К 100-летию со дня рождения П.К. Анохина

© 1998 г. 10. И. Александров, В. Н. Дружинин ТЕОРИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМ В ПСИХОЛОГИИ*

В статье, посвященной 100-летию со дня рождения создателя теории функциональных систем (ТФС) академика П.К. Анохина, рассматривается специфика ТФС в сопоставлении с другими вариантами системного подхо­да, для того чтобы ответить на вопрос, почему именно ТФС оказалась на­иболее. эффективным и приемлемым для психологов вариантом реализа­ции системного подхода. Выделены изменения методологии, задач и мето­дов исследования, которые явились следствием применения ТФС в психофизиологии, психологии восприятия, индивидуальных различий, про­фессиональной деятельности и способностей. Потенциал ТФС в психоло­гии связывается с использованием как классических положений ТФС, сформулированных еще при жизни Анохина, так и результатов ее дальней­шего развития, в том числе и описанных в настоящей статье.

Ключевые слова: теория функциональных систем, системный подход, системная психофизиология, восприятие, профессиональная деятельность, способности, индивидуальные различия.

Петр Кузьмич Анохин, чей путь из лаборатории В.М. Бехтерева г. лабораторию И.П. Павлова определялся целью использовать именно физиологические методы в своих исследованиях (см. в [52]), в то же время принимал самое деятельное участие и создании Института психологии АН СССР и характеризовался как “гигант советской психологии"’ [521. И эта оценка - не преувеличение и не ошибка. Теория функцио­нальных систем (ТФС), разработанная Анохиным [9, 10], оказала существеннейшее влияние не только на психофизиологию, став методологической базой системного подхода к изучению нейрофизиологических основ психики [22, 36] и нового направ­ления в психологии - системной психофизиологии [4, 6, 25, 34, 47, 49], но также и на другие области психологии) такие, как, например, нейропсихология [23], .психология индивидуальных различий [29, 30], профессиональной деятельности и способностей [39, 40], восприятия [12] и развития [31], на стратегию комплексного исследования человека [ і ]. Следует заметить, что, хотя системный подход, вариантом которого яв ■ ляется ТФС, может быть оценен как междисциплинарная методология, в '‘общест­венных" науках потребность в нем была обусловлена наряду с общенаучными и не­которыми частными причинами. Многие исследователи, работавшие в области наук, отнесенных к общественным, испытывали нужду в эмансипации от навязываемой "сверху" догматики, а также в признании специфики своего предмета и метода со сто­роны естественников. Может быть, в особой степени последнее было существенно для психологии, находящейся на стыке общественных и естественных наук. Поэтому системный подход явился своеобразной палочкой-выручалочкой: его можно было использовать в качестве конкретной методологии при планировании и проведении

‘ Работа выполнена при поддержке РІ’НФ (грант Н: 96-03-04627) и РФФІ-Ї і грач і ' ‘-'fv J5 -98641).

-■ЯЛ... исслед ‘рііни»! и вместе с тем он и.' ,.ил н известной мере учесть сложною., и уни­кальные особенности предмета исследований, в частности — психики.

Цель настоящей статьи заключается в том, чтобы, рассмотрев специфику ТФС в сопоставлении с другими вариантами системного подхода, выделить те изменения ме­тодологии, задач и методов исследования структуры и динамики субъективного ми­ра, которые явились следствием применения ТФС в психологии.

Системный подход - не новость в науке, в частности в психологии [20]. И до нача- '( ла 70-х гг. XX в. он присутствовал в имплицитной форме в теориях, моделях, влиял : на формирование научных программ.. В то же время очевидно, что понимание сис- ■ темности изменялось на последовательных этапах развития науки [26]; неодинаково [ оно и для разных вариантов системного подхода, существующих на одном и том же ( этапе [9]. Поэтому одного провозглашения системного подхода в качестве основного < недостаточно для его действительного использования в конкретном исследовании. і

| Почему же именно теория П.К. Анохина оказалась наиболее эффективным и прием- . лемым для психологов вариантом реализации системной методологии? В чем состоит ’ отличие ТФС от других вариантов системного подхода, и чем определяется её особое ! знамение для психологии?

3 отличие от других вариантов системного подхода в ТФС было разработано : представление о системообразующем факторе, который, являясь неотъемлемым : компонентом системы, ограничивает степени свободы ее элементов, создавая упоря- ; доченность их взаимодействия, и оказывается изоморфным для всех систем, позво­ляя использовать систему для анализа самых разных объектов и ситуаций; Этот фак­тор —/результат системы,под которым понимается полезный приспособительный . эффект в соотношении организма и среды, достигаемый при реализации системы!

I Таким образом, в качестве детерминанты поведения и деятельности с точки зрения ; ТФС рассматривается не прошлоепо отношению к ним событие — стимул, а будущее— результат] Включение в концептуальный аппарат системного подхода изоморфного системообразующего фактора - результата действия, кардинально изменившее по- нимап’.е детерминации поведения, является первым важнейшим признаком, отлича- ; ющи'ТТФС от других вариантов системного подхода.

