Направление и тип периодического издания 3 страница
Отказу прессы от партийной ориентации способствовало разочарование в самой популярной партии — партии кадетов, не оправдавшей возлагаемых на нее надежд.
Скрывать свои партийные симпатии русским газетам и журналом пришлось и из-за цензурных притеснений, многократно усилившихся после поражения первой русской революции и наступившей реакции.
3 июня 1907 г. министр внутренних дел П.А. Столыпин распустил III Государственную думу, оказавшуюся более революционной, чем хотелось бы правительству. «Столыпинский переворот» означал окончание революции, все завоевания почти трех лет борьбы с самодержавием были сведены на нет. Особенно сильно это ощутила на себе пресса. Временные правила о печати были отменены, их заменило «Положение о чрезвычайной охране», устанавливающее систему штрафов и фактически возрождающее предварительную цензуру. Современники писали, что такого количества штрафов, приостановок, административных взысканий, как в 1908 г., не было за 40 лет (с 1865 по 1904 г.) истории русской журналистики. Доход казны oт административных штрафов только с газет за 9 месяцев 1908 г. составил около 80 тыс. рублей. Штрафы накладывались 165 раз. Газеты и журналы были полны сообщениями об очередных репрессиях26.
При Охтинской полицейской части в Петербурге для журналистов была отведена особая камера, в пей редко находилось менее 40 человек. Все помещения жандармских управлений были забиты конфискованными книгами и номерами газет и журналов. Их со бралось несколько миллионов экземпляров. Особенно трудным оставалось положение провинциальной прессы. Симферопольские «Южные ведомости» в 1910 г. «праздновали» 50-ю конфискацию) «Новый край» (Харбин) за короткий срок приостанавливали несколько раз, и в конце концов газета была закрыта.
П.А. Столыпин начал свою деятельность с требования составит для него список газет с указанием степени их распространения размеров приносимого ими «вреда». К Рождеству 1909 г. Тамбов кий губернатор приказал разослать в библиотеки, читальни и школы циркуляр, где все издания были разделены по рубрикам на «ж дательные», «нежелательные, нетерпимые» и «безусловно нежелательные». К «желательным» относились «Новое время», «Россия», «Московские ведомости», журналы «Исторический вестник», «Русская старина», «Нива»; к «терпимым» — «Петербургская газета», «Русские ведомости», «Вестник Европы», «Русская мысль». «Безусловно нежелательными» были «Речь», «Биржевые ведомости», «Утро России», «Русское слово», «Современный мир», «Русское богатство», «Образование».
В 1909 г. деятели русской журналистики пытались отметить 200-летие провинциальной прессы, по в условиях реакции сделать это не удалось.
Но несмотря на сложнейшие условия, цензурный и административный гнет русская печать продолжала развиваться и в количественном, и в качественном отношении. Появлялись новые типы изданий. С июля 1908 г. начала выходить в Петербурге «Газета-Копейка», в 1910—1911 гг. такие «Копейки» появились во многих городах страны. Им было суждено сыграть значительную роль в периодике начала XX в. Дешевое бульварное издание при всей недостоверности информации и откровенной второсортности остальных публикаций приучало читать периодику малообразованного читателя. Большое распространение «Копейки» имели в рабочей среде.
Годы реакции были очень тяжелы не только для журналистики. После поражения революции 1905— 1907 гг. общество переживало разочарование. Не оправдались надежды, которые связывала с революцией почти вся русская интеллигенция. Самодержавие выстояло. Надо было понять причины поражения, подвести итоги, определить дальнейшие пути развития страны. Разброс мнений был очень велик: от признания несвоевременности вооруженной борьбы до отказа от борьбы с правительством вообще. Большевики во главе с В.И. Лениным видели причину неудачи московского восстания в отсутствии поддержки со стороны крестьянства, двойственная природа которого (труженик, с одной стороны, собственник — с другой) помешала ему поддержать пролетариат. Меньшевики придерживались мнения, что революционные события начались преждевременно, оказались неподготовленными. Г.В. Плеханов считал, что за оружие браться было рано.
