Военно-коммунистическая идеология правящей элиты.
Нельзя в полной мере проследить эволюцию какого-либо явления, не проанализировав его отправную точку – начало пути, опираясь на которое, можно построить логичную целостную схему всего явления; также невозможно обойти вниманием и внешние и внутренние факторы, влияющие на явление в процессе его развития. Всё это имеет силу и в случае обсуждения вопроса об эволюции взглядов советской элиты.
Что же такое «взгляды элиты»? Обозначенные представления, устные либо письменные, по кругу основополагающих проблем, которые выражены в конкретных политических, экономических, военных решениях.
Молодая советская элита, взращенная на работах теоретиков коммунизма, на рубеже перехода от Гражданской войны к мирной жизни имела четко зафиксированные представления о том, по какому пути двигаться: выражены же они были в Программе РКП(б)[54], принятой на VIII съезде партии в марте 1919 года. Программа являлась несомненным детищем В. И. Ленина, подготовившего её проект[55], а так как лидерство вождя Революции было непререкаемым, принята Программа единогласно; впрочем, это было понятно и потому, что она определяла цели политики, к которым стремилась партия большевиков, пока ещё не отягощённая «карьеристами»[56] - бюрократами в терминологии М. С. Восленского.
Главной целью большевиков подтверждалось построение коммунистического бесклассового общества. В процессе её достижения выделились два аспекта: внешний – мировая коммунистическая революция – и внутренний. Внутренний же аспект включал в себя внедрение и развитие социалистических методов хозяйствования внутри страны: совокупность этих мер и способов их насаждения получила название «политики военного коммунизма». Однако многие положения Программы, если обратиться к конкретным примерам, не отвечают, либо даже противоречат той политике, что проводили большевики в означенный период, что в свою очередь говорит о противоречии между их представлениями, основанными на работах теоретиков марксизма, и реальным положением дел в стране. Программа формулировала представления о том, как строить новое социалистическое общество; «военный коммунизм» был определённой политикой, вобравшей в себя как: 1. Стремление быстрее построить новое общество на принципах русского марксизма, то есть и на принципах, изложенных в Программе; 2. Чрезвычайность мер, что признавали сами большевики, исходившую от стремления выжить в огне Гражданской войны и удержать власть; 3. Совмещение первого и второго пунктов с действительностью: условиями России, утопичностью если не всех, то многих, идей и бедствиями войны, что наложило отпечаток на исполнение положений Программы. В итоге многие положения остались лишь на бумаге ради более рациональных и подходящих условиям решений. Тем самым программные установки большевиков нельзя считать олицетворением того, что они делали, скорее, они были тем, что большевики хотели, но не смогли сделать. Возникшие противоречия несли фундаментальный характер и в итоге стали катализатором для поиска новых идеологических и политических решений, дискуссий, развернувшихся в партии в 20-е годы. Анализ противоречий даёт необходимый материал для понимания сути этих дискуссий.
Итак, рассмотрим основные положения Программы РКП(б).
«В области общеполитической» программа провозглашала основой советской власти «массовые организации именно угнетенных капитализмом классов, пролетариев и беднейших крестьян-полупролетариев, т. е. громадного большинства населения»[57]. Таким образом, советское государство, в отличие от буржуазных республик, «осуществило, между прочим, в несравненно более широком виде, чем где бы то ни было, местное и областное самоуправление, без каких бы то ни было сверху назначаемых властей»[58].
Так ли это было на самом деле? Система избираемых Советов и Съездов Советов, вобравших в себя распорядительную и исполнительную власть в лице исполкомов, с момента большевизации в 1917 году была подконтрольна партии большевиков. В её верховном органе – Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете (ВЦИК) заседали высшие партийные лица, сосредоточившие власть в Президиуме ВЦИК; следовательно, говорить при этом о самостоятельности и самоуправлении в Советах не приходится. «Реальная политическая власть принадлежала Президиуму ВЦИК и Совету народных комиссаров (СНК), который присвоил себе не только исполнительную, но и законодательную власть. Его декреты подлежали немедленному исполнению. Местное управление сосредоточивалось в губернских и уездных Советах. Для контроля за их деятельностью создавались революционные комитеты (ревкомы). Бывшие эксплуататоры, так называемые «пережитки старого строя» поражались в правах, чтобы подавить их сопротивление новому строю, однако эта мера в Программе признавалась вынужденной. На практике в условиях Гражданской войны бывшие дворяне, священники, капиталисты стали целенаправленным объектом «красного террора»[59] и дискриминации.