Каким образом результат - событие, которое наступит в будущем, может детер­минировать текущую активность, быть ее причиной? Анохин решил этот “временной пчрадокс”, использовав понятие о модели будущего результата - цели,которая ивысту­пает в качестве такой детерминанты, и разработав представление об акцепторе резуль-: тагов действия,формируемом до реального появления результата и содержащем его ¹ прогнозируемые параметры.

Естественнонаучные и вообще экспериментальные методы сочетаются, как пра­вило, с каузальным объяснением поведения и деятельностн.^Заслуга Анохина состо- нііне в том, что он использовал понятие цели в анализе поведения (целенаправлен­ность поведения была очевидна уже для Аристотеля), а(в том, что, вводя представле­ние об акцепторе результатов действия, он устранил противоречие между каузальным и телеологическим описанием поведения^

На основании данных, полученных в самых ранних своих экспериментах. Анохин ^: пришел к выводу, что для понимания приспособительной активности индивида сле­дует изучать не ''функции” отдельных органов пли структур мозга в их традиционном ■.понимании (как непосредственных отправлений того или иного субстрата), а органи­зацию целостных соотношений индивида со средой для получения конкретного ре­зультата. Рассмотрев функцию как достижение этого результата, Анохин дал следу­ющее определение функциональной системы. Системой можно нллвать только та­кой комплекс избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие

Рис. I. Функциональная система и поведенческий континуум. Вверху - операционная архитек­тоника функциональной системы по П.К. Анохину. Стрелки от “доминирующей мотивации” к “памяти" демонстрируют, что характер информации, извлекаемой из памяти, определяется до­минирующей мотивацией. Схема также иллюстрирует представление о том, что в акцепторе результатов действия содержатся модели этапных результатов наряду с конечным результатом и что модель последнего представлена не единичной характеристикой, а комплексом парамет­ров. Внизу - поведенческий континуум. Р_п, Р_{п +} , - результаты поведенческих актов; р 1,2,3- этапные результаты; Т - трансформационные процессы. О наборах систем, обеспечивающих реализацию последовательных актов континуума (каждому набору соответствует свой тип штриховки), и о вовлечении в трансформационные процессы систем, не участвующих в реали­зации актов, смена которых данными процессами обеспечивается (эти системы обозначены не- заштриховаиными овалами), см. в разделе Системная структура и динамика субъективного мира человека и животных.

цептивных полей нейронов и т.п. Следствие подобных корреляции - редукционизм [1 1, 20].

Решение задач коррелятивной психофизиологии не требует какой-либо специаль­ной методологии, ^которая могла бы, по выражению Анохина, стать "концептуаль­ным мостом” между психологией и физиологией. Если психолог при изучении вос­приятия сложных зрительных паттернов регистрирует какой-либо эле ктрофизиол о- гическнй показатель или нейрофизиолог при обсуждении свойств активности нейронов сенсорных структур использует термины ‘‘восприятие”, “образ” и т.п.. их работы могут рассматриваться как психофизиологические с позиций коррелятивной

психофизиологии, которая неоднократно подвеогапяг'і ,

¹ , “««исргаларь аргументированно!! критике

и психологов, и психофизиологов [3, 16, 46, 47].

• Принципиальным недостатком коррелятивной психофизиологии является прямое . сопоставление психического и физиологического,'что с точки зрения психологии ма- ; лопродуктивно [28, 39 и др.] и неизменно приводит к рассмотрению психологических ) и физиологических процессов как тождественных, параллельно протекающих или взаимодействующих.

В настоящее время многие психології и философы в качестве основного препят- > ствия на пути к синтезу психологического и физиологического знания рассматрива- ! ют эмерджентность психического, т.е. появление на уровне психического таких спе- ! цифических качеств, которыми не обладает физиологическое [50].)Системное реше- ; ние психофизиологической проблемы, данное В.Б. Швырковым [43,47], превращает ; эмерджентность, которая была пропастью, разделяющей психологию и нейронауки, в “концептуальный мост”, объединяющий эти дисциплины и формирующий новое направление исследований - системную психофизиологию.! В качестве “концепту­ального моста” в системной психофизиологии использовано развитое в рамках ТФС представление о качественной специфичности, эмерджентности системных процес­сов, в которых для достижения результатов поведения организуются частные, ло­кальные физиологические процессы, но которые несводимы только к ним. і

Суть системного решения психофизиологической проблемы заключена в следую­щем положении. Психические процессы, характеризующие организм и поведенчес­кий акт как целое, и нейрофизиологические процессы, протекающие на уровне от­дельных элементов, сопоставимы только через информационные системные процес­сы, т.е. процессы организации элементарных механизмов в функциональную систему. Иначе говоря,(психические явления могут быть сопоставлены не с самими локализуемыми элементарными физиологическими явлениями, а только с процесса­ми их организации! При этом психологическое и физиологическое описания поведе- ) ния и деятельности оказываются частными описаниями системных процессов.

Психика в рамках этого представления рассматривается как субъективное отра­жение объективного соотношения организма со средой, а ее структура - как система взаимосвязанных функциональных систем (ср. с представлением о функциональной системе Как элементе психики у Я.Д. Пономарева [27]). Изучение этой структуры есть изучение субъективного, психического отражения.

