Свидетель перед преступником 7 страница

Возможно, вы хотите задать еще один вопрос, который мучает многих, и я отвечу на него. Вас интересует, как эти столь высоко вознесенные Богом люди могли быть уверены в своих интуитивных ощущениях? Я скажу: человек, живущий в своей духовной природе, не просто верит, он знает, что его существо едино с Богом-Отцом, с Великим Прародителем. Дух его говорит голосом интуиции, одной вспышкой сообщая ему то, чему иначе он учился бы годами, используя внешние методы исследования, если только внешнее вообще способно наделять знанием. Его дух мгновенно, без усилий дает ему из своего источника - от Отца - восприятие фактов, принципов и вещей. Я вспоминаю слова Мол-Ланга, некогда сказанные мне: «Филос, однажды ты поймешь это: Земля - лишь буква в семеричном алфавите, а звездное пространство - единая книга. И страниц в ней, поистине, мириады, и глав в ней легион. Однако, кроме этой книги, в библиотеке Творца их несметное множество».

Когда гость начал прощаться, братья сердечно поблагодарили его за наставления, которые оказали на всех нас чудесное действие. Несколько минут спустя он повернулся ко мне и спросил: «Филос, готов ли ты идти со мной прямо сейчас?» Я ответил утвердительно, как и Куонг, которого гость назвал Семла, когда задал ему тот же вопрос.

Печальные поднимались братья и брали руки Куонга в свои, по очереди обращаясь к нему, как к человеку, который уезжает в далекую страну и вернется лишь через много лет, а, возможно, и никогда: «Семла, да пребудет с тобой вечно мир Бога. Прощай». А Магистр Мендокус сказал: «Семла, даю тебе мир свой». Заметив эту разницу в прощальных речах, позже я спросил Мол-Ланга об этом и получил объяснение: «Братья еще не могли давать свой мир другому, ибо сами пока не обрели его в совершенстве, а Магистр Мендокус, имея его, мог дать, особенно тому, кто, подобно Семле, был на грани такого же достижения». Всем им Семла тихо отвечал: «И вам я желаю мира». Со мной они так не прощались, заверили только: «Мы еще увидимся здесь». В том состоянии ума, в котором я тогда пребывал, мне это почему-то было неприятно, но я, как мог, скрыл свои чувства и ответил столь же мягко.

Наконец, Мол-Ланг произнес: «Пора, идемте», - и двинулся к выходу из Сагума. Я должен был следовать за ним, не оглядываясь, но тут мне показалось, будто кто-то коснулся меня. Подумав, что один из братьев хочет привлечь мое внимание и заговорить, я повернулся и увидел картину, которая никогда не сотрется со страниц моей памяти: на мягком ковре лежали два человеческих тела. Приглядевшись, в одном я узнал свою физическую форму, свое тело. Четверо братьев, по двое с каждой стороны, поднимали его. Другие делали то же с телом Семлы. Именно ощущение, что что-то произошло с моим земным телом, я ошибочно и принял за прикосновение. Настолько легким было развоплощение, что я даже не заметил, как лишился своего смертного гроба.

«Не правда ли, умирать приятно? Словно выходишь из длительной мучительной болезни, - заговорил Мол-Ланг, увидев, что я стою столбом, совершенно потрясенный зрелищем того, как поднимают и укладывают на диваны наши тела. - Если бы тебе не надо было возвратиться в земное тело, то это действительно была бы смерть для него. Ведь то, что называют смертью, есть лишь отбрасывание наиболее грубой жизненной формы, которая уже выполнила свое предназначение. Но поскольку ты должен вернуться, для твоего физического тела это - не абсолютная смерть. А вот твой друг не вернется больше, следовательно, его физическая оболочка умерла окончательно. Когда наступает настоящая смерть, меч Бога $ отсекает грубое тело, а Шива свидетель перед преступником 7 страница - student2.ru овладевает им и распределяет по стихиям, чтобы Вишну свидетель перед преступником 7 страница - student2.ru мог получить его от Брахмы О - Творца - и использовать снова. Тогда душа освобождается на значительно больший промежуток времени по сравнению с тем, который она провела на Земле. Хотя астральная оболочка и может попасть в круг спиритуалистов и проявиться через медиумов, Я ЕСМЬ не опускается в земные условия до тех пор, пока не повторится воплощение. Но и на этом новом, более высоком по сравнению с предыдущим, уровне существует наказание за грех, или, что есть то же самое, за неполный отрыв эго от желания земных переживаний. Так что стоит подумать, что предпочтительнее - Земля или Жизнь.

