Подходы к анализу внутренних причин психического развития ребенка

В отличие от американской психологии, которая, по существу, остается психологией научения, европейские психологи (3. Фрейд, Ж. Пиаже, К. Левин, А. Валлон, X. Вернер) разрабатывали на основе созданных ими оригинальных методов исследования новые подходы к пониманию психического развития как качественного процесса, подчиняющегося внутренним законам самодвижения.

Жан Пиаже и его последователи создали одно из наиболее плодо­творных направлений в изучении психического развития ребенка — Женевскую школу генетической психологии. Как известно, психоло­ги этой школы изучают происхождение и развитие интеллекта у ребенка. Для них важно понять механизмы познавательной деятель­ности ребенка, которые скрыты за внешней картиной его поведения. Для этой цели в качестве основного метода используется известный прием Ж. Пиаже, который ориентирован не на фиксации внешних особенностей поведения ребенка и поверхностного содержания его высказываний, а на те скрытые умственные процессы, которые при­водят к возникновению внешне наблюдаемых феноменов. Работы Ж. Пиаже и его учеников показали, что развитие интеллекта ребен­ка состоит в переходе от эгоцентризма (центрации) через децентрацию к объективной позиции ребенка по отношению к внешнему миру и себе самому.

Своеобразие развития психики ребенка психологи Женевской школы связывают с теми структурами интеллекта, которые форми­руются при жизни благодаря действию ребенка с предметами. Внеш­ние материальные действия ребенка (до двух лет) первоначально выполняются развернуто и последовательно. Благодаря повторению в разных ситуациях действия схематизируются и с помощью симво­лических средств (имитация, игра, речь и др.) уже в дошкольном возрасте переносятся во внутренний план. В младшем школьном возрасте системы взаимосвязанных действий превращаются в умст­венные операции. Порядок формирования фундаментальных струк­тур мышления постоянен, но сроки их достижения могут варьировать в зависимости от внешних и внутренних факторов и, прежде всего, от социальной и культурной среды, в которой живет ребенок. Соглас­но Ж. Пиаже, законы познавательного развития универсальны, они действуют как в процессе развития мышления ребенка, так и в ходе научного познания.

Современник Ж. Пиаже и его постоянный оппонент, французский психолог Анри Валлон высоко ценил его работы за то, что в них была сделана попытка преодолеть традиционный, чисто описательный подход к психическому развитию ребенка и было предложено гене­тическое объяснение ярких феноменов детского развития. Ж. Пиаже отказался рассматривать ощущения в качестве элемента психиче­ской жизни. По его мнению, таким элементом должно стать движе­ние, точнее, действие. Эти представления легли в основу создания нового направления в исследовании развития психики ребенка.

Однако это направление в психологии, естественно, не могло ре­шить всех проблем и во многих отношениях было ограниченным. Это заметил А. Валлон; Он не нашел в концепции Ж. Пиаже ответа на вопрос: как и когда в ходе развития ребенка движения, моторные схемы превращаются в сознание, хотя, как известно, Ж. Пиаже пы­тался ответить и на этот вопрос. Он Наметил последовательность стадий развития от простых рефлекторных движений до сложных интеллектуальных операций. Фактически он руководствовался , принципом "после этого — значит, по причине этого". Ошибку сразу же заметил А. Валлон: увидеть в генетическом процессе его этапы — еще не означает объяснить сам процесс. Кроме того, в концепции Ж. Пиаже моторные схемы и связи между ними соотносились с логическими системами, а они, как заметил А. Валлон, отражают господ­ствующие идеи какой-либо научной школы или исторической эпохи. Недостатки теории Ж. Пиаже, по мнению А. Валлона, — недостатки любой психологии, которая ограничивается изучением отдельного индивида вне конкретных условий его жизни. По убеждению А. Валлона, трудности традиционной психологии нельзя преодолеть, если факторы психической жизни искать только в индивиде.

Принципиальная методологическая установка А. Валлона — не­обходимость изучения конфликтов, противоречий, антиномий в ходе развития ребенка, ибо "познание с самого начала и по своему суще­ству должно сталкиваться с противоречиями и преодолевать их" [21, с. 26 ]. Поэтому, с точки зрения А. Валлона, при изучении развития психики важно акцентировать внимание не столько на сходстве и подобии процессов, сколько на различиях между ними. Более того, для разрешения противоречий важно даже углубить различия между явлениями, чтобы лучше понять причины и условия их взаимосвязи и переходов от одного состояния к другому.