Приведенное решение психофизиологической проблемы избегает 1) отождеств­ления психического и физиологического, поскольку психическое появляется только при организации физиологических процессов в систему; 2) параллелизма, поскольку системные процессы есть процессы организации именно элементарных физиологи­ческих процессов; 3) взаимодействия, поскольку психическое и физиологическое - лишь аспекты рассмотре ния единых системных процессов. Возможность избавиться от указанных проблем дает основание полагать, что это решение дано в рамках ме­тодологически последовательного системного подхода 114].

Задачи системной психофизиологии. Приведенное решение психофизиологичес­кой проблемы делает системный язык пригодным для описания субъективного отра­жения в поведении и деятельности с использованием объективных методов исследо­вания. Этот подход позволяет объединить психологические и естественнонаучные стратегии исследования в рамках единой методологии системной психофизиологии.

! Специфические задачи последней состоят в изучении закономерностей формирова- I ' ния и реализации систем, их таксономии, динамики межеистемных отношений в по­ведении и деятельности. (Значение системной психофизиологии для психологии со­стоит в том, что ее теоретический и методический аппарат позволяет избавить по­следнюю от эклектики при использовании материала нейронаук (см. выше) и описаз ь структуру и динамику субъективного мира на основе объективны:-, показате­лей, в том числе электро-, нейрофизиологических и т.п.

Г

Аппарат системной психофизиологии может быть также применен для системно­го описания состояний субъективного мира, соответствующих тем или иным поняти­ям не только научной, но и обыденной психологии [32, 50], которые отражают важ­ные в практическом отношении характеристики поведения человека, например “со­мнение”, “уверенность”, “ненависть”, “внимание” и мн. др. Поскольку настроения, самооценка, поступки людей “определяются объективными законами субъективной реальности”, постольку представляется очевидным: изучение этих закономерностей в системной психофизиологии может быть чрезвычайно эффективным [46].

IСистемная структура и динамика субъективного мира человека и животных. Наряду с идеей системности к основным, лежащим в истоках ТФС, относится идея развития, воплощенная в концепции системогенеза[[9]. В отличие от концепции ор­ганогенеза, постулирующей поэтапное развитие отдельных морфологических орга­нов, выполняющих соответствующие локальные “частные” функции,концепция си- стемогенеза утверждает, что гетерохронии в закладках и темпах развития отдельных морфологических компонентов организма на ранних этапах индивидуального разви­тия связаны с необходимостью формирования не сенсорных или моторных, актива­ционных или мотивационных, а “общеорганизменных” целостных функциональных систем, которые требуют вовлечения множества разных элементов из самых различ­ных органов и тканей.

В настоящее время становится общепризнанным, что многие закономерности мо­дификации функциональных, морфологических свойств нейронов, а также регуля­ции экспрессии генов, лежащие в основе научения у взрослых, сходны с теми, что действуют на ранних этапах индивидуального развития (см. в [8]). Это дает основание рассматривать научение как “реювенилизацию”.

! В рамках ТФС наряду с признанием специфических характеристик ранних этапов индивидуального развития (по сравнению с поздними) уже довольно давно [35, 39, 42] было обосновано представление о том, что системогенез наблюдается не только в раннем онтогенезе, но и у взрослых, так как формирование нового поведенческого акта есть формирование новой системы. Развитие системогенетическнх представле­ний привело к выводу, что принципиальным для понимания различий роли отдель­ных нейронов в обеспечении поведения является учет истории формирования пове­дения [2, 5], т.е. истории последовательных системогенезов; разработана и системно- селекционная концепция научения [54]. Эта концепция созвучна современным идеям

о “функциональной специализации”, пришедшим на смену идеям “функциональной локализации”, о селективном (отбор из множества исходно разнообразных клеток мозга, обладающих определенными свойствами), а не инструктивном (изменение свойств, “инструктирование” клеток соответствующими сигналами) принципе, лежа­щем в основе формирования нейронных объединений на ранних и поздних стадиях онтогенеза [53].

В рамках системно-селекционной концепции научения формирование новой сис­темы рассматривается как фиксация этапа индивидуального развития — формирова­ние нового элемента индивидуального опыта в процессе научения. Формирование си­стемы обеспечивается путем селекции нейронов из резерва (ранее молчавших кле­ток) и установления их специализации относительно этой системы [17. 54]. Специализация нейронов относительно вновь формируемых систем (системная спе­циализация) постоянна, т.е. нейрон системоспецифичен. В основе образования ново­го элемента опыта лежит не “переспециализация” ранее специализированных нейро­нов, а установление постоянной специализации относительно вновь формируемой системы части нейронов резерва^Таким образом, в процессе формирования индиви­дуального опыта вновь сформированные системы не сменяют предсуществующие, но “наслаиваются” на них, представляя собой “добавку" к ранее сформированным. При этом оказывается, что осуществление поведения обеспечивается реализацией не только новых систем (рис. 2, НС), сформированных при обучении актам, составляю­щим это поведение, но и одновременной реализацией множества более старых сис-; Рис. 2. Системная структура поведения. СС - старые системы. НС - новые системы. Стрелка - ход индивидуального развития.