Очень серьезно рассматривали произошедшие события представители либерального лагеря. П.Б. Струве в первом номере журнала «Русская мысль» за 1908 г. опубликовал нашумевшую статью под названием «Великая Россия», где провозгласил новую национальную идею: «Национальная идея современной России есть примирение между властью и проснувшимся к самосознанию и самодеятельности народом, который становится нацией. Государство и нация должны органически срастись». Для создания великой России, о которой мечтал Струве и многие его соратники, эта идея оказалась бы очень плодотворной, но в стране, только что пережившей тяжелейший революционный кризис, в разгар реакции такая проповедь примирения с правительством оказалась преждевременной и вызвала бурю негодования.
В 1909 г. П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, М.О. Гершензон, С.Л. Франк, А. Изгоев и Б. Кистяковский выпустили сборник «Вехи», который вызвал еще более бурный общественный резонанс. Статьи семи авторов были посвящены в основном двум темам: революции и интеллигенции, которая была «руководящим и духовным двигателем ее». «Вдумываясь в пережитое ними за последние годы, — писал С. Булгаков в статье «Героизм и подвижничество», — нельзя видеть во всем этом историческую случайность или одну лишь игру стихийных сил. Здесь произнесен был исторический суд, была сделана оценка различным участникам исторической драмы, подведен итог целой исторической эпохи... Русская революция развила огромную разрушительную энергию... но ее созидательные силы оказались далеко слабее разрушительных»27.
Еще резче писал П.Б. Струве: «Революцию делали плохо. В настоящее время с полной ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация...» Авторы сборника не во всем и не всегда были согласны друг с другом, но в одном они сходились. «Их общей платформой является признание теоретического и практического первенства духовно) жизни над внешними формами общежития, в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства»28.
Участники сборника призывали русскую интеллигенцию отказаться от идеи переустройства общества революционным путем и начать работу по возрождению духовных, культурных, религиозных основ бытия народа и общества. Все авторы говорили о наболевшем, продуманном, видимо, они не рассчитывали на большой общественный резонанс своего сборника. Наверное, прав был В.В. Розанов, который считал, что «Вехи» — самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы. Книга полная горечи и самоотречения». Ее авторы, — и это подчеркнул Розанов, — «все бывшие радикалы, почти эсдеки... когда-то деятели и ораторы шумных митингов (Булгаков), вожди кадетов (Струве), позитивисты и марксисты не только в статьях журнальных, но и в действии, в фактической борьбе с правительством». Они говорили в своих статьях «о себе и своем прошлом, о своих вчерашних страстнейших убеждениях, о всей своей собственной личности»29.
Читателями «Вех» были люди, еще не остывшие от бури 1905 г., тяжело переживавшие свое поражение. Их реакция на сборник была очень резкой. Его ругали и правые и левые. Очень немногочисленные одобрительные отклики принадлежали людям, которых рассматривали как врагов прогресса и трудового парода. Остальные рецензенты, представлявшие часто полярные политические и общественные группировки, были единодушны в оценке сборника. И министр внутренних дел П.А. Столыпин, и лидер кадетов П.Н. Милюков, и вождь большевиков В.И. Ленин в самых резких выражениях осудили авторов «Вех», назвали их ренегатами, оскорбившими русскую интеллигенцию.
В 1910—1912 гг. снова поднимается волна забастовочного движения рабочих, оживают революционные ожидания и надежды. Расстрел забастовщиков на золотых приисках на Лене, о котором писали все газеты, вызвал новый революционный подъем.
Одним из самых значительных событий в жизни русской журналистики стало празднование в 1913 г. 50-летия газеты «Русские ведомости», которая воспринималась как печатный орган передовой русской интеллигенции, следующей традициям служения России и обществу. На торжествах выступали видные общественные деятели, писатели, ученые, философы, подчеркивающие огромную просветительскую роль газеты. Все выступления изданы отдельной книгой, был выпущен также сборник статей, рассказывающих об истории газеты, ее сотрудниках и читателях. Торжественное празднование юбилея газеты знаменовало собой подъем оппозиционных настроений среди интеллигенции.
