Возникновение рода, дуальной организации и человека современного физического типа

Утверждение коммуналистических отношений означало установление социального контроля над пищевым инстинктом. Но кроме него важным индивидуалистическим инстинктом был половой.

В стаде предлюдей отношения между полами регулировались системой доминирования. Доминирующие самцы имели преимущественный доступ к самкам. Подчиненные в большинстве случаев даже и не пытались конкурировать с ними. С переходом к праобществу старый способ обеспечения мира и порядка в объединении исчез. Но если в области распределения пищи возник и утвердился новый порядок, а именно - возникло коммуналистическое распределение, то в сфере отношения полов этого не произошло. Старый биологический способ обеспечения порядка исчез, а новый - социальный - не возник. Отношения между полами оказались неупорядоченными, или иначе промискуитетными. В результате они стали источником постоянных конфликтов в праобщине.

Конечно, стычки из-за самок имели место и в стаде поздних предлюдей. Но теперь они стали более частыми. И, главное, они приобрели иную природу. У самок обезьян, включая человекообразных, спаривание возможно только во время эструса (течки), наступающего один раз в месяц и длящегося несколько дней. В объединениях обезьян, в которых существовала довольно жесткая система доминирования, один из доминирующих самцов обычно получал на это время монопольный доступ к самке. Образовывалась временная пара.

Вероятно, так же обстояло дело у предлюдей - по крайней мере, ранних. Пока у самок был эструс, они не могли выбирать время спаривания. Им хотя и не полностью, но в значительной степени был безразличен и состав, и число партнеров.

У человека эструс исчез. Спаривание у человека стало возможным в любое время, исключая краткий период менструации. Это сделало возможным образование уже не временных, а постоянных пар. Женщины, а возможно - уже и самки поздних предлюдей (поздние предженщины), получили возможность выбирать время спаривания, отвергать домогательства мужчин (поздних предмужчин) или уступать им. Иначе говоря, в большей степени, чем раньше, стало возможным с их стороны избирательное отношение к партнерам. Но пока существовала система доминирования, эта возможность лишь изредка могла превращаться в действительность.

По мере крушения системы доминирования выбор женщинами партнеров становился все более частым явлением. Образование временной или постоянной пары стало определяться желанием не только мужчины, но и женщины. Как следствие, соперничество между мужчинами в известной степени приобрело характер борьбы за привлечение внимания той или иной женщины.

Пары на этой стадии могли возникать и возникали, но никаких социальных норм, которые регулировали бы их образование и распад - да и вообще вступление людей в половые отношения, не существовало. Это и дает основание называть такие отношения неупорядоченными, хотя данное состояние и не похоже на промискуитет, каким он представляется обыденному сознанию.

К этому нужно добавить, что, по мнению ряда антропологов, в частности, А.Валлуа, в эпоху раннего и позднего палеолита продолжительность жизни женщин была меньше длительности жизни мужчин, и поэтому в течение данного периода число взрослых мужчин в человеческих коллективах превышало число взрослых женщин. В таких условиях существование пар не только не исключало возможность конфликтов между мужчинами на почве соперничества из-за женщин, но, наоборот, порождало их. Более того, именно наличие пар в праобщине и делало такие конфликты неизбежными.[39]

О том, что подобного рода отношения между полами с неизбежностью порождали конфликты внутри первобытной человеческой группы, говорит факт универсальности в прошлом родовой организации. Как уже говорилось, важнейший признак рода - строжайший запрет половых отношений между его членами, акойтия. Этот запрет был типичным табу. Нарушители этого запрета выступали в глазах сородичей как люди, совершившие самое тяжкое из всех возможных преступлений. Именно поэтому таких людей карали смертью.

Данный запрет рассматривался в первобытном обществе как средство нейтрализации какой-то неведомой и поэтому особенно страшной опасности, угрожавшей существованию людей. Однако в действительности на всех этапах эволюции этого общества нарушение акойтного табу никакой реальной опасности ни для индивида, ни для коллектива не представляло.

