Глава 26. Гэрехем ронал абено 8 страница
- Раздевайся и залезай ко мне.
- Но я…
- Что, но?
У девочки был испуганный вид. Она сжала кулаки, нижняя губа задрожала, глаза увлажнились. Ионнель приподняла бровь:
- Никто не будет для тебя греть и носить воду. После меня вода остынет. А отмыться в холодной воде невозможно. Кроме того, травки и мыло очистит царапины, – девушка осмотрела найденыша. - Одежду возьмешь другую, эту можно выкинуть. Как вообще тебя пустили со мной в таком наряде? Видать, стражник был сильно пьян.
Энталла смущенно начала раздеваться. Ионнель исподлобья наблюдала за подростком. Плоскогрудый, угловатый найденыш, взгляд уперла в пол, переминается с ноги на ногу. Про себя отметила, что фигура есть, девочка не худа, под сероватой кожей перекатываются небольшие, но плотные мышцы. Что-то царевну едва ощутимо волновало – хотя ведь не каждый же день находишь в лесу человека, да ещё и моешься с ним в одной ванне! Девочка залезла, пугливо сжалась в комок. Через несколько минут тишина и тепло сделали свое дело. Мышцы расслабились, лицо приобрело естественность и природную миловидность.
- Расскажи о себе. Откуда ты?
- Из земель Свеберов. Наше поселение находилось возле Черных скал, рядом с серебристой речкой. Мы были обычными собирателями, охотились нечасто. Однажды на нашу деревню напали женщины-демоны. Коротковолосые, с алыми губами и в черных кожаных доспехах – они двигались быстрее ветра, без промаху метали кинжалы, а ударом руки могли переломить молодую осину. Моя мама – тогда она была молодой женщиной, схоронилась в тайнике и через особый лаз покинула бойню.
Девочка замолчала. Зачерпнув и омыв лицо, продолжила.
- Она пристала к бродячим артистам, циркачам. Ее приняли на кухню. Через год понесла от менестреля и в ночь Громовержца родилась я. Мама умерла, а меня выкормила Инэгхи, Перебрасывающая Огонь, из племени Аггов. Я выросла человеком, но с молоком впитала силу и гибкость племени нареченной матери, с детства выступала в цирке. Меня звали Маленькая Змейка, Эйренис. В семь лет я увидела книгу и вдруг сразу поняла, что там написано. Тогда имя поменялось на Энталла – Цитадель Разума.
- Интересная история. Как же ты оказалась в лесу?
Энталла подняла глаза, залилась краской:
- Когда прошла первая кровь, силач Доден стал на меня по-другому смотреть. Раньше он был добр, делился хлебом, весело хохотал над моими словами. Но после того дня его взгляд изменился. Он стал видеть во мне…
- Женщину?
Умная Змейка кивнула:
- В одну из ночей он забрался в шатер. Нареченная мать ушла охотиться – иначе он не осмелился бы переступить через воинственную Инэгхи. Доден зажал мне рот. Его поцелуи были похожи на укусы, – девчушка как-то необычно улыбнулась. – Я вонзила зубы в его ладонь, вывернулась и запустила руку туда, где сходятся ноги. У меня всегда был крепкий хват. Наверное, зря так сделала. Он мне нравился. И никто бы не узнал, ведь… Природа не дала мне пелены. Я бежала два дня и ночи без отдыха, продиралась через кусты и ямы, переплывала ручьи. Потом остановилась, сделала шалаш и сидела там много дней, ела ягоды и грибы. А дальше меня увидели Вы, ваше высочество.
- Ты хвастаешься?
- Сейчас мне это кажется забавным. Я могла быть простой циркачкой, выйти замуж за сильного несдержанного бедняка. А вот, сижу в ванне с царевной.
- Поворачивайся, хвастунья. Надо оттереть прилипшую грязь.
Ионнель до красноты натерла плечи и спину Энталлы. Зажирнившиеся волосы пришлось намыливать несколько раз, осторожно вычесывать колтуны и репей, распутывать склеенные пряди.
- Все готово. Вылезай, бери простыню и иди в комнату. Можешь лечь спать на софу. Меня не жди, я хочу побыть в одиночестве.