тем (рис. 2, СС), сформированных на предыдущих этапах индивидуального развития [2, 6, 47]. Последние могут вовлекаться в обеспечение многих поведений, т.е. отно­ситься к элементам индивидуального опыта, общим для разных актов.

Следовательно/реализация поведения представляет собой реализацию истории формирования поведения, т.е. множества систем, каждая из которых фиксирует,этап становления данного поведения.*

Специализация нейронов относительно элементов индивидуального опыта озна-

I чает, что в их активности отражается не внешний мир как таковой, а соотношение с ним индивида. Поэтому описание системных специализаций нейронов оказывается одновременно описанием субъективного, мира, а изучение активности этих нейронов ~ изучением субъективного отражения. В рамках такого описания субъективный мир предстает как структура, образованная накопленными в эволюции и в процессе ин­дивидуального развития системами, закономерности отношений между которыми (межсистемные отношения) могут быть описаны качественно и количественно, а субъект поведения - как весь набор функциональных систем, из которых состоит ви­довая и индивидуальная намять/Состояние субъекта поведения при этом определя­ется через его системную структуру как совокупность систем разного фило- и онто­генетического возраста, одновременно активированных во время осуществления конкретного акта.

‘С этих позиций динамика субъективного мира может быть охарактеризована как ! смена состояний субъекта поведения в ходе развертывания поведенческого контину­ума (рис. I); Упоминавшиеся ранее переходные (трансформационные) процессы те­перь предстают как смена одного специфического для данного акта набора систем другим, специфичным для следующего акта в континууме. Во время переходных про­цессов отмечается “перекрытие” активаций нейронов, относящихся к предыдущему и последующему актам, а также активация “лишних” нейронов, не активирующихся в упомянутых актах [18, 24, 48, 43].

“Перекрытие может быть рассмотрено как “деактивация” нейронов, во время ко­торой происходит согласовывание состояний одновременно активных клеток, при­надлежащих к системам разных актов, связанным логикой межсистемных отноше­ний. Вероятно, это согласовывание лежит в основе системных процессов, которые включают оценку индивидом достигнутого результата, зависящую от данной оценки организации следующего акта и’реорганизации отношений между системами только что реализованного акта. Наличие активаций “лишних’’ нейронов показывает, что

И данные процессы происходят с вовлечением и, возможно, с модификацией также и остальных элементов опыта, представителями которых являются “нелишние” в дей­ствительности нейроны.

~\с позиций системной психофизиологии проблема “локализации психических функций” должна быть переформулирована как проблема проекции индивидуально­го опыта на структуры мозга.]

Эксперименты, в которых анализировалась системная специализация нейронов многих центральных и периферических структур мозга, показали, что в целом .ней­роны новых специализаций максимально представлены в коре мозга (хотя отдельные ее области могут сильно различаться по этому параметру) и в меньшей степени или совсем отсутствуют в ряде филогенетически древних и периферических структур. Нейроны же более старых специализаций в значительном числе представлены как в ^корковых, так и в других структурах (см. в [2, 6, 47]).

1./Проекция опыта на структуры мозга может изменяться и при нормальном ходе индивидуального развития за счет формирования новых систем, и в условиях патоло­гии. \>В последнем случае обнаруживается повышенная чувствительность нейронов наиболее новых систем к патологическим воздействиямЛМы полагаем, что эта повы­шенная чувствительность, являясь психофизиологическим основанием закона Рибо, определяет описываемую им феноменологию [6]. \

Ясно, что одной из главных целей изучения мозгового обеспечения формирова­ния и реализации индивидуального опыта у животных является обнаружение таких закономерностей, которые могли бы быть использованы для разработки представ­лений о субъективном мире человека. Однако на традиционных путях достижения этой цели возникают существенные методологические препятствия. Предполагает­ся, что упомянутые закономерности могут существенно изменяться от животного к человеку. В связи с этим высказывается следующая точка зрения. В изучении специ­фически человеческих функций, таких, например, как использование языка, данные, полученные в экспериментах с животными, не могут быть полезны [55]. Не отрицая специфики субъективного мира человека и понимая необходимость ее анализа, мож­но считать приведенную выше радикальную и довольно распространенную точку зрения следствием методологии парадигмы реактивности, в которой активирование отдельных структур мозга связывается с выполнением специфических функций, та­ких, как сенсорный анализ, генерация моторных программ, построение когнитивных карт и т.д. При этом, естественно, оказывается, что в экспериментах с животными нельзя изучать те специфические функции, под которые у них не существует специ­альных структур и механизмов.