Мы не сразу отправимся в мой дом, сначала посетим ту область, куда с Земли уходят умершие, - девачан, то есть рай. Ее еще называют «страна вечного лета», «страна реки Обб» или «предел, откуда не возвращаются». Филос, члены секты спиритуалистов ошибаются, когда говорят, что общаются с духами, вызывая их по своему разумению. Ни одно Эго не возвращается из девачана, если только его не принуждают к этому, что весьма вредно и глубоко несправедливо по отношению к нему* (* I Цар. 28:14-15.) Таким образом могут вернуться только астральная душа и животный принцип, но Я ЕСМЬ - никогда. У него не существует прошлого земного состояния; заметь, я не говорю «для него», но «у него». То есть, у Эго отсутствует сознание чего-либо земного или происходящего на Земле. Эти души не могут опуститься к нам, зато мы можем подняться к ним. Так пойдем же».

Мысль работает быстро, и прежде чем мы дошли до бронзовых дверей, мое сознание освоило истину, что смерть сама по себе не является страданием, она не приносит никаких поразительных изменений и не наделяет готовящуюся к новому рождению душу чудесной способностью к предвидению. Фактически даются лишь свобода от земного тела и некоторые сопутствующие этому способности - ничего примечательного кроме того, что Земля не удерживает более душу. Я говорю о тех, кто в уходе от мирского ищет освобождения от Земли, ибо не испытывает любви к ее условиям, но возлюбил детей ее: если они трудились ради братьев своих и накопили добрую и высокую карму, она унесет их от рабских условий Земли.

Тут Мол-Ланг прервал мои размышления, сказав:

«И еще одно: давай оставим здесь и твое второе «я», которое является частью тебя, воспринимает земные вещи и хранит земную память. Это для того, чтобы уберечь тебя от мучительных сравнений между тем состоянием, в какое ты попадешь, и Землей, оставленной позади, которую ты будешь видеть не больше, чем те, кто на самом деле умер. Но между тобой и Землей я сохраню живую связь, образованную вторым природным принципом, дабы твое состояние не явилось для тебя настоящей смертью. - Затем он произнес фразу, смысл которой я сначала не понял: - Думаю, больше нет нужды использовать эту переходную форму».

Окажись там в тот момент непосвященный наблюдатель, ему представилось бы поразительное, если не сказать потрясающее, зрелище: он бы увидел, как человек растворяется в дымке, ибо Мол-Ланг убрал границы своей туманной формы и взмыл ввысь бесформенным облаком. Но прежде он положил руку мне на голову, и, когда убрал ее, я не помнил более ничего земного. Я смутно увидел перед собой бронзовую дверь Сагума, знал, что Мол-Ланг открыл ее и мы втроем, вместе с Семлой, вышли. Но оказались не в длинном тоннеле, а на открытом зеленом лугу в залитой солнцем прерии. Однако, это меня не удивило, так как я уже не помнил ничего конкретного о земной жизни, знал лишь, что я - это я и нахожусь в некоем приятном месте. Все было очень похоже на яркий сон, ведь, как правило, мы не соотносим увиденное во сне с тем, с чем встречаемся в часы бодрствования, ибо знание этого последнего состояния во время сна обычно стерто.

«Вот ты и прошел через врата, - опять раздался голос Мол-Ланга. - Смотри, законы физической природы не действуют здесь. Они работают в объективном мире, но не здесь, ибо это - мир субъективный, не физический. Он недоступен для материальных чувств, тем не менее, он реален, ибо реален Дух, а субъективные состояния, как и объективные, порождены Духом Отца. Это еще одна из обителей в Доме Его. Она дальше от Земли, чем самая удаленная звезда на небосклоне, поскольку ни в коей мере не принадлежит к материальной природе. Для обитателей этого мира все земное является лишь сном, и наоборот. Друг другу эти миры кажутся нереальными. Мы находимся в «Далеком доме души».

