Этические основы использования отдельных видов доказательств

Доказательственное право, претерпевая эволюцию в соответствии с развитием всего права и нравственной эволюцией общества, гуманизируется как в принципиальных основах, так и в части использования отдельных видов доказательств. Доказательства разыскивают, проверяют и оценивают люди, а сами доказательства исходят от других людей, которые или являются «источниками» сведений об обстоятельствах, существенных для дела, или привлекаются к их исследованию. Отсюда ясно, какую важную роль играют нравственные качества тех, кто оперирует доказательствами, и тех, от кого их получают, а также нравственные начала законодательства, регламентирующего получение и использование доказательств различных видов.

Показания обвиняемого в инквизиционном процессе считались наиболее совершенным средством установления истины. Особое значение придавалось признанию обвиняемым своей вины в совершении преступления, которое считалось «лучшим свидетельством всего света». А для получения этого «совершенного» доказательства законным средством являлась пытка.

Рецидивы придания показаниям обвиняемого, признающего себя виновным, особого доказательственного значения, встречались и встречаются и в современных условиях. В советский период Вышинский пропагандировал идею преобладающей роли показаний обвиняемых, признавших себя виновными. В практической деятельности в качестве государственного обвинителя на громких политических процессах, где штамповались фальсифицированные обвинения, он демонстрировал способы ее реализации, настаивая на осуждении невиновных.

Современный уголовной процесс исходит из принципиального запрета принуждать человека свидетельствовать против самого себя. Из этого следует, что никто не вправе принуждать подозреваемого, обвиняемого вообще давать показания, а также домогаться от него признания себя виновным. Нравственное содержание этого запрета состоит в том, что обвинение (или подозрение) человека в преступлении должно быть доказано тем, кто обвиняет. Каждый считается невиновным до соответствующего юридически значимого решения. Требовать от человека изобличать самого себя – значит вступать в противоречие с презумпцией невиновности. Если же обвинение адресовано невиновному, на которого ошибочно пало подозрение, то оно унижает достоинство честного человека. Обвиняемый и подозреваемый должны быть свободны в принятии решения о том, давать ли им показания и какие именно.

Обвиняемый не несет уголовной ответственности за заведомо ложные показания, в отличие от свидетелей и потерпевших. Поэтому, естественно, возникает вопрос о том, имеет ли обвиняемый «право на ложь».

Ложные показания обвиняемого могут быть даны в разных ситуациях: тот, кто действительно совершил преступление, отрицает свою вину и, защищаясь от обвинения, пытается ложными показаниями уйти от ответственности; виновный стремится переложить ответственность за собственное преступление на других, ложно их оговаривая; виновный в тяжком преступлении дает ложные показания о совершении менее тяжкого преступления. Наконец, невиновный (а такие случаи встречаются в жизни) по важным для него причинам дает ложные показания, признаваясь в преступлении, совершенном другим или вообще не имевшем места.

Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, могут иметь разные нравственные оценки, как и действия и решения в связи с такими показаниями должностных лиц, ведущих производство по делу.

Если обвиняемый отрицает свою вину, то эта его позиция обязывает обвинителя опровергнуть ее достаточными доказательствами или же убедиться в невиновности обвиняемого. При этом одно лишь утверждение о невиновности при отсутствии сколько-нибудь развернутых показаний обвиняемого по существу имеет и юридическое, и психологическое, и нравственное значение. Версия обвиняемого, отрицающего свою вину, подлежит проверке и может быть отвергнута лишь при достаточных к тому доказательствах.

Разный подход к оценке доказательственного значения показаний обвиняемого в зависимости от отношения его к обвинению логически и этически не оправдан.

Установленная уголовно-процессуальным законом обязанность следователя и суда выяснять отношение обвиняемого к предъявленному ему обвинению обусловлена нравственно. Следователь и суд обязаны спросить обвиняемого на этапных моментах производства по делу (после предъявления обвинения при допросе на предварительном следствии и перед началом судебного следствия) о том, признает ли он себя виновным в предъявленном ему обвинении. Это вызвано не только соображениями, связанными с определением более рационального порядка дальнейших действий следователя и суда. Не менее важно, что это правило отражает внимание к обвиняемому как человеку, чья судьба зависит от исхода дела, нравственную обязанность выяснить его позицию и нравственное право обвиняемого на ее высказывание и учет.

Показания обвиняемого во всех случаях подлежат объективной проверке. Если они противоречат обвинительной версии, то могут быть отвергнуты лишь при их опровержении достаточными доказательствами. При этом действует общее правило о толковании сомнений в пользу обвиняемого.

