Аналоги ландшафтной арт-терапии в деятельности психиатрических учреждений. Использование ландшафта в арт-терапии

Идеи о благотворном влиянии окружающей среды на психическое здоровье человека использовались при обустройстве психиатрических клиник Европы и Америки, начиная со второй половины XIX в. В скромном арсенале методов лечения психических расстройств в то время вплоть до середины ХХ в. режимным и средовым факторам отводилась далеко не последняя роль. Не всегда эти факторы использовались лишь с целью контроля над состоянием больных. Они нередко рассматривались и как способ облегчения душевных недугов. Многие крупные психиатрические клиники, создаваемые в конце XIX – начале ХХ вв., имели определенное сходство с санаториями, находились за пределами городов, в живописной местности. Если же клиника располагалась в черте города, то для нее старались найти более спокойное место и по возможности окружить подобием парка. В основе этих мер, предпринятых учреждениями психиатрического профиля в тот период, лежали представления об отвлекающем, успокаивающем и сублимирующем воздействии такой среды на больного. Подобные представления иногда дополнялись установками на активизацию и занятость больных посредством их посильной трудовой деятельности на фермах, принадлежащих клиникам. Определенная роль отводилась также духовным факторам. Примечательно, что некоторые психиатрические лечебницы в тот период курировались церковью. Монастыри и монашеские ордена принимали определенное участие в жизни психиатрических лечебниц.

С 1920–1940-х годов начали развиваться концепции лечебно-реабилитационного, психотерапевтического применения окружающей среды при различных психических заболеваниях. Примечательно, что такие концепции, как правило, сочетались с идеями о благотворном влиянии творческой активности больных, ранними формами арт-терапии и терапии искусством. Сформировались некоторые системы психотерапевтического воздействия на основе вовлечения больных в совместную работу по обустройству среды психиатрических учреждений.

В качестве одного из первых примеров воплощения подобных идей в деятельности психиатрических лечебниц и санаториев можно привести инициативы британцев, супругов Ирены и Джилберта Чампернон, создавших частную клинику под названием «Уитмид-центр». Влияние этой клиники на некоторых клиницистов и художников – пионеров арт-терапии – было особенно ощутимо в 1940–1960 гг., когда центр привлек к себе большое общественное внимание.

И. Чампернон получила психотерапевтическое образование. Во время обучения на нее произвели сильное впечатление идеи Адлера, что повлияло на ее будущую групповую работу с больными в «Уитмид-центре». Однако особенно большое влияние на нее оказали работы К. Г. Юнга. Купив в 1941 г. имение, супруги Чампернон организовали там частную психиатрическую клинику. В нескольких зданиях, где размещался центр, были созданы различные студии для занятий изобразительным искусством, музыкой, гончарным делом. Поддерживалось участие пациентов в работе на территории клиники, включая их работу в саду. Супруги Чампернон стремились создать в центре особую атмосферу и использовать формы творческой занятости больных. Все это было новым для большинства существующих в тот период психиатрических клиник. В частности, в центре отказались от непременного для психиатрических учреждений правила «закрытых дверей». Она представляла собой коммуну, где царила демократичная атмосфера, а отношения между пациентами и персоналом характеризовались большой степенью взаимного доверия и ответственности.

Ярким примером реализации больными разного рода ландшафтных проектов с психотерапевтической целью может служить модель динамической психиатрии, созданная Гюнтером Аммоном в 1960–1980-е годы и воплощенная в деятельности мюнхенской клиники Ментершвайге. Модель динамической психиатрии включает разные виды вербальной и невербальной психотерапии, в том числе арт-терапию, танцевально-двигательную терапию и терапию средой (так называемую милье-терапию). Психотерапевтически-ориентированная работа с ландшафтом характерна именно для терапии средой, неразрывно связанной с методологией динамической психиатрии.

В качестве одной из основ терапии средой рассматривается деятельность Э. Зиммеля, связанная с организацией им в 1920-е годы психоаналитического санатория в районе Тегель в Берлине. В санатории проходили лечение в основном пациенты с нарциссическим расстройством, которое З. Фрейд считал не подлежащим психотерапевтической коррекции.

Первоначально на разработку концепции терапии средой повлияли идеи гештальт-терапии, предположения о возможности лечебной реализации полевых эффектов социальной группы, включенной в какую-либо совместную деятельность с целью коррекции личностных нарушений. Предполагалось, что терапевтическая роль среды будет особенно высока при расстройствах либидо, поскольку среда способствует сублимации сексуальной энергии.