Одно из ключевых противоречий психического развития состоит в том, как соотносятся душа и тело, биологическое, органическое, телесное и психическое, как происходит переход от органического к психическому? По мысли А. Валлона, психика не может быть сведена к органике и в то же время не может быть объяснена без нее. Для того, чтобы объяснить, каким образом органическое становится психиче­ским, А. Валлон рассматривает четыре понятия: "эмоция", "моторика", "подражание", "социум".

Подобно либидо у 3. Фрейда, эмоции у А. Валлона в генезисе психической жизни появляются раньше всего остального. Ребенок способен к психической жизни только благодаря эмоциям. Именно эмоции объединяют ребенка с его социальным окружением, через эмоции ребенок обретает опору для своей биологии, в эмоции осуще­ствляется симбиоз органического и психического, происходит как бы "переливание" одного в другое. Так, например, крик новорожденного — первоначально физиологическая реакция. Под влиянием взрос­лых социальное как бы "перехватывает" физиологическое, чтобы оно стало психическим. То же самое можно сказать и об улыбке младен­ца. Будучи первоначально проявлением "вегетативного благополу­чия" ребенка, она связывает ребенка с его окружением и, прежде всего, с матерью. Она соответствует потребностям, возникающим между ними, будучи их "непосредственным органом".

В концепции А. Валлона понятие "эмоция" тесно связано с поня­тием "движение". У маленького, еще не говорящего ребенка движе­ния тела уже могут свидетельствовать о психической жизни. По мнению А. Валлона, среди разных форм или функций движения одна прямо касается выражения эмоций — это тоническая или постуральная функция. Другая функция движения — кинетическая, или клоническая, направленная на внешний мир. Благодаря ей осуществля­ются локомоции, схватывание, манипуляции. В отличие от кинети­ческих реакций, тонус, который проявляется в позах — это экспрес­сивное средство выражения собственных переживаний ребенка и его отношения к другим людям. Период чистой импульсивности, недифференцированности движений ребенка сменяется эмоциональной стадией, когда, по образному выражению А. Валлона, самодвижение есть экстериоризированная эмоция. Дифференциация моторных функций наступает под влиянием поведения взрослого, удовлетво­ряющего потребности ребенка. Анализ дифференциации и координа­ции движений как сложной системы взаимодействия моторных фун­кций позволил А. Валлону выделить психомоторные типы развития ребенка, что составило основу дифференциальной психологии. Связь эмоции с движением показывает, что психика рождается из органи­ческих реакций благодаря социальным запечатлениям.

Другой большой переход в онтогенезе психики — это переход от действия к мысли. По мнению А. Валлона, он возможен благодаря подражанию. А. Валлон подошел к анализу этого феномена диалек­тически. Для того, чтобы понять, как возможен переход от действия к мысли, от плана сенсомоторных приспособлений к плану сознания, нужно, по А. Валлону, найти такое условие, при котором первичная сенсомоторная слитность поведения и первичная слитность субъекта и объекта разрывается. Источник, который формирует план субъек­тивности, план представления, лежит не во взаимоотношениях с физическим миром, а во взаимодействии с окружающими людьми: "Благодаря тому, что люди необходимо вступают в сотрудничество и общение друг с другом, у них развиваются действия особого рода — действия по подражанию, по образцу действия других людей. Эти действия отличаются от примитивных инстинктивно-подражатель­ных реакций тем, что они строятся именно как действия по образцу, по социальной модели, которая усваивается, ассимилируется субъек­том. Такого рода действия и замечательны тем, что, относясь к внеш­нему предметному миру, они, однако, формируются не в прямых взаимодействиях с ним, а в процессе общения и поэтому уже не выражают первичной слитности с ним, характерной для сенсомотор­ных приспособительных актов" [21, с. 8].

Таким образом, на примере имитации видна связь социума и пси­хики ребенка. А. Валлон подчеркивает, что социум абсолютно необходим для маленького ребенка, неспособного ничего сделать самосто­ятельно. Реакции ребенка постоянно должны быть дополнены, поня­ты, проинтерпретированы взрослым человеком. Поэтому, считает А. Валлон, человеческий ребенок есть существо социальное генети­чески, биологически. Социальная природа человека не насаждается путем внешних влияний, социальное уже включено в биологию как абсолютная необходимость. Такой подход отличает концепцию А. Валлона от крайне биологизаторской концепции 3. Фрейда (социального в природе человека нет) и от крайне социологической кон­цепции Э. Дюркгейма (все в человеке социально, биология полно­стью отрицается).