Решив, что уже достаточно чиста, царевна, подошла к запотевшему зеркалу, провела ладонью напротив лица. Она любила рассматривать себя – нежные, хоть и сильные руки, стройные ноги, шею, плечи, крепкий живот и налившиеся жизнью, тугие округлые перси. Но еще больше ей нравилось смотреть в глаза. В зрачках отражалась комната и она сама. Иногда казалось, что отражение вот-вот оживет – в такие моменты её посещали странные мысли.
«Что будет после меня? Каково это – быть призраком? Или уйти в обители Высшего? Почему человек думает, что поступая по написанным людьми канонам он сможет угодить Незримому?». Выученные ответы не впечатляли и внутри становилось жутковато.
Ионнель притронулась к оправе. Медно-желтые змейки приятны на ощупь, теплы и влажны от пара. Пальцы скользили по бугристой поверхности, останавливались на выкованных зверьках. В изголовье узора, за переплетавшимися полозами девушка нащупала прохладную сухую поверхность.
«Похоже на драгоценный камень. Но зачем мастера поместили его в такое незаметное место?»
Царевна надавила на странный бугорок. По узору побежали синеватые линии, запотевшее зеркало засветилось, на поверхности замелькали разноцветные огоньки. Девушка отстранилась, удивленно и испуганно наблюдала за происходящим преображением. Из необычного предмета тихо полилась прекрасная музыка, раздался приятный юношеский голос:
«О мудрости веков и древних мрачных тайнах
Во мне сокрыты истины давно ушедших зим
Труды пера, молитв, греха и острой стали
Ответы на вопрос найдет мой господин
Среди небес парить, обозревая землю
И видеть каждый шаг, иль похоть или мысль
И жажду утолить - хоть ведения, хоть знанья
Служить тебе готов я, скажи лишь - «появись»!».
В зеркале показался молодой чародей. Спокойно, без слов, чего-то ожидая, он смотрел на царевну. Та спешно закрылась руками, не понимая, какая мара ей привиделась:
- Кто ты?
- Зеркало, помощник, хранитель мудрости и менестрель.
- Что тебе надо?
Юноша молчал. Ионнель поспешно зашла за ширму, облачилась в халат. Выйдя, увидела, что в зеркале, кроме её отражения ничего нет. С облегчением вздохнув – даже если не показалось, то, по крайней мере, ни к чему не привело, - направилась в покои.
Энталла мирно посапывала, свернувшись клубком на софе. Царевна улыбнулась и погасила мерцающую сферу.
Расписаный каменный амфитеатр, с натянутым для защиты от жаркого солнца велариумом, навевал на Ионнель приятные воспоминания. В семь лет её семья присутствовала на соревновании. В тот день она увидела такие представления, которые не могла и вообразить. Девушки танцевали, сочиняли стихи и музыку, потрясавшие воображение, а от вкуса яств всё естество дрожало и сжималось от наслаждения. Попасть на этот конкурс было превеликой честью, а уж победить в нём!!! Об этом царевна мечтала десять лет. Она неустанно упражнялась в поэзии, музыке и готовке, сбивала ноги в кровь у величайших учителей танца и… воинского дела. Для придания своим выступлениям свежести и новизны, царевна решила разнообразить их бойцовскими элементами. К тренировкам привлекли мастеров скрытной войны – остальные виды казались царевне слишком грубыми. У всех шпионов, независимо от задачи, есть важная цель – во время выполнения долга не пораниться, остаться незамеченным, подстроить всё так, как будто их и не было. Соответственно, основные упражнения были направлены на гибкость, скорость и точность. Учились освобождаться от захватов, мягко ходить, бегать и прыгать. Синяков и царапин после занятий не оставалось, но суставы и мышцы ломило, так, что приходилось облегчать мучения в горячих термах, массажами и мазями.
- Генри, ты ли это, девочка моя?
Большой косматый мужичина раскинул огромные, с широкими, как клинок лопаты, ладонями. Черная борода скрывает мускулистую шею. Красная рубаха обнимает массивные руки, а застегнутая на все деревяшки черная сермяжная безрукавка держала едва очерченный живот. Ионнель завизжала, бросилась на великана. Тот подхватил её за талию, поднял над головой. Опустив на землю, крепко обнял и поцеловал в лоб.
