не готовит ли нам ответный сюрприз в лучших традициях Голливуда, как наш стратег наконец-то появилась.
Энегрейс была одета в белую, длинную юбку и топ цвета морской волны и короткую (по грудь) джинсовую куртку. Волосы уложены, разбросаны с помощью воска и лака ежовыми иголочками. Глаза подведены.
Мне достаточно было только взглянуть на неё, чтобы всё понять. Это прощание. Завтра она исчезнет. Связь с нами будет держать неведомыми нам способами и сделает всё, чтобы самой толком не знать, где мы находимся. Для нашей же безопасности.
Могла бы и намекнуть, Эни… Хоть полслова сказать. Впрочем, ты всегда, сколько тебя знаю, так делаешь. Может быть, это правильно. Ведь жизнь всегда продолжается, ведь так?
Поймала мой взгляд и подмигнула, мол, не говори им ничего сейчас, а? Я почти незаметно кивнул – рули, капитан. Что ж с тобой делать…
– Шикарно выглядишь! – отозвался Джо. Дункан тоже был согласен, судя по уверенному качанию головой.
– Спасибо, – мягко отозвалась Эни, кладя на кухонный стол флешку. Сделала она это настолько изящно, просто и легко, настолько у всех на виду, что никто и не заметил её движения.
– Умм, мне кажется, юбка немного висит, – щуря один глаз, произнесла Кас. Юбка сидела отлично. Аманда хотела её одёрнуть. Но тут же догадалась, что Кассандра только что сделала Эни самый женский комплимент и сделала осознано – без зависти, как обычно бывает. Можно сказать, смоделировала ситуацию.
Да, Кас, на тебя наш психолог тоже влияет однозначно положительно.
Все трое улыбались – понимающе, читая всё между строк.
Элли особо не отреагировала – подумаешь восемнадцатилетняя девчонка в юбке. Вот будь она в нормальном дорогом костюме, что бы соответствовало более её роли – тогда, возможно, и позволила себе кивок начальству. А так…
Тут стали шутить, что с таким режимом, конечно похудеешь. Эни протестовала, а потом перевела разговор туда, куда задумывала – на Дункана.
– Когда мы с тобой встретились? Кажется, тебе только удалось уйти от Кристины… Не смотри на меня так, конечно, я это знала. А как по-твоему я на тебя, солнце ты моё, могла выйти? Обычно на рассвете я не прихожу к благородным людям, только к хулиганам. Ну, в данном случае, к хулиганкам…
Эни взяла бутылочку пива из холодильника, подвинула к себе один из стульев спинкой к себе, опёрла ступню о сиденье, чуть покачала стул и опёрлась о колено. Что за манеры, милая? Специально, чтобы Дункан не чувствовал себя мужланом, вспоминая далёкие времена? Ох, Эни, ты всё это заранее прописываешь, скажи?
– Так вот, с Кристиной мы мило пообщались. И хотя я зарекалась не слушать умоляющих женщин, голову я её не взяла. Поверила. Насколько хватило?
– Не мало, лет на двести… – отозвался я. Ох, Эни, Эни…
– Так вот, зато мне удалось узнать, кто был её последней «жертвой». Ну, должна же я была удостовериться, что всё в порядке. И вот…
– Эни… – взмолился Дункан.
– Хорошо, друг, рассказывай ты, – тут же отозвалась она.
– Да, нечего там рассказывать, Эни… – засмущался Дункан, но, уже понимая, что наш психолог не отстанет, произнёс. – Ладно. Сказать, что я был не в духе – это просто ничего не сказать. Мне тогда хотелось выбросить из головы всё, что успела туда забить Кристин. Особенно про этикет, вина, одежду. Мне казалось всё это такой же фальшей, как и наши отношения. Таким же злом, как и убийство ни в чём не повинной девушки… А самое главное, где-то на закорках сидела мысль, я просто ушёл от Кристин. Повёл себя так, как никогда не бы сделал, будь она мужчиной. Все переживания неизбежно толкали к выпивке и жажде об кого-нибудь почесать кулаки. И, еду я себе по дороге, покачиваясь в седле от хмеля, и – чувствую бессмертного…
Ну, думаю, славно. Надо бы взглянуть, кто это… Рассуждаю: вечер, большая дорога. Наверняка, бандит. Засели в засаде и караулят путников, что, как понимаете, было не редкостью. Аккуратно обнажил меч…
Эни кивнула. Шотландский. Клана Маклаудов. Я тебя понял, милая…
– И, конечно, назвался, как у нас принято, фактически – грозно сказал в пустоту и вечерний туман: «Я Дункан Маклауд из клана Маклаудов…». В ответ я только услышал жалобные всхлипывания…
Он улыбался, поглядывая на Энегрейс, та озорно стреляла глазками – было дело, было.