Начавшаяся в августе 1914 г. Первая мировая война поставила перед русским обществом целый ряд сложнейших вопросов. Одним из самых острых оказался вопрос об отношении к войне. Общий патриотический подъем, охвативший Россию в первые месяцы войны, довольно быстро угас: бездарное командование, поражение на фронте, тяжелое положение в тылу из-за неорганизованности и отсталости страны быстро остудили самые горячие патриотические чувства.
В сентябре 1915 г. представители социал-демократии ряда европейских стран на проходившей в Циммервальде социалистической конференции поддержали идею русских большевиков о необходимости поражения собственного правительства в империалистической войне. Это помогло бы скорейшей победе социалистической революции в России, а затем в Европе и мире, утверждали представители большевиков. Они предлагали заключить с Германией сепаратный мир. Эти взгляды, получившие название «пораженческих», разделяли не только сторонники В.И. Ленина, но и более умеренные представители освободительного движения. «Пораженчеству» был противопоставлен лозунг «Война до победного конца!». Вокруг этих лозунгов и разгорелась идейная борьба.
В начале войны русская пресса растерялась, ее деятельность не удовлетворяла даже собственных сотрудников. B.C. Мельгунов — многолетний автор провинциального отдела «Русских ведомостей» в докладе, прочитанном в обществе деятелей периодической печати 28 февраля 1916 г. (позже он был опубликован под заголовком «О современных литературных нравах»), говорил: «Наша печать за самым малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряженную атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям». И дальше: «Война оказала разлагающее влияние на значительную часть пашей печати — она лишила ее морального авторитета»30.
Правда, тенденциозную информацию газеты и журналы распространяли часто не по своей воле. Им приходилось довольствоваться только официальными сведениями, так как послать своих корреспондентов на фронт они не могли. В конце июля 1914 г. начальникам штабов была дана телеграмма: «Корреспонденты в армию допущены не будут»31. В августе 1914 г. на передовые позиции хотели отправиться сотрудники «Русских ведомостей», «Нового времени», «Вечернего времени», «Газеты-Копейки», «Русского слова». Все они получили отказ. В сентябре 10 человек, из них шесть представителей русской прессы, получили разрешение посетить действующую армию. Поездка длилась 14 дней. Только более чем через год после начала войны стараниями известного журналиста М.К. Лемке было учреждено Бюро печати для снабжения газет информацией о ходе военных действий. Очень долго обсуждался вопрос о представительстве в Бюро. Левая печать исключалась. Отказано было и провинциальным изданиям. Первыми корреспондентами Бюро печати были сотрудники «Биржевых ведомостей», «Речи», «Русского слова» и «Русских ведомостей». Но наладить работу Бюро никак не удавалось, оно практически бездействовало.
Таким образом, создать централизованную организацию по сбору информации о военных событиях не удалось. Петербургское телеграфное агентство распространяло «не факты, а вымыслы», по выражению одной из газет. Печать иногда тиражировала самые невероятные слухи. Так, в ноябре 1914 г. «Вечерние известия» крупным шрифтом на первой полосе сообщили о взятии русской черноморской эскадрой Константинополя. Читатели устроили патриотическую демонстрацию, которую полиции пришлось разгонять32.
В 1915 г. в докладе царю говорилось о необходимости «более широкого осведомления отечественной печати и прессы дружественных России государств о ходе военных действий». Было разрешено наиболее влиятельным органам прессы послать своих корреспондентов в ставку33. Но даже имея информацию с фронтов, напечатать что-либо было трудно. Право цензуровать газеты и журналы было передано департаменту полиции, который запрещал даже пометы на корреспонденциях «из действующей армии». Иногда из уже набранного материала цензура вырезала целые куски и газеты выходили с белыми пятнами.