Сравнивая концепции А. Валлона и 3. Фрейда, известный фран­цузский психолог, ученик и последователь А. Валлона, Р. Заззо под­черкивает сходство и различие научных концепций 3. Фрейда и А. Валлона [256 ]. И для 3. Фрейда, и для А. Валлона психика на всех своих уровнях порождается биологическими процессами. Оба и А. Валлон, и 3. Фрейд — эволюционисты, которые описывают гене­зис психики; оба видят амбивалентность, конфликты, преодоление которых обеспечивает переход от органических структур к личности. Наконец, оба признают роль общества. Однако здесь же коренится и глубокое различие. Роль общества для 3. Фрейда состоит в том, чтобы подавлять, обуздывать инстинктивные влечения. Для А. Валлона об­щество — это консубстанция организма, противопоставление инди­вида обществу невозможно. Нельзя понять психическую жизнь ина­че, чем в форме реципрокных отношений биологического и социаль­ного. Иначе, чем 3. Фрейд, А. Валлон понимает основу психической жизни: понятие сексуальности он заменяет понятием инфантильной эмоциональности.

А. Валлон никогда не отрицал роль созревания в развитии. По его мнению, созревание нервной системы создает последовательность типов •и уровней активности. Но для созревания необходимо упраж­нение, и оно уже заключено в природе эмоций, моторики и имита­ции, в природе самого человеческого организма. Таковы, например, круговые реакции, впервые описанные Дж. М. Болдуином и подроб­но изученные Ж. Пиаже.

Согласно А. Валлону онтогенез не воспроизводит филогенез, как еще продолжал думать 3. Фрейд. Для 3. Фрейда путь развития предетерминирован самой жизнью: существует судьба, и судьба — это тело. Для А. Валлона нет судьбы. Биология и общество — необходи­мые условия, но только лишь условия развития. Потребности ново­рожденного становятся потребностями другого, взрослого человека, и это открывает путь свободного и прогрессивного развития ребенка. Детство человека, безусловно, есть продукт эволюции, но оно объяс­няется также средой, в которой развивается ребенок. Благодаря но­вой технике, которая навязывает индивиду способность думать и чувствовать, ребенок находится на одном уровне с цивилизацией. Биогенетический закон не действует.

Концепция психического развития ребенка, созданная А. Валлоном, интересна для нас тем, что в ней намечены стадии развития личности. Как уже было сказано, первые формы контакта ребенка со средой носят аффективный характер, последствием которого, по сло­вам А. Валлона, служит "не сочувствие, а соучастие". В этот период. ребенок полностью погружен в свои эмоции, и благодаря этому он сливается с соответствующими ситуациями, которые вызывают эти реакции. Ребенок не способен воспринимать себя как существо, от­личное от других людей, от каждого отдельного человека... Как же ребенок начинает различать то, что не принадлежит ему, что исходит извне?

Поведение ребенка в этот период показывает, что он постоянно чем-то занят: общается с другими детьми и взрослыми, играет, посто­янно меняясь ролями с партнером. Но при этом он еще не может отличать действий партнера по игре от своих собственных. Все эти действия для ребенка остаются пока лишь двумя пригнанными друг к другу частями одного целого. А. Валлон иллюстрирует это много­численными примерами. Такими, например, как "катание шара", "ку-ку", "прятки".

К трехлетнему возрасту это слияние ребенка и взрослого, по сло­вам А. Валлона, неожиданно исчезает, и личность вступает в тот период, когда потребность утверждать и завоевывать свою самостоя­тельность приводит ребенка ко многим конфликтам. Ребенок проти­вопоставляет себя окружающим, невольно оскорбляет их, так как хочет испытать собственную независимость, собственное существо­вание. Этот кризис, по мнению А. Валлона, необходим в развитии ребенка. "Если его стараются сгладить, он может проявляться у ре­бенка в мягкой снисходительности или известном чувстве ответст­венности. При сильном противодействии он может привести к обе­скураживающему безразличию или мщению исподтишка. Одержи­вая же победы слишком легко, ребенок становится склонным к самовосхвалению, как бы забывая о существовании других и замечая лишь самого себя" [22, с. 181-182]. А. Валлон приводит исключи­тельно интересные наблюдения, свидетельствующие о том, что с этого момента ребенок начинает осознавать свою внутреннюю жизнь. Важное условие для осознания себя — "присутствие ребенка перед зеркалом". "Удвоение тела — действие, благодаря которому осуществляется развитие психологического "Я" ребенка", — писал А. Валлон.