– В кустах вместо бандита сидел вот этот заморыш, – она показал на Эни. – Одежда всё обтрёпанная. Куда там – нищие одеваются краше. Личико чумазое, волосы всклочены. Единственное, что меня удивило, но тогда я не придал этому значения, пахла она свежо и чисто, как мокрый воробышек.
– Ты тоже читал Сапковского! – радостно отреагировала Энегрейс, качнув ногой стул. Почему именно Сапковский, Эни? Это в мировой литературе достаточно распространенное сравнение… Особенно во французской. Ну, та же Эдит Пиаф… Пиаф, как ты знаешь, это на парижском арго… А, неважно. Ты, конечно, психолог, услышала Мака правильно. Он кивнул, и подмигнул тебе, мол, – молодец. Даже не обиделся, что перебила, продолжал.
– Так вот… Пока до меня дошло (точнее, конечно, пока Энегрейс не соизволила открыть карты), кто передо мной… Сколько прошло? Кажется, пару месяцев. Пришлось обучать её самому, знал бы я тогда Аманду, отдал бы на воспитание и не мучился. Но – нет. Это бы в планы не входило, да, Эни. Иногда я думал – а я хороший учитель. Она схватывала всё на лету, не боялась боли. Кассандра права, Эни как резиновая, как неваляшка. Упала, ушиблась – всё равно вскочит и улыбается. Да, вообще ничего не боялась… кроме… Да, Эни, у тебя тоже были свои «кроме». Кроме платьев с корсетами, чулок и туфель.
У Дункана светились глаза. Он даже чуть прикусывал губу и улыбался – открыто, радостно.
– Ох, Эни, как вспомню, как ты вышагивала в этом во всём… Ну, прости, точно, как пугало. Словно платье с туфлями на швабру надели… Но, не мог же я тебя оставить в твоих лохмотьях.
Я представил себе эту картину и покачал головой. Дункан улыбнулся нежнее. Взгляд его стал осмысленным.
– Мне тогда и в голову не пришло, что ты это всё специально. Ты заставила меня всё разложить по полочкам в моей голове, так как я старался всё это объяснить тебе. Весь этикет, правила приличия, боевые приёмчики – специально для дамы. Вопросы об отношениях мужчины и женщины, о том, как заставить воина с тобой не драться… Да, Эни, пришлось с тобой принять весь технический прогресс и развивающуюся культуру. Пришлось признать необходимость вилок и тарелок, плюсы личной гигиены и т.д. А ещё пришлось полюбить тебя, бестия ты таковая, как младшую сестру. Потому как тебя невозможно было не полюбить, воробушек. А тебе только это и было надо…
– Дункан, не дуйся, это простой психологический приём. Называется, если что-то не понимаешь, попытайся объяснить. В России даже ходит анекдот на тему. Делится господин учитель с коллегами преподавателями: «Что за дети пошли, не знаю. Раз объяснил – не понимают, два объяснил – не понимают… Три… Уже сам понял, а они всё нет»…
– Я помню, что ты мне сказала, когда уходила, Эни.
– Да?
– Что у меня доброе сердце, и женщины будут этим пользоваться. Не все женщины добры, не все мужчины опасны, не весь мир жесток. Рыцарство хорошо, когда оно уместно.
– И ты до сих пор к этому не пришёл, да, друг?
– Эх, Эни…
– Всё так, в общих чертах. От себя добавлю, что Дункан поступил очень благородно, не попытавшись мне оторвать уши, когда я призналась, кто я на самом деле. Наоборот, принял всё мудро. Я даже удивилась, признаюсь. Да, Мак, меня мало, что может удивить, но тебе это удалось. Тогда я уже знала точно, ты – настоящий друг и рыцарь. И была искренне рада нашей встрече. И, да, Дункан, сколько не встречалась с тобой на протяжении всех наших жизней, ни разу не усомнилась в своём первом впечатлении. Что тоже – редкость.
Они посмотрели друг на друга, понимающе и мило.
– А с Амандой мы познакомились позднее…
Аманда чуть вином не подавилась, бедняжка. Наверное, не ожидала, что разговор так мягко перейдёт на её половину поля.
– Эни…
– Ну, подруга, сегодня вечер воспоминаний…
– Ладно, – сразу сдалась Аманда.
Ты ведь понимаешь, Аманда, что лучше всё выложить сразу и так, чтобы было выгодно тебе, чем раздувать вокруг себе ненужный интерес и сподвигнуть нас докопаться до ненужных тебе подробностей. Хитра, мать, хитра… (как говорят в России, да, Эни?).