Отсюда можно сделать только один вывод: такая опасность действительно существовала, но в период, предшествующий возникновению акойтного запрета, т.е. в дородовой период истории человечества. Половые отношения в это время действительно таили в себе серьезную угрозу. Но такую опасность они могли представлять только в том случае, если они были неупорядоченными, не контролируемыми. Это значит, что в дородовую эпоху общество еще только формировалось.

Выше уже приводились данные археологии и палеантропологии, свидетельствующие о том, что в среде пралюдей имели место конфликты - это черепа и скелеты архантропов и палеоантропов со следами смертельных ранений. Число подобных находок к концу эпохи праобщества резко сокращается. Значит, конфликты имели место не столько между праобщинами, сколько внутри праобщины. Конечно, связывать все конфликты в праобщине с соперничеством из-за женщин было бы вряд ли правильно. Однако возникновение в последующем акойтного табу свидетельствует, что именно неконтролируемое проявление полового инстинкта было причиной многих из таких конфликтов.

Конфликты на почве удовлетворения полового инстинкта, даже когда они не вели к открытым столкновениям, расстраивали хозяйственную жизнь праобщины, особенно сказываясь на таких ее формах, которые для своего успеха требовали сплоченности ее членов. Важнейшей из них была охота.

На определенном этапе развития праобщества настоятельной необходимостью стало полное устранение конфликтов между членами праобщины в периоды подготовки к охоте и самой охоты. Так как главным источником столкновений были промискуитетные половые отношения - жизненной необходимостью стало их запрещение в этот период.

Эта объективная экономическая потребность начала постепенно осознаваться, хотя, разумеется, не в прямой, не в адекватной форме. Сам процесс практической деятельности стал постепенно все в большей степени навязывать людям убеждение в том, что половые отношения в период охоты и подготовки к ней навлекают опасность на коллектив и что единственный способ избежать опасности - воздержание от половых контактов в течение всего периода охоты. Так постепенно начали возникать в праобщине охотничьи половые табу. В значительной степени этот процесс шел под воздействием праобщинного отбора.

Половые охотничьи табу и возникшие на их основе половые запреты, связанные с самыми различными формами человеческой деятельности, в первобытном мире имеют универсальное распространение. Везде, где они бытовали, существовало глубокое убеждение, что воздержание от половых отношений - необходимое условие успеха охоты или любой другой деятельности, что нарушение запрета любым членом коллектива неизбежно навлечет несчастье не только на него самого, но и на все общество.

Становление половых охотничьих табу шло постепенно. Уже у предлюдей в охоте участвовали не все взрослые члены стада, а лишь молодые и взрослые самцы и, возможно, бездетные самки. С развитием охоты еще на стадии формирующихся людей обычным явлением стали более или менее длительные охотничьи экспедиции, участники которых затем приносили мясо в стойбище, где находились остальные члены праобщины.

Устранить отношения между полами внутри охотничьей партии было просто: достаточно было полностью исключить из ее состава женщин. Таким образом, потребность в преодолении конфликтов внутри охотничьей партии привела к окончательному закреплению разделения труда между полами. Охота на крупных животных стала исключительно мужским делом.

В дальнейшем необходимость устранения конфликтов в период подготовки к охоте привела к тому, что группа взрослых мужчин и юношей начала обособливаться от остальной части праобщины еще до выхода в экспедицию, и притом на все более продолжительное время.

Таким образом, в свободный от половых отношений период напряженной хозяйственной деятельности праобщина начала состоять из двух более или менее обособленных групп, одна из которых включала всех юношей и взрослых мужчин, а другая - женщин и детей. В свою очередь эта последняя состояла из двух подгрупп - женской и детской.

О том, что возникновение половых табу сопровождалось бытовым обособлением мужчин и женщин, говорят данные этнографии. У многих народов в период действия хозяйственных половых табу не только запрещались половые отношения, но в той или иной степени ограничивались и все вообще отношения между мужчинами и женщинами. Мужчинам запрещалось прикасаться к женщинам, смотреть на них, разговаривать с ними, есть пищу, приготовленную женщинами, находиться с ними в одном помещении и т.п.