- Дядя, рада видеть тебя! Откуда ты на этот раз?
Сводный брат царя, Бейлан, водил караваны по всему миру. Ему доводилось ходить в горы, бродить по заснеженным пустыням, продираться через заросли ядовитых папоротников и выслеживать альпиров близ Фаэлсиргровых копий. Охотник за сокровищами побывал во многих уголках земли. Себя он называл Искателем – видимо приключений, так как огромные деньги от продажи редких товаров полностью тратил на снаряжение и новые походы. В свои семьдесят дядя выглядел на тридцать – озорной взгляд, острый язык и редкостная харизма привлекали девиц, как пчёл на медоцвет. Сам он за женщинами не гонялся, что делало этого таинственного «старикана» только желанней. Бейлан не притрагивался к вину, заваривал особые настои, ранним утром в любую погоду опрокидывал на себя ушат студеной водицы, заворачивался в замысловатые узлы и мог часами так сидеть.
- Ох, Ионнель, долгая история! Я обследовал горы близ Манохи. Там открылась дивная пещерка и мы нашли древние руины подземного храма. В нем живут бледные люди с красными глазами, абсолютно безволосые! Подробнее расскажу после представления, ты ведь участвуешь?
- Да, уже и время подошло.
Попрощавшись с дядей, царевна скрылась в шатре. В нём стояло несколько сундуков. В маленьком хранились специи, большой из морёного тиса предназначался для нарядов. Сейчас он пуст – все наряды висят под цветастым куполом. Выстиранные и выглаженные, приготовленные для хозяйки.
Грофы, князья, стодесятники заняли первые ряды. Дальше сидела прислуга, мастера, вектиры и признанные менестрели. Оставшиеся места облепил простой люд.
Гроф Осдерна, Файв Синтарр, сухощавый каштановолосый мужчина, вытянул вперёд руки. В тот же миг раздался протяжный трубный зов Рога Судьбы. Люди воскликнули от пронзившей их мощи. «Наверное, хозяин этого рога тоже был огромным и сильным. Звук такой трубы должен защищать от нечистых сил» - подумала Ионнель. Правитель заговорил. Его голос, высокий, но сильный, пронзал пространство, каждое слово слышалось отчетливо:
- Друзья! Уважаемые гости Осдернских владений. Сегодня, в нашей Тутовой роще пройдет замечательное событие! Девы разных земель будут ублажать наш желудок, слух, взор и ум. Представляю вам судей.
Первым встал Меггар Блант, мастер изысканных блюд. Сорока лет от роду, приземистый и косматый, с огромными волосатыми руками. Повар согласно кивнул. Второй судья - молодой с виду менестрель, Линн Тайсли. Живые, огненные глаза на чистом розовощеком лице смотрели хитро, тонкие губы что-то шептали. Одет в льняную фиолетовую рубаху, белые шелковые штаны и аккуратные казаки из оленьей шкуры, руки бережно охраняют изысканную лютню из пескорлиева древа. Ткач Семир Вейе, известный «Жрец Красоты», не отличался изысками в убранстве. Скромный серый плащ окутал тело, аккуратные усы-стрелки слегка подрагивают, солнце отражается на лысине, сверкает на золотистой оправе очков. Последний судья, седовласый вектир Монесфи Килен, носил зеленую атласную тогу без рукавов. Глубоко посаженные черные глаза, перебитый нос и огромный рот с кривыми зубами делали его похожим на мифических пещерных существ – габби. Полноватый старик нисколько своего вида не стеснялся и даже подыгрывал дразнящей его детворе.
Первым объявили конкурс «яствований».