– Да, рассказывать особенно не о чем… Мы с Эни встретились в двадцатых годах прошлого века...
Я заметил, что все как-то снова перешли на мягкую форму нарекания нашего стратега. «Грейс» её сейчас никто не называл, да и не походила она сейчас на капитана, хотя я знал, оставалась им.
– У нас обеих были проблемы. Она – бежала от этого… от Кроноса. И он был просто у неё на хвосте. Ты, Эни, кажется, говорила, что почти не спишь?
– Я боялась, что если расслаблюсь, вырублюсь так, что даже присутствие бессмертного меня не поднимет. Он придёт и заберёт меня. Меня, не мою голову. Уверена, если бы я попала в руки к нашем Всаднику Голода он не стал бы спешить с трапезой. Когда я почуяла Аманду – сердце почти остановилась, думала: всё.
– Эни держалась большого скопления людей, чтобы, если что постараться раствориться в толпе. Естественно, её занесло в цирк… В тот год я ещё выступала одна, ну без… Дункан знает. Без моего «друга». Это потом всё полетело пум-пара-рам… А тогда всё было ровно. Не считая проблем с полицией и Эни.
В общем, я увидела её в зале, кристально сосредоточенную, и решила – охотница за головами, не иначе. Мы встретились за цирком, ночью, а она взглянула на меня, положила меч себе под ноги, выставила руки вперёд и произнесла: «Помоги мне»…
Вы меня знаете, не то, чтобы я очень сердобольная, да и вообще, большинство проблем, которые не касаются моих друзей, меня не интересуют. Но в Эни было что-то такое, что заставляет откликаться душу… Даже не знаю, как это описать?
– Гипноз, – в шутку помогла Кас.
– Пожалуй, – подумав, произнесла Аманда. – Только какой-то другой. Я просто смотрела на неё, и понимала, что хочу исполнить её просьбу, возможно, даже должна…
В общем, я порекомендовала её нашему импресарио. Эни сказала, что ничего не умеет кроме, как плакать и смеяться, и её сделали девочкой-клоуном. Эни, ты же в клетку со львом могла бы легко входить. Да, и вообще…
– Настоящей цирковой акробатике я научилась только тогда…
– Рассказывай, – протянула канатоходец. – Всё ты тогда уже могла. Но смех людей любила больше всего… Мы не останавливались подолгу нигде – всё время переезжали, и тебе это было тоже ох, как на руку, Эни. Впрочем, должна сказать, что это был хороший год. Во-первых, мы были сыты почти до отвала, так как народ валом валил. Эни его как притягивала. А во-вторых, такой подруги я давно не встречала. Могу сравнить только с Ребеккой, но сейчас было по-другому. Эни казалась младше меня, и не собиралась ни меня, ни себя, ни окружающих в этом разуверять.
Закончилась эта сказка тем, что я польстилась на один небольшой бриллиант, на меня вышла полиция, а Эни увела их от меня. И, да, взяла вину на себя. Глупо, Эни, было являться с повинной. Вот зачем, скажи, ты отсидела три года? А ведь могло всё быть совсем плохо, если б Кронос тебя там нашёл…
– Я надеялась ему это в голову не придёт. К счастью, я оказалась права… И, Амандочка, друг, хватит корить себя за это. Это был мой выбор. Не твой.
– А мой – стараться всё-таки не воровать. Хотя, признаюсь, не всегда могу удержаться…
– Это да… – протянул Маклауд, наверное, припоминая весь запас всякого добра, надёжно припрятанного Амандой по всем закромам. Аманда только довольно сверкнула глазами – типа, кто из нас не без греха…
– А с Джо я познакомилась совсем недавно… – продолжала Эни, отрывая губы от горлышка.
– Да, уж… Смотря с чем сравнивать. Шестнадцать лет – не так и мало…
– «Шестнадцать?» – быстро щёлкнуло в моей голове. Но это ведь…
– Мне тогда срочно нужна была официантка. И тут ты, как по мановению палочки, являешься с Дунканом. Тот – знакомься, Энегрейс, хореограф, журналист и просто красавица… Ты посмотрела, как я сам, с тростью, хожу по залу, убираю со столов и просто сказала: «Готова в свой список профессий добавить и официантку, если ты, друг, не против…» Эни, ты всё-таки чудо. Даже удивительно, как ты разминулась с Митосом… Они уехали, а ты...
Джо осёкся, и Эни это заметила.
Я понял. Я уехал…
– Я уехал с Алексой Бонд, путешествовать, – помог я другу.