Печать формально передавалась в руки трудящихся, «для этого Советская власть экспроприирует у буржуазии помещения, типографии, склады бумаги и пр., предоставляя их в полное распоряжение трудящихся и их организаций»[60]. Однако всякая печать, проводящая иную, отличающуюся от большевиков линию, была под запретом[61], сами большевики, сосредоточив в своих руках всех печатные органы, вели активную и эффективную пропаганду: «Сильнейшим орудием государственной пропаганды коммунизма является государственное издательство, - писал в 1919 г. Н. И. Бухарин, - национализация всех запасов бумаги и всех типографий дает возможность пролетарскому государству, при огромном недостатке бумаги, издавать в миллионах экземпляров то, что наиболее необходимо массам в переживаемый момент»[62].
Провозглашалось всеобщее равенство трудящихся: «только потому, что Советская власть есть власть трудящихся, она смогла до конца и во всех областях жизни впервые в мире провести это равноправие вплоть до полного уничтожения последних следов неравенства женщины в области брачного и вообще семейного права»[63]. Для воплощения этого пункта предусматривалось «освобождение женщин от материальных тягот устарелого домашнего хозяйства путем замены его домами-коммунами, общественными столовыми, центральными прачечными, яслями и т. п.»[64]. Практика показала, что в условиях Гражданской войны оказалось невозможным обеспечить освобождение женщин от домашних тягот, для этого не было материальных условий. Однако многие нововведения, включая полное равноправие, стремление к созданию яслей, детских садов, патронируемые ВЧК детские дома и пр. положительно сказались как на положении женщин, так и на уровне доверия к партии в народе.
Программа также оговаривает слияние законодательной и исполнительной властей, считая разделение их «отрицательной стороной буржуазного парламентаризма»[65]; а «избирательной единицей и основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика)»[66] - эта система, как уже говорилось, была выражена в Советах и Съездах Советов.
Тема бюрократизации государственного аппарата также была затронута в Программе; бюрократизм признавался «частично возрождённым» по причинам недостатка общего уровня культуры и навыков управления масс, а методы борьбы с этим явлением заключались в постепенном вовлечении всех трудящихся в управление государством. Как показала практика, это были иллюзии, а госаппарат в следующие годы не только оттеснит старых большевиков от власти, но и станет настоящим «правящим слоем»[67] в СССР.
Национальный вопрос. Программа РКП(б) предусматривала «в целях преодоления недоверия со стороны трудящихся масс угнетенных стран к пролетариату государств, угнетавших эти страны, уничтожение всех и всяких привилегий какой бы то ни было национальной группы, полное равноправие наций, признание за колониями и неравноправными нациями права на государственное отделение»[68]. При этом «партия выставляет федеративное объединение государств, организованных по советскому типу»[69]. К пролетариям же угнетённых наций «необходима особая осторожность и особое внимание к пережиткам их национальных чувств…»[70]. Положения Программы, как видим, согласуются с принятой ранее «Декларацией прав народов России»[71]. Однако и по этому пункту можно выделить противоречия между заявлениями и проводимой политикой.
С одной стороны, большевики не препятствовали и не выступали против тех народов, что вышли из состава России (примеры Прибалтийских стран, Финляндии и даже Украины прямо говорят об этом). В этом плане декларируемое право на самоопределение большевиками соблюдалось. С другой стороны, уже после признания независимости они пытались посадить в отделившихся странах свои, социалистические правительства. В Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве это не удалось, а на Украине, в Закавказской федерации, Дальневосточной республике и прочих восторжествовала советская власть, объединившаяся вскоре с центром. В итоге, несмотря на декларируемое право на самоопределение народов, большевики к концу Гражданской войны смогли собрать в единое государство большую часть бывшей Российской империи.
В области военной Программой был взят курс на продолжение строительства классовой пролетарской массовой армии с учётом опыта прошедшей мировой войны и привлечением старых военных специалистов при тотальной идеологизации армии и соответствующем партийном контроле через военных комиссаров. Прежняя выборность командиров признавалась потерявшей значение, а комплектование армии переводилось на обязательную мобилизационную основу. РККА тем самым превратилось в эффективный военный механизм, взявший всё лучшее от старой армии и под руководством во многом старых же генералов и офицеров, роль которых в строительстве армии трудно переоценить. В этом плане было достаточно трудно сохранить «пролетарский» характер армии, так как минимум 50 тыс. царских офицеров[72], служивших в РККА, было трудно приписать к пролетарским элементам. На этот счёт В. И. Ленин замечал: «...совершенно незачем выкидывать полезных нам специалистов. Но их надо поставить в определенные рамки, представляющие пролетариату возможность контролировать их. Им надо поручать работу, но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы»[73]. Как видим, и в этот раз прагматичное отношение пересилило классовую неприязнь, и собственные иллюзии большевиков об армии с выборными командирами и на добровольной милиционной основе[74].
