Что это за географические новости?

Господин-товарищ Воронин не признает ПМР и артистично перед телекамерами недоумевает: что это за аббревиатура «пемере »? Поневоле пришли на память стихи: «…на польский (паспорт — Г.К.) глядят, как в афишу коза, на польский – выпяливают глаза в тугой полицейской слоновости – откуда, мол, и что это за географические новости?» (В. Маяковский). (Это отнюдь не намек на полицейское прошлое Воронина и его суть.) Поясняю специально для г-на Воронина и его соучастников —

прорумынских сепаратистов-ренегатов, бывших высокопоставленных и прикормленных партийных и советских чиновников, организовавших и осуществивших государственный переворот в целях разрушения Молдавского советского социалистического государства и создания на его месте – уже по второму разу – румынской колонии Бессарабии. Поскольку у господ румыноподобных память коротка, придется напомнить, что же конкретно вынудило приднестровский народ не ждать румынского ярма, а позаботиться об упрочении своего положения.

В обстановке организованного разрушения великой страны, одновременного создания вместо нее на осколке ее территории чуждого прорумынского государства и параллельно организованного теми же прорумынскими сепаратистскими силами массового психоза огромных толп оболваненных прорумынской пропагандой маргиналов – приднестровцы просто обязаны были обсудить сложившееся положение и принять решение о своем спасении от коричневой национал-фашистской чумы агрессивного воинствующего румынизма.

Это решение было принято II съездом депутатов всех уровней Приднестровского региона Молдавской Советской Социалистической Республики второго сентября 1990 года.

Что же произошло до этой даты, разделяющей время на "до" и "после"?

Первым ударом в спину Молдавской ССР было принятие ее Верховным Советом 31 августа 1989 года Законов «О статусе государственного языка МССР», «О возврате молдавскому языку латинской графики» и «О функционировании языков на территории МССР». В ознаменование этого судьбоносного решения был установлен даже праздник «Лимба ноастрэ чеа ромыне» (Язык наш румынский).

Истинные авторы данной идеологической диверсии крупного масштаба прячутся за спинами членов парламента и «творческой интеллигенции».

Законы о языках – первый крупный шаг в разобщении людей, в разрушении многонационального общества Молдавской ССР по национальному признаку. В основе его лежит древняя библейская легенда о крушении Вавилонской башни, строители которой заговорили на разных языках. Язык (разговорная речь), служивший ранее для взаимопонимания между людьми, призван, в данном случае, стать средством разобщения и претворения в жизнь основного разрушительного принципа – «разделяй и властвуй».

Грамотность молдавский народ получил через Православную Церковь, где испокон веков применялась кириллическая графика, на протяжении многих сотен лет служившая средством познания науки и культуры. Молдаване веками тесно общались со славянскими народами, взаимообогащая друг друга, оказывая взаимопомощь, как при защите своей земли, так и в мирном труде. Вот это как раз и не устраивает румынистов. Им нужно разобщить братские народы, посеять между ними рознь и, воспользовавшись этим, утащить Бессарабию и ее народ в Румынию.

Законы о языках были приняты в августе 1989 года, т.е. при старом составе Верховного Совета МССР, когда явные фронтисты еще не прорвались в ВС МССР в массовом порядке. Предыдущие выборы были за четыре года до этого, т.е. в 1985 году. Для того, чтобы провести в Верховный Совет тайных тогда еще фронтистов, нужны были «свои люди» во всех партийных и советских органах. Значит, они были внедрены задолго до 1985 года.

Люди с двойной моралью, лживые, лицемерные, говорили одно, думали – другое. Они были на всех постах в партийных и государственных органах, именовались «партгосноменклатура». Как бы они ни маскировались, народ чувствовал их фальшивость. И, судя по ним, считал, что коммунисты – люди фальшивые, верить им нельзя.

Такое отношение складывалось из-за этих оборотней.

