Учебное пособие. СПб.: Балт. гос. техн. ун-т, 2006. 215 с

ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ - - внедрение демократических начал, реорганизация какого-л. общества на демократических основах. Главные направления Д.: привлечение граждан к управлению делами общества и государства; создание условий для проявления инициативы отдельных лиц, представительных органов власти, общественных организаций, трудовых коллективов, развитие самоуправления общества; свободное развитие каждой нации и народности, укрепление их равноправного сотрудничества; постоянное укрепление законности и правопорядка; расширение гласности; регулярный учет общественного мнения при обсуждении и решении государственных и общественных дел; совершенствование избирательной системы.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ТРАНЗИТ - ( лат. transitus переход, прохождение) - переход от авторитаризма (тоталитаризма) к демократии. В литературе по транзитологии выделяются следующие пути перехода к демократии: а) эволюционный ("трансформация") - Испания; б) революционный ("замена" или крах старого режима) - Португалия; в) военное завоевание - Германия, Япония. С. Хантингтон характеризует три модели Д.т.: Г) классическая линейная модель (Великобритания, Швеция): происходило постепенное ограничение монархической власти, расширение прав граждан и парламента; вначале подданные получают гражданские (личные) права, затем - права политические и значительно позднее - социальные; постепенно ограничиваются и устраняются избирательные цензы; парламент становится высшей законодательной властью и контролирует правительство; 2) циклическая модель (во многих странах Латинской Америки, Азии и Африки): предполагает чередование демократических и авторитарных форм правления при формально позитивном отношении политической элиты к демократии; в этом случае избранные пародом правители либо свергаются военными, либо сами узурпируют власть, опасаясь потерять ее, сталкиваясь с растущей непопулярностью и сильным противостоянием оппозиции; указанная модель свидетельствует о недостаточной зрелости внутренних предпосылок демократии и, особенно, о ее слабой укорененности в господствующей политической культуре; 3) диалектическая модель (Испания, Португалия, Греция): как и циклическая модель, характеризуется нестабильностью переходных политических режимов, но здесь переход к демократии осуществляется под влиянием уже достаточно созревших для нее внутренних предпосылок (индустриализации, многочисленного среднего класса, достаточно высокого образовательного уровня граждан, рационализации и индивидуализации массового сознания и т.д.); нарастание этих и др. факторов приводит к довольно быстрому и внезапному краху авторитарных режимов; в результате постепенно (после череды смен) устанавливается стабильная, жизнеспособная демократия. Можно выделить следующие этапы Д.т.: а) Кризис авторитарного режима и его либерализация. Кризис диктатуры может быть вызван обстоятельствами внутри и внешнеполитического порядка. Кризис институтов авторитарного государства связан, прежде всего, с несовершенностью проблемы преемственности (см. Авторитаризм). Ослабление или потеря режимом легитимности является важной составляющей его политического кризиса. Снижение легитимности происходит не только на уровне масс, но и на уровне элит. В правящей элите возникают различные течения. Сторонники "жесткой линии" считают необходимым повысить сплоченность правящей элиты путем возврата к фундаментальным ценностям режима. Если это невозможно, то положение может спасти перехват власти одним из компонентов правящего блока (как правило, армией). Сторонники "мягкой линии" считают такое решение опасным для режима, они видят выходе приспособлении режима к изменившимся обстоятельствам путем его контролируемой либерализации - предоставления гражданам некоторых прав и свобод, перехода к "ограниченной демократии". Д.т. обычно начинается тогда, когда верх в элите берут сторонники "мягкой линии", начинающие либерализацию. Оживление гражданского общества является одним из неизбежных последствий начала либерализации. За короткое время возникают студенческие ассоциации, профессиональные союзы, протопартии. Начинает формироваться открытая политическая оппозиция режиму. Союзы с оппозицией означают возникновение в политической системе! важных предпосылок демократизации. Авторитарная элита окончательно распадается, в политический процесс включаются и неавторитарные силы. Это ведет к появлению элементов конкуренции. Осуществляемая на этом этапе реформа политической системы носит ограниченный характер. Правящая элита идет на признание демократической конкуренции, но одновременно стремится гарантировать сохранение за собой контроля над государственной властью. Для этого используются многоступенчатые выборы, назначение части депутатов сверху, мажоритарный способ голосования. Возросшая политическая активное и усиление оппозиции приводят к тому, что никакие внутренние "предохранители" уже не позволяют полностью контролировать сверху результаты политической борьбы. Общество вступает в этап установления демократического политического режима. б) Установление демократии. Двумя основными процессами установления демократии являются формирование конкурентной партийной системы и институционализация демократических механизмов государственной власти. Формирование конкурентной партийной системы начинается в процессе подготовки и проведения первых свободных выборов. Инструментом влияния на форму партийной системы выступает избирательный закон. Соотношение между исполнительной и законодательной властью - один из основных вопросов на этапе установления демократии. Исполнительные органы должны обладать значительной независимостью от законодательных. Значительной, по не чрезмерной, иначе опять возрастет опасность возврата к авторитаризму. При становлении демократии большое значение имеет процедура разработки конституции. Оптимальным вариантом является достижение консенсуса по основным институциональным вопросам. в) Консолидация демократии. Для долговременной стабильности и легитимности демократического режима в обществе, пережившем диктатуру, имеет большое значение не только форма возникающих институтов и структур, но и то, как пройдет период консолидации демократии, т.е. адаптации общества к новому политическому механизму. На этом этапе возникает проблема "перехода лояльности". Следует учитывать, что демократические механизмы начинают действовать не в вакууме, О в обществе, где сохранились прежние группы интересов и люди, приверженные авторитаризму или просто удовлетворенные тем, как защищались их интересы старыми структурами. Перед демократией встает проблема учета этих интересов в процессе замены авторитарных структур. Она фокусируется в "дилемме палача" (как поступить с лидерами авторитарного режима?) и проблеме преторианства (решение достигается уменьшением вмешательства военных в политику путем создания профессиональной армии для того, чтобы избежать военных переворотов). Не менее важна и проблема обеспечения лояльности политической оппозиции. Актуален и вопрос о легитимации нового режима на уровне масс, во многом зависящий от эффективности действий демократического правительства. "Революция растущих ожиданий" ставит правительство в жесткие временные рамки - оно должно доказать свою эффективность до того, как наступит массовое разочарование в новом режиме. Зрелая демократия возникает не сразу, а через одно-два поколения, когда происходят существенные изменения в политической культуре и приверженность демократическому способу урегулирования конфликтов приобретает силу традиции. Попытка проведения реформ без учета исторических предпосылок, существующей социально-экономической структуры, степени плюрализма субкультур, политической культуры разных слоев общества ведет к дискредитации правительства и затрудняет легитимацию демократии. Обеспечение лояльности основных групп интересов и возникновение лояльной политической оппозиции позволяет "запустить" демократический механизм, созданный на этапе установления демократии, наполняет реальным содержанием деятельность институтов демократии. Т.о., преодолевается институциональный кризис, который .был одной из основных причин начала крушения авторитаризма. Легитимация нового режима позволяет восстановить эффективность политической системы и долговременную политическую стабильность. Д.т. завершается.