Правительство, осознав силу печатного слова, уделяло прессе все больше внимания. Министр внутренних дел А.Д. Протопопов — личность крайне непопулярная в обществе — попытался создать такой орган периодики, «который путем своего либерального направления мог бы подавить остальные влиятельные петроградские газеты и затем, оставшись единственным крупным ежедневным изданием, встал бы на защиту интересов промышленности в борьбе с резолюционным движением в рабочей среде»34.
Протопоповская газета вызвала большой общественный резонанс в связи с тем, что в пей согласился работать один из самых известных писателей демократического лагеря — Л.Н. Андреев. В газете он заведовал сразу тремя отделами: беллетристики, критики и театра. Согласившись работать в «Русской воле», Л.Н. Андреев разослал приглашения писать в газету многим русским писателям — почти все отказались. Участие Л.Н. Андреева в правительственном органе вызвало волну осуждения со стороны социал-демократов. Было много разговоров о том, что Андреев куплен большими гонорарами, да и в современном литературоведении с осуждением упоминается о «шовинистических» статьях писателя в «Русской воле». Сам Л.Н. Андреев относился к своему сотрудничеству в протопоповской газете по-иному. В письме к С.Н. Сергееву-Ценскому летом 1916 г. он замечал: «...я вполне самостоятелен и впервые имею возможность не только на словах, но и на деле свободно следовать своим впечатлениям, литературным вкусам и идеалам»35.
В газете писатель выразил свое отношение к войне, о которой уже не раз писал, публикуя статьи в разных изданиях. Андреев стоял на «оборонческих» позициях, поддерживал лозунг «Война до победного конца!». Он считал, что народ, потерпевший поражение, становится малоспособным к созидательной работе. В 1-м номере «Русской воли» за 1916 г. была опубликована статья «Горе побежденному», где эта мысль была высказана особенно ярко и наиболее полно доказана.
Всеобщее недовольство положением страны, политикой самодержавного правительства и лично Николая II, военные неудачи, разрушавшаяся от непосильного военного бремени экономика — все это и привело к февральской революции 1917 г., которую с энтузиазмом встретили почти все слои русского общества.
27 февраля 1917 г. Николай II объявил о роспуске Государственной думы. Это оказалось последней каплей, так как несколько дней Россия жила словно на вулкане. В Петрограде не было хлеба, из-за сильных морозов разладился транспорт.
В городе практически не было людей, сочувствовавших монарху, который вызывал всеобщее осуждение за то, что допустил к управлению страной Г. Распутина, за устроенную им министерскую чехарду, а также за прогерманскую политику императрицы. Растерялись министры, были полностью деморализованы армия и полиция. Николай II находился в это время в Пскове, откуда осуществлял командование воюющей армией. Обеспечение порядка в стране попытался взять на себя организованный Думой Комитет, куда вошли Родзянко, Милюков, Шульгин, Гучков, Керенский и др. Но город восстал, огромные толпы людей шли в Думу, митинговали на улицах.
Главное, чего удалось достичь в эти дни — с 27 февраля по 2 марта — сделать революцию бескровной. Было очень много арестов, избиений, но не было массовой крови. В. Шульгин — монархист, правый депутат Думы в своей книге «Дни» мало лестного говорит о А.Ф. Керенском, но в одном отдает ему должное — именно он употребил все свое влияние, всю свою волю, весь свой актерский талант, чтобы не допустить крови. Сторонников вокруг императора не было. Он принял решение отречься от престола. 2 марта Николай II подписал отречение от своего имени и от имени сына Алексея в пользу брата Михаила. Чуть позже отрекся от престола и Михаил в пользу народа. Февральская революция закончилась.
Страну возглавило Временное правительство, но оно не справилось с труднейшими проблемами, стоявшими перед проигрывающей войну Россией. Агитация большевиков, их лозунги подготовили переворот Октября 1917 г.
Если практически вся русская легальная пресса считала Февраль высшим достижением в борьбе за демократию и республику, то после Октября большинство общественно-политических органов прессы, как и их сотрудники, оказались в антибольшевистском, антисоветском лагере. Эти издания и были постепенно закрыты в первой половине 1918 г.