Становление охотничьих половых табу, скорее всего, началось в эпоху ранних палеоантропов. Именно к этой эпохе относятся данные, свидетельствующие о каком-то обособлении мужчин и женщин в хозяйственной и иных сферах. По данным археологии, в среднем и позднем ашеле возникли охотничьи лагеря, в которых обитали лишь мужчины, причем иногда в течение целого сезона. Примером может служить Цонская пещера в Южной Осетии.

В результате пространственного и бытового обособления полов в праобщине в течение всего срока действия половых табу пар быть не могло. Их существование стало возможно теперь лишь в периоды промискуитета.

Развитие хозяйственной деятельности требовало увеличение числа и длительности периодов, в течение которых половые отношения были невозможны. По мере того, как периоды, свободные от действия половых табу, становились все более редкими, интенсивность половой жизни коллектива в течение таких периодов непрерывно возрастала, что делало затруднительным осуществление в это время какой-либо хозяйственной деятельности. В результате промискуитетные периоды превратились в своеобразные праздники с бурным, ничем не ограничиваемым общением полов - настоящие оргии. В результате пары совсем перестали образовываться. Именно тогда и возник промискуитет в привычном понимании этого слова.

Существование праздников и вообще периодов, когда допускалась неограниченная свобода общения полов, отмечено этнографами у многих народов, находившихся на стадии доклассового общества. Подобного рода промискуитетные, оргиастические праздники сохранялись и после исчезновения рода и экзогамии. Свобода отношений между полами выражалась теперь в полном или частичном снятии брачных и иных ограничений.

Взятые в совокупности сведения об оргиастических, промискуитетных праздниках, не говоря уже об их многочисленных пережитках, дают убедительное доказательство того, что такие праздники представляли столь же универсальное явление, что и хозяйственные половые табу. Оргиастические праздники известны у народов Австралии, Океании, Америки, Африки, Азии, Европы.

Красочное описание подобного рода праздника на Руси содержится в "Послании Елизарова монастыря игумена Памфила Псковскому наместнику и властям о прекращении народных игрищ в день Рождества св. Иоанна Предтечи" (1505 г.) "Егда бо приходит великий праздник день Рождества Предтечева, - читаем мы в нем, - и тогда, во святую ту нощь, мало не весь город взмятется и възбесится, бубны и сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотонинскими, плесканием, плясанием..., стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание и плясание и глазам их накивание, устам их неприязнен клич и вопль, всескверненные песни, бесовские угодия свершахуся, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание; ту же есть мужем же и отроком великое прелщение и падение, но яко на женское и девическое шатание блудное възрение, тако же и женам мужатым беззаконное осквернение, так же и девам растление".[40]

Между промискуитетными праздниками и хозяйственными половыми табу существует глубокая внутренняя связь. В дородовую эпоху они могли существовать лишь в неразрывном единстве. Свидетельства об их былом единстве сохранились до нашего времени. У многих народов хозяйственные половые табу были тесно связаны с оргиастическими праздниками. Подобного рода празднества непосредственно следовали за периодами строжайшего полового воздержания, которые одновременно были и периодами интенсивной хозяйственной деятельности. В качестве примера можно назвать меитхеев Манипура и нага Ассама (Индия), индейцев Перу, пипилей Центральной Америки.

Когда из-за кратковременности промискуитетных периодов и их бурного оргиастического характера пары в праобщине перестали образовываться, была устранена возможность конфликтов на почве удовлетворения полового инстинкта. Это неизбежно должно было способствовать резкому возрастанию сплоченности праобщины. Такое явление, как мы видели, имело место при переходе от ранних палеоантропов к поздним. Поэтому можно полагать, что именно тогда завершилось в основном становление охотничьих половых табу.

Таким образом, жизнь праобщины стала складываться из чередования периодов трудовых буден, которые были одновременно временем действия половых табу, и периодов промискуитетных праздников, свободных от труда. Произошло своеобразное раздвоение праобщины во времени на объединение, в котором господствовал промискуитет, и объединение, в котором существовала строжайшая акойтия, то есть запрет половых отношений. В отличие от родовой акойтии, которая была полной, эта первоначальная акойтия была частичной, временной.

Одновременно произошло раздвоение праобщины в пространстве на мужскую и женско-детскую группы, которые раздельно питались, а затем в последующем и начали жить раздельно, на известном расстоянии друг от друга. Возникли мужские и женские хижины или группы хижин.