В системной психофизиологии эти препятствия устраняются. Активность нейро­нов в ней связывается не с какими-либо специфическими “психическими” или “теле­сными" функциями, а с обеспечением систем, в которые вовлекаются клетки самой разной анатомической локализации и которые, различаясь но уровню, сложности и качеству достигаемого результата, подчиняются общим принципам организации функциональных систем [9, 10]. Поэтому системные закономерности, выявленные при изучении нейронной активности у живот ных, могут оыть применены для разра­ботки представлений о системных механизмах формирования и использования инди­видуального опыта в разнообразной деятельности человека, например в задаче кате­горизации слов родного и иностранного язьжа (см. в [7] и ср. сточкой зрения [55]), а так­же в операторских задачах, совместной игровой деятельности у детей и взрослых, ситуации ответа испытуемых на тестовые вопросы психодиагностических методов [б].

Существование наряду с общесистемными закономерностями специфики челове­ческого опыта можно особенно ярко продемонстрировать, сравнив у человека и жи­вотных только что рассмотренные переходные процессы, включающие оценку ре­зультат.!. Заметим, что именно эти процессы приводил в пример Анохин [6, с. 397], утверждая нзоморфность системных механизмов (операциональной архитектоники систем) и различное их “заполнение” у человека и животного. Конечно, оценка результатов поведения осуществляется как животными, так и человеком. Однако состав индивидуального опыта, вовлекаемого в этот процесс, у них различается. Животное использует лишь опыт его собственных отношений со средой или, возможно, в специальных случаях, опыт особи, с которой оно непосред­ственно контактирует. Человек же использует опыт всего общества, всех поколений. У человека индивидуальный опыт включает специфические элементы, являющиеся трансформированными единицами общественного опыта [28], знаниями, которые ус­воены им в процессе индивидуального развития [33]. Использование этих трансфор­мированных единиц означает, что, оценивая результаты своего поведения, человек смотрит на себя “глазами общества” и “отчитывается” ему. Специальный инструмент трансформации и отчета - речь.

Очевидно, что наиболее адекватным психофизиологическим методом исследова­ния субъективного мира человека, дающим возможность прямого описания таксоно­мии и отношений между элементами опыта, был бы анализ динамики активности нейронов, специализированных относительно систем разного возраста [47]. Однако по целому ряду этических и методических причин наиболее распространенным мето­дом изучения активности мозга у человека продолжает оставаться анализ ЭЭГ наря­ду с другими методами картирования мозга. В системной психофизиологии были те­оретически и экспериментально обоснованы положения о соответствии компонен­тов ЭЭГ-потенциалов динамике системных процессов на последовательных этапах реализации поведения н импульсации нейронов различной специализации 115,24,43.45]. В рамках упомянутых представлений знания о связи ЭЭГ и активности нейронов с ди­намикой системных процессов, полученные в процессе экспериментов на животных, могут служить основой для использования регистрации суммарной электрической активности мозга в решении задач системной психофизиологии, относящихся к изу­чению закономерностей формирования и реализации индивидуального опыта у чело­века [6. 13, 24. 43, 45].

Теоретический и методический аппарат качественного и количественного анали­за системных процессов, лежащих в основе формирования и реализации индивиду­ального опыта в норме и его реорганизации в условиях патологии, позволяет объе­динить в рамках системной психофизиологии исследования самого разного уровня. Это работы по изучению клеточных и субклеточных механизмов формирования но­вых системных специализаций и межсистемных отношений, отражения истории обу­чения и межвидовых различий в системной организации активности нейронов у жи­вотных. В экспериментах с участием испытуемых анализируется системная органи­зация высоко- н низкоэффективной операторской деятельности и динамика ее усовершенствования, закономерности формирования и реализации индивидуального опыта в деятельности, предполагающей субъект-субъектные отношения у детей и взрослых, особенности структуры индивидуального опыта, опосредующей валидные формы отчетной деятельности испытуемых. Все эти и другие исследования прово­дятся в лаборатории нейрофизиологических основ психики Института психологии РАН, созданной в 1972 г. П.К. Анохиным и В.Б. Швырковым и признанной в настоя­щее время одной из ведущих научных школ России [34].

II ПСИХОЛОГИЯ ВОСПРИЯТИЯ, ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СПОСОБНОСТЕЙ И ИНДИВИДУАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЙ

От аналитического подхода к целостности психического. Само развитие психо­логического знания толкало Исследователей в направлении выработки синтетичес­ких представлений о психике в противовес традиционному аналитическому подходу. К середине XX века стало ясно, что попытки создать единое учение о психике, кото­рые в разное время совершали функционалисты, психоаналитики, гештальтгеихоло- 141, бихевиористы и неооихевиористы, гуманистические психологи, "марксистские” психологи (в разных версиях) и т.д., окончились неудачей: психическое как цел ост-ность ускользало и редуцировалось либо к элементам сознания и связи между ними, либо к “промежуточным переменным”, либо к деятельности и т.д. Попытка изолиро­ванно выделить один аспект в психике приводила (помимо воли исследователя) к ус­тановлению связей изучаемого процесса с другими и, в конечном счете, к необходи­мости создания целостной модели психики.