С середины 1980-х гг. в политической науке под влиянием определенных процессов – первоначально региональных, а затем и общемировых – постепенно начинает формироваться новое направление политологических исследований – транзитология. Если подойти к данному понятию со строго этимологических позиций, то транзитологические исследования предполагали анализ политических изменений переходного характера, связанных со становлением нового качественного состояния политической системы. Однако на практике термин «транзитология» приобрел более узкое значение, так как предметом исследований данного направления стал процесс перехода от автократических форм правления к демократическим. Поэтому предметом транзитологии как относительно самостоятельной дисциплины в рамках политической науки стали проблемы демократизации.

В самом общем смысле демократизация означает процесс политических и социальных изменений, направленных на установление демократического строя. Как пишет российский политолог А.Мельвиль, «история становления и развития демократических норм и практик говорит о том, что демократия – это процесс, процесс развития, расширения и обновления идей и принципов, институтов и процедур».^[1] Т.е. демократия является, по сути, постоянно идущим процессом демократизации. В современной теории и практике демократия и демократизация не гарантирует решения тех или иных проблем, и лишь создает условия для достижения поставленных целей. Результат же зависит от условия протекания демократического процесса, от характеристики сил, которые будут на него влиять, от их способностей решать проблемы, от внешних обстоятельств, влияющих на внутреннюю политику.