Ионнель выбрала зеленое платье и темно-красный передник. Энталлу назначила младшей помощницей. «Если думаешь, что началась легкая жизнь, ты ошибаешься. Я не буду тебе мамой или подружкой. Придется многому научиться. Понимать мои желания без слов и удовлетворять их – в первую очередь. Не справишься – станешь обычной служанкой на кухне из многих, имен которых я и не стараюсь запомнить». Девчушка работала за пятерых. С раннего утра она носилась с платьями и украшениями, заботилась о царских лошадях, мыла овощи и посуду, помогала Крэгу, заодно выпытывая до мельчайших деталей привычки правительницы. Бездушный отвечал скупо, без эмоций (Ионнель разрешила ему разговаривать с помощницей), ровно столько, сколько спрашивала Умная Змейка. И она всё спрашивала и спрашивала, стараясь не упустить ничего.
Место готовки каждой участницы слуги огородили плотной тканью, а вектир сотворил плеть защиты, чтобы ни один аромат не выдал суть блюда. В распоряжение царевне дали трёх стряпух и двух поварят. По указанию принесли подбитых ею зайца и лань. Животных ободрали, разделали, вытащили жилы и отбили зубчатыми молотилами. Мясо лани поджарили на масле с луком и чесноком до коричневой, шипящей жиром корочкой, закинули на тушение с ячменём, перцем, смягчили яблочным уксусом. Лишь только яство сняли с огня, Ионнель добавила шалфея с молотым тмином.
На гарнир сотворили подслащенный мёдом печеный картофель в сметане с зеленью. Протушенный ячмень выложили отдельно, заправили жиром и посыпали солью с порошком грецкого ореха.
Зайца девушка приготовила по особому рецепту прабабки Лоизы.
По сигналу грофа преграды убрали. Кроме Ионнель в этом «не-мужском» турнире принимали участие еще семь девушек. Пышная белолицая девица с черной как смоль косой, спускающейся до ягодиц, приготовила форель в кляре. Смуглая губастая принцесса с темными волосами до плеч, крутобедрая, с тонкой талией и мощными, будто всю жизнь таскала камни в гору, голенями подала диковинную птицу с гарниром из разноцветных зерен. Третья выглядела странно. Она не была чистокровным человеком. Удлиненные уши с зеленоватыми волосами могли достаться от эльфов или азотян, однако пальцы тоже были длиннее обычного – а у тех рас такого не наблюдалось. Фиолетовые зрачки застыли, немигающий взгляд окидывал окружающих. Перед «эльфийкой» на столе разместилось мясное рагу, салаты и синеватая каша.
Какие яства приготовлены у других, Ионнель видно не было, и она принялась рассматривать участниц. За зеленоволосой стояла худая бледная девушка с короткими персиковыми волосами. Большие глаза казались испуганными, на длинной тонкой шее красовались перламутровые бусы. Такое же персиковое, как и волосы, платье делало принцессу блеклой, бесцветной, болезненной.
Следующая девушка видом походила больше крестьянку, чем знать. Просто зачесанные рыжие волосы, розоватое веснушчатое лицо, полноватые руки и ноги, ровная талия и такая же «ровная», без изгибов, осанка.
В соломенноволосой участнице выделялся широкий лоб. Из-за него лицо выглядело обиженным, взгляд насупленным. Казалось, что девушка вот-вот набросится с кулаками на судей. Те уже попробовали яства последней участницы – загорелой статной красавицы. Медные волосы и чуть вогнутый, с опущенным кончиком, нос выдавали кеттинское происхождение. Пышные локоны держал кожаный венок, украшенный розой. Кеттинка внимательно наблюдала за судьями, изредка поглядывая на участниц.
Судьи неторопливо пробовали блюда, обсуждали, переходили от одного стола к другому, возвращались, отщипывали ещё кусочек, запивали водой. Выслушав всех, добавлял веское слово Меггар Блант. «Уж слишком они спокойны», – подумала царевна. «Наверное, специально, чтобы не выказывать предпочтений раньше, чем понадобиться». Ладони девушки вспотели, сердце забилось часто, дыхание стало шумным.
Дегустаторы подошли и к её столу.
- Что ты приготовила, дочь моя? – мягким, совсем не подходящим к его облику, спросил вектир Килен.
Ионнель подавила волнение, улыбнулась:
- Собственноручно подбитую лань, а также ячмень с картофелем в придачу. Думаю, что собравшиеся тоже проголодались, ощутив ароматы стольких изысков, поэтому приготовила на всех. И… еще кое-что специально для жюри, но это после пробы основного блюда.