В области судебной Программа выдвигала на первый план народные пролетарские суды, как и в случае с государственным управлением, с активным народным участием: «Создав единый народный суд взамен бесконечного ряда прежних судов различного устройства со множеством инстанций, Советская власть упростила устройство суда, сделав его абсолютно доступным для населения и устранив всякую волокиту в ведении дел»[75]. Принципы нового советского суда были сформулированы таким образом: «советский суд − орган власти пролетариата и беднейшего крестьянства, он выражает волю трудящихся, и, следовательно, суд должен руководствоваться революционной совестью и социалистическим правосознанием; советский суд должен быть народным, т.е. состоять из политически проверенных трудящихся граждан Советской России, в отличие от коронного, профессионального суда и имперского суда присяжных заседателей, избранных по сословному признаку, на основе весьма жестких цензов; в нем должны принимать участие только избранные рабочими и крестьянами лица, независимо от пола; советский суд − не только орудие государственного принуждения, но и орган воспитания граждан в духе советской дисциплины»[76]. «Советская власть поступила так, как завещали поступать все пролетарские революции, − она отдала его (суд) на слом. Пусть кричат, что мы, не реформируя старый суд, сразу отдали его на слом. Мы расчистили этим дорогу для настоящего народного суда» - − подчеркивал в своем обращении к III Всероссийскому съезду Советов В.И. Ленин[77]. Однако эта система фактически оказалась недееспособной, о чём говорит тот факт, что основная тяжесть вынесения судебных приговоров во время Гражданской войны легла на революционные трибуналы, подконтрольные только государству и партии, а в период 29-30 гг. была создана стройная подчинённая государству судебная система.
«В области народного просвещения РКП(б) ставит своей задачей довести до конца начатое с Октябрьской революции 1917 г. дело превращения школы из орудия классового господства буржуазии в орудие полного уничтожения деления общества на классы, в орудие коммунистического перерождения общества»[78] - такова была основная цель, поставленная партией народному образованию; средством же было массовое школьное и среднее образование детей и подростков, всемерное поощрение образованию рабочих и крестьян, что несомненно являлось прорывным шагом для полуграмотной страны. Также школы должны были стать центрами коммунистического воспитания образования, воспитания нового советского человека. Воплощением этих планов стало повсеместное насаждение грамотности и просвещения, «создание сети учреждений внешкольного образования: библиотек, школ для взрослых, народных домов и университетов, курсов, лекций, кинематографов, студий и т. п.»[79].
В области религиозных отношений партия решительно вставала на борьбу с церковью и религиозным сознанием населения, т. н. «религиозными пережитками». При этом, однако, подчёркивалось, что «…необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма»[80]. На деле же борьба с церковью и преследование верующих стало основой религиозной политики государства, начатой с идеологической обработки[81] и продолженной разрушением храмов и передачи церковного имущества государству[82].
Положения, связанные с экономикой, составляют одну из главнейших частей Программы партии и, несомненно, той её частью, что была наиболее реализована. Основные принципы экономической политики большевиков включали в себя: 1. «Превращение средств производства и обращения в собственность Советской республики, т. е. в общую собственность всех трудящихся», т. е., тотальную национализацию; 2. Управление экономикой посредством планирования государственными органами (ВСНХ[83] и др.); 3. Поддержка кустарной промышленности государственными заказами и её централизация; 4. Опора на профессиональные союзы рабочих, причём они «…должны придти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством, как единым хозяйственным целым»[84]. 5. «Поголовная мобилизация всего трудоспособного населения Советской властью, при участии профессиональных союзов, для выполнения известных общественных работ»[85]. 6. Использование труда старых специалистов без уравнительного способа оплаты их труда; 7. Укрепление дисциплины в среде рабочих; 8. Поощрение науки. Можно отметить, что эти принципы, за исключением пункта о профсоюзах, стали экономической политики «военного коммунизма», а главные из них, как-то: полностью государственная собственность на средства производства, планирование и централизации, - встали основой социалистического хозяйствования СССР.