Все эти идеи были в 1940-е годы использованы американскими психоаналитиками братьями К. и В. Меннингерами, при создании психиатрической клиники в г. Топека (США). В этой клинике начинали свою деятельность такие известные пионеры американской арт-терапии, как Д. Джонс и Р. Олт. Как и в деятельности «Уитмид-центра», в работе меннингерской клиники представляется далеко не случайной тесная связь идей о благотворном влиянии творческой активности больных и разработки основ терапии средой. По мнению К. Меннингера, среда, якобы, обеспечивает стабилизацию Эго у пациентов с нарушенной регуляцией энергии либидо, склонных с ее бессознательному отреагированию и не осознающих внутреннего конфликта (Menninger, 1958).

Работая на базе этой клиники с 1956 по 1965 г., Г. Аммон впервые объединил эго-психологические и групп-динамические аспекты в концепции терапии средой и вскоре после переезда в Германию стал реализовывать ее на базе мюнхенской клиники (Ammon, 1981, 1994). В системе динамической психиатрии терапия средой выступает как основа лечебного воздействия, сочетаясь с иными видами вербальной и невербальной психотерапии, предоставляя богатые возможности для активизации и исследования индивидуальной и групповой динамики.

В психиатрической клинике Ментершвайге участие в терапии средой является обязательным для всех пациентов. Терапия средой предполагает разработку и реализацию группой больных какого-либо проекта, связанного с созданием на территории клиники различных арт-объектов (рисунок 9). Многие из них, помимо художественно-эстетической и символической нагрузки, имеют определенное функциональное назначение. Так, например, одним из проектов явилось создание находящейся под открытым небом крупной шахматной доски с фигурами (рисунок 10).

В группу, как правило, входят от 15 до 20 пациентов с разными расстройствами, в том числе с личностными расстройствами, депрессией, шизофренией, аддикциями. В группе участвуют два сертифицированных психолога и два медицинских работника, имеющих специальную подготовку по динамической психиатрии. Несмотря на присутствие специалистов, пациентам отводится ведущая роль в выдвижении и реализации ландшафтного проекта.

Рис. 9. Милье-проект в виде стены со множеством архетипических символов

Рис. 10 . Милье-проект в виде шахматной доски с фигурами под открытым небом

Весьма интересным примером организации среды психиатрического учреждения для эффективной творческой реабилитации больных может служить «Живой музей» – художественная мастерская, действующая на базе Кридмурской психиатрической больницы (расположена в районе Квинз в Нью-Йорке).

Имея значительное сходство с многочисленными арт-мастерскими для занятий пациентов изобразительной деятельностью в процессе стационарного или амбулаторного психиатрического лечения, «Живой музей» имеет ряд особенностей, что позволяет говорить о важной роли ландшафтной составляющей. Музей расположен на обширной территории больницы в помещениях бывшей кухни и столовой. В 1983 г. польский художник Болек Гречиньски, а также художник и клинический психолог Янос Мартон получили его в свое распоряжение. Они провели ремонт, вдохнули в здание новую жизнь и создали «Живой музей», целиком посвященный искусству. В течение ряда лет он разрастался за счет картин, инсталляций и всевозможных форм творческого самовыражения.

Просторный центральный зал Музея окружен многочисленными более мелкими помещениями, которые используются главным образом в качестве индивидуальных художественных мастерских, а также как выставочные залы. Кроме того, в настоящее время многие арт-объекты находятся на улице, отражая потребность пациентов освоить окружающее пространство и превратить его в арену для творчества.

Любопытна тематическая и концептуальная организация пространства музея. Каждое помещение оформлено художественными работами пациентов на темы, которые имеют наибольшее значение для их жизни – «Родной дом», «Больница», «Сад» и т. д. Наличие разнообразных визуально-пластических форм на данные темы превращает многие помещения в тотальную инсталляцию. В «Религиозной комнате», например, представлены произведения, отражающие самые разные верования и мировоззрения. Они объединены в сложный инсталляционный комплекс.

Одно из помещений посвящено теме «Сад» и представляет собой своеобразный «внутренний двор», озелененный многочисленными растениями, вьющимися вокруг картин, объектов и скульптурных композиций. Многие пациенты и посетители Музея подолгу задерживаются в «Саду» либо берут на себя заботу по уходу за ним.