Я слушал Мол-Ланга, имея уши, чтобы слышать, и понимал его. Но Земля, о которой он говорил, представлялась мне очень смутно, а знание о ней казалось забытым сновидением. Это объяснялось тем, что принцип моей земной природы, служивший средоточием земных ощущений и памяти о воспринятом, остался там, в Сагуме, вместе с телом. Этот принцип мог бы посетить спиритического медиума и назваться моим именем, однако, это был бы не я, а только моя оболочка - часть меня, связующая дух и тело.

Друг, ты согласишься, что образ автора отражается в его автобиографии, но книга не есть сам автор. Так же и то, что имеет свои «поступки, страсти, существования, пользу и конец» в теле, не является ЧЕЛОВЕКОМ. Однако, книга может жить и побудить других к действию. То же самое способна делать и астральная оболочка умершего человека. А сильный медиум своей энергией может так долго стимулировать такую оболочку, что она будет оказывать влияние на любых живущих на Земле мужчин и женщин. Этот феномен мы и наблюдаем в кружках людей, верящих в общение с духами. Для Эго (Я ЕСМЬ) нет ни возврата к земному, ни возможности общения его плана с нижним, хотя иногда бывают случаи общения человеческого плана с верхним.

И все же спиритуалисты будут упорствовать в уверенности, что я ошибаюсь. С их точки зрения то, что я называю «оболочками», не может быть таковыми, поскольку оболочки порой рассказывают о событиях, которые должны произойти после смерти. Да, я допускаю, что это так. Но подобное возможно просто потому, что они суть хроники Эго; ведь несколько мгновений смерти иногда бывают настолько пророческими, что можно увидеть каждую деталь событий будущего на века. Или же уходящая душа улавливает проблеск своего собственного девачана, созданного ее представлением, и запись об этом запечатлевается на оболочке, которая и несет такие видения медиуму-спиритуалисту. Посмотрите, как часто - даже через честных медиумов - абсурдно описывается характер духовного мира. Они не упоминают о ХРИСТЕ, за исключением тех случаев, когда двое или трое собраны во имя Его.

Медиумизм истинен, примитивные объяснения его ложны. Медиум впадает в транс, его (или ее) жизненная сила передается «хозяину», который является всего лишь оболочкой, а не истинным духом, то есть Эго, а присутствующие на сеансе наслаждаются «контактом». Кстати, медиум подобен читателю летописей; пересказываются события прошлого, даются более или менее точные пророчества, астральные же оболочки живут временной, неестественной, вымученной жизнью. Так Эдгар По возрождается в чтеце, исполняющем «Ворона» со сцены. Пока человечество будет читать «Записки»* Цезаря, «дух» этого императора будет управлять медиумами; и пока «Книга Мормона» вводит в заблуждение толпы людей в штате Юта, «пророк Джозеф Смит» будет влиять на телепатов. Но я становлюсь многословным.

Давайте же вновь обратимся к миру следствий и посмотрим, каким он выглядит для нашего психического восприятия. Не хотите ли присоединиться к нам и увидеть то, что видели мы трое после того, как перешли равнину, на которую ступили из дверей Сагума?

* Юлий Цезарь, «Записки о Галльской войне».

Глава 4

ВОЗДАЯНИЕ ПО ЗАСЛУГАМ

Филос, ты вскоре увидишь человека, полностью погруженного в свой мир, - сказал мне Мол-Ланг. - Он не может выйти к нам, мы же способны проникнуть к нему и воспринимать все так, как видит он. Войдя в область его восприятия, мы будем дружественными ему духами, а не просто образами, которые он представляет себе, и окружение этого человека покажется нам настолько же реальным, как и ему. Дело в том, что его мир (за исключением таких гостей, как мы, а также тех немногих или, может быть, многих душ, находящихся вместе с ним на том же самом плане) - это просто мир его собственных представлений. Этот мир не существует для его соседа, который будет - и мы это тоже увидим - на другом психическом плане, хотя оба они пребывают в Обители Отца, дающего таким образом отдых Своим любимым. Тот, с кем я вас сейчас познакомлю, в физическом мире - мире причин - был изобретателем и хотел своими творениями облегчить жизнь простых людей. К примеру, он мечтал о механических железных дорогах, которыми бы малообеспеченные пользовались бесплатно, о собственном монетном дворе, где бы он сам чеканил деньги, предотвращая злоупотребления... Многие свои прекрасные желания изобретатель не смог осуществить на Земле, но, попав в мир следствий, все это нашел свершившимся (однако, только для себя). Пройдем же по этой равнине вон к той роще, в миле отсюда».