С.Хантингтон вводит понятие «волна демократизации», под которой он понимает группу переходов «от недемократических режимов к демократическим, про­исходящих в определенный период времени, количест­во которых значительно превышает количество перехо­дов в противоположном направлении в данный пери­од».^[2] К этой волне обычно относится также либерализа­ция или частичная демократизация в тех политических системах, которые не становятся полностью демокра­тическими. Американский политолог пришел к выводу, что в современном мире имели место три волны демократизации. Каждая из них затрагивала сравни­тельно небольшое число стран, и во время каждой со­вершались переходы и в недемократическом направле­нии. За каж­дой из первых двух волн демократизации следовал откат, во время которого некоторые, хотя и не все, страны, со­вершившие прежде переход к демократии, возвращались к недемократическому правлению. Понимая всю степень условности своих исследований, тем не менее, С.Хантингтон выделил следующие даты волн демократизации: первая, длинная волна демократизации 1828 - 1926 гг.; первый откат 1922 - 1942 гг.; вторая, короткая волна демократизации 1943 - 1962 гг.; второй откат 1958 – 1975 гг.; третья волна демократизации начинается с 1974 г. и продолжается по сей день.

В качестве критериев демократичес­кого минимума исследователи выделили следующие: во-первых, 50 процентов взрос­лого мужского населения должно иметь право голоса; во-вторых, ответ­ственный глава исполнительной власти должен либо сохранять за собой поддержку большинства в выбор­ном парламенте либо избираться в ходе периодических всенародных выборов. Первой страной, которая отвечала этим критериям были США примерно около 1828 года. К концу XIX столетия переход к демокра­тии совершили Швейцария, заморские британские до­минионы, Франция, Великобритания и несколько мел­ких европейских стран. В первую волну более или менее демократические режимы уста­новили у себя Италия и Аргентина, а также получившие независи­мость Ирландия и Исландия. За сто лет свыше тридцати стран ввели у себя по крайней мере минимальные общенациональные демократичес­кие институты.

Первый откат начался в 1922 г., когда Муссолини в Италии пришел к власти. Демокра­тические институты, созданные в 1920-х гг. в Литве, Польше, Латвии и Эсто­нии, были свергнуты в результате военных переворо­тов. После прихода к влас­ти Гитлера в 1933 г. прекратила свое существование Веймарская республика. Демократия погибла также в Австрии, Чехии, Греции, Португалии, Испании, Японии. Эти смены режимов отражали расцвет коммунисти­ческих, фашистских и милитаристских идеологий. Во Франции, Великобритании и других странах, где демо­кратические институты сохранились, антидемократи­ческие движения также набирали силу.

Доминантой политического развития 1920 - 1930-х гг. были уход от демократии и либо возврат к традиционным формам авторитарного правления, либо установление новых, массовых, гораздо более жестоких и всеобъемлющих форм тоталитаризма. Такое движе­ние вспять происходило главным образом в тех стра­нах, которые восприняли демократические формы бук­вально накануне Первой мировой войны или сразу после нее, для которых демократия была новым, неустоявшимся явлением.

Вторая мировая война положила начало второй, короткой волне демократиза­ции. Союзническая оккупация способствовала введе­нию демократических институтов в Западной Герма­нии, Италии, Австрии, Японии и Корее, хотя в то же время советским режимом была разрушена демо­кратия в Чехословакии и Венгрии. В конце 1940-х - начале 1950-х гг. пришли к демократии Турция и Гре­ция. В Латинской Америке Уругвай вернулся к демокра­тии во время войны, а в Бразилии и Коста-Рике демо­кратические перемены произошли в конце 1940-х гг. В других латиноамериканских странах - Арген­тине, Колумбии, Перу и Венесуэле - происходили неоднозначные процессы как демократизации, так и утверждения, в основном военных, диктатур. Распад колониальной системы породил на свет ряд новых государств. Во многих из них не делалось никаких реальных попыток ввести демократические институты. В некоторых были только элементы де­мократии - в Пакистане, Малайзии, Индонезии. В нескольких новых государствах - Индии, Шри-Ланке, на Филиппинах, в Израиле - демократические институты продержались порядка десяти лет, а в 1960 г. демократическим стало крупнейшее государство Африки – Нигерия.