Признаки этого временного и пространственного раздвоения еще более отчетливо, чем раньше, проявляются на стадии поздних палеоантропов. Французскими археологами в низовьях реки Дюранс было обнаружено около 10 постоянных жилищ, разбросанных на территории в 50 га. Они относятся к Вюрму I. По мнению Ф.Бурдье, их особенности не позволяют думать, что здесь жили пары с потомством. Он считает, что, скорее всего, здесь было место, где происходили контакты группы охотников с женщинами и детьми.

Будучи кратковременными, оргиастические праздники не обеспечивали полного удовлетворения полового инстинкта. Сдавливаемый половыми табу, половой инстинкт стремился прорваться. Прорыв его внутри праобщины был невозможным. Коллектив строго карал нарушителей табу. Все это толкало к поискам половых партнеров в других праобщинах. Половые контакты между членами разных праобщин первоначально носили грубый, дикий характер. Члены одной праобщины нападали на членов других: мужчины на женщин, женщины на мужчин. Такого рода нападения следует назвать оргиастическими.

Они носили не одинаковый характер у женщин и мужчин. Мужчины, как по отдельности, так и совместно нападали на одиноких женщин. Вероятно, распространенным явлением были нападения групп мужчин на места обособленного проживания групп женщин. Что же касается женщины, то они всегда совместно нападали на одиноких мужчин.

Б.Малиновский описал очень своеобразный обычай, существовавший у меланезийцев островов Тробриан (Соломоново море). Он назывался йауса. На юге о.Киривина и на о.Вакута женщины, занимавшиеся коллективной прополкой полей, имели право напасть на любого замеченного ими мужчину, если только он не принадлежал к числу жителей их деревни. Заметив мужчину, женщины срывали с себя всю одежду, нагими набрасывались на него, подвергали насилию и совершали над ним массу самых непристойных действий.

К тому времени, когда существование этого обычая было зафиксировано Б.Малиновским, он носил уже во многом ритуальный характер. Но восстановить его первоначальное значение не так уж трудно. Для этого сейчас можно привлечь материал, о котором раньше упоминать было нельзя.

С тех пор, как в системе советского ГУЛАГа мужчины и женщины были изолированы друг от друга, в женских зонах время от времени происходили нападения групп женщин на потерявших осторожность надзирателей и охранников. И судя по описаниям очевидцев, эти нападения чуть ли не до деталей совпадали с йаусой. Нетрудно понять, что они представляли собой необычайно бурное, неудержимое, принимавшее самые дикие формы проявление полового инстинкта, который долгое время в силу существующих в зоне условий не мог получить удовлетворения.

Поражающее сходство йаусы с этими нападениями объясняется тем, что она была пережитком имевших место в далеком прошлом подобных же бурных прорывов полового инстинкта, долгое время не получавшего удовлетворения. Но в отличие от случая с ГУЛАГом, этот инстинкт не мог быть удовлетворен вследствие того, что в объединении людей действовали половые производственные табу. Такое предположение находит подтверждение в фактическом материале.

Оргиастические нападения тробрианских женщин возможны были лишь в период общественной прополки огородов и ни в какой другой. А он был временем действия строжайших половых табу. В эти дни не только были воспрещены половые отношения между мужьями и женами и вообще между членами данной общины, но считалось даже неприличным для мужчин приближаться к женщинам своей общины.

Все эти данные говорят о том, что тробрианская йауса в своей исходной форме была стихийным, бурным прорывом долгое время сдерживаемого половыми производственными табу полового инстинкта. Этот прорыв становился возможным в силу того, что в поле зрения женщин оказывался мужчина, не принадлежавший к их коллективу и в силу этого не подпадавший под действия существовавших в нем всех вообще норм поведения, включая и запреты. Поэтому общение с ним не было нарушением табу и не подлежало каре.

Тробрианская йауса - самый яркий, но далеко не единственный пережиток оргиастических нападений женщин, - их существует огромное множество у самых различных народов мира - и первобытных, и цивилизованных.