Некоторое время мы шли в молчании, любуясь красотой пейзажа. Журчащие ручьи извивами пересекали цветущие лужайки, леса уходили в перспективу, а вдали, у самого горизонта виднелась гряда синих холмов. Подойдя к роще, указанной Мол-Лангом, мы оказались на станции, где на дорожках стояли автомобили причудливой формы. Повсюду сновали люди. Легкая металлическая лестница вела на верхнюю платформу башни - подъемника, с которой уже стоявшие там люди входили внутрь автомобиля. Водитель машины включал какое-то устройство, огромные колеса приходили в движение, вращаясь все быстрее, и машина уносилась прочь с потрясающей скоростью, одинаково легко преодолевая и равнину, и холмы.

«Давайте прокатимся», - предложил Семла. Мы поднялись по спиралевидной лесенке и встретились с любезным человеком в форме, который спросил, будем мы платить или нет. «Я буду, а мои друзья нет», - ответил Мол-Ланг. В руке у него появилась золотая монетка, которую, пока служитель делал запись в книге, он показал мне. На монете было изображено лицо мужчины, по краям шла надпись: «МЕРТОН ФАУЛЕР. ДРУГ НАРОДА». «Какое самомнение», - подумал я. Служитель спросил, куда мы собираемся ехать, и, услышав от Мол-Ланга: «К водопаду», - заявил, что не знает о таком месте, но посадит нас в машину, водителю которой оно наверняка известно.

Вскоре мы уже мчались со скоростью стрелы, но делали много остановок, и все для того, чтобы, как объяснил водитель, выполнить правило Мертона Фаулера, предписывающее всем, кто пользуется его машинами, знакомиться и с другими его же многочисленными изобретениями. Их разнообразие поставило меня в тупик: здесь было немало таких, что работали с единственной целью - просто продемонстрировать какой-нибудь отдельный механический принцип. Наконец, исколесив, как нам показалось, почти полсвета, хотя и не затратив на это много времени, мы подъехали к группе красивых зданий. Тут водитель признался, что тоже ничего не знает о водопаде, хотя о существовании оного слышал от своего хозяина, к которому нам и следует обратиться. В здании, похожем на учреждение, он поручил нас заботам другого человека, попросив его отвести гостей к Мертону Фаулеру.

Этого джентльмена мы нашли в роскошном помещении, где все было поистине прекрасно, но казалось лишь механическими изобретениями и существовало только ради основополагающего принципа создателя - систематизации его знаний и приложения их к более или менее реальным целям. Для механика это был бы просто рай, но я не механик, и меня этот рай утомил. Однако, многие из присутствовавших там приходили в восторг. Кстати, Мол-Ланг сказал, что не все эти люди - просто образы, созданные плодовитым умом Фаулера, среди них есть и настоящие личности. Причем лишь некоторые были, подобно нам, медиумами, прочие же - «умершими», то есть развоплощенными душами, обитавшими на том же плане осуществленных замыслов, что и контролирующий этот план ум - Мертон Фаулер. Здесь он являлся главным.

Я спросил изобретателя, где находится водопад. Вместо ответа он произнес: «Там жил один мой знакомый писатель, который любил слушать гигантский орган, собранный мной специально для него.

Мной! Bсe люди до одного пользуются моими благодеяниями и признают во мне наиглавнейшего представителя рода человеческого и величайшего среди всех живущих!»

Я отвернулся, мне стало противно при виде такого ископаемого самомнения и тщеславия. Когда же мы вышли, Мол-Ланг объяснил:

«Этот человек упорядочивает здесь свои представления о жизни без Христа, полученные на Земле. Когда все уроки будут им усвоены, он снова сойдет в воплощение, и с самой колыбели самомнение и самолюбование станут главными чертами его характера. В своей последней жизни он посеял зерна, которые должны были взойти, а здесь наслаждается всходами. И здесь же созреет урожай. Когда же он будет собран полностью, этот человек заберет его на Землю, чтобы посеять снова. Ты хочешь знать, зачем нужно такое многократное повторение его тщеславия? Я отвечу так: во-первых, это - Божественный закон, во-вторых, из его будущего эгоизма вырастет уверенность в себе. Духовность Фаулера велика, его животные качества хорошо сбалансированы, сильны, и то положительное, что есть в его самомнении, проявится затем в способности управлять силами, которые поведут людей вперед. На Земле до самой смерти он был застенчивым и скромным человеком с постоянным ощущением того, что его недооценивают. В следующий же раз он воплотится сильной душой, которая станет лидером, способным повести людей к высшим планам жизни».