Немного статистики
Сколько повременных изданий выходило в России в начале XX в.? Как ни странно, ответ на этот вопрос дать нелегко. Достоверным, никем не оспариваемым, является только количество изданий, существовавших в 1900 г.,— 1002.
Ежегодные подсчеты периодики готовило Главное управление по делам печати, но русские журналисты и специалисты издательского дела эти цифры оспаривали. Они выпускали альтернативные списки газет и журналов. Отличаются друг от друга и статистические данные, приводимые современными исследователями, основанием для которых являются хранящиеся в архиве ежегодные отчеты о состоянии прессы. Но и разнородная статистика свидетельствует, что количественный рост печати шел в эти годы очень быстро, хотя и неравномерно. Это напрямую связано с событиями, происходившими в стране. По официальным данным, периодических органов печати, издававшихся в 1913 г., было 2915. Учитывая, что эти данные значительно завышены, что многие издания закрывались на первом году жизни, можно констатировать, что за первые 13 лет XX в. количество газет и журналов выросло в 2,5 раза.
Количество периодических изданий в разные периоды XX в. » Зависимость роста периодики от исторических событий.
Чтобы представить общую картину развития системы журналистики определенного периода, надо прежде всего знать общее количество периодических изданий, ее составляющих, определить «насыщенность» периодикой населения России. К концу XIX в. население страны составляло около 128,2 млн. человек. В 1900 г. одно издание приходилось примерно на 128 тыс. человек. В это время, по подсчетам статистиков, в России издавалось 1002 органа периодики.
Быстрая капитализация страны, развитие грамотности, усложнение общественной жизни в начале века — все это вызывало стремительный количественный рост периодики. Но процесс шел неравномерно, скачками, на увеличение числа газет и журналов оказывали влияние особенности политической и культурной жизни конкретного исторического момента.
Статистические исследования периодики велись в России и в государственных учреждениях, и отдельными деятелями и исследователями прессы. Учетом периодики занималось Главное управление по делам печати, учрежденное 5 апреля 1865 г., оно выпускало ежегодные списки изданий, выходившие либо отдельно, либо печатавшиеся в «Правительственном вестнике», а затем появлявшиеся в виде оттисков.
По официальным данным, в 1889 г. в стране выходило 667 изданий (500 на русском языке), в 1901 г. в России (без Финляндии) насчитывалось 1074 периодических органов (900 на русском языке), на 26 ноября 1905 г. — 1795 газет и журналов (1400 на русском языке). Эти списки составлялись на основе свидетельств, разрешавших выход периодического издания, и текущего цензурного учета. В 1908 г. было 2028 изданий, в 1910 — 2391, в 1911— 2543, в 1912 — 2784, в 1913 — 2915 газет и журналов1. Но официальные данные требуют значительных уточнений. Как считают современные исследователи, в них не отражено 10 — 20 % выходивших изданий2.
Другого мнения придерживались современники. Они считали, что Главное управление давало завышенные показатели, так как при подсчете учитывались не только реально существующие газеты и журналы, но и нереализованные свидетельства, разрешавшие выход нового издания. Так, например, в 1908 г. не вышло 119 изданий, но разрешения остались в картотеке и были учтены как существующие органы периодики3. Кроме того, после установления «явочного порядка» появления новых газет и журналов, несколько названий одного и того же органа, скрывавшегося от цензуры, учитывались как самостоятельные издания.
Все русские исследователи того времени, занимавшиеся проблемами печати, писали о значительном расхождении сведений, публикуемых Главным управлением по делам печати, и реального количества периодических изданий.
В начале XX в. статистические исследования печатного дела получили широкое распространение. В 1903 г. к 200-летию печати вышел «Сборник статей по истории и статистике русской периодической печати 1703—1903 годов». Он открывался статьей русского книговеда и библиографа Н.М. Лисовского, который в это время работал над своим знаменитым справочником «Русская периодическая печать 1703-1900 годов», выходившим с 1895 г. четырьмя выпусками, а в полном составе изданном в 1915 г.