Показателен путь развития многих отраслей когнитивной психологии. Когнитив­ный подход дифференциальной психологии интеллекта начался с выделения факто­ра “общий интеллект”. Но понять особенности решения задач индивидом исходя из одного или нескольких факторов оказалось невозможным. Число факторов интел- лекта начало увеличиваться. Появились понятия “когнитивный стиль", “когнитивная стратегия”, характеризующие связи когнитивных свойств и личностных черт. Во множество когнитивных переменных стали включаться особенности жизненного опыта, мотивация и так называемые “метакогниции” (целеиолагание, прогнозирова­ние, принятие решения и другие регуляторные процессы). В конечном счете совре­менные когнитивные модели интеллекта включают в качестве составляющих черт чуть ли не все содержание индивидуальной психики человека.

Логика развития психологической науки привела к расширению контактов психо­логов с представителями других наук, и в частности наук о человеке. 11о мысли Ана­ньева, именно психология была призвана стать интегратором знаний о человеке. Программы комплексных исследований человека-, а позже развития отдельной от­расли пауки - комплексного человекознания -- потребовали разработки представле­нии о психике как факторе, включенном в другую систему, выполняющем к ней оп­ределенные функции (как считал Б.Ф. Ломов, познавательную, регуляторную, ком­муникативную функции) [21].

Как было отмечено, системные представления уже давно в имплицитной форме присутствовали в психологии. Роль методологии заключается, в частности, в логиче­ской экспликации и осознании скрытых и неосознанных оснований теорий и подхо­дов к исследованию того или иного объекта или/и предмета. Этот решающий шаг в психологии сделал Ломов своей статьей, опубликованной в 1975 г. в журнале “Вопро­сы психологии”. Она стала, может быть, наиболее цитируемой психологами методо­логической работой на протяжении последующих 10-15 лет.

Ломов считал, что психику следует рассматривать как реп дитор поведения, а пси­хические качества - функционально (впервые этот подход был сформирован У. Джемсом и И.М. Сеченовым). Среди психических качеств он особо выделял систем­ные. Человек как целостность включен во множество разнопорядковых систем, его существование является полисистемным процессом, что отражается в психических качествах. Следует заметить, что Ломов специально подчеркивал значение теории П.К. Анохина для развития системного подхода в психологии [211.

Выше было предложено объяснение того факта, что именно ТФС оказалась наи­более близким к психологии по содержанию вариантом реализации системной мето­дологии и образцом для подражания. Иден П.К. Анохина психологи применяют в своих исследованиях по-разному. Разработка, усложнение собственно ГФС осуще­ствляется в психофизиологических исследованиях, рассмотренных в первой части статьи. Ниже мы остановимся на использовании ТФС в качестве интерпретатора, ме­татеории, которая служит для нового теоретического осмысления по :\ ченных в экс­периментах результатов. При атом оказывается, что очень важное знач ние для пси­хологии (впрочем, как и для других дисциплин) приобретает сформулированный в ТФС принцип изоморфизма систем |У]. 1! соответствии с ним структура функцио­нальной системы одного уровня изоморфна структуре системы другого у ровня (выс­шего или низшего). Независимо от уровня системообразующим фактором систем яв­ляется. как уже было отмечено в разделе 1, результат. Османы«::/ л- :ia jtom принци­пе, авторы получают возможность применять ТФС для разработки самых разных проблем психологии. Сии,,' мнпя архитектоника перцептивного окуломоторного акта. Применение ТФС1) исследовании закономерностей организации окуломоторной активности чело­века в процессе зрительного восприятия делает возможным и обоснованным рассмо­трение фиксационного поворота глаз как целостного акта, реализующего отноше­ние индивида к среде (рис. 3).

В архитектонике этого акта В.А. Барабанщиков [12] выделяет афферентный син­тез, в котором интегрируются мотивация (потребность в визуальном контакте с не­которым элементом среды), опыт выполнения окуломоторных актов в прошлом и афферентации, информирующие об актуальном состоянии индивида и среды. На ос­нове афферентного синтеза принимается решение о перемещении глаз в сторону оп­ределенного предмета и формируются программа действия и акцептор результатов действия. Реализация программы приводит к достижению результата акта - новое направление взора, обеспечивающее оптимальные условия восприятия значимого предмета. Программа осуществляется посредством саккадических и плавных движе­ний, которые объединяются в перекрывающиеся циклы “дрейф-саккада-дрейф”. Выполняемые движения сопровождаются афферентацией, которая сопоставляется с моделью результатов фиксационного поворота (предполагается, что она включает дубликат окуломоторной программы - “эфферентную копию”).

)В результате проведенного анализа Барабанщиков пришел к закономерному вы­воду о том, что/направленный поворот глаз является целенаправленным поведени­ем, а не реакцией на оптический стимул, или “фиксационным рефлексом”.^Фиксаци­онный поворот глаз включает прогнозирование (цель), двигательные синергии, мно- гоуровневость организации. .Движения глаз оказываются опосредованными состоянием функциональной системы фиксационного поворота в целом.