Оргиастические нападения женщин получили отражение в фольклоре многих народов, в частности, в легендах об амазонках, которые рисуют достаточно полную картину развития отношений между полами - от кратковременных, сопровождавшихся насилием контактов между совершенно чужими друг другу мужчинами и женщинами и до возникновения дуальной организации.

Существуют пережитки и оргиастических нападений мужчин. У племен Центральной Австралии (арунта, кайтиш, илпирра, иллиаура, лоритья и др.) и Квинсленда, существовал обычай изнасилования девушки, достигшей брачного возраста, группой мужчин, принадлежавших к иному роду, чем она. Это всегда происходило вдали от стойбища. Девушку ловили и затаскивали в чащу. После этого она считалась взрослой.

У кикуйю Африки юноши для того, чтобы перейти в разряд взрослых мужчин, должны были совершить церемониальное изнасилование женщины, обязательно принадлежавшей не просто даже к другой деревне, но, по возможности, к другому народу. С этой целью юноши, объединенные в группы, бродили в поисках подходящего объекта по местностям, далеким от их родного селения. После исполнения этого акта юноши демонстративно отбрасывали эмблемы, свидетельствовавшие о их принадлежности к числу неофитов. Они теперь считались взрослыми. В русской деревне еще в XIX в. был зафиксирован обычай нападения групп юношей на жилища, где собирались девушки. Нападение нередко сопровождалось имитацией изнасилования.

Пережитками оргиастических нападений как мужчин, так и женщин являются различные формы ритуальной борьбы и состязаний между полами. Они имели широкое распространение по всему первобытному миру. У меланезийцев островов Тробриан, меитхеев Манипура и нага Ассама ритуальные схватки между мужчинами и женщинами завершались всеобщим беспорядочным половым общением.

Оргиастические нападения, носившие в своей исходной форме грубый, жестокий характер, не могли на первых порах не обострить отношения между первобытными коллективами. Но так как в существовании полового общения между членами разных праобщин были одинаково заинтересованы все стороны, то оно постепенно во все большей степени начало осуществляться с обоюдного, вначале молчаливого, а затем все более открытого согласия коллективов, стало все больше санкционироваться ими.

На смену оргиастическим нападениям пришли своеобразные экспедиции мужчин и женщин одной праобщины в место обитания мужчин и женщин другой праобщины или встречи тех и других в специально условленных местах. Пережитками их являются и походы юношей и девушек в соседние деревни ради половых контактов. Они имели широкое распространение в первобытном мире. У тробрианцев любовные экспедиции девушек носили название катайауси, юношей - улатиле.

Когда половые связи между членами разных коллективов превратились из случайности в правило, стал возможным полный запрет половых отношений внутри каждого из коллективов. Частичная, временная акойтия, вызвав к жизни экзокойтию, т.е. обыкновение вступать в половую связь с членами иных групп, чем своя собственная, превратилась в полную, абсолютную . Каждая праобщина трансформировалась в целиком акойтную, а тем самым и экзокойтную (согласно привычной терминологии - экзогамную) группу, т.е. в род.

В результате половые связи между членами разных коллективов стали необходимостью. Каждая из ранее изолированных праобщин, превратившись в род, оказалась прочно связанной с одним из остальных претерпевших ту же эволюцию человеческих коллективов. Повсеместно возникли системы, состоящие сначала из двух взаимно брачащихся праобщин - дуально-праобщинные организации. С превращением праобщин в роды они соответственно трансформировались в дуально-родовые организации.

Первоначальные дуально-родовые организации, разумеется, не могли сохраниться до нашего времени. Но с разрастанием родов каждый из них распадался на несколько дочерних. Роды, возникшие вследствие разделения одного рода, образовывали объединение, которое обычно называют фратрией. В результате дуально-родовая организация превратилась в дуально-фратриальную. В таком виде она хорошо известна исследователям. Дуальная организация в прошлом человечества имела универсальное распространение. Об этом свидетельствует огромное количество фактов.

Они же убедительно говорят о том, что такая организация возникла в результате объединения ранее совершенно чужих друг другу коллективов. Везде, где существовала дуально-фратриальная организация, люди были убеждены, что члены двух фратрий отличаются друг от друга рядом духовных, а иногда и физических особенностей, хотя объективные научные исследования никаких реальных различий между ними не фиксируют. У многих аборигенов Австралии это убеждение сочеталось с легендами, в которых рассказывалось о происхождении фратрий от двух различных групп предков, одна из которых пришла из далекой страны.