Статистические обзоры произведений печати выпускал А.Д. Торопов — статистик и библиофил, редактор журнала «Книговедение», а с 1907 по 1919 г. — «Книжная летопись». В «Списке повременных изданий, выходящих в свет в 1908 году», Торопов указал 1500 периодических органов (официальные сведения — 2028).
В 1911 и 1912 гг. были выпущены составленные управляющим конторой газеты «Речь» И.В. Вольфсоном «Адресные и справочные книги», «Газетный мир», где на 1910 г. насчитывается 1817, а на 1912 — 2167 изданий. (Главное управление давало соответственно 2391 и 2784.)
«Справочные книги о печати всей России» выпустил в 1907 и 1911 гг. Д.В. Вальденберг — инспектор типографий и книжной торговли в Санкт-Петербурге. Эти списки считаются одним из самых достоверных источников. В 1911 г., по сведениям Вальденберга, выходило 1909 газет и журналов, по статистике Главного управления — 2543.
Оспаривал официальные данные и Вл. Розенберг — сотрудник «Русских ведомостей», автор очень интересных, насыщенных фактическим материалом книг о русской журналистике4. Розенберг обращал внимание читателей на недолговечность многих русских изданий. По его подсчетам, на первом году жизни закрывалась половина вновь созданных газет и журналов. Например, после Манифеста 17 октября 1905 г. в Петербурге появилось 106 газет и более 300 журналов, 76 газет и 89 журналов исчезли, не прожив и года. В 1907 г. из 190 новых столичных журналов на первом году прекратили свое существование 102, из 72 газет закрылись 62 печатных органа5.
За 1908—1910 гг. в стране возникло 2043 новых органа периодики, но в течение трех лет почти 1000 из них прекратили свое существование. «Количественный рост в области повременной нашей печати, — писал Розенберг, — ограничивается прибавкой всего лишь тысячи новых изданий, правда из них более половины — общественно-политические… »6
Анализ статистических данных позволяет сделать вывод, что количественный рост прессы находился в прямой зависимости от происходивших в стране событий. Первая русская революция дала толчок количественному росту газет и журналов и в столицах, и в провинции. Многие города России в эти годы обзавелись своими частными газетами, которые могли противостоять губернским и епархиальным «Ведомостям» — местным правительственным и церковным официозам.
В период реакции рост прессы снизился, но в 1912 г. количество вновь появляющихся изданий опять возрастает.
Москва в начале XX в. значительно отставала от северной столицы по количеству газет, но к 1910—1911 гг. сравнялась с Петербургом. В 1910 г. очередной подъем забастовочного движения вызвал появление новых газет именно в Москве; находясь в сердце страны, она раньше Петербурга ощутила нарастание общественно-политических бурь.
Очень долго новые издания появлялись в основном в столицах. Впервые в русской истории по количественному росту провинциальная печать обогнала столичную в годы Первой мировой войны. Усилившийся интерес к сообщениям с фронта диктовал необходимость появления новых газет во многих городах страны. Старый журналист И.А. Волков вспоминал: «Живя в Москве, в первые дни войны я видел, как подобно морскому прибою, осаждали тысячные толпы парода витрины и редакции газет»7. То же самое происходило и в провинции8.
С 1908 г. Главное управление по делам печати проводило ежегодные выставки печатной продукции, производимой в России. По результатам выставок составлялись статистические таблицы, где эта продукция анализировалась по разным параметрам, в том числе и по срокам существования — для прессы. В 1908 г. больше 100 лет истории насчитывало 21 периодическое издание, от 10 до 75 лет — 630 газет и журналов, на первом году существования исчезло 648. Но надо учитывать, что длительность выхода периодического органа не определяла автоматически его влияния. Например, выходившие более 150 лет «Московские ведомости» совсем потеряли интерес публики, а быстро исчезавшие под ударами цензуры газеты, такие как «Наша жизнь», «Наши дин» и другие издания 1905 — 1906 гг., успевали завоевать авторитет и стать самыми влиятельными среди петербургских изданий.