«Истинно, - подумал я, - все под рукой Господа приносит благо!»

Водопад находился в сфере девачана человека, который на Земле был неплохим писателем с богатым воображением и неординарным мышлением, что, несомненно, стало причиной его популярности. Его мысли были сосредоточены на истинном добре, на самом возвышенном и прекрасном в природе. Здесь, в раю он жил теперь в мире своих книг, окруженный их персонажами, впечатлениями, изысканными образами и возвышенной красотой - всем, что при жизни на Земле делало вымышленное им почти реальным для внимательных читателей, которые пролили немало слез над страницами его произведений, сопереживая героям. Тут все, сочиненное им, созданное его воображением, то, что всегда рисовалось ему желанным в прошедшей жизни, стало для него самой реальностью, и он наслаждался этим.

«Какая нужда в такой кажущейся реальности?» - спросите вы. Дело в том, что эти чудесные создания воображения помогают развиться высокой духовности, пробуждая глубокое сострадание, которое вскоре приведет к идее всеобщего Братства Человечества. Она зародится на Земле на заре нового века без вероучения, без границ и не будет требовать от своих последователей ничего, кроме возвышенного, преданного устремления и действия. И тогда этот писатель, пребывавший в своем доме-душе в течение нескольких веков, снова воплотится и станет одним из ее пророков.

...Мы нашли водопад в широкой расщелине, глубокой, как Королевское ущелье реки Арканзас. Здешняя река соединяла два больших озера редкостной красоты. С утеса высотой в полмили, формой похожего на две подковы, река падала двумя потоками воды, разделенными в месте их слияния островом. Вдоль водопада тянулись вверх три скалы-конуса высотой более тысячи футов. Вокруг них спиралями поднимались лестницы, выдолбленные в твердом граните, а между их вершинами был протянут подвесной мост. С одной из вершин, нависших над водопадом, к берегам реки шли еще два подвесных моста, раскачивавшихся на громадных канатах длиной в несколько миль каждый.

Я был уверен, что изобретатель Мертон Фаулер не мог бы задумать такого моста: опыт механика подсказал бы ему, что столь длинные висячие сооружения непременно рухнут под собственной тяжестью. Но их автор не был инженером и не видел такого затруднения, следовательно, его представление не нашло никакого препятствия к осуществлению этой фантазии. И поскольку сооружения были не объективными, а субъективными, они для него существовали; и коль скоро мы временно находились на его плане и воспринимали его образы, то также видели мосты и считали их реальными. Всем, находящимся на его плане, эти образы казались реальными, субъективно реальными. Земные же глаза не смогли бы увидеть их, ибо они не видят ничего, кроме реальности объективной. Оба состояния реальны, но только для тех, кто находится на соответствующем плане. Если образы мира духовного кажутся нелепыми человеку физическому, то такими же могут показаться обитателю девачана объекты физического мира.

Мостами пользовалось множество людей - творений ума писателя, жившего в созданной им утопии, где все было истинным раем и питало его духовность, развивало его творческий потенциал, возвышало чувства. Его душа завершала усвоение этих «ступеней к Богу», и он был почти готов к новому воплощению в качестве одного из творцов земной красоты, вождей, ведущих людей к Отцу нашему, тружеников, о которых сказано: «По плодам их узнаете их».* (* Матф. 7:16.). И ведя за собой других, он сам будет с каждым часом все ближе к Богу, ближе к Нирване - величественному периоду покоя, из которого дух человеческий пробудится, чтобы увидеть себя большим, чем человек, - узреть себя одним из высших Мировых Духов, чьи сияющие формы наполняют ночные небеса, или служащим Отцу каким-либо иным способом.