Системогенез профессиональной деятельности и проблема способностей. Ос­новываясь на принципе изоморфизма, В.Д* Шадриков предположил, что операцио­нальной архитектонике поведенческого акта аналогична системная архитектоника, соответствующая уровню регуляции психической деятельности. Он разработал кон­цепцию системогенеза профессиональной деятельности, представил общую структу­ру психической системы деятельности [39] и позже применил системный подход для разработки понятийного аппарата психологии способностей [40]«.Согласно Шадри- кову.^психологическая система деятельности представляет собой психологическую структуру, организованную для выполнения функций конкретной деятельности (до­стижения конкретной цели). В свою очередь психологическая структура деятельности рассматривается как единство психологических компонентов и их всесторонних связей, которые побуждают, программируют, регулируют и реализуют деятельность [39].

— Психологическая функциональная система деятельности, по Шадрикову (рис. 4), включает следующие функциональные блоки: мотивы профессиональной деятель­ности, цели профессиональной деятельности, программу деятельности, информаци­онную основу деятельности, принятие решения, подсистему профессионально важ­ных качеств.

Нетрудно заметить, что в схему введен блок индивидуальных качеств субъекта деятельности, поскольку без понимания того, как психика формируется в деятельно­сти и как индивидуально-психологические особенности влияют на деятельность, не­возможно понять ни ее осуществление, ни ее системогенез.

Шадриков рассматривал эту схему (см. рис. 4) лишь как эвристическое средство психологического исследования деятельности и сам указывал на ее условность. И вместе с тем, отталкиваясь от этой схемы, ему. его ученикам и последователям уда­лось реализовать обширную программу исследований, охватывающих не только про­блему развития субъекта профессиональной деятельности (“системогенез професси­ональной деятельности”), но и целый ряд частных вопросов: отношение мотивации и процессов переработки информации при профессиональном обучении, развитие про­фессиональных способностей в ходе профессионализации личности, методы и мето­дики психологическою анализа деятельности и т.д.

15Позже Шадриков применил ТФСдля анализа психологической системы учебной деятельности. Особо следует остановиться ка концепции способностей, разработан­ной им [40].

Анализируя содержание категории “способность” (одной из 10 основных катего­рий психологии, согласно Аристотелю), он сделал вывод, что способность является категорией свойства вещи, но не любого свойства, а свойства системы, проявляюще­гося в процессе ее функционирования. Способность есть функциональное свойство системы, обусловливающее эффективность реализации системой некоторой функ­ции. С точки зрения психолога, способности — это свойства функциональных систем, реализующих определенные психические функции., которые имеют индивидуальную меру выраженности, проявляются в успешности и качественном своеобразии освое­ния и реализации деятельности.

С позиции ТФС Шадриков решает и проблему соотношения задатков и способно­стей. Задатки, с его точки зрения, тоже являются свойствами, но уже отдельных под­систем функциональной системы, а качестве которых выступают нейроны и нейрон­ные модули. Существуют и общие свойства нервной системы - общие задатки. В этом смысле нельзя говорить о развитии способностей из задатков в ходе деятельно­сти, как это полагают последователи школы Б.М. 'Геплова. но можно говорить о раз витии функциональных психологических систем вместе с их подсистемами. В систем­ных свойствах (способностях) будут проявляться свойства отдельных развивающихся подсистем (задатки).

На основе определения способности как свойства психической функциональной системы, реализующей психические функции, В.Д. Шадриков совместно с Н.П. Ан­симовой разработали классификацию способностей, В качестве первого основания была выбрана психическая функция/процесс: ощущение, восприятие, мышление и т.д. Вторым основанием послужили характеристики объекта и субъекта отражения, а также уровня регуляции деятельности: ведущий анализатор, предмет отражения, форма существования материн, активность субъекта, направление отражения (в про-странстве или во времени), продолжительность процесса, характер связи с практикой (практическая, теоретическая) [40].

Таким образом, в исследованиях Шадрикова и его школы подход, осноьанный на ТФС, оказался весьма эърнстичиым и продуктивным.

Системные аспекты теории индивидуальности. Ярким примером эффективно­го использования ТФС является специальная теория индивидуальности В.М. Русало- ва [30]. В данной статье мы не излагаем ее содержание подробно. Остановимся лишь на интерпретации, которую дает Русалов активным формально-динамическим (тем- пераментальнмм) свойствам индивидуальности. В школе Теплова-Небылицина свойства темперамента трактовались как основные свойства нервной системы чело­века. Русалов сделал попытку репрезентации выделенных им свойств в терминах ТФС П.К. Анохина. В частности^с точки зрения Русалова, такая черта темперамен­та, как экстраверсия-интраверсия (по Айзенку), определяется характеристиками ре­гуляции начальной фазы поведения — свойствами афферен тного синтеза. “Широкий” афферентный синтез является одной из главных причин формирования зкетравер- сии. “Узкий” афферентный синтез связан с меньшими энергетическими возможностями захвата окружающего мира - он становится основой формирования интраверсии/

Шкала иенротицизма отражает индивидуальные характеристики конечных фаз поведенческого цикла: сопоставление параметров достигнутого результата с ожида­емыми параметрами, содержащимися в акцепторе результатов действия. Эмоцио­нально-лабильное поведение формируется на основе повышенной чувствительности к их несовпадению; такой подход к интерпретации свойств темперамента позволяет объяснить их связь с успешностью профессиональной деятельности, а также совмес­тимость партнеров при совместной деятельности.