«Перестройку» народ принял за «чистую монету», поверив, что партия и государство очистятся ото лжи и фальши. Однако оказалось, что «перестройка» — лишь следующий этап захвата власти фальшивыми людьми, «паргосноменклатурой». Они только поменяли маски – с «коммунистов» на «демократов». (Возможно, Воронин тоже скоро сменит маску «коммуниста» на маску «полицая».) Следующий морально-психологический удар был нанесен 27 апреля 1990 года, вскоре после прихода в Верховный Совет нового состава депутатов. В этот день был предан Государственный флаг, символ советской власти, и заменен на флаг чужого и чуждого государства – румынский триколор. Это был тот же румынский триколор с неким дополнением в виде, как говорили наши ополченцы, «дохлой вороны» (это не намек на Воронина, избави Бог).

Итак, вновь избранный состав Верховного Совета Молдавской ССР почти сразу же сменил Государственный флаг, т.е. государственную принадлежность. И это еще до принятия Декларации о суверенитете от 23 июня 1990 года и Декларации о независимости РМ от 27 августа 1991 года. Интересно, на каком же основании произошла подмена? А какие нужны основания для предательства?

Просто господа румыны ощутили себя прямыми потомками гетодаков.

А это вам не баран начихал!

В жизни, обыденной довоенной (доперестроечной), отношение к Государственному флагу было прохладно-отстраненное. Впервые я инстинктивно почувствовал его значение, когда бросился спасать флаг МССР (нынешний флаг ПМР) от народнофронтовцев в Кишиневе, в парке им. С. Лазо, где мы, группа участников Интердвижения, проводили беседы с людьми. Была свалка, была драка. Флаг спасти не удалось. С тех пор горечь в душе осталась на всю жизнь.

Второе столкновение с флагом, потрясшее меня, было, когда я вдруг увидел в центре Кишинева на здании Дома Правительства вместо привычного флага СССР огромный румынский триколор.

Ощущение было такое, как будто подо мною провалился асфальт, и я постепенно погружаюсь куда-то. Не могу сейчас, по прошествии стольких лет, передать чувства, меня охватившие. Помню только – страшное горе навалилось. Я вдруг реально увидел смерть своей страны, своей Родины. Впервые в жизни я испытал такой ужас, безысходность.

Жизнь утратила для меня смысл. Я не мог думать.

Мозг был парализован.

Постепенно душевная опустошенность перешла в ненависть, ненависть к молдо-румынским оккупантам, осмелившимся поднять вражеский флаг над городом, который мы считали своим, который возродили из руин в сороковые, отстроили в шестидесятые, взметнули ввысь в семидесятые. Это был НАШ город, захваченный оккупантами под румынским триколором.

Жить под вражеским флагом невозможно. Бороться против румынизма имеет смысл, когда большинство народа на твоей стороне, когда им это нужно. Когда же большинство народа охвачено безумием, вызванным страшным вирусным необратимым заболеванием, бороться бесполезно. Да, они оболванены прорумынской пропагандой. Да, когда-то это пройдет. Но это будет очень не скоро.

А сегодня твоя борьба никому не нужна. Сегодня нужно бросить все и уйти.

Это было тем более обидно, что в Кишинев на восстановление разрушенного войной народного хозяйства меня, тракториста Красноярской МТС, направил Саратовский облземотдел в сентябре 1944 года, и с тех пор я более сорока лет работал сначала на восстановлении, а потом на строительстве этого города. И теперь – «оккупант, иди домой!».

Я не жил в Тирасполе с 1940-го до 1990 года, т. е. 50 лет. Ни родных, ни знакомых. Пришлось на седьмом десятке лет хлебнуть лиха под завязку, прошел школу жизни в общежитии. Все неурядицы компенсировались главным, ради чего я сюда приехал: судьба дала мне реванш в борьбе с молдорумынами. Я смотрел на них через прицел автомата и говорил с ними на языке моего верного друга Калашникова. Этот язык до них доходит даже лучше, чем румынский. Спасибо судьбе за это.

Мы воевали под флагом ПМР. Это был тот же флаг Молдавской Советской Социалистической Республики, который предали прорумынские сепаратисты. Флаг, которому остались верны приднестровцы.