Эни посмотрела на меня, и, конечно, всё поняла. Как открытую книгу прочитала…
– Мне очень жаль, – наконец, тихо произнесла она. Голос чуть дрогнул. Словно она дотронулась до моей души и обожглась о лёд потери.
– Мне тоже, – ответил я.
– Извини, Митос, – несколько смущаясь, произнёс Джо.
– Не извиняйся, Джо, – спокойно ответил я и обратился к Эни. – Мне жаль, что вы не познакомились. Она была необыкновенной женщиной.
Моя вторая из пары окутывала меня своим взглядом, как мягким пледом. Ей не хотелось ничего отвечать. Будь мы вдвоём, это было бы не нужно.
– Я уверена, я бы её тоже полюбила, – почти пропела моя царица. Она говорила правду.
Элли посмотрела на нас и покачала головой. Она вообще не понимала ситуации. Не понимала нашей реакции. Как вообще?.. Можно, Элли, поверь, можно.
– Ну, а с Элли, – как пальцами щёлкнула, сказала Эни. – Мы познакомились в тот вечер, когда она меня пыталась согнать со стойки. Да, Элли, я, между прочим, хорошо на ней устроилась, и уходить никуда не собиралась. Помните, я вам впервые танцевала, а Касси чуть не сбросила меня с пьедестала…
– Эни! Доиграешься, вот честно тебе скажу! – по-актёрски злясь, воскликнула Кас.
– Спокойно, подруга, побереги силы! Нам с тобой…
– Вот разозлишь меня, и порепетируем… – в шутку продолжала Кассандра.
Обе похихикали.
Эни оставила стул в покое, а недопитую бутылку пива приземлила на стол.
– Как вы думаете, зачем я всподвигла вас на вечер воспоминаний?
Что это с тобой, Эни? Я встал с места, отошёл к окну, стараясь держать себя в руках. Ты прощаешься, Эни? Это на тебя не похоже… Совсем.
Мы догадались. Все. Даже Элли.
– Вы уходите? Уже? – спросила самый младший член нашего экипажа.
– На рассвете. Не провожайте меня. Никто. Вообще не выходите из комнат. Пожалуйста.
– Но у нас ещё два дня аренды… – протянула Элли, до конца, видимо, не понимая, что значит, вся эта сцена.
– Продли ещё на неделю. Вам нужно выспаться и подготовиться. Всем. Именно поэтому я вас и оставляю. Знаете, невозможно запомнить дорогу, если идёшь рядом с тем, кто её знает. Я бы сказала, вы к этому готовы, но это не было бы правдой. Нет, не готовы. Знаю, придётся тяжело, но время не на нашей стороне.
У вас на почте: программа партии, кампания нашего кандидата, его портфолио, психологический портрет моей лирической героини-пиарщицы. К сожалению, не могу дать такой же на БП (Богиню Песков), не хочу полностью называть это имя. Мои пожелания каждому из вас. В общем – всё, что могла подготовить, уже готово. Дальше – подключайтесь. От каждого из вас очень многое зависит.
Как вы будете меня контролировать. У меня на руке передатчик JPS. Вы будете знать, где я в любое время суток. Я буду вести, согласно образу, точнее, конечно – портрету (образ, это совсем другое, высокое), так вот… Буду вести мерзкий, противный образ жизни. Пустой. Беспорядочные связи, клубы, маянье на работе… Велосипед не стану изобретать: каждую пятницу – в стельку, в понедельник – огурцом. Вверх по карьерной лестнице, чего бы ни стоило.
Найду себе начальницу-акулу, которая станет выдавать мои идеи за свои. Чужими руками, помним. Вполне возможно, что я даже не буду пересекаться с нашим кандидатом…
Нет, придётся. Придётся стать одной из его любовниц. Этого не миновать…
Элли опять вздохнула, поглядывая на меня. Я не ревновал. Я испытывал схожие ощущения, что и тогда после ночи в шатре Кроноса. Да-да, те самые, когда глаза готов себе выколоть. Но, Эни, ты же не думаешь, что я не постараюсь тебя переиграть, не постараюсь вытащить из того кошмара, в который ты себя роняешь. Эни… если бы я не верил тебе, не понимал, насколько ты права… Привязал бы тебя, друг, к батареи, честно.
– Так вот… Митос, ты будешь смотреть за моими действиями и соотносить их с моей ролью. Если что-то… Только что-то пойдёт не так. Если моя оторва-пиарщица будет становиться… сам знаешь кем. Митос, Дункан, (к девчонкам не обращаюсь, им со мной не справиться), но вы знаете, что делать. Понятно? Если у вас остались ещё какие-то сомнения, и порог Третьей Мировой не привёл вас к конкретному решению, тогда услышьте меня: моя жизнь не стоит моей же загубленной души, понимаете? Не дайте мне снова… Обещайте, оба.