Судьи вкусили по щепоти от каждого блюда. Меггар протянул что-то нечленораздельное. Вектир кивнул царевне:
- Мы испробовали. Что же такое специальное ты приготовила только для нас?
Ионнель достала из под стола противень, сняла крышку. На железном листе раскинулся испеченный заяц, политый темным соусом и посыпанный красноватыми специями. Царевна поставила рядом графин с соком вишни, разлила по пиалам:
- Рецепт моей прабабушки. Общий рецепт прост, но особые ингредиенты и дозировку обязана хранить в тайне.
Судьи прополоскали рты чистой водой, насадили на двузубцы по кусочку. Молча попробовали. Возникла секундная пауза. Также молча пригубили пиалы с соком. Мастер блюд подошел к царевне, наклонился. Прикрыв ладонью рот, чуть слышно шепнул:
- Шоколад с перцем?
- Да, мастер.
Повар выпрямился, пригладил космы. Что-то промычал в компанию, потом нетерпеливо, тряся руками что-то пророкотал. Судьи обошли участниц, скрылись в шатре.
Файв Синтарр вышел на сцену:
-Уважаемые зрители. Судьи вынесли свое решение. Вы можете вынести своё. Всех приглашаем попробовать эти прекрасные дары наших умелых девушек.
Яства смели за час. Довольная толпа ринулась исследовать аллеи, в которых уже раскинули свои кибитки ушлые торговцы. Ионнель наказала Крэгу с Энталлой всё убрать и отправилась в свои апартаменты. Хотя соревнование длилось недолго, тело налилось усталостью: руки трясутся, в голове словно застрял камень, во рту пересохло.
Едва коснувшись мягкой перины, царевна провалилась в объятия Морфея.
Ей снилось темное озеро. Вот она снимает шелковый халат и, нагая, погружается в черную вязкую жидкость. Пахнет смолой и гниением, коже тепло и липко. Вот она заходит по колено, темнота скрывает пах, пупок, мёртвая вода касается груди. По телу пробегают приятные, хоть и опасные искры и она, влекомая вспыхнувшей жаркой страстью, идет дальше, в глубину. Жидкость касается лица, скрывает макушку и Ионнель понимает, что находится вне пространства. Нет привычного земного притяжения, вокруг только чернота. Смотрит на себя и не узнает. Руки стали другими, по телу – там, где проходили искры, ожоги сплелись в алую татуировку. В смутном отражении видит своё лицо… или лицо Энталлы?!
- Миледи, просыпайтесь!
Ионелль встрепенулась. Ее тормошила за рукав Умная Змейка.
- Сколько я спала?
- Подходит время вечерней трапезы. Я сделала все, что было велено, пришла звать Вас на ужин.
- Я не голодна. Думаю, моё присутствие не так важно.
- Если понадобится, уборная готова и натоплена. Бочка полна воды и я могу приготовить ванну.
- Да, Энталла, мне не повредит отдых.
В комнате разлился тонкий аромат кедровой смолы и мандарин. Девочка помогла царевне раздеться, намылила ей плечи и голову. Смущенно встала возле двери.
- Тебе что-то нужно? – спросила Ионнель, орудуя мочалом, на найденыша не поднимала взгляда – пусть чувствует, у кого власть.
Змейка нервно пожевала губу. Уставившись в потолок, просипела:
- Если Вы соблаговолите, я могла бы помочь помыться. Ну… как в прошлый раз. А, чтобы от меня было ещё побольше пользы, расскажу, что происходит снаружи.
«Девочка быстро привыкает к хорошему. Что ж, пора сменить гнев на милость. К тому же легкая болтовня отвлечет от кошмара».
- Так и быть, залезай.