Под этим выцветшим, иссеченным пулями флагом ПМР прошли вчерашние бойцы третьей роты 103-го батальона народного ополчения по центру Тирасполя 8 августа 1992 года. Это было наше прощание с оружием.

Я был уже довольно пожилым человеком (64 лет), мне не до сантиментов, но гордость распирала меня при виде нашего флага.

Так, когда-то в молодости, я испытывал гордость при ежедневном подъеме военно-морского флага на военном корабле. В моем сознании флаг ПМР ничуть не ниже военно-морского флага СССР.

Вот что значит флаг в жизни человека. Мне понятны чувства патриотов при виде своего флага. Мне непонятны чувства молдорумын, отказавшихся от своего родного молдавского языка, от своей молдавской национальности, от своей матери-молдаванки, от своего флага Молдавской Советской Социалистической Республики, предавших все святое, с чем они родились.

В сознании людей старшего поколения румынский триколор остался как символ жестокости, ограбления, геноцида народов, в том числе и молдавского, проживающих на территории Бессарабии, Приднестровья и южных областей Украины. Ненависть ко всему румынскому передавалась из поколения в поколение. Недобрую память оставили по себе румыны, особенно в Приднестровье в период 1941-1944 годов.

Следующим этапом государственного переворота в республике было принятие на первой сессии Верховного Совета двенадцатого созыва Декларации о суверенитете ССР Молдова. Для начала – что это за ССР Молдова? Это что за государство? Говорят, это МССР, но только в переводе на молдавский. Неправда. МССР в переводе на молдавский будет Република Советикэ Сочиалистэ Молдовеняскэ. Аббревиатура – РССМ. Это взято из официальных документов.

Так откуда все-таки «ССРМ»? Переименовали? Кто, на каком основании? Я не зря выделил в тексте, что сессия Верховного Совета — первая. Когда, кто и на каком основании переименовал государство? И откуда взялось вдруг слово «Молдова» в названии государства? Вот вокруг этого слова «Молдова», наверное, и вертится все остальное.

Слово «Молдова» было запущено в обиход на бытовом уровне за 10-15 лет до начала «смуты». Думаю, что уже тогда прорумынские «партайгеноссе» внедряли в сознание молдавской молодежи, что территория Бессарабии – единое целое с запрутской Молдовой, входящей с 1862 года в состав государства «Румыния». Вот и все объяснение. Другого просто нет.

Таким образом, слово «Молдова» несет на себе основную смысловую нагрузку в новом названии Молдавской ССР, упраздненной неизвестно кем, когда и на каком основании. На первых порах в названии государства еще были сохранены определения «советская» и «социалистическая». Но это – ненадолго. Уже «подсобное предприятие» Верховного Совета – Народный фронт — на своем съезде требует переименовать государство в «Румынскую Республику Молдова». Аббревиатура «РРМ». К тому шло. Вопрос в парламенте обсуждался, но переименование было признано несколько преждевременным. То есть еще не пришло время. Как мы знаем, весьма скоро «сов» и «соц» были отброшены за ненадобностью, как защитный колпак с ракеты, и дальше уже государство называлось «Республика Молдова». Аббревиатура «РМ».

Ну и пусть бы себе называли свое государство, как хочется. Но свое, а не общее. Однако на сессии была принята Декларация о суверенитете. Юридическое его понятие предполагает «верховную власть». Практически объявление о суверенитете было — «о выходе из Союза ССР». Это означало: мы получили от вас столько, сколько смогли утащить, больше вы нам не нужны. С этого дня вы – оккупанты.

Прорумынские сепаратисты очень хорошо уловили момент «развода и раздела имущества». Ну что бы лет на пятьдесят раньше!

Да мы бы не знали, куда вас целовать, только уйдите!

Все это – только действия официальных органов: Верховного Совета бывшей Молдавской ССР, а теперь неизвестно откуда взявшегося государственного образования «ССРМ».