В Меланезии вера в существование физических и духовных различий между членами фратрий была неразрывна связана с преданиями об имевших место в прошлом вооруженных столкновениях между членами разных фратрий и сохранявшейся до самого последнего времени ритуальной враждой между ними. Существование ритуальной вражды между фратриями или ее отчетливых пережитков отмечено исследователями также в Микронезии, Полинезии, Австралии, Азии, Африке, Северной и Южной Америке.[41]

Возникновение дуально-праобщинной организации сделало возможным завершение формирования человека и общества. Каждая из праобщин была с точки зрения биологии инбредной линией. Соответственно завязывание половых отношений между их членами было не чем иным, как внутривидовой гибридизацией.

Как известно, одно из важных следствий гибридизации - гетерозис, т.е. резкое возрастание крепости, мощности, жизнеспособности, а в случае внутривидового скрещивания также и плодовитости потомства по сравнению с исходными родительскими формами. Другое важнейшее следствие гибридизации - обогащение наследственной основы, резкое повышение размаха изменчивости, необычайное возрастание эволюционной пластичности организма.

В силу этого завязывание половых отношений между членами разных праобщин давало возможность разрешить давно уже назревший конфликт между потребностями развития производства и физической организацией палеоантропов. Возникнув, эта возможность под действием вновь начавшего обретать силу праобщинно-индивидуального отбора стала быстро превращаться в действительность. Дуально-праобщинные организации представляли собой своеобразные “котлы”, в которых быстрыми темпами шла переплавка поздних специализированных неандертальцев в Homo sapiens.

Таким образом, необычайная быстрота, с которой шел процесс превращения неандертальцев в неоантропов, получает свое естественное объяснение. Прежде всего это превращение давно уже назрело, стало настоятельной производственной, экономической необходимостью. И далее, гибридизация не только сделала этот процесс возможным, но и, дав ему толчок, необычайно его ускорила.

Гибридизация же сделала возможным превращение палеоантропов в неоантропов еще в одном важном отношении. В настоящее время большинство биологов выступают против абсолютизации закона необратимости эволюции, открытого еще А.Долло. Соглашаясь с тем, что вид никогда не может вернуться к состоянию, уже раз осуществленному в ряду его предков, они в то же время считают возможным возвращение отдельных утраченных в ходе эволюции признаков и даже их комбинаций.

Не ограничиваясь указаниями на фактический материал, свидетельствующий о возвращении утраченных особенностей, П.П.Сушкин, а вслед за ним такие известные биологи, как А.М.Сергеев, С.И.Огнев, А.Н.Иванов, раскрыли механизм этого явления. Им оказалось так называемое “помолодение” организма, т. е. преждевременное окончание онтогенеза, как бы его обрыв, и закрепление эмбриональных особенностей во взрослом состоянии организма. И как раз гибридизация представляет собой тот самый фактор, который способствует “помолодению” организма и возвращению утраченных им признаков, его морфологической деспециализации.

Если неоантроп действительно потомок специализированных неандертальцев, то его морфологический облик обязательно должен носить следы “помолодения”. И он их действительно обнаруживает. Это общепризнанно в антропологической науке.

Завязывание отношений между праобщинами поздних неандертальцев и образование дуально-праобщинных организаций - очагов формирования современного человека представляло собой явление, закономерно обусловленное всем предшествующим развитием праобщества. Поэтому оно должно было происходить по всей территории расселения палеоантропов.

О времени и месте трансформации поздних неандертальцев в людей современного типа дают представление материалы не только антропологии, то есть остатки людей неандертальского, переходного и современного типов, но и археологии. Трансформация палеоантропов в неоантропов была тесно связана с тем зафиксированным археологами переломом в развитии материальной культуры, прежде всего техники производства, а также духовной жизни, который обычно именуют переходом либо от среднего палеолита к верхнему, либо от раннего (нижнего) палеолита к позднему (верхнему) палеолиту.