За фазой противопоставления окружающему следует, по А. Валлону, фаза более позитивного персонализма, проявляющаяся в двух разных периодах, которые характеризуются интересом ребенка к самому себе ("возраст грации") и глубокой, необратимой привязанности к людям. Поэтому воспитание ребенка в этом возрасте "дол­жно быть насыщено симпатией". Если в этом возрасте лишить ребен­ка привязанности к людям, то "он может стать жертвой страхов и тревожных переживаний, или у него наступит психическая атрофия, след от которой сохраняется в течение всей жизни и отражается на его вкусах и воле" (22, с. 185].

Период от семи до двенадцати-четырнадцати лет ведет личность к еще большей самостоятельности. С этого времени дети, наряду со взрослыми, стремятся к созданию своеобразного равноправного об­щества. "Теперь ребенок не оценивается по какому-либо одному признаку, который дает ему постоянное место в определенной группе людей. Напротив, ребенок постоянно перемещается из одной катего­рии в другую. И это не просто фактическое положение, как было раньше, но положение, фиксируемое в понятии и осознаваемое. Ре­бенок узнает себя как средоточие различных возможностей" [22, с. 186]. Осознание ребенком своей личности, по словам А. Валлона, находится в "категориальной фазе".

В подростковом возрасте "личность как бы выходит за пределы самой себя. Личность пытается найти свое значение и оправдание в различных общественных отношениях, которые она должна принять и в которых она кажется незначительной.. Она сравнивает значи­мость этих отношений и измеряет себя ими. Вместе с этим новым шагом в развитии, — говорит А. Валлон, — заканчивается та подго­товка к жизни, которую составляет детство" [22, с. 187].

Психическое развитие ребенка, переходя от этапа к этапу, пред­ставляет собой единство как внутри каждого этапа, так и между ними, поэтому, пишет А. Валлон, "фрагментарное изучение ребенка противоестественно". Такой подход к развитию требует соответству­ющего метода изучения ребенка. А. Валлон выявлял закономерности детского развития с помощью сравнительного патопсихологического метода, основанного на тонких наблюдениях нормы, различных от­клонений и задержек развития. А. Валлон прямо признавал, что нор­мальный ребенок раскрывается в патологическом ребенке.

Анализ стадий развития личности в онтогенезе неизбежно приво­дит к новым вопросам, которые обсуждаются на протяжении полуве­ка: Почему организм, хорошо адаптированный на одной стадии раз­вития, переходит к следующей? Каким образом развивающийся ор­ганизм изменяется качественно и при этом сохраняет свою идентич­ность? Развитие — это скачкообразный или непрерывный процесс? Теоретические основания для ответа на эти вопросы содержатся в ортогенетической концепции X. Вернера [230; 231; 259; 260]. Согласно словарному определению, ортогенез — теория развития жи­вой природы, утверждающая, что эволюция живых организмов про­исходит в строго определенном направлении, признает идею изна­чальной целесообразности в природе. Ортогенетическая концепция в психологии пытается охватить в целом психическую жизнь и ее развитие. С этой целью X. Вернер осуществил сравнительный анализ разных направлений эволюции — филогенеза, онтогенеза, микрогенеза, этногенеза, патогенеза. Всюду, где есть жизнь, подчеркивал он, происходит рост и развитие, поэтому психология отдельной личности и человеческой расы, психология животного и ребенка, психопатоло­гия и психология особых состояний сознания имеют генетическую основу. Сравнение фактов, полученных в разных областях исследо­вания, позволит, по мнению X. Вернера, вывести общие законы раз­вития, применимые для умственной жизни в целом.