Для проталкивания неприемлемых народом постановлений было создано «лобби» под названием «Народный фронт Молдовы» (НФМ), которое представляло собою верхушку айсберга. О его подводной части нужно много и подробно говорить отдельно. Видимая часть айсберга «НФМ» представляла собою на первый взгляд неуправляемую толпу, «охлократию». Но это – не тот случай. Не нужна им неуправляемая толпа…

Анализ показывает, что «толпа» была очень хорошо организована и управляема. Причем, не по местным меркам. Она очень напоминала, как проходили государственные перевороты, например, в Латинской Америке. За всем этим стояли силы, пока невидимые.

Ясно одно: НФМ – только видимая часть айсберга, боевой отряд, как когда-то у эсэров. И не просто боевой, но и отвлекающий отряд, чтобы не были видны голова и туловище спрута. Вся же подпольная прорумынская организация, созданная и усовершенствования со временем, и есть спрут. И, как всякий спрут, он имеет «щупальца » во всех структурах власти.

Интересно, где же голова спрута, его мозг? Кто он, тот единственный, куда стекается вся информация, и кто отдает команды «штабу» для разработки операций?

Один из отвлекающих маневров – шумные митинги на площади.

Пока они акцентируют на себе внимание СМИ, общественных организаций, спецслужб, в это время за сценой происходит главное действие. По прошествии времени мы констатируем итог: виновные не задержаны, потому что не обнаружены. Нет виновных потому, что нет вины.

Митинги – просто бутафорский шум. Ничего конкретного, противозаконного не сделано. Выражаясь боксерскими терминами, наносились не удары, которые можно зафиксировать по их физическому воздействию, а финты – видимость ударов. Очевидно, организаторов митингов и боевиков строжайше предупреждают: создавайте как можно больше отвлекающего шума и внешнего эффекта, но следов не оставляйте, чтобы не было причин для конкретных обвинений.

И так при любом явлении, в любом случае. Везде одни финты. И непонятно, какие силы разрушают нашу страну, нашу жизнь, нашу стабильность. Очевидно, здесь, как и при любом расследовании, нужно задать старый и единственно правильный вопрос: «Кому выгодно?». Кому выгодно было разрушить систему государственной, общенародной собственности с тем, чтобы все «прихватизировать», т. е. украсть у народа и присвоить? Кто скрывается сегодня за вывесками различных непонятных фирм-владельцев? А главное: на чьих счетах находятся деньги, получаемые от разграбленного общенародного достояния? Если следовать кавказскому выражению: «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Вот здесь и надо искать организаторов «смуты». А всякие «союзы писателей», «общества Матеевича», «народные фронты», рошки-нантои, воронины-снегуры и прочие хадырки – это хлам. И всякие карнавалы с рошками и «старыми румынами», студентами, размахивающими триколорами – это все финты для отвлечения нашего внимания от главного.

Анализируя нагромождение событий, прошедших за 15 лет, поневоле прихожу к выводу, что все эти выдумки и провокации не по плечу или, вернее сказать, не по уму местным руководителям «смуты», даже если они будут величать себя не просто «румынами», но даже «суперрумынами». За всеми этими всплесками чувствуется масштаб. Чувствуется мощная организация, работающая десятилетиями.

Чувствуется рука мастера — профессионала высокого класса по организации провокаций международного масштаба. А все эти румыны – просто пигмеи.

Задачи НФМ (ХДНП) – выражать восторг по поводу принятия законов; выражать моральную поддержку парламенту (а за кулисами – и президенту); оказывать моральное угнетающее давление на «русофонов», нагонять страх и главное – изображать «народ» для телевидеосъемок и заезжих дипломатов, «сгуртовывать» народ на площади для принятия кардинальных решений, какие в нормальных государствах принимаются на референдумах (всенародным голосованием), выражать всеобщее одобрение и готовность поддержать.

По старому принципу Козьмы Пруткова «если нельзя, но очень хочется, то можно», они протащат любое нужное им решение здесь же, на площади «Маре Адунаре» («Великого национального собрания »). На площади, в обстановке общего массового психоза, они дружно прогорланят о вхождении Бессарабии в Румынию (или любое другое нужное решение). И посчитают это «законным решением всего молдавского народа». Другое у них просто не получится.

