Рейбургская (баденская) школа неокантианства.
Представители фрейбургской (баденской) школы неокантианства В.Виндельбанд (1848 - 1915), Г.Риккерт (1863 - 1936) и др. стремились разработать методологию исторических наук.
Виндельбанд считал, что в противоположность естественным наукам, имеющим дело с общим, повторяемым, закономерным в явлениях, исторические науки изучают единичные явления в их неповторимости и исключительности. «Одни из них есть науки о законах, другие – науки о событиях»[4] ; одни из них «номотетические» (устанавливающие законы), другие «идеографические» (описывающие особенное). «… Первые учат, что всегда имеет место, последние – тому, что однажды было»[5] . Историк, занятый описанием единичных событий, должен иметь кроме формального принципа – принципа индивидуализации – еще и дополнительный принцип, дающий ему возможность выделять из бесконечного многообразия имевших место в прошлом фактов то существенное, что может иметь значение для истории. И таким существенным принципом отбора Виндельбанд объявляет отнесение исторических событий к культурным ценностям. Эти ценности, по Виндельбанду, берутся «из результатов исторической коллективной жизни рода», т.е. из фактов научного знания, нравственного поведения, произведений искусств – из культуры в широком смысле этого слова.
Однако в это, в общем то, правильное утверждение Виндельбанд вносит существенную поправку: «всякий человеческий интерес, всякая оценка, все имеющее значение относиться к однократному»[6] . Такая ориентация исторического исследования на описание индивидуальных событий, неповторяющихся, не- возникающих дважды, имеет под собой мысль, что исторический процесс начисто лишен исторических законов, и там, где бьется пульс «живой» истории, наука невозможна. Общественные науки, по Виндельбанду, призваны выполнять лишь две функции: описывать происходившие в прошлом явления и давать им оценку с точки зрения этических и вообще культурных ценностей. Общественные науки не могут выполнять прогностические функции. Что касается будущего, то к этому будущему люди могут стремиться, о нем можно мечтать, но оно не имеет под собой никакой объективной основы и не определяется никакими законами.
Г. Риккерт также различает науки о природе и науки о культуре. Науки о природе пользуются номотетическим методом и соотносят рассматриваемые явления с законами; науки о культуре – идеографическим методом и соотносят рассматриваемые явления с ценностями. Подобно тому как в науках о природе разум предписывают законы изучаемым явлениям, мир ценностей, с которыми соотносят изучаемые явления науки о культуре, образует идеальный мир, «совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта»[7] .
Такое сведение исторической науки к описанию единичных событий с точки зрения неизменных метафизических ценностей лишает ее того, что делает ее наукой о прошлом, а именно – принципа историзма. Более того, учение о ценностях как о таких, которые стоят рядом с бытием, приводит к дуализму. По Риккерту получается, что мир «состоит из действительности и ценностей»[8] , которые не только существуют рядом с друг с другом, но и противостоят друг другу.
Неокантианство оставалось ведущей школой в немецкой академической философии вплоть до 30-х гг. XX в. Оно было далеко от заката, когда нацисты, придя к власти, прекратили деятельность двух главных его организационных центров – кантовского общества и издания «Kantstudien». Деятельность этих центров возобновилась после второй мировой войны. Однако в настоящее время «ортодоксальное» неокантианство, фактически, не сохранилось. Оно по существу превратилось в рациональное обоснование философской антропологии, неогегельянства, философии культуры и других философских течений.