Сравнительный анализ онтогенеза, патогенеза, микрогенеза вос­приятия (на материале теста Роршаха) позволил X. Вернеру сделать вывод, согласно которому развитие психики подчиняется общим и формальным законам. Однако, кроме общих черт, существуют спе­цифические различия в субстрате сравниваемых феноменов. По его мнению, ошибка Ст. Холла состоит в том, что он искал идентичные стадии в онто- и социогенезе, хотя на самом деле существует лишь параллелизм. X. Вернер считал, что и критики теории рекапитуля­ции не правы, так как они полностью отрицают возможность сравни­тельной генетической психологии как науки. Как подчеркивал X. Вернер, параллели указывают лишь на сходство сравниваемых психических структур в общем и чисто формальном смысле, а в специфических механизмах развития должны существовать глубо­кие различия. К их числу относится, например, то, что ребенок растет и его психическая жизнь находится в процессе изменения, а взрослые люди, даже в примитивных обществах, уже полностью развиты, и их умственная жизнь зафиксирована, закреплена традициями. Кроме этого, ребенок, как правило, развивается вне детского мира в чуждом ему мире взрослых, и то, чем он становится, является результатом "взаимодействия двух миров". Однако эти фундаментальные разли­чия, подчеркивал X. Вернер, не исключают возможности ехидства и генетических параллелей.

Сравнительный анализ подтверждает, что все организмы рожда­ются с установленными на минимальном уровне видовыми функци­ональными структурами, которые позволяют им взаимодействовать со средой, чтобы ассимилировать опыт и стимуляцию. В противном случае они не могли бы развиваться. Организм активно все принимает и исследует свойства среды, благодаря этому возникает физиоло­гическое и/или психическое развитие. Очевидно, что физиологиче­ские структуры могут только ассимилировать те свойства среды, для которых они имеют физиологические органы. Подобным же образом психологические структуры могут только ассимилировать ту инфор­мацию и тот опыт, для которых они имеют соответствующую психи­ческую систему.

Таким образом, строение организма селективно определяет ха­рактер его взаимодействия и результат его опыта. Этот опыт в свою очередь закрепляется в функциональных структурах, которые были первоначальным источником взаимодействия. Именно такая обрат­ная связь, по существу, ведет к качественному переходу от одной стадии к другой, более прогрессивной. В этом, по X. Вернеру, заклю­чается объективная причина развития: организация предшествую­щих стадий логически подразумевает, но не содержит в себе органи­зацию последующих стадий. Так как организация на каждой стадии развития отличается от другой, то взаимодействие организма со сре­дой меняется на протяжении жизни. Когда эти взаимодействия благоприятны для организма, его организация остается стабильной. Ког­да же обратная связь от этих взаимодействий нарушает организм, тогда возникают условия для выведения его из равновесия, и возра­стает возможность его функциональной и структурной реорганиза­ции.

Ключом к процессу развития, к пониманию стабильности и изме­нения в концепции X. Вернера служит идея взаимодействия, для описания которой он использует образ "актер — сцена", заимствован­ный у Я. Икскюля [235 ]. Среда — это сцена, или объект для действия и развития организма, а организм — это актер, или субъект на этой сцене. Следовательно, организм — не просто реагирует на среду, он — оператор на своей сцене. Поэтому анализ развития требует иссле­дований закономерных изменений в соотношении "актер — сцена" или же во взаимоотношении "субъект — объект", которые возникают в процессе прогрессивной или регрессивной эволюции.

Как утверждают X. Вернер и его американский последователь Б. Каплан, в ходе развития возникает сдвиг во взаимодействии "сце­на — актер" от сцены к актеру [280 ]. На примитивной стадии разви­тия "сцена", или психологическая среда — это первый инициатор взаимодействия. Хотя функциональные структуры организма опре­деляют форму его поведения, это все же сравнительно пассивная реакция на внешнюю стимуляцию. На более развитых стадиях раз­вития организм становится первичным инициатором взаимодействий, он все более предопределяет свое собственное поведение во вза­имодействии. В этом смысле поведение "актера" становится спонтан­ным активным воздействием на среду. Организм все более самостоя­телен в выборе и определении характера своих действий; и он все более и более создает само содержание сцены для удовлетворения своих нужд и целей.

Один из симптомов генетического сдвига в сфере отношений "ак­тера" и "сцены", отраженных в онтогенезе, — сдвиг от наивного восприятия к критической оценке событий. Сдвиг в доминанте раз­вития от биофизического давления "сцены" к конструктивной актив­ности субъекта проявляется, например, в прогрессивной дифферен­циации примитивных эгоцентрических связей. Как известно, эго­центрические взаимосвязи глобальны, организм не различает между собой и средой. Примером может служить восприятие ребенком сно­видений как внешних явлений. Отсутствие различия между види­мым во сне и наяву обнаруживается также в психозе, в примитивном обществе, в состоянии деперсонализации. Все это — явления так называемой "генетической первобытности".