А другого для «мирового сообщества» и не нужно. Им нужен факт: «Народ Молдовы избрал свой путь». И все. Все документы уже заготовлены. Останется только поставить даты.

Вот краткое изложение событий, происшедших в период до 2 сентября 1990 года. Вот что заставило приднестровцев серьезно задуматься о своей судьбе. Решение было однозначное: произошел государственный переворот, большая часть республики уничтожена, как государство МССР, а на его месте образуется прорумынское государство, с которым нам не по пути. Мы продолжаем двигаться прежним курсом, сохраняя государственность, традиционный молдавский язык на кириллической графике, прежние символы государства – герб, гимн, флаг, денежную единицу, межгосударственные связи. Название государства прежнее – МССР. Учитывая географическое расположение – к названию добавляется слово «Приднестровская». Вместе это звучит как «Приднестровская Молдавская Советская Социалистическая Республика». Аббревиатура «ПМССР». Такова история, и ее невозможно переписать.

Думаю, теперь все будет ясно даже Воронину и его подельникам.

АРХИМЕДОВ РЫЧАГ

В рассекреченных документах Конгресса США и его «главного исполнительного органа» – Центрального разведывательного управления – просматриваются методы разрушительной работы и подрывной деятельности по уничтожению неугодных США государств и правительств. В частности, к разрушению Молдавского советского социалистического государства был применен метод (принцип) – национальный и языковый барьер.

Сами румыны тоже очень хорошо прочувствовали и убедились в надежности языкового барьера, когда находились в Молдавской ССР в подпольной организации (от послевоенного периода до 1989 года). Языковый барьер надежно защищал их от проникновения к ним оперативников госбезопасности МССР: специфика румынского языка, его отличие от молдавского левобережного (заднестровского) позволяла румынам отсечь левобережного молдаванина – оперработника КГБ МССР — и предотвратить его проникновение в подполье. Языковый барьер позволял им не применять особых мер конспирации. Это было очень удобно.

Оправдавший себя на практике языковый барьер было решено воздвигнуть между румынами – властителями на земле Бессарабии — и всеми остальными жителями, куда были отнесены этнические представители других национальностей и молдаване нерумынского происхождения, не разделявшие румынскую идеологию и потому называемые «манкуртами».

Эта сортировка, этот отсев происходили естественно и закономерно с введением языкового принципа разделения общества на «коренных» и «пришлых» или, еще иначе, на «титульных» и «нетитульных».

Проекты были хорошо отработаны в лингвистических и психологических лабораториях ЦРУ и одобрены Конгрессом США.

Оставалась техника – озвучить проект Закона о государственном языке. Здесь «некоренных», «нетитульных» ждала ловушка: разговоры о предстоящем принятии Закона о государственном языке тоже имели «двойное дно», двоякое наименование.

Предварительно в сознание граждан вбрасывалось выражение «молдавский государственный язык», затем к нему добавлялось как бы незначительное дополнение – «на латинской графике».

Этот тонкий психологический момент большинством не улавливался.

И потому в первом восприятии в сознании людей отложилось, что будет принят Закон о государственном языке молдавском.

Это не вызывало антипатии, потому что большинство окружающих людей, с которыми жили и работали вместе, были молдаване.

Но в подсознании людей также появилось ощущение какой-то незаконченности проекта закона. Не хватало еще чего-то. А именно, второго государственного языка – русского. Это несовершенство, незаконченность вызывали недоумение в сознании людей и протест. На всех уровнях – от собраний до бытовых разговоров – бсуждалась невозможность принятия в качестве государственного только одного языка, которым к тому же не владело совсем или владело слабо почти все городское население, включая городских молдаван.

Подобное положение в Бессарабии уже было в период румынской оккупации 1918-1940 годов, когда румынский язык вбивался в сознание людей «гичем» (гич – плетка). Когда повсеместно висели таблички-директивы: «Ворбиць нумай романешты» («говорить только по-румынски»). Но тогда была румынская оккупация, а в 1989 году людям даже не приходила в голову столь дикая мысль, что опять возвращается румынский оккупационный режим, на этот раз тихим, ползучим методом. В голову не приходило, что это – смена государственной принадлежности.