Особенностью системы русской журналистики начала XX в., переживавшей интенсивный количественный рост, была ее нестабильность: вновь появлявшиеся издания оказывались недолговечными, газет и журналов, выходивших достаточно длительный срок, в России было сравнительно немного.
Правительство и печать
Отличительной чертой начавшегося XX в. русские журналисты считали усилившееся внимание правящих кругов к созданию правительственной прессы, которой самодержавие очень долго пренебрегало. После многих неудачных попыток выпустить правительственную газету в свет вышла газета «Русское государство», основанная председателем Кабинета министров в 1905 г. С.Ю. Витте. Но она была быстро закрыта после отставки Витте.
В русском обществе существовало стойкое неприятие официозной прессы, издания правительства просто не читали. Поэтому министр внутренних дел П.А. Столыпин, умный и дальновидный политик, замаскировал правительственную газету «Россия» под частное издание. В 1912 г. деятели русской журналистики опубликовали секретное соглашение, заключенное между издателем «России» и Главным управлением по делам печати, которое подтвердило факт, всем известный: «Россия» — не частное издание, а правительственный официоз.
И тем не менее в дооктябрьский период официальная печать росла и укреплялась.
· Система правительственной прессы.
· П.А. Столыпин и газета «Россия».
· «Московские ведомости» в начале XX в.
Характерной особенностью русской легальной прессы XX в. является то, что большое количество газет и журналов были но преимуществу частными. В 1900 г. в частных руках находились почти все общественно-политические газеты и журналы.
Первая русская революция заставила самодержавие всерьез взяться за создание правительственной прессы. «До последнего времени одной из характерных черт нашего правительственного класса было отсутствие у него сколько-нибудь развитой положительной общественной идеологии, — писал журнал «Современная жизнь» в апреле 1906 г. — Правительство не выступало в социально-политической литературе от своего имени. Ему нечего было говорить, да оно и пренебрегло этим»1.
Правящая верхушка ограничивалась небольшим числом официальных изданий и услугами частных газет и журналов, пропагандирующих правительственный курс.
Правительственная пресса как система начала складываться к концу XIX в. «Венцом собственно государственной системы печати были органы Сената, Синода и различных министерств. Ниже располагались периодические издания градоначальства, губернских правлений, епархий, полицейских управлений, городских дум и городских управ»2.
Центральным и самым известным правительственным печатным органом был «Правительственный вестник», издававшийся Главным управлением по делам печати с 1869 по 1917 г. Его роль была чисто официальной и справочной. Он «отдавал приказы, а не пропагандировал», — замечала «Современная жизнь».
1 января 1909 г. отмечалось столетие «Сенатских ведомостей», которые выходили в сенатской типографии одновременно на двух языках: русском и немецком. В начале XX в. это издание выходило два раза в неделю в формате малого газетного листа тиражом 17 тыс. экземпляров. Там публиковались указы и распоряжения правительства, продвижения по государственной службе и списки награжденных. Расход типографии составлял 45 400 руб., доход — 22 000 руб. ежегодно, газета была убыточной и существовала на правительственные дотации. Издания Синода и министерств тоже были в основном газетами специальными, освещающими отраслевую проблематику.
Попытка создать общественно-политический пропагандистский орган правительства была впервые предпринята министром внутренних дел П.А. Валуевым в 1862 г. Он выпустил «Северную почту» — ежедневную газету, целью которой была «защита и пропаганда правительственных программ, борьба с оппозиционной прессой». Кроме официального отдела, где публиковались указы и распоряжения, «Северная почта» имела неофициальный, печатавший внутренние и заграничные известия, коммерческие телеграммы, объявления. Но просуществовала газета недолго. В 1866 г. Валуев пытался использовать частную газету «Неделя» для пропаганды правительственных решений и борьбы с демократической журналистикой. Это издание тоже быстро прекратилось.