Мечта как разновидность мотивационной установки

Одним из психологических образований, относящихся к мотиваци­онной сфере человека, является мечта. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова мечта определяется как предмет желаний, стремлений, мысленно представляемый, воображаемый. Однако такое понимание мечты не подчеркивает ее специфики по сравнению с другими видами желаний.

К. К. Платонов (1986), по существу, повторил эту трактовку, когда написал, что мечта — это воображение, создающее образы желанного. В других психологиче­ских словарях этот феномен вообще не упоминается. Отсюда можно сделать вы­вод, что по каким-то причинам психологи предпочитают не касаться его. Возмож­но, они находятся еще под влиянием прежнего отношения к мечте, когда, напри­мер, известный французский психолог Т. Рибо (1886) смотрел на нее как на своего рода пустоцвет, появляющийся на древе творческого воображения, когда оно «за­гнивает» вследствие бессилия воли человека. По его мнению, мечта — удел сенти­ментальных, а действительно страстные люди мечтателями не бывают.

В зарубежной литературе сущность и функции мечты рассматриваются с психо­аналитических и бихевиористских позиций как замещение реального действия, по­ведения, как способ уйти от реального совершения того, что £вязано со слишком большим риском или трудом. Это способ «спустить пары» своих излишне горячих стремлений. С. Фешбах (S. Feshbach, 1970), например, показал, что после «агрес­сивных» мечтаний реаль'ная агрессивность уменьшается. Таким образом, в запад­ной психологии мечта понимается как способ разрядки возникшего потребностного напряжения, как квазиудовлетворение потребности. Как отмечает Б. И. Додонов (1976), это зауженное понимание мечты и ее роли. Конечно, мечтание иногда помо­гает человеку отступить от цели, заменить реальное действие воображаемым, но в то же время оно дает возможность удерживать цель, так как в процессе мечтания

создаются внутренние модели «потребного будущего» (по Н. А. Бернштейну), кото­рые обладают большой побуждающей силой. Именно это и позволяет относить меч­ту к мотивационной сфере личности, рассматривать ее как вид мотивационной уста­новки.

Б. И. Додонов выделяет следующие характеристики мечты: она всегда проявля­ется в воображении, рождая образы желаемого будущего; она имеет яркую эмоци­ональную окраску; она осознанна и прочно закреплена в личности, т. е. обладает устойчивостью. Это одобряемое самим субъектом желание, всесторонне оценен­ное личностью, сопоставленное с другими ее стремлениями.

Тесная связь мечты с воображением привела к тому, что она рассматривается многими психологами как вид воображения, но не мотивации. Конечно, для этого есть основания; мечтая, человек не только планирует пути удовлетворения потреб­ности (по Б. И. Додонову, это мечта-план), но и проигрывает в уме выполнение са­мой деятельности, поведенческий акт, т. е. мысленно как бы выходит за границы мотива, часто получая удовольствие от воображаемой активности. Неслучайно, как мы уже отмечали, в западной психологии мечта рассматривается как своеобразный способ разрядки нестерпимого эмоционального напряжения (Т. Шибутани, 1969) и выполняет, следовательно., функцию компенсации, когда реальная деятельность (по­веденческий акт) по каким-то причинам невозможна. В результате мечта способ­ствует, как пишет Т. Шибутани, поддержанию слабых надежд, смягчению чувства неполноценности или уменьшению каких-то обид.

Б. И. Додонов выделяет в связи с этим мечту-игру, характерную для детей и подростков, у которых предмет желаний часто бывает настолько нереальным, что его недостижимость осознают даже сами мечтатели (по сути, речь идет о фантазии, грезах). Чаще всего дети и подростки прибегают к таким мечтам ради самоутешения или «самоуслаждения». Однако мечты-грезы могут быть и у взрослых (вспомним Бальзаминова из пьесы А. Н. Островского). В советской педагогике и психологии к грезам отношение было отрицательным как к пустой, бесплодной, необоснованной мечтательности, расслабляющей человека, заменяющей ему жизнь в реальном мире жизнью в воображении, в мире грез, отрывающей от созидательного труда на благо своей страны. Б. И. Додонов указывает на неправомерность такого отношения к фантазированию. Он отмечает, что в детском, подростковом и юношеском возрасте фантазирование является своеобразной игрой и необходимым элементом душевной жизни развивающейся личности. Почти каждый человек проходит в своем развитии через эту стадию наивного мечтательства (вспомним; плох тот солдат, который не мечтает стать генералом). Важно, чтобы с возрастом мечта-игра (фантазия) перера­стала в мечту-план, т. е. в мотивационную установку. И в этом можно видеть одну из важных задач педагогов и родителей. По сути, мечтая, ребенок учится строить мотив, т. е. находить пути и средства удовлетворения потребности. Мечтание — это Упражнение в мотивации.

Поэтому мечту можно рассматривать во многих случаях, особенно у юношей и ^взрослых, как положительно эмоционально окрашенную долговременную мо-Мивационную установку, направленную, как и мотив, в будущее, но лишен­ную непосредственного побуждения. Неслучайно и Б. И. Додонов попытался связать мечту с фиксированной установкой, вырабатываемой с помощью вообра­жения. Кроме того, он отмечает, что мечта может появляться и при недостатке

эмоций, а не только при их избытке. Она становится как бы своеобразным эмоци­ональным переживанием; переживая, субъект стремится доставить себе удоволь­ствие.

Альберт Шпеер, министр вооружения и боеприпасов в гитлеровской Германии, описывает показательный в этом плане случай, происшедший незадолго до пораже­ния Германии во Второй мировой войне. Заур (один из руководителей военной про­мышленности) «рассказал о своей беседе с Мессершмиттом и вынул из портфеля эскизный проект четырехмоторного реактивного бомбардировщика. И хотя на со­здание сверхдальнего самолета, способного долететь до Нью-Йорка, даже в нормаль­ных условиях требовалось бы несколько лет, Гитлер и Заур тут же начали с упоени­ем обсуждать последствия бомбового удара по наибольшему по численности насе­ления городу США. Они представили себе возможный психологический эффект от разрывов бомб в каменных джунглях "города небоскребов" и пришли в неистовый восторг»'.

Так или иначе, мечтание сказывается на поведении человека, т. е. помимо ком­пенсаторной, насыщающей эмоциями функции мечта обладает и побуждающей фун­кцией.