Рис. 11 . Арт-объекты, созданные пациентами на территории и вокруг «Живого музея»

Рис. 12. «Религиозная комната»

Музей является открытым для посещения. Это не только место для творчества, социализации и рекреации больных, но и выставочный зал, который могут посетить все желающие (при условии подачи предварительной заявки). Обычно здесь с 9 до 17 часов занимаются от 20 до 30 человек. Вход в музей и выход из него совершенно свободны. В теплое время года многие пациенты отдыхают или занимаются творчеством в прилегающем к музею саду, создают произведения в стиле лэнд-арт.

Пытаясь осмыслить уникальную атмосферу «Живого музея», периодически работающая на его базе художница и арт-терапевт из Германии Руфь Ееман считает, что он формирует творческую общину, пространство для совместной художественной деятельности: «Опыт творчества, успешного осуществления творческой задачи способствует подъему самоуважения. Получая в свое распоряжение отдельные помещения и целое здание с прилегающей к нему территорией, пациенты могут экспериментировать не только с разными материалами, но и с разными сторонами своей сущности, формируя новое самосознание» (Ееман, 2001, с. 21). Ееман считает, что «Живой музей» является одним из самых новаторских художественных проектов в психиатрии. В нем удалось реализовать идею многофункциональности помещений и проницаемости внутренних и внешних границ. Она убеждена, что от этих характеристик среды в значительной степени зависит возможность творческого самораскрытия личности пациентов и их социальной интеграции.

Рис. 13 . «Сад»

В отдельных арт-терапевтических публикациях можно найти и другие интересные примеры работы с ландшафтом (Хеселер, 2010; Davis, 1997, 1999; Farrelly-Hansen, 2001; Kellen-Taylor, 1998; Pacheco, 2009). Так, описывая свою работу с ветеранами войны на базе специализированного психиатрического отделения госпиталя, американский арт-терапевт Марта Хеселер (Хеселер, 2010) обращает внимание на то, какую важную роль в лечении и реабилитации пациентов сыграла их работа в саду госпиталя. Пациенты вместе с персоналом подготовили территорию для создания небольшого сада в тихом месте на территории госпиталя. Они посадили овощи, цветы и ягоды и в первое же лето собрали урожай клубники, кукурузы, помидоров, перца и трав, используемых в качестве приправы. Осенью во время сбора пожертвований для ветеранов пациенты собрали и высушили головки подсолнечника для последующей продажи вместе со свежими цветами, созданными в саду художественными фотографиями и расписанными вазами. М. Хеселер отмечает, что «сад также стал местом, в котором пациенты с особой остротой могли переживать чувства товарищества, гордости и надежды, а также занять более активную позицию в отношениях с миром» (Хеселер, 2010, с. 52).

Инициатива по созданию сада как элемента лечебно-реабилитационной программы оказалась настолько успешной, что было принято решение организовать еще несколько аналогичных садов на свободной территории между тремя корпусами госпиталя. Для того чтобы сделать посещение сада и работу в нем доступной для пожилых ветеранов и инвалидов в колясках, были предусмотрены определенные планировочные решения. Затем были высажены цветы и ароматные травы, а также созданы фонтанчики, установлены скамейки и беседка. М. Хеселер считает, что активное участие пациентов в этом проекте привело к существенным изменениям в среде лечебного учреждения.

По ее мнению, «сад стал символом общности и различий, изменений и стабильности. Он также явился своеобразным переходным объектом для пациентов и персонала в период реорганизации деятельности госпиталя, его перехода от проведения преимущественно стационарного лечения к более активным амбулаторным программам» (Хеселер, 2010, с. 52). Хотя основная арт-терапевтическая деятельность М. Хеселер в госпитале заключалась в проведении студийных занятий, она возглавила также группы пациентов для работы в саду.

Джейн Дейвис (Davis, 1997, 1999) описывает свою работу на базе приюта для бездомных женщин в Нью-Йорке (в районе Бруклин) с использованием элементов ландшафтной арт-терапии. Прилегающий к приюту пустырь под руководством арт-терапевта был постепенно превращен его постояльцами в сад. Они не только сажали растения и ухаживали за ними, но и разместили в саду ряд арт-объектов.