Энталла скинула одежу и ловко залезла в воду. Сбивчиво заворковала:
- Когда все поручения Ваши сделала, то пошла к другим служанкам. Мне там получилось с разными поговорить. Сегодня все делали еду. А завтра уже будут песни с танцами. Одна толстушка про свою госпожу говорила, которая белолицая такая. Так вот, она назавтра приготовила балладу о Гроумите, высоко-превысоко петь будет. «Белоличка» хочет судей этим поразить. А служанка светловолосой, мы ее назвали «Лобастка», вообще петь не умеет, будет стихи читать под музыку. Там другая тетка на нее прикрикнула, мол, посудомойка тоже поет так, что медведи в долине лысеют, а читать вообще не может. Мы здесь рассмеялись все, а та обиделась, вылила на тетку таз грязной воды.
- Подожди, - Ионнель оглянулась, словно за ними следили. – А про ту, что сбоку была, Кеттинка. Такая загорелая, еще венок с цветком розы.
- Медноволосая? – девочка почесала нос. – Ну, у нее вся прислуга молчаливая, хмурая, никто не здоровается даже. Про «Медянку» шепчут, что она магией пользуется, чтобы судей заворожить. Но Рог Судьбы все силы её ослабил. А я этому не верю. Она просто своим запретила с другими общаться. Чтобы про её планы никто не знал.
- А про меня что-нибудь ты говорила? – Ионнель вылезла из ванны. Змейка помогла ей вытереться, подала бело-синий, расшитый цветами халат.
- Про Вас? – Энталла пожала плечами – Я же ничего про Вас не знаю.
- Хорошо. Я придумаю, что-нибудь. И, при случае, можешь хорошенько посплетничать. И еще, - голос Ионнель звучал спокойно. - С этого момента ты моя служанка-фрейлина. Служанка для всех, фрейлина – только для меня. Об этом – ни слова никому.
- Я очень Вам благодарна, - девочка расцвела, - я буду сильно-сильно стараться, чтобы не подвести Вас.
- Поживем-увидим. Пора бы навестить пирующих.
Вечер выдался великолепный. В воздухе стоял медовый аромат, легкий ветерок холодил лицо. Дядя Бейлан оживленно что-то рассказывал смуглокожей участнице, а простоволосая рыжая девушка в уютном алькове заливисто смеялась над шутками худенького молодого менестреля.
- Царевна Ионнель, рада видеть Вас на турнире.
Кеттинка оделась в расписное парчовое платье цвета морской волны. Рукава от локтя шли в сборочку и охватывали кисть плотным манжетом с коралловыми запонками. Голову «Медянки» покрыл расшитый золотом капюшон, на шее красовался гематит в стальной оправе.
- Вы знаете моё имя?
- Только Ваш отец не имеет имени, имена же детей известны и за пределами Веллоэнса. – Девушка улыбнулась, в глазах мелькнули искорки, - зовите меня леди Медианна.
- Леди Медианна, - царевна попробовала на вкус имя. «Лишь бы ненароком не назвать тебя Медянкой». – Интересное имя для Кеттинов.
- Это моё второе имя. – Девушка улыбнулась, с некоторой, как показалось Ионнель, ехидцей. – Первое имя мы не говорим никому, кроме членов семьи. Да и выговорить его не так легко. Это имя даётся на древнем языке первых джунгар и бытует поверье, что оно определяет судьбу человека.
- Приятно познакомиться, Медианна. Прекрасный вечер, не правда ли?
- Да, я бы сказала располагает к романтике и пробуждает аппетит, – последнее слово «медянка» произнесла с особым акцентом. - Вам следует поспешить к столам, царевна, если хотите что-то на них найти. Охрана грофа Синтарра не дремлет. Они и вправду сильны. Сутки напролет только и делают, что тренируют челюсти. Мне надо идти. Было приятно поворковать с вами.
Они разменялись легкими поклонами.
Ионнель подошла к столу, у которого потягивали вино и непринужденно болтали трое других участниц.
- Здравствуйте, прекрасные соперницы! Позвольте мне присоединиться к вашей, явно прекрасной «терции»?
Худосочная бледная девушка кивнула:
- Конечно – «кварта» куда лучше. Я - леди Лиза из Бангхилла, это, - большеглазая указала на особу с заостренными ушами и зеленой копной, – леди Виско из горных земель Кармила.
Необычная девушка сделала неуклюжий книксен.