Дифференциация примитивных взаимодействий в развитии со­провождается усилением интеграции актера со сценой. Усиление дифференциации между субъектом и объектом, естественно, означа­ет, что организм все менее и менее зависим от непосредственной конкретной ситуации, личность меньше связана со стимулом и мень­ше приводится в действие своим эмоциональным состоянием. След­ствием такой свободы становится более ясное понимание целей, воз­можность выработки замещающих средств и альтернативных целей. Появляется большая возможность для отсроченных и запланирован­ных действий, что позволяет субъекту лучше сделать выбор и по-сво­ему переделать ситуацию. Словом, он может манипулировать сре­дой, а не только пассивно на нее откликаться. Следовательно, соглас­но X. Вернеру, на более высоких ступенях развития наблюдается меньше тенденций объяснять мир исключительно с позиции собст­венных потребностей. Увеличивается оценка нужд других и понима­ние групповых целей.

Характеризуя общие направления умственного развития, X.JBep-нер выделяет следующие показатели функционального и структурного изменения этого процесса. Это переходы от синкретичности к дискретности; от диффузности к отчетливости; от ригидности к гиб­кости и от лабильности к стабильности. Синкретичность, например, X. Вернер видит во многих исходных примитивных системах умст­венной жизни: и в области эмоциональных процессов в период младенчества, и в области восприятия, и в процессах воображения, и в функционально недифференцированных субъект-обьектных отно­шениях. Развитие, или ортогенез, по X. Вернеру, заключается в воз­растании функциональной дискретности, отчетливости, гибкости и стабильности как внутри системы, так и между системами.

Используя перечисленные формальные черты общего направле­ния развития, X. Вернер пытается дать сравнительную оценку уров­ней развития, чтобы показать, на относительно примитивном или довольно развитом уровне действует организм. Такая оценка должна включать в себя по крайней мере три фактора: определение наиболее характерных показателей процесса развития; определение системы действий, которые составляют анализируемое явление; анализ фор­мы частной умственной операции, вовлеченной в создание явления. Согласно идеям X. Вернера, диагноз нельзя построить только на ос­нове наблюдений за частными проявлениями в диапазоне способно­стей данного организма. Любое психологическое явление при науч­ном рассмотрении должно классифицироваться на основе целостной перспективы развития организма. Его место отнюдь не неизменно. Если возникает новая перспектива в развитии, тогда одно и то же умственное явление может быть приписано самым различным уров­ням. Это означает, что деятельность ребенка, необразованного взрос­лого или шизофреника нельзя отождествлять с деятельностью людей на примитивных стадиях развития; нельзя также считать деятель­ность взрослого (образованного нормального человека) соответству­ющей теоретически более развитым стадиям развития.

Сравнительный анализ умственного развития позволил X. Вернер выделить формы умственного развития в прогрессивном кон­структивизме биопсихологической эволюции. Это — сенсомоторное, перцептивное и умственное [235 ] развитие. X. Вернером ясно не обозначаются ни теоретические границы, ни формальные критерии для установления границ стадий. Однако, подчеркивается порядок их следования от предшествующих стадий сенсомоторного развития до их конечной кульминации в стадию созерцательных, умственных операций. Ортогенетическая взаимосвязь трех основных стадий такова, что наи­более развитые созерцательные системы иерархически интегрируют более примитивные сенсомоторные и интуитивные системы, при раз­витости всех трех систем в организме.

Основная теоретическая задача, решаемая X. Вернером, — рас­крыть сравнительное развитие каждой психологической стадии от ее наиболее примитивного появления до наиболее совершенных умозрительных форм. Согласно взглядам X. Вернера, процесс развития — это переход от недифференцированного функционирования к дифференцированному, специализированному и иерархически ин­тегрированному. Таков основной ортогенетический принцип X. Вер­нера, из которого следует, что:

1. Стабильность поведения требует пластичности, гибкости от­вета, чтобы сохранить функциональное равновесие организ­ма при изменчивых ситуациях. Однако гибкость не свойст­венна примитивной системе действий. Это значит, что при­митивные системы никогда не могут быть достаточны для адаптации.