Надеюсь, после всего рассказанного очевидным должен быть факт, что жизнь между смертью и колыбелью, жизнь в мире следствий дается для усвоения результатов, порожденных причинами, приведенными в действие на Земле - в мире причинности. Девачан есть область форми­рования характера, где следствия выстроены таким образом, чтобы стать причинами в последующей земной жизни, но не в форме внешних воз­действий, а в виде черт характера, определяющих жизненную позицию каждой отдельной личности.

Подобное притягивается к подобному, поэтому душу, еще находящу­юся в девачане, но уже готовую к очередному воплощению на Земле, по­тянет к тем будущим родителям, которые близки ей по склонностям, направляющим их жизни в критические моменты. И она воспользуется возможностью найти таких, кто в данный момент времени подобен ей (именно в это время, ибо они могли не походить друг на друга никогда прежде и, вероятно, никогда больше не будут). Так складываются гармо­ничные троицы.

свидетель перед преступником 7 страница - student2.ru

Водопад и подвесные мосты в девачане.

Во Вселенной нет совпадений, нет случайностей, все есть неизменный закон, причина и следствие. Зерах Колбурн, чьи математические способ­ности проявились в раннем детстве и поразили мир, не получил их по наследству. Моцарт не мог унаследовать того, чем не обладал ни один из его родителей, хотя известно, что еще до рождения этого гения склад ума его любившей музыку матери имел некое сходство с его менталом. Слу­чаи столь раннего развития личности обычно объяснялись влияниями наследственности отдаленных предков, если было доподлинно известно, что ни один из родителей не обладал теми качествами, которые прису­щи отпрыску. Но такое объяснение явно недостаточно. Ответ на вопрос о наследственности лежит гораздо глубже: родители испытывают опреде­ленное воздействие, а души детей в это время привлекаются из девачана к себе подобным по настрою мыслей. Так было в случаях и с Зерахом Колбурном, и с вундеркиндом Моцартом. Цельм Нуминос мог бы пове­дать, если бы не опустил этого в своем повествовании об Атле, что Кол­бурн некогда был известным математиком Атлантиды, а Моцарт воплощался в Спарте поэтом-лириком Алкманом.

...Казалось, приближалась ночь; воздух приятно освежал. После дол­гого плавания по прекрасной водной глади мы оказались на берегу, по­крытом агатовым песком и галькой. Бамбуковые заросли окаймляли озеро. Множество очаровательных домиков располагалось у тихих заво­дей на берегу. Местность являла некое сходство с Японией. И действи­тельно, оказалось, что мы попали в представления одного американца, прожившего много лет в этой стране перед тем, как он совершил переход в девачан. Мы поднялись на просторную веранду дома, изысканный архитектурный стиль которого сочетался со всеми возможными удобствами. Внутри традиционные японские коврики и циновки были заменены на легкие кресла, в которые мы уселись вслед за Мол-Лангом. Вскоре появился слуга в японском кимоно, поставивший перед нами столик, сервированный на пять персон. Затем к нам вышли статный пожилой мужчина и молодая девушка, которая, как я понял, была его дочерью. Они приветствовали нас с благородством истинных аристократов. Позже Мол-Ланг объяснил мне, что мужчина и есть то Эго, вокруг которого его собственным воображением создано все в этом месте: озеро, тропическая растительность и даже японцы, встреченные нами. Одним словом, все следствия здесь были упорядочены в соответствии с идеалами этого человека: В них он видел воплощение своих мечтаний об умиротворенной, беззаботной, гостеприимной жизни. И поскольку он видел их, мы тоже могли их видеть, потому что Мол-Ланг незаметно ввел наше восприятие в душевный план этого человека.

Мы разделили с хозяином щедрый ужин. На столе не было крепких напитков, нельзя было найти их и во всей этой стране его души, ибо он вел жизнь, полную воздержания. Естественно, что люди, которыми он населил свою страну, тоже не употребляли спиртного, так как они либо являлись созданиями его воображения, либо, если это были реальные личности, симпатизировали его главенствующему здесь сознанию. В противном случае они не смогли бы находиться тут вместе с ним.

Но обо всем этом хозяин дома мог знать не больше, чем человек, который считает, что во сне видимые им персонажи и места существуют только для него. Иногда, правда, сновидец вместе с другой гармоничной ему душой (если, конечно, они являются настоящими душами) может отправиться в путешествие, которое будет уже не сном, но фактом.