- А обладательница золотых волос – леди Хэйзел из Офира.
- Приятно познакомиться, - царевна сделала книксен, - я – леди Ионнель из Веллоэнса.
«Как-то необычно называть себя леди».
- Какие вы любите цветы, леди Ионнель – худышка обладала звонким тоненьким голосочком.
- Мне нравятся минуарции. В царской оранжерее есть маленький ряд для этих цветов. Они невзрачны, но очень приятны на вид.
- О, у вас есть оранжерея! – голос лобастой златовласки как-то едва слышно то ли поскрипывал, то ли повизгивал. – В Офире ботанический сад выполнен в виде огромного шара, половина которого уходит под землю. Его поверхность рассеивает свет и удерживает влагу. Поэтому цветы и плодоносные культуры растут хорошо. Я люблю герань. Когда её лепестки распускаются яркими пурпурными лентами и она начинает источать приятный, ни с чем не сравнимый, аромат… О! Это просто изумительно…
- Леди Виско, - Ионнель обратилась к кармилитянке, - какие цветы приглянулись вам?
Зеленоволосая покружила глазами, сочный неспешный голос появился неожиданно:
- У нас на родине, в Первой Земле, выращивают фиолетовые розы. Их аромат снимает немощь, а побеги вкусны и молодят дух. Здесь мне очень понравились дриады. Восемь лепестков как символ восьми граней мира, стойкость к холоду – как терпеливость героя и кустарность – вызов быть едиными всегда. Эти цветы как нельзя лучше подходят для размышления о сущности мироздания.
- Очень поэтично, дорогая, - Лиза поцеловала Виско, - каждой из нас хочется быть такой же возвышенной, как и ты.
- Символы – основа духовной жизни, - почти без эмоций ответила остроухая, - но для жизни телесной эти кустарнички тоже пригодятся. Я хочу собрать себе на родину несколько связок. И попробовать приготовить на завтрак дриадный джем.
- Тогда вам нужно собрать их с первой росою, - царевна улыбнулась. – Подле тутовой рощи течет ручей. Если пройти чуть вдоль, увидите каменистую полянку. Уверенна, там растет достаточно дриад для вас и вашей земли.
- Замечательно! – Лиза рассмеялась – леди Виско, нам обязательно стоит посетить эту прекрасную алодь.
- Прошу извинить меня, дамы, - рука Ионнель грациозно описала полукруг, - мне пора навестить дядю. Встретимся завтра на турнире.
Девушки раскланялись. Бейлан сидел на дубовой скамье, вальяжно покачиваясь, и что-то рассказывал смуглянке. Увидев племянницу, пригласил жестом присесть.
- Генри, это Нилами. Она из Иоппии, страны на юго-востоке от Веллоэнса.
Ионнель слегка поклонилась. Отметила, что девица, хоть и скромна, но весьма красива и ухожена. От зачесанных назад и украшенных жемчугом волос исходил аромат сандала. Брови и веки подведены сурьмой, а губы поблескивают золотом. Длинные ногти блестели от масляных ванн, на тыльной стороне ладони расположился витиеватый узор цвета меди. Тело Нилами обнимала складчатая ткань изумрудного цвета. Расшитая бисером и блестками, она повторяла формы тела, делая их выразительнее – и уж точно привлекая внимание слабовольного в амурных делах «сильного» пола. На шее уютно висели бусы из красного дерева, а талию обвила золотая цепочка.
Голос смуглянки был низким и сочным, казалось, исходил из глубины чрева:
- Мир и любовь, царевна Ионнель-Генриетта.
- Зовите меня просто, Ио, - девушке не нравилось, когда её величали полным именем. – О чём вы разговаривали, дядя?
Бейлан улыбнулся. «Такие ровные и белые зубы. Несмотря на все его скитания и немалый возраст».
- Я рассказывал Нилами, как охотился на кровавых альпиров близ земель Фаэлсиргра.
- О, неужели ты выследил их?