И наступление такого перелома вполне закономерно. Особенности морфологической организации поздних палеоантропов, в частности, строение их головного мозга препятствовали сколько-нибудь существенным сдвигам в развитии техники производства вообще, в технике обработки камня в особенности. Трансформация палеоантропов в неоантропов, сняв это препятствие, сделала возможным крупный прогресс в развитии техники, материальной и духовной культуры в целом. Возникнув, данная возможность превратилась в действительность.

Если сопоставить все данные и при этом отбросить крайние цифры, то получится, что переход от палеоантропов к неоантропам и от раннего палеолита к позднему произошел в основном примерно 35-40 тысяч лет назад, причем произошел он, по существу, одновременно во всех основных населенных регионах земного шара, т.е. носил панойкуменный характер.

Данные археологии свидетельствуют, что повсюду в это время имели место разнообразные контакты между ранее изолированными человеческими коллективами и возникновение каких-то их объединений, возрастание размеров человеческих групп и резкое увеличение численности населения вообще. По подсчетам некоторых исследователей с переходом от раннего палеолита к позднему население выросло в расчете на единицу времени примерно в десять раз. Возникнув, люди современного типа освоили север Евразии, заселили Австралию и Америку.

32. Briffault R. The Mothers. Vol. 2. London, 1927. P. 352-353.

33. . Idem. Vol. 2. P. 351-365; Vol. 3. P. 251-253.

34. Рейнак С. Орфей. Всеобщая история религий. Вып. 1. М., 1919. С. 16.

35. Фрейд З. Тотем и табу // З. Фрейд. “Я” и “Оно”. Труды разных лет. Кн. 1. Тбилиси. 1991. С. 261.

36. Weidereich F. The Duration of Life of Fossil Man in China and the Pathological Lesions Found in his Skeleton // F. Weidereich. Shorter Anthropological Papers. New York, 1977. P. 203.

37. Лавик-Гудолл Дж. В тени человека. М., 1974. С. 157, 159.

38. С переходом к земледелию такого рода обряды трансформировались в культ умирающего (точнее: погибающего) и возрождающегося (воскресающего) бога, который затем лег в основу христианства.

39. Можно привести известную параллель к данной ситуации. В апреле 1789 г. на корабле английского военно-морского флота “Баунти”, совершавшем плавание по Тихому океану, произошел мятеж. Восставшие матросы, высадив капитана и верных ему людей на шлюпку, захватили судно и направили его на Таити. Часть матросов осталась там, а 9 из них, захватив с собой 13 полинезиек (включая одну девочку) и 6 полинезийцев, направились искать место, куда не дотянулась бы рука английского государства. В январе 1790 г. они высадились на необитаемом острове Питкерн, уничтожили корабль и навсегда там остались.

Эта группа людей не была обществом, но она неизбежно должна были либо стать им, либо погибнуть. И она, в конце концов, стала обществом, но это произошло далеко не сразу. Главное отличие от общества заключалось в том, что в этой группе, в которую входили люди, принадлежавшие ранее к социально-историческим организмам, относившимся к разным типа, не было единой общественной воли, не было никаких общих норм, которые регулировали бы отношения между индивидами вообще, между полами, в частности.

Каждый мужчина претендовал на то, чтобы иметь хотя бы одну женщину. Но мужчин было 15, а женщин вначале 12, а спустя год - всего лишь 10 (две умерли). Результатом были постоянные конфликты. Кроме указанной, были и другие причины, порождавшие столкновения между членами колонии, но главными были ссоры из-за женщин. В ходе стычек были убиты все 6 полинезийцев и 6 англичан. Конфликты продолжались до тех пор, пока к 1799 г. в живых не осталось лишь двое мужчин. После этого на острове воцарился мир. А в последующем на нем сформировалось пусть миниатюрное, но настоящее общество.(См.: Ровинский В. Мятежный корабль. М., 1957; Стингл М. Приключения в Океании. М.,1986. С.152-166; Фальк-Ренне А. Слева по борту - рай. Путешествие по следам “Баунти”. М., 1982)

И все это происходило в объединении людей современного типа, которые обладали вполне сформировавшимся физиологическим механизмом воли, дававшим им полную возможность обуздывать свои инстинкты, и живших ранее в подлинных обществах, в которых действовал вполне сформировавшийся механизм социального контроля. Можно поэтому себе представить, что происходило в обществах только еще формирующихся (и морфофизиологически, и социально) людей!