К началу 1960-х гг. вторая волна де­мократизации исчерпала себя. В конце 1950-х полити­ческое развитие и транзит режимов приняли отчетливо авторитарный характер. Наиболее кардинальные перемены произошли в Латинской Америке, где в Перу, Бразилии, Боливии, Аргентине, Эквадоре, Уругвае и Чили установились авторитарные режимы. В Азии в 1958 г. военные установили режим воен­ного положения в Пакистане. Затем демократические проце­дуры прекратили свое существование в Корее, Индонезии, на Филиппи­нах и на Тайване. В 1975 г. Индира Ганди, временно отказавшись от демократической практики, объявила чрезвычайное положение в Индии. В Греции в 1967 г. пришли к власти «черные полковники». В Турции происходили антидемократические процессы. В 1960-е гг. несколько неафриканских колоний Ве­ликобритании получили независимость и установили демократические режимы, продержавшиеся у власти значительный период времени. Это Ямайка, Тринидад-и-Тобаго (1962), Мальта (1964), Барбадос (1966) и Маврикий (1968). Однако большая часть новых стран, ставших независимыми в 1960-е гг., находилась в Аф­рике. Нигерия в 1966 г. пала жертвой военного переворота. Единственной африканской страной, стойко придерживавшейся демократической практики, была Ботсвана. Тридцать три других афри­канских государства, получивших независимость между 1956 и 1970 гг., стали авторитарными в тот же самый момент или очень скоро после него. Деколонизация Африки привела к сильнейшему в истории увеличе­нию числа независимых авторитарных правительств.

Глобальный поворот прочь от демократии в 1960-х - начале 1970-х гг. приобрел впечатляющие размеры. По одной из оценок, треть из 32 действующих демократий, существовав­ших в мире в 1958 г., превратилась в авторитарные ре­жимы к середине 1970-х гг. Авторитарные транзиты подобного рода не только вызвали к жизни теорию бюрократического авторитаризма, при­званную объяснить перемены, происходящие в третьем мире. Они породили значительно более пес­симистический взгляд на пригодность демократии для развивающихся стран и усилили озабоченность жизнеспособностью демократии в развитых странах, где она существовала многие годы.

Третья волна демократизации началась в 1974 г. после падения португальской диктатуры. В течение пятнадцати лет де­мократические режимы пришли на смену авторитар­ным почти в тридцати странах Европы, Азии и Латин­ской Америки. В некоторых странах произошла значи­тельная либерализация авторитарных режимов. В дру­гих - движения, выступающие за демократию, обрели силу и легальность.

Сначала этот демократический прилив проявил себя в Южной Европе. Через три месяца после португальско­го переворота рухнул военный режим в Гре­ции, затем в Испании.

В конце 1970-х гг. демократическая волна докати­лась до Латинской Америки. В 1977 г. военные лидеры в Эквадоре заявили о своем желании уйти из полити­ки; в 1978 г. то же самое повторилось в Перу, затем в Боливии. В 1982 г. поражение в войне с Ве­ликобританией подорвало позиции аргентинского воен­ного правительства и привело к избранию гражданского президента и правительства. В 1984 г. избран гражданский президент в Уругвае, а затем демократические процессы достигли Бразилии. В Центральной Америке демократизация началась в Гондурасе, Сальвадоре и Гватемале.

Демократическое движение заявило о себе и в Азии. В начале 1977 г. первая демократия третьего мира - Индия - прожив полтора года в условиях чрезвычайного положения, вернулась на демократи­ческий путь. В 1983 г. в Турции в результате выборов было сформировано гражданское правительство, а на Филиппинах восстановлена демо­кратия. В 1987-1988 гг. демократизация достигла Южной Кореи, Тайваня и Пакистана.

В конце 1980-х гг. демократическая волна за­хлестнула коммунистический мир. В 1988 г. в Венгрии начался переход к многопартийной системе. В 1989 г. выборы на съезд народных депутатов СССР принесли поражение нескольким высокопоставленным партий­ным лидерам и позволили создать весьма независимый Верховный Совет. В начале 1990 г. стали развиваться многопартийные системы в Прибалтийских республи­ках, а коммунистическая партия Советского Союза от­казалась от руководящей роли. В Польше «Солидар­ность» одержала в 1989 г. полную победу на выборах в государственный сейм, и к власти пришло некомму­нистическое правительство. В 1990 г. лидер «Солидар­ности» Лех Валенса был избран президентом, сменив на этом посту коммуниста генерала Войцеха Ярузельского. В последние месяцы 1989 г. рухнули коммунисти­ческие режимы в Восточной Германии, Чехословакии и Румынии, и в 1990 г. в этих странах прошли соревнова­тельные выборы. В Болгарии коммунистический режим также начал либерализоваться, народные движения, вы­ступающие за демократию, появились в Монголии. В 1990 г. в обеих этих странах также состоялись достаточно свободные выборы.