А пока людей волновало только несовершенство проекта закона.

Официальные власти успокаивали население такими доводами: «Ничего страшного в этом нет, мы никого не будем торопить, будет отпущено время на изучение всеми гражданами молдавского языка, а потом все привыкнут».

Приводился еще такой довод: «Если русский язык будет вторым государственным, никто не станет пользоваться молдавским языком, и он совсем отомрет. А так молдавский как государственный получит развитие, а русский, великий и могучий, будет по-прежнему в силе».

Но вскоре последовал второй удар – «под дых»: о государственном языке стали говорить, что «это будет румынский язык, но это не дает повода для опасений, потому что «румынский язык – это тот же молдавский, но на латинской графике. Гражданам МССР, изучавшим в школе иностранные языки, это не страшно».

Так усыпляли бдительность населения республики. Примерно так же сегодня камуфлируют румынские школы в Приднестровье под «молдавские школы с применением латинской графики». А НТВ на все СНГ передает, что ничего не случилось, просто приднестровцы закрыли молдавские школы, а Молдова в знак протеста объявила блокаду: должна же она как-то отстаивать интересы молдавских детей. А на самом деле это румынские школы, существующие в нарушение не только приднестровских, но и международных законов.

Там готовят прорумынски настроенных идеологических врагов Приднестровья, готовых по первому зову выступить против Приднестровья.

Такие дела.

Принятие Верховным Советом МССР Закона о государственном языке румынском повергло в шок все население, кроме румынов, которые торжествовали и объявили о введении государственного праздника в честь победы над многонациональным населением МССР — праздника «Лимба ноастрэ чеа ромыне» («язык наш румынский »). Они были в курсе предстоящего государственного переворота и захвата власти. Собственно, они и так уже долгие годы были у власти, она была в их руках. Теперь это только провозглашалось на государственном уровне, что и повергло в шок почти все население МССР. Кроме румын и «новорумын» – «новообращенных», детей молдавского народа, подлыми обманными методами втянутых в участие в госперевороте в качестве тарана для разрушения собственного дома.

Всему миру известно выражение Архимеда: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Подобным «архимедовым рычагом» для румынов стал румынский язык, с помощью которого было расколото общество Молдавской ССР и Бессарабия сдвинута в румынском направлении.

Этот «положительный», с точки зрения румынистов, опыт решено было использовать и в Приднестровье, не признавшем Закона о государственном языке румынском. В обстановке румынской вакханалии приднестровцам ничего другого не оставалось, как создать независимое государство, в котором были приняты к обращению три государственных языка: молдавский, русский, украинский. Румынский язык был отвергнут вместе с румынской идеологией (а это – понятия неразрывные).

Но это на уровне государственном, официальном. Неофициально же румынские школы в Приднестровье продолжали существовать полуподпольно, но в полной мере выполняли задание Молдовы по румынизации приднестровских детей. Здесь, очевидно, сказывалось несовершенство нашего государственного аппарата, равнодушие чиновников. Ведь чем можно объяснить тот факт, что при подготовке учебников для молдавских школ Приднестровья они были просто скопированы с кишиневских учебников?

Мы все боимся обвинения ПМР со стороны европейских и международных правозащитных организаций в проведении в нашей республике «этнических чисток». А то, что всех нас «вычистили» с помощью румынского государственного языка, это не в счет? Мы все стараемся быть лояльными к господам европейцам и американцам и из боязни обвинения запустили свой дом, развели тараканов. Вдруг увидели, что тараканы так и кишат, т.е. румынские школы благополучно здравствуют под флагом ПМР, работают на полную мощность и регулярно выдают антиприднестровскую продукцию – сторонников и патриотов Молдовы, этого орудия румынской экспансии. И может наступить такой день, когда эта «продукция», эти идеологизированные румынисты повторят государственный переворот уже в Приднестровье.

Вот к чему может привести безответственность госслужащих, облеченных доверием и высокими рангами и относящихся к важнейшему государственному делу совершенно наплевательски.

Наши рекомендации