40. Дополнение к актам историческим. Т. 1. СПб.1846. С. 18-19.

41. Изложенная концепция возникновения акойтии (в привычном словоупотреблении - экзогамии) и рода имеет длительную предысторию. Идея первоначального промискуитета, возникшая еще в античности, была разработана И.Я.Бахофеном в “Материнском праве” (1861), Дж.Мак-Леннаном в “Первобытном браке” (1865) и Л.Г.Морганом в “Древнем обществе” (1877). К.Д.Кавелиным в рецензии на книгу А.Терещенко “Быт русского народа” (1848), М.И.Кулишером в статье “Кавелин и русская этнография” (1885) и целым рядом других российских ученых была высказана догадка, что на какой-то стадии развития промискуитет был ограничен во времени.

Понятие о дуальной организации было введено в науку Л.Файсоном в его совместной с А.Хауиттом работе “Камилорои и курнаи” (1880). По его мнению, дуальная организация возникла в результате распада первоначальной “неразделенной коммуны”, в которой господствовал промискуитет. Э.Тайлор в статье “О методе исследования развития институтов: применительно к законам брака и происхождения” (1889) и ряде других не только подчеркнул, что подразделение людей на две взаимобрачащиеся половины является исходной формой экзогамии, но вскрыл связь между такой организацией общества и классификационной системой родства. В отличие от Л.Файсона, он считал, что дуально-родовая организация возникла в результате соединения двух ранее совершенно самостоятельных человеческих групп. В последующем проблема дуальной организации была глубоко разработана в работах У.Х.Р.Риверса “Родство и социальная организация” (1914),”История меланезийского общества” (1914), трудах С.П.Толстова “Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен” (1935), “Древний Хорезм” (1948) и книге А.М.Золотарева "Родовой строй и первобытная мифология” (1964).

В самом общем виде идея о том, что экзогамия возникла как средство урегулирования отношений внутри человеческого коллектива, была высказана М.М.Ковалевским в “Первобытном праве” (1886), затем конкретизирована С.П.Толстовым, обратившим в статье “Пережитки тотемиза и дуальной организации у туркмен” внимание на половые производственные табу и связавшим их появление с нарастанием противоречий между промискуитетными отношениями и потребностями развития производственной деятельности дородового коллектива.

Завершение социогенеза

С появлением дуально-родовой организации половые связи перестали быть неупорядоченными, промискуитетными. Они были полностью введены в социальные рамки. На смену промискуитету пришел брак, но не между индивидами, а между их группами. Первой формой брачных отношений был групповой, дуально-родовой брак.

С появлением родов и дуально-родового брака был полностью обуздан и поставлен под социальный контроль единственный еще остававшийся вне позитивного регулирования биологический инстинкт - половой. [42] Таким образом, все инстинкты были поставлены под контроль социальных сил, общественных отношений. Общественные отношения превратились в господствующие во всех сферах жизни. Тем самым был завершен процесс становления человеческого общества. Произошло это одновременно с завершением процесса становления человека, с появлением людей современного физического типа - неоантропов, или Homo sapiens.

В течение всего раннего палеолита шел процесс эволюции человека как биологического вида. Между архантропами, палеоантропами и неоантропами существуют значительные биологические различия, которые, во всяком случае, не могут быть оценены ниже, чем видовые. Процесс превращения архантропов в палеоантропов, а их - в неоантропов с точки зрения биологии не может рассматриваться иначе, как процесс видообразования, возникновения новых биологических видов.

С появлением неоантропа развитие человека как биологического вида прекратилось. Это отнюдь не означает, что человек вообще перестал развиваться. Наоборот, только с появлением неоантропов началось стремительное, непрерывно убыстряющееся развитие человека. Если за 1,6 млн. лет существования праобщества все успехи людей в области производства сводятся к движению от двух‑трех видов каменных орудий к несколько десяткам их тип