Между тем в Западном полушарии мексиканская правящая партия в 1989 г. впервые потеряла власть в государстве. В Чили был проведен референдум, положивший конец диктатуре Пиночета. Демократические процессы проходили также в Гренаде, Панаме, на Гаити.

Завершение европейской деколонизации (Португалии, Великобритании) в 1970-е и начале 1980-х гг. привело к образованию ряда новых государств с демократической политической системой.

В Африке и на Среднем Востоке движение к демо­кратии в 1980-е гг. происходило в ограниченных пре­делах. К 1990 г. некоторая либерализация произошла в Сенегале, Тунисе, Алжире, Египте и Иордании. Прекратил существование режим апартеида в Южноафриканской республике. К 1990 г. стали раздаваться требования демократии в Непале, Албании и других странах, имев­ших прежде весьма скромный демократический опыт или не имевших его вовсе.

В целом движение к демократии носило глобальный характер. За пятнадцать лет демократическая волна про­катилась по Южной Европе, затопила Латинскую Аме­рику, дошла до Азии и уничтожила диктатуру в Совет­ском блоке. В 1974 г. восемь из десяти южноамерикан­ских стран управлялись недемократическими правитель­ствами, в 1990 г. - в девяти правительства были демо­кратически избраны. В 1973 г., по данным Фридом-Хауза, 32 процента мирового населения проживало в свободных странах; а в 1990-м - почти 39 процентов человечества. Несмотря на то, что в 1973-1990 гг. абсолютное ко­личество авторитарных государств впервые снизилось, тем не менее, к 1990 г. третья волна демократизации еще не привела к увеличению процентной доли демократи­ческих государств в мире по сравнению с предыдущим пиком, достигнутым шестьдесят восемь лет назад.

Политические процессы в конце ХХ – начале XXI в. вновь поставили перед исследователями вопрос: не является ли возвращение некоторых стран в лоно авторитарного правления началом отката третьей волны демократизации? Насколько демократичны «оранжевые революции», осуществленные в Сербии, Грузии, Украине, Киргизии, и приведут ли они к установлению демократического режима в этих странах?

Анализируя откаты после первой и второй волн демократизации С.Хантингтон пришел к следующим выводам.

Во-первых, причины переходов от демократических к авторитарным политическим системам разнились не меньше, чем причины переходов от авторитаризма к демократии, и отчасти переплетались с ними. Среди факторов, способствовавших транзиту во время первого и второго откатов, американский политолог называет следующие:

- недостаточная укорененность демократических ценностей среди ключевых групп элиты и широкой общественности;

- экономический кризис или крах, обостривший социальный конфликт и повысивший популярность жестких мер, которые могли быть применены только авторитарным правительством;

- социальная и политическая поляризация, зачастую вызванная действиями левых правительств, которые пытались проводить излишне много крупных социально-экономических реформ слишком быстро;

- решимость консервативных групп среднего и высшего класса убрать популистские и левые движения, а также низший класс от политической власти;

- исчезновение закона и порядка в результате терроризма и повстанческих движений;

- интервенция или завоевание недемократическим иностранным государством;

- эффект «снежного кома» в виде действия примера крушения или свержения демократических систем в других странах.

Во-вторых, переходы от демократии к авторитаризму, кроме тех, что были вызваны действиями иностранных акторов, почти всегда осуществлялись теми, кто стоял у власти или близко к власти в демократической системе. За одним или двумя возможными исключениями, не было случая, чтобы конец демократической системе положило всенародное голосование или всенародное восстание. Подавляющее большинство переходов от демократии к авторитаризму принимало форму либо военных переворотов, либо переворотов, осуществляемых исполнительной властью, когда демократически избранный глава исполнительной власти решительно порывал с демократией и сосредоточивал всю власть в своих руках, обычно путем объявления чрезвычайного или военного положения.

В-третьих, во многих случаях, как первого, так и второго откатов демократические системы заменялись исторически новыми формами авторитарного правления. Фашизм отличался от прежних форм авторитаризма своей массовой базой, идеологией, партийной организацией и стремлением охватывать и контролировать большую часть общества. Бюрократический авторитаризм отличался от прежних форм военного правления в Латинской Америке своим институциональным характером, предполагаемой бессрочностью правления и экономической политикой. По сути, обе новые формы авторитаризма представляли собой реакцию на социальное и экономическое развитие.