2. Там, где в ходе развития возникают изменения, новая функ­ция возникает вначале из старых существующих форм, но рано или поздно возникает движение к развитию новых форм, которые имеют более специфический характер: возни­кает форма, которая способна лучше обслуживать новую функцию, чем старая форма.

3. При развитии организма более примитивные системы не ис­чезают полностью, а становятся сравнительно менее важны­ми и менее заметными при более развитом функционирова­нии организма. Их удельный вес меньше, так так более слож­ные системы приобретают все более господствующее положе­ние в жизни организма.

4. Низкие уровни функционирования подчинены более разви­тым уровням функционирования, но они могут выходить на передний план при особых внутренних или внешних услови­ях (например, в состоянии сна, в патологическом состоянии, при интоксикации, в различных сложных жизненных усло­виях). В таких случаях можно увидеть регресс, частичное возвращение к примитивным формам функционирования, прежде чем произойдет переход к более высоким операциям. Это, согласно X. Вернеру, соответствует диалектическому принципу спиральности в развитии. Из ортогенетического принципа следуют также некоторые важ­ные стратегические идеи относительно исследования психического развития.

1. Для того, чтобы начать изучение развития, нужна первона­чальная теоретическая концепция — пусть предварительная, гипотетическая — относительно идеального конечного состо­яния или наиболее зрелой организации, которой может достичь организм в ходе своей жизни. Изменения в процессе развития — это не хаотические, а скорее направленные изме­нения. Поэтому для изучения и понимания процессов психи­ческого развития необходимо вникнуть в его эпистемологи-ческую цель. Полноценное объяснение генетического разви­тия предполагает, согласно концепции X. Вернера, четкое понимание финальной детерминации, то есть хорошее пред­ставление о состоянии умственного развития, к которому оно стремится и которое придает значение процессам изменения.

2. Другая стратегия состоит в исследовании первоначального психологического состояния организма, то есть источника, или материальной основы всего дальнейшего развития (зако­нов саморегуляции и адаптации первоначальных функцио­нальных структур организма).

3. Первоначальная и наиболее развитая стадия психического развития составляет основу для понимания промежуточных форм. По мнению X. Вернера, два типа теоретического ана­лиза — функциональный и структурный — ведут к организмическому целостному (системному) анализу, другими сло­вами, к сравнительному анализу психических явлений в раз­ных вариантах, в которых протекает развитие. Эволюция и ' взаимовлияния изложенных выше теоретических концепций и методов исследования детского развития в западной психологии отражены в таблице 1. Можно видеть, что все рассмот­ренные теории были созданы учеными одного поколения. Это указы­вает на то, что в этот общественно-исторический период существова­ла объективная необходимость в разработке общей теории развития. Однако единая концепция детского развития так и не была создана. Существует столько разнообразных концепций, сколько было круп­ных ученых.

При большом разнообразии подходов к проблеме детского разви­тия степень проникновения в сущность этого процесса определяется введением в психологию новых методов исследования. Нетрудно про­следить переход от наблюдения к констатирующему эксперименту в его разнообразных проявлениях (поперечные срезы, лонгитюд) и далее к сравнительному изучению развития в норме и патологии, в условиях разных культур, в прошлом и настоящем.

Эволюция учений шла по линии все более глубокого осмысления роли общества в развитии ребенка. Ранние теории рассматривали детское развитие в системе отношений "ребенок — предмет". 3. Фрейд впервые показал, что развитие ребенка определяется противоречием между врожденными потребностями ребенка и ограни­чениями, которые общество через взрослого накладывает на него. Практически все современные теории рассматривают психическое развитие в системе отношений "ребенок — общество", что свидетель­ствует о постепенном преодолении биогенетического принципа.

Теория 3. Фрейда, которая занимает центральное положение в этой схеме, связывает и определяет направление основных современ­ных концепций развития личности за рубежом.

[1] Витализм — учение о несводимости высших форм поведения к низшим. К. Бюлер рассматривает развитие как "ряд внутренне не связанных друг с другом ступеней, которые не могут быть охвачены единым принципом". Механицизм — сведение сложного к простому. Э. Торндайк считает, что новое поведение возникает по принципу случайных действий, которые отбираются в соответствии с законом эффекта (33; 82].