Другим важнейшим направлением для большевиков была политика на селе, а именно «организации крупного социалистического земледелия», для чего принимались определённые меры: «1) устройство советских хозяйств, т. е. крупных социалистических экономии; 2) поддержка обществ, а равно товариществ для общественной обработки земли; 3) организация государственного засева всех, чьих бы то ни было, незасеянных земель; 4) государственная мобилизация всех агрономических сил для энергичных мер по повышению сельскохозяйственной культуры; 5) поддержка сельскохозяйственных коммун, как совершенно добровольных союзов земледельцев для ведения крупного общего хозяйства»[86].
Сам принцип «организации крупного социалистического земледелия», как видим, зародился намного ранее коллективизации; однако в этот период фактически он не был, за небольшим исключением, проведён в жизнь. Крестьянство расценивало эти нововведения как ещё один способ отобрать у него землю. В итоге сам В. И. Ленин признал: «Нет ничего глупее как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина»[87].
Продразвёрстка в рамках Программы осталась без внимания – что и понятно, эта мера, пришедшая ещё с дореволюционного времени, считалась вынужденной и временной. Однако альтернативы ей Программа не предлагала.
Опорой партии в деревни партия считала «пролетарские и полупролетарские слои», организованные в «партийные ячейки в деревне, организации бедноты, особого типа профессиональные союзы пролетариев и полупролетариев деревни и т. д.»[88], которые должны были вести борьбу против буржуазных элементов на селе. Эта тактика дала результаты в виде поддержки большевиков среди сельской бедноты и середняков.
Чрезвычайно важным для понимания представлений большевиков о социализме был вопрос о замене товарно-денежных отношений распределением и обменом. В этом плане в Программе заявляется: «В области распределения задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов. Целью является организация всего населения в единую сеть потребительских коммун, способных с наибольшей быстротой, планомерностью, экономией и с наименьшей затратой труда распределять все необходимые продукты, строго централизуя весь распределительный аппарат»[89]. К моменту утверждения Программы хозяйственная, торговая жизнь в стране практически замерла, любые виды денег были обесценены, а государство само перераспределяло продовольствие и товары: в партийной среде росло убеждение, что эта система сохранится и станет из чрезвычайной меры основой нового метода хозяйствования. Однако продолжающаяся разруха и неспособность организовать тотальное распределение, а также активное сопротивление ему крестьянства не дало этим планам сбыться.
Следующие положения в Программе носили более конкретный характер, и были более реализованы на практике: вместо частных банков был создан единый монопольный банк советского государства, ставший счётным и учётным центром. Также подтверждалось стремление к замене денег чеками, бюджетными книжками, талонами на товары и прочему; переход к подоходному и поимущественному налогам и поступлениям средств в бюджет от государственных монополий; стремление решить жилищный вопрос; исполнение «Кодекса законов о труде» о 8-ми часовом рабочем дне и других мер в области охраны труда и социального обеспечения, охраны народного здоровья. Проблемы с исполнением этих положений также были более конкретны – у советского государства в основном не было средств для их воплощения.
Как видим, противоречия между программными установками большевиков и их политикой имеют место быть в большинстве случаев. Там же, где положения Программы довольно точно исполнены, возникают проблемы неприятия этих положений населением (как в случае коммун, т. е. перехода к социалистическим способам хозяйствования на селе со стороны крестьянства) или разрушения всего хозяйства (как в случае запрета спекуляций и торговли с попыткой перехода к тотальному распределению). Однако не все абсолютно установки были провалены: централизованная плановая экономика, где средства производства находятся во владении государства, смогла укрепиться в стране, её же теперь в основном и называют социалистической; но это была уже не та структура, которую рассчитывали построить большевики, сводя свои тезисы в Программу партии.
Как результат, противоречия породили внутриполитический кризис и, главное для данной темы, идеологический кризис . В отношении всего государства его яркими проявлениями стали голод, массовые крестьянские восстания 1920-1921 гг. и мятеж в Кронштадте. В отношении партии противоречия между теорией и практикой стали одним из двух факторов, породивших идеологический кризис внутри РКП(б). Вторым фактором стало поражение мировой революции, о чём будет идти речь в следующем параграфе.
В заключение стоит сказать, что партия решила временно отказаться от некоторых положений своей Программы и отменить политику военного коммунизма; решением X съезда в марте 1921 года вводилась «Новая экономическая политика»[90], которая смогла стабилизировать положение в государстве. Однако эта была временная мера, мера, давшая целое десятилетие для поиска и выработки новой идеологии.