В качестве потенциальных причин, которые могут способствовать третьему откату, могут быть следующие:

- снижение легитимности демократических режимов из-за систематической неспособности действовать эффективно;

- всеобщий экономический кризис, который также может во многих странах лишить демократию легитимности;

- возникновение эффекта «снежного кома» из-за перехода к авторитаризму какой-либо демократической или демократизирующейся великой державы;

- переход нескольких недавно демократизировавшихся стран к диктатуре из-за отсутствия многих необходимых для демократии условий, что также может привести к эффекту «снежного кома»;

- успешная экспансия со стороны недемократического государства по отношению к демократическим странам;

- возникновение различных форм авторитаризма, отвечающих нуждам своего времени: авторитарный национализм, религиозный фундаментализм, олигархический авторитаризм, популистские диктатуры, групповые диктатуры, которые могут поставить под свой контроль все общество.

Однако, нельзя сказать, что какая-либо из этих старых или новых форм авторитаризма наиболее вероятна, также как нельзя сказать, что она полностью невозможна.

Анализируя демократизацию авторитарных режимов, А.Мельвиль (см. рис. 8.1.)^[4] пришел к выводу, что в большинстве случаев успешных демократических транзитов инициатива шла сверху от части правящей элиты, расколовшейся на сторонников преобразований, или реформаторов, и противников перемен, или консерваторов. Реформы начинались не с демократизации, а с предварительной либерализации режима. В отличие от подлинной и институционально подкрепленной демократизации эта либерализация почти полностью контролировалась верхами и могла быть прервана ими в любой момент.

Между демократизацией и либерализацией имеются принципиальные различия. Так, в авторитарных условиях либерализация может включать сочетание политических и социальных изменений, таких как ослабление цензуры в СМИ, расширение степени свободы независимых рабочих организаций, восстановление ряда индивидуальных юридических гарантий, освобождение большинства политических заключенных, возвращение политэмигрантов, терпимость в отношении политической оппозиции. Демократизация является более широким и специфически политическим понятием, поскольку предусматривает открытую конкуренцию за право контроля над правительством, а это, в свою очередь, предполагает свободные выборы, определяющие состав кабинета. Либерализация по преимуществу модифицирует взаимосвязи государства и гражданского общества, а демократизация в основном меняет взаимоотношения между государством и политическим обществом как таковым.

Реформаторы в борьбе с консерваторами искали поддержку в гражданском обществе, оппозиционных движениях. Балансируя между охранителями режима и его радикальными противниками, реформаторы-центристы на протяжении определенного времени выдерживали политику дозированных реформ. Однако санкционированная ими легализация радикальной оппозиции в качестве нового субъекта политического процесса, а также вызванная этим ответная консолидация консерваторов неизбежно вели к росту общественной напряженности и обострению конфликтов.

В большинстве случаев успешных демократических переходов решение политического противоречия состояло в оформлении особого рода пакта между соперничающими сторонами, устанавливающего «правила игры» на последующих этапах демократизации и определенные гарантии для проигравших. За этим следовали первые свободные выборы, которые приводили к власти по преимуществу не центристскую группу начинавших реформы политиков, а лидеров и представителей радикальной оппозиции. Победа последних, как правило, не была продолжительной. Как только новая демократически избранная власть была вынуждена осуществлять болезненные экономические реформы, негативная массовая общественная реакция на них приводила к власти в ходе следующих демократических выборов, получивших название «выборов разочарования», уже не радикалов, а в основном выходцев из старых правящих сил, которые уравновешивали новую политическую систему. Институционализация демократических процедур, и, прежде всего смены политической власти, закладывала необходимые основы для возможной в последующем консолидации демократии, которая, не является обязательным результатом начатых процессов демократических преобразований. Новая демократическая политическая реальность закреплялась каждый раз в особенном, индивидуальном, но неизбежном сплаве с предшествующими, недемократическими традициями.

Переход к демократии (демократический транзит) понимается как временный процесс. Он представляет собой нечеткий период времени, протекающий между падением режима и моментом, когда рычаги власти оказываются под полным контролем сменяющего его демократического режима. Он обычно завершается, когда данная демократия наделяет себя законными институтами и конституцией, когда демократические руководители обеспечили свое верховенство, признанное армией и номенклатурой, тем самым, делая возможным мирные переходы власти. Такая оценка удовлетворительного завершения этого процесса, по мнению французского политолога Ги Эрмэ, является по сути его определением.