О, Эни, это обещание я тебе дать могу. То, что я ставлю тебя как личность и заодно твою душу выше твоей жизни – это точно. Но это не значит, что за них я не буду биться до конца, каким он не был. Так что, да, обещаю.
Мы оба кивнули. Говорить вслух не хотелось, но Эни была милосердна и не допытовалась.
– Хорошо. Но надеюсь, всё будет хорошо.
– Ты никогда не прощалась, Эни, во всяком случае, со мной, – сказал я, отворачиваясь от окна и смотря в её, только кажущееся беззаботным, лицо.
– Верно, я стараюсь этого не делать, во всяком случае, не серьёзно. Вскользь, словно собралась в вуз и – пока, буду вечером. Да, бывало… А так как сейчас, ты прав, никогда не расставалась. Митос, ребят, выбросьте из головы дурные мысли. Я просто… Я просто хотела вас всех обнять от души, только и всего…
Она начала с девчонок. Элли, несколько отстранившаяся, почувствовавшая неловкость, что начальство снизошло до объятий. Сдерживающая слёзы, всё понимающая, Аманда. Кас, напряжённая, грустная, сосредоточенная.
Потом Джо. Ласково, как дедушку, уважительно, как мудреца. Да, подруга, ты умеешь узреть самую суть. Дункан – друг, товарищ. Открыто, смело, горячо. Похлопала по плечу – ты чего, приятель, не парься.
– У вас всё получится, моя дорогая стая, – с грустной улыбкой, но в то же время, гордо, как учитель на выпускном, сказала наш капитан. Наш Вожак.
Я её услышал, народ, кажется, нет. Эх, Эни…
– «Сила стаи в том, что живёт Волком, сила Волка – родная стая…» Редьярд Киплинг, – процитировал я строку из «Закона джунглей», Эни улыбнулась одними глазами – поблагодарила.
– Ты меня правильно понял, дорогой друг, – произнесла она. И добавила, уже совсем не имея в виду песню группы «Мельница». – Мы, ребята, с вами тоже одной крови. Вы и я. Иначе я никогда бы на это не решилась…
Не переживай, Элли, я тебе потом объясню, в какой высокий ранг нас как команду одной фразой возвела Энегрейс. А, может, ты и так всё поймёшь, интуитивно.
Она подошла ко мне на расстоянии вытянутой руки. Мы стояли друг напротив друга, не двигаясь, смотрели в глаза. Прощались.
Я понял, конечно, что кровать в пустующей комнате будет занята. Мной. Знал, что утром не посмею даже мельком попытаться увидеть девушку, сотканную из легчайшей ткани бытия. Нельзя. Но буду вслушиваться в каждый шорох, которого, конечно, не будет. Эни может двигаться почти бесшумно. Может, только дверь чуть скрипнет… Хоть бы. Эни… Даже не смотри так… Это не конец, это не может быть концом. Ты, как всегда…
– «Будь спокоен, мой вождь, господин…» – пропела она, протягивая мне открытую ладонь, которую я тут же сжал и притянул Эни к себе. Обнял. Крепко.
– Нет, Эни, давай-ка без этого… – услышав фразу из стихотворения Даниила Андреева, напрягая больное горло, сухо сказал я. – Давай, без: «я сумею скончаться один, как поэт, как мужчина, как воин…». Сама говоришь, не держи дурные мысли. Проверни своё колесо фортуны, если это так необходимо, выведи нас на этого бессмертного. Мы о нём сами позаботимся. Все вместе. И возвращайся. Возвращайся к нам, Эни. Потому что с тобою… не соскучишься. Никогда. За целую вечность.
– Что верно, то верно, – смешно потянула Кас, заставляя нас всех расслабиться и улыбнуться.
Спасибо, подруга, спасибо, Кас, помогла.
Я гладил мою амазонку по её плечам, вновь ставшими гранитными и тяжёлыми, и думал, как могу её отпустить… Но – как удержать?
Эни всё поняла, и снова приняла решение. Сама. Она немного отстранилась от меня, мягко, нежно, легко. Но всё ещё продолжала крепко сжимать мою ладонь. Посмотрела в глаза.
Она смотрела внимательно и долго, пока не удостоверилась: я вижу невечерний свет, который льётся на меня из глубины её смоляно-чёрных зрачков. Вечный свет.
«И я тебя, Эни…» – грустно про себя ответил ей я, отпуская её руку.
Пожалуйста, подождите
Часть 2