- Нет, девочка моя. – Глаза дяди хищно заблестели, он провалился в воспоминания. – Но я был близок. Мы нашли умершую тварь. Суровый правитель тех земель хорошо охраняет свои владения. Погода непредсказуемая. Дождь сменялся зноем, вдруг начинал падать серый липкий пепел, потом налетал ветер – будто мы в штормовом море. Зверь возвышался над нами, как голодный медведь над нежным ягненком. Огромная, мерзкая туша. Красная шкура, настолько плотная, что дракийская сталь тупится. От распоротого живота валил пар, рассевшиеся внутренности вывалились наружу и наполняли воздух мерзкой вонью. Бледное, похожее на человеческое, лицо - размером с лучную мишень. Лиловые глаза и острые узкие клыки, с которых капает яд. Ваш верный слуга собрал эту опасную жидкость. Эта слизь попала мне в царапину на руке. То ли от того, что доза была мала (а может, из-за того, что тварь мы нашли уже мертвую), со мной не случилось смерти. Но неприятностей было много – и жар, и немота, и облысел даже. А в мои годы лысина может прижиться навсегда – сущее горе для такого старика.
Бейлан хитро посмотрел на племянницу, потом на качающую головой Нилами.
- Не верите? – крепкая рука выудила из-за пазухи кристалл. – Это тебе Ио. Как сувенир.
В кристалле переливались фиолетово-зеленые волны, проскакивали цветные искры.
- Что это?
- Яд кровавого альпира. Он выдохся и вряд ли на что-то пригоден, но дьявольски красив. – Дядя хлопнул по коленке, рассмеялся. – Но добавлять в качестве специи не советую. Если только не хочешь быть жаркой, немой и голой, аки детеныш белого ящера.
- Спасибо, дядюшка, - Ионнель была несколько удивлена, но такие проделки подходили Бейлану. – По возвращении в Веллоэнс, поставлю его на видное место. Хотя, пожалуй, приготовлю рулет для Лавьена.
- Твой двойняш такой же задорный? Как братцы живут, не обижают мою маленькую девочку?
Ионнель подчеркнуто махнуло рукой:
- Мальчишки. Андор по заставам, ему бы только в походах сидеть. Лавьен сейчас в Манохе, напросился с Цуллануром. Феанор заперся с книгами в библиотеке, его отец отправил размяться на юго-запад в родовое гнездо.
- Пускай. Все вы в отца. Только с разных сторон.
- Дядя, я не понимаю.
Бейлан угостил девушек своим «особым нектаром». Жидкость слегка горчила и отдавала пряностями, а сок ягод и мед липы делал его приятным на вкус.
- Человек рождается с отпечатком рода. От отцов им достается рисунок души. При этом рисунок может отличаться в разное время. Твой отец, еще юношей, увлекался ратным делом. Когда он подрос, то понял, что многого можно достичь без меча, имея деньги и друзей. Так повелось, что за деньги можно купить только сторонников, а не друзей. Этих нужно покорять красой души и сладостью языка. Возмужав, будучи силен, богат и известен, он стал искать мудрости, окружил себя ведающими, пригласил пророков и воздвиг прекрасную библиотеку. Вы родились, унаследовав его черты.
- Значит ли это, что Феанор лучше нас?
Дядя странно улыбнулся. Ионнель видела его таким лишь пару раз. «Правда, я его и так вижу не так часто». Царевна поцеловала его в щеку:
- Спасибо за рассказы. Это замечательно, но ночь близится, а я желаю хорошо выспаться перед завтрашним турниром.
Комната девушки была меньше и гораздо проще, чем в родном замке. Однако здесь было все необходимое: резной шкаф, в котором уместились все наряды, чистая и теплая уборная, зеркало, небольшая софа и уютная широкая постель с мягкой, набитой лебяжьим пухом, периной. Ионнель выглянула в окно. Перед ней открывалась вся долина. Городские стены растворялись в темноте, она могла видеть Игривый ручей, Тутовую рощу и каменный амфитеатр, затянутый серым велариумом. Слева от рощи возле замковой стены копошились пирующие, раздавался смех, в воздухе растворялись трели флейт и скрипки. «Нет, сейчас мне точно не уснуть». Царевна пошире отвела ставни, чтобы выветрить скопившуюся духоту. Сама же отправилась к странному зеркалу.