Этот по - княжески щедрый человек наслаждался зрелищем великолепных зданий, богато одетых людей, рожденных его воображением, статуй, фонтанов, рощ и остального, буквально упивался этими воображаемыми радостями, совсем не осознавая в тот момент, что они - лишь созданные им субъективные образы. И все было задумано им с одной целью - окружить счастьем свою дочь, являвшуюся его идолом, смыслом его существования, как сказал бы он сам. На мой взгляд, девушка была не очень привлекательной внешне, зато обаятельной, умной, хорошо образованной и воспитанной.

Мы получили приглашение от хозяев гостить у них столько, сколько захотим, и по внушению Мол-Ланга приняли предложение. Дни летели быстро в этом раю, где самым чудесным местом был дом. Разбитые вокруг него парки предлагали множество великолепных развлечений десяткам счастливых людей. Сам же дом походил на дворец. Библиотека, картинная галерея с тысячами прекрасных полотен - все это и многое другое делало жизнь такой приятной, что прошло несколько месяцев, прежде чем мы распрощались с нашим хозяином. Нам стало ясно, что такая веселая жизнь была организована лишь ради дочери и несла мало удовольствия самому отцу. Картинная галерея тоже располагалась в доме именно ради нее. Библиотека же была создана для них обоих, и, как говорил сам хозяин, в книгах он находил даже большее удовольствие, нежели она; для него книги являлись священным сокровищем.

Но по-настоящему экстатический покой его душа находила в музыке. Он с исключительной техникой и чувством играл нам поистине божественные мелодии, исполнял такую прекрасную музыку, о которой я никогда и не мечтал, хотя слышал много превосходных музыкальных произведений, - будто сказание об Орфее стало правдой. Час за часом он играл для меня, пока Семла и Мол-Ланг отсутствовали, и душа моя отвечала трепетом, наполнялась высшей радостью до такой степени, что мое существо, казалось, утрачивало личность, становилось рвущейся ввысь гармонией, способной лететь вместе с ветром и заставлять сердца людей трепетать и биться в унисон с собою! Я знал, что чувства исполнителя во всем были созвучны моим. Мы были двумя душами на одном и том же плане, испытывающими похожие ощущения.

Наконец, однажды Мол-Ланг сказал: «Друзья мои, пора идти дальше, ибо многое другое требует нашего внимания. Нескольких часов, проведенных здесь, должно быть вполне достаточно для нас. Теперь же мы отправимся туда, где на самом деле пребывает дочь этого человека».

Я думал, мой друг назвал долгие месяцы нашего пребывания в здешнем раю несколькими часами в переносном смысле, однако для земных людей действительно прошло всего лишь несколько часов. Время, оказывается, существует лишь как мера того, сколько сделано, и только для тех, кто ощущает его течение. В тот момент я также не мог понять, что означают слова «где на самом деле пребывает дочь», ибо мое астральное тело осталось на Земле и у меня не было средств для сравнения идей. Поэтому место, где я тогда находился, для меня было единственным местом пребывания, так же как до того страна писателя и страна изобретателя Фаулера. Об этих местах я знал, поскольку, пока находился там, сформировал для себя оболочку памяти, в которую они вошли, хотя и не осознавал процесса ее создания. Я сознавал оставшиеся у меня воспоминания, которые казались частью меня самого. Мол-Ланг объяснил, что на самом деле дочь американца не жила здесь, рядом с ним постоянно находилось только его идеальное представление о ней.

Отправившись в путь, мы спустились к озеру, сели в лодку и поплы­ли. Затем каким-то образом (я не заметил, как и когда) оставили лодку и озеро и очутились в цветущем саду. Это было непонятно, но не особенно удивило меня и недолго занимало внимание - никто никогда ничему не удивляется в сфере психического. На холме стоял дом, отсюда открывал­ся вид на большой город, простиравшийся во всех направлениях. Дом, очевидно, принадлежал человеку утонченному, и несмотря на многочис­ленные свидетельства достатка, все в нем было предназначено для удоб­ства, а не для демонстрации состоятельности владельца. Всякий человек, находившийся в доме более или менее длительное время, не мог не за­метить искренней веры его хозяйки в то, что она выполняет важную, даже священную миссию.

Наши рекомендации