Проблема политического развития

Первое на что обратим внимание – это основное противоречие советской политической системы заключалось в противоречии между демократической формой и бюрократической сущностью политической системы. Надо отметить, что и в политической области доминировал валовый подход. Что я имею в виду? С высоких трибун, СМИ, постоянно приводились внушительные цифры о количестве народных депутатов всех уровней, народных заседателей, народных дружинников и т.д. За этим валовым подходом скрывалось то обстоятельство, что реальная власть в СССР концентрировалась в высшем эшелоне партийно-государственного аппарата. Советская политическая система носила закрытый характер. Что это означало? Закрытость эта выражалась в том, что все составные части советской политической системы перечислялись в конституционном порядке, т.е. назывались конституцией. В соответствие с конституцией СССР 1977-го года, составными частями советской политической системы являлись: коммунистическая партия советского союза, Советы, Профсоюзы, Комсомол, колхозно-кооперативные объединения, общественные организации, трудовые коллективы, и ставилась точка. Т.е. этот перечень носил исчерпывающий характер. Эта закрытость оборачивалась тем, что если граждане хотели создать свой фонд, то указания на этот фонд в конституции не было, потому что сама структура общественных организаций была вполне определенной. Т.е. эти новые органы автоматически признавались антиконституционными, в силу закрытости советской политической системы. В самом начале я обращал внимание на основное противоречие советской политической системе. Обсуждение конституции СССР 1977 года было внешне вполне демократично. В 1977 году в соответствие с решением Мальского (пленум ЦК КПСС 1977 года), с решением Президиума верховного совета СССР проект конституции был вынесен на всенародное обсуждение, которое продложалось 4 месяца. За это время поступило порядка 400 тысяч предложений. В Президиуме верховного совета СССР был даже создан специальный аппарат для их рассмотрения. Но рассмотрения не было, были отдельные замечания и только. Могли ли граждане в 1977 году предложить что-либо радикальное? Имели ли на это смелость? Да, имели. И это подтверждают такие документы, как письма, которые отправлялись в редакции центральных газет. Письма с весьма смелыми предложениями, хотя никто не устранял комитет госбезопасности и его подразделения. Эти письма представляют очень интересный документ для нас сейчас. Один гражданин (Цитович, г. Пермь) прислал письмо, где критиковал советскую избирательную систему. Он говорил, «знаем мы недостатки кандидата в депутаты, но другого у нас нет, т.к. кандидатура этого утверждена наверху. А если не пойдешь голосовать, то будут приходить, спрашивать почему ты не явился на избирательную комиссию?». В итоге заключил в своем письме, что у нас вместо свободного волеизъявления получается полупринудительный сбор согласий.

Другой читатель (Бобров, г.Киев) газеты «Правда» прислал письмо, где указал, что нужно отказываться от монополии на власть одной партии, от архаичной политической системы, которая ведет к перерождению и разложению. Необходимо заменить монополию многопартийной системой. Т.е. монополия сродни Маоизму и Сталинизму, и что существующая система втискивает общественную жизнь в прокрустово ложе сталинского единства, когда десятки миллионов мыслящих граждан превращаются в роботов, запрограммированных на одобрение всего, что исходит от всегда правого ЦК. Трудно рассуждать о судьбе этого человека, но думаю, что безусловно это письмо было передано компетентным органам, потому что эти высказывания рассматривались как диссидентство.

В октябре 1977 года (7 октября) на внеочередной сессии верховного совета СССР проект конституции был утвержден. Т.е. была принята новая конституция СССР 1977-го года. В конституции провозглашалось, что вся власть в СССР принадлежит народу, в соответствие с концепцией общенродного государства. Конституция провозглашала, что высшим представителем органов государственной власти является верховный совет СССР и верховные советы союзных республик. Вот они высшие органы государственной власти. Не пария, а именно они. Именно Советы создают подконтрольные ему исполнительные органы власти, что Верховный совет СССР обладает неограниченным планом контроля, т.е. может создавать по своему усмотрению ревизионные, контрольные комиссии. Спрашивается, а реалии соответствовали этим конституционным положениям? Действительно ли вся власть принадлежала народу через народных избранников? За ответом далеко ходить не надо. Ответ отрицательный. Каждый год на сессиях верховного совета СССР выступал министр финансов и докладывал об исполнении бюджета истекающего года и о проекте бюджета на будущий год. Народные депутаты, депутаты верховного совета радовались. А как не радоваться, если министр финансов заявляет. Что доходы превышают расходы? Т.е. рассуждал, о профиците бюджета. А в конце 80-х годов вдруг советские граждане узнали, что оказывается в СССР уже продолжительное время существует значительнейший дефицит бюджета. Т.е. это означало следующее: аппарат скрывал подлинную информацию о финансовом положении СССР от народных избранников, от верховного совета СССР. Хотя в верховном совете СССР в палатах (союзов, национальностей) существовали свои бюджетные комиссии, более того, в верховном совете создавались постоянные комиссии для осуществления контроля за деятельностью администрации, но постоянных комиссий по таким направлениям как оборона, безопасность и законность не было. И деятельность министерства обороны, МВД, КГБ – не контролировалась. Даже не было особых комиссий для этого. В конституции заявлялось, что правительство регулярно отчитывается перед верховным советом, но опять же как регулярно? Раз в год, раз в 5 лет. И самое главное, может ли верховный совет выразить недоверие правительству или отдельному министру? Это право верховного совета не фиксировалось. И вообще, о каком весе верховного и районных советов можно говорить, если в них 40% депутатов являлись «депутатами по должности». А оставшиеся 60% - это рядовые, рабочие, колхозники, учителя, врачи, которые подбирались в соответствие с разнорядками, которые спускались партийными структурами. Эти разнорядки преследовали цели обеспечить видимость представительства всех социальных групп и слоев. В итоге, например, в составе ВС СССР созыва 1984 года было 19 ткачих и только 2 юриста. Но даже если бы это соотношение было другим, ничего бы не изменилось, потому что сессии Верховного совета проходили в течение 2-3 дней, фактически вотировались те решения, которые были заблаговременно подгогтовлены аппаратом. Поэтому верховный совет являл собой только демократический фасад, который скрывал то, что реальная власть принадлежала партийно-государственному аппарату.

В заключение. Советская политическая система 70-первой половине 80-х годов была преемственно связана с властными институтами предшествующего времени. Эта преемственность выражалась в сохранении монополии на власть одной партии, в отрицании парламентаризма, принципа разделения властей, в превращении партийных структур в надгосударственные на всех уровнях управления.

Наши рекомендации