Показания свидетелей и показания потерпевших относятся к числу наиболее распространенных доказательств. Среди других этических вопросов, возникающих при использовании показаний свидетелей, заслуживает внимания широко распространенная практика допросов в качестве свидетелей будущих обвиняемых, фактически подозреваемых в совершении преступлений, но официально в соответствии с нормами действующего УПК не считающихся подозреваемыми. Допрос этих «свидетелей» по поводу их собственных действий, направленный на изобличение их самих в совершении преступлений, с постановкой соответствующих вопросов по сути своей аморален. Такого «свидетеля» допрашивают с предупреждением об уголовной ответственности за отказ давать показания и за заведомо ложные показания. Но привлечь его к ответственности невозможно, как в случае, если он потом станет обвиняемым, так и при ошибочности подозрения.

Привлечение к уголовной ответственности за лжесвидетельство сопряжено с решением определенных нравственных вопросов. Лжесвидетельство, как и все другие преступления, аморально. Но нравственные оценки его в общественном сознании различаются в зависимости от того, каково содержание заведомо ложных показаний. Если свидетель дает заведомо ложные показания с целью обвинить в преступлении невиновного, то такие действия однозначно признаются аморальными, низкими. Но в случаях, когда ложные показания направлены на освобождение от ответственности виновного, оценки могут различаться. Здесь приобретает значение мотив, которым руководствовался свидетель (жалость к виновному, особые с ним отношения, угроза со стороны мафиозных структур, подкуп и т. п.). Обобщение практики привлечения к ответственности за лжесвидетельство показывает, что в преобладающем большинстве случаев оно имеет место с целью избавить от ответственности действительно виновных. Это приводит к тому, что такие преступления все чаще остаются безнаказанными. Между тем подобная практика способствует распространению в нравственном сознании не только безразличного, но едва ли не положительного отношения ко лжи, которую гражданин сообщает представителям власти, будучи обязан по закону говорить правду. В конечном счете, это может повлиять и на оценку в обществе такого нравственного качества, как правдивость, честность вообще.

До последнего времени в законодательстве и практике производства по уголовным делам не получали должного решения вопросы свидетельского иммунитета. Действовавшее длительное время законодательство исходило из приоритета интересов установления истины и изобличения виновного перед охраной нравственных ценностей. Запрет допроса в качестве свидетеля распространялся только на защитника обвиняемого, причем лишь по поводу обстоятельств дела, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника.

При использовании показаний потерпевшего следует учитывать нравственную сторону его процессуального положения и специфику отношений его с обвиняемым. Потерпевший вправе дать показания, но одновременно обязан дать показания, причем правдивые. Он находится не только в процессуальных, но и в нравственных отношениях с обвиняемым. Потерпевший при общении с подозреваемым, обвиняемым может испытывать дополнительные стрессовые ситуации во время очных ставок, допросов на суде и при иных следственных и судебных действиях. Потерпевший может быть тем, кто своим поведением определенным образом спровоцировал преступление. Показания потерпевшего могут содержать преувеличения и неточности, естественные для человека, ставшего жертвой преступления. Потерпевший нередко в первую очередь подвергается негласному воздействию со стороны преступников и их окружения.

Все эти обстоятельства обязывают при получении, исследовании и оценке показаний потерпевшего проявлять особую чуткость к нему как человеку, оберегать потерпевшего от дополнительных нравственных страданий, не допускать унижения его достоинства с чьей бы то ни было стороны, проявлять разумную снисходительность при возможных заблуждениях и ошибках потерпевшего, дающего показания.

Вопрос о нравственных аспектах использования других видов доказательств (заключения экспертов, вещественные доказательства, документы) здесь рассматриваться не будет, хотя в дальнейшем определенные сведения на этот счет будут изложены применительно к анализу конкретных процессуальных действий.

Контрольные вопросы

1. Дайте определение установление истины.

2. Чего лишает правосудие, отрицая возможность установить по делу истину?

3. Современный процесс, направленный на защиту личности, прав и свобод человека. Какой исповедуется противоположный принцип?

4. Дайте определение презумпции невиновности.

5. Какие обязанности вытекают из презумпции невиновности?

6. Дайте понятие естественному следствию.

7. На кого возлагается принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению?

8. Какие аспекты имеет оценка доказательств по внутреннему убеждению судьи?

9. Дайте толкование понятия судебная ошибка.

Литература:

1. Кобликов, А.С. Юридическая этика. Учебник для вузов / А.С. Кобликов. - М. издательство НОРМА, 2000. - 168 с. (стр. 13-23)