Настоящее изложение не исчерпывает, конечно, всех вариантов использования ТФС. Однако уже из приведенных примеров ясно видны диапазон и возможности применения в психологии созданной Анохиным теории. На наш взгляд, потенциал ТФС в психологии далеко не исчерпан. Мы имеем в виду как классическую ТФС. сформулированную еще при жизни П К. Анохина, так и результаты ее дальнейшего развития, в том числе и те, ко торые описаны в этой статье. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

III Абулъханова K.A., Александров 10.M., Брушлинский A.B. Комплексное изучение челове­ка // Вестник РГНФ. 1996. № 3. С. 11—19.

IV Александров 10.И. Психофизиологическое значение активности центральных и перифери­ческих нейронов в поведении. М.: Наука, 1989.

V Александров Ю.И. Макроструктура деятельности и иерархия функциональных систем // Психол. жури. 1995. Т. 16. № 1. С. 26-30.

VI Александров Ю.И. Системная психофизиология // Основы психофизиологии. М.: Инфра- M. 1997. С. 266-313.

VII Александров Ю.И,, Александров И.О. Активность нейронов зрительной и моторной обла­стей коры мозга при осуществлении поведенческого акта с открытыми и закрытыми гла­зами // Жури. высш. первн. деят. 1981. 'Г. 31. № 6. С. 1179-1189.

VIII Александров Ю.И., Греченко Т.Н., Гаврилов В.В., Горкин А.Г., Шевченко Д.Г., Гринчен- ко Ю.В., Александров И.О., Максимова Н.Е., Безденежных Б.H., Бодунов М.В. Законо­мерности формирования и реализации индивидуального опыта // Журн. высш. нервн. деят. 1997. Т. 47. № 2. С. 243-260. ■

IX Александров Ю.И., Сама М., Лавикайнен Ю., Рейникайнеи К., Наатанен Р. Зависимость свойств связанных с событиями потенциалов от возраста элементов субъективного опыта, актуализируемых при категоризации слов родного и иностранного языков // Психол. журн. 1997. Т. 18. № 1. С. 133-145.

X Анохин К.В. Молекулярные сценарии консолидации долговременной памяти // Журн. высш. нервн. деят. 1997. 'Г. 47. № 2. С. 261-279.

XI Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М.: Медицина, 1975.

XII Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы. М.: Наука, 1978.

XIII Анохин П.К. Из тетрадей П.К. Анохина // Психол. журн. 1980. № 4. С. 185-187.

XIV Барабанщиков В.А. Окуломоторные структуры восприятия. М.: Изд-во ИЛ РАН, 1997.

XV Безденежных Б.И. Динамика ЭЭГ потенциалов при выполнении задач на внимание// Пси­хол. журн. 1993. Т. 14. № 4. С. 120-128.

XVI Брушлинский A.B. Один из вариантов системного подхода в психологии мышления // Принцип системности в психологических исследованиях. М., 1990. С. 97-103.

XVII Гаврилов В.В. Соотношение ЭЭГ и импульсной активности нейронов в поведении у кроли­ка //ЭЭГ и нейрональная активность в психофизиологических исследованиях. М.: Наука, 1987. С. 33-44.

XVIII Гипнеирейтер 10.Б. Введение в общук) психологию. М.: Изд-во МГУ, 1988.

XIX Горкин .А.Г. Специализация нейронов в обучении: Автореф. дисс. канд. психол. наук. М.: Ин-т психологии АН СССР, 1988.

XX Гринченко J0.B. Нейрофизиологические механизмы смены отдельных актов в сложном поведении//Системные аспекты нейрофизиологии поведения. М.: Наука, 1979. С. 19-71.

XXI Дружинин В.И. Структура и логика психологического исследования. М.: Ин-т психологии, 1993.

XXII Зинченко В.П., Моргунов Е.Б. Человек развивающийся. Очерки российской психологии. М.: Три вол а, 1994.

XXIII Ломов Б.Ф. Системность в психологии. М.-Воронеж, 1996.

XXIV Ломов Б.Ф., Швырков В.Б. Предисловие //Теория функциональных систем в физиологии и психологии. М.: Наука, 1978. С. 3-10.

XXV Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М.: МГУ, 1973.

XXVI Максимова И.Г., Александров И.О. Типология медленных потенциалов мозга, нейрональ­ная активность и динамика системной организации поведения//ЭЭГ и нейрональная актив­ность в психофизиологических исследованиях. М.: Наука, 1987. С. 44—103.

XXVII Марютина 7'.М., Ермолаев 0.10. Введение в психофизиологию: Учебное пособие. М.: Флинта, 1997. С. 12-27.

XXVIII Огурцов A.П. Этапы интерпретации системности научного знания (античность и новое время) М Системные исследования. М.: Наука, 1974. С; 154-186.

XXIX Пономарев Я .А. Методологическое введение в психологию. М.: Наука, 1983.

XXX Рубинштейн С.Л. Основы психологии. М.: Педагогика, 1989. 'Г. 11.

XXXI Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. М.: На­ука, 1979.