Плутарх изречения царей и полководцев (фрагменты) перевод м.л. гаспарова

Фемистокл

1. Фемистокл подростком увлекался женщинами и пьянством, но после того как Мильтиад разбил варваров при Марафоне, за­стать его за такими беспутствами стало невозможно. Когда люди удивились такой перемене, он сказал: «Трофеи Мильтиада не дают мне теперь ни сна, ни приволья».

2. На вопрос, кем бы он предпочел быть, Ахиллом или Гоме­ром, он ответил: «А ты кем - олимпийским победителем или гла­шатаем, выкликающим победителей?»

3. Когда Ксеркс великим нашествием шел на Элладу, то Фе­мистокл, опасаясь, что демагог Эпикрид, если станет стратегом, то трусостью своею и корыстолюбием погубит город, дал ему денег, чтобы тот лишь отступился от стратегии.

4. Когда Еврибиад не решался принимать морской бой, а Фе­мистокл ободрял эллинов и побуждал их к битве, то Адимант ска­зал ему: «Кто на состязаниях стартует слишком рано, того бьют, Фемистокл!» - а Фемистокл ответил: «А кто стартует слишком позд­но, тот не получает венка, Адимант!»

5. Когда Еврибиад замахнулся на него палкою, он сказал: «Бей, но выслушай!»

6. Не надеясь, что Еврибиад примет бой в проливе, он тайно послал царю совет отрезать эллинам путь к отступлению; тот по­слушался, принял бой в проливе, где эллинам биться было удобнее, и оказался разбит. Тогда Фемистокл вновь послал ему совет как можно скорее отступить к Геллеспонту потому-де, что эллины заду­мали разрушить наведенный там мост. Так старался он спасти эл­линов, делая вид, что спасает царя.

7. Один серифянин сказал ему, что всю свою славу он стя­жал не благодаря себе, а благодаря своему городу. «Ты прав,- сказал Фемистокл,- ни я бы не прославился, будь я серифянин, ни ты, будь ты афинянин».

8. Красавец Антифат, в которого Фемистокл был влюблен, избегал его и пренебрегал им, но когда Фемистокл достиг великой славы и силы, то сам пришел и стал к нему ласкаться. «Позд­но, мальчик,- сказал Фемистокл,- теперь мы оба стали умнее».

9. Симониду, который просил у него неправого приговора, он сказал: «Ни ты бы не был хорошим поэтом, если бы нарушал законы гармонии, ни я хорошим правителем, если бы нарушал за­коны судебные».

10. О сыне своем, которого баловала мать, он говорил, что это самый могущественный человек среди эллинов; над эллинами власт­вуют Афины, над Афинами - он, над ним - жена, а над женою - сын.

11. Когда за дочь его сватались хороший человек и богатый человек, он выбрал первого, сказав: «Лучше пусть человек нужда­ется в деньгах, чем деньги в человеке».

12. Продавая участок земли, он велел объявить, что и сосед у него хороший.

13. Услышав, что афиняне бранятся на него, он сказал: «Как вам не надоест столько раз получать благодеяния все от одних и тех же людей?» А себя он сравнивал с платаном: в ненастье под ним укрываются, а в погожий день обламывают ветки и отщипывают листья.

14. Эретрийцев он в насмешку сравнивал с каракатицею: жало у нее есть, а сердца нет.

15. Изгнанный из Афин, а потом и из Эллады, он пришел к царю; и когда царь предложил ему говорить, он начал: «Речи подобны расшитым коврам: когда они развернуты, то все в них напоказ, а когда свернуты, то все крыто и как бы не существует...»

16. Он испросил себе время выучить персидский язык, чтобы можно было говорить с царем прямо, а не через переводчика.

17. Одаренный щедрыми дарами и быстро разбогатев, он сказал своим людям: «Дети мои! Мы погибаем, если еще не погибли».

Аристид

1. Аристид Справедливый всякое государственное дело пред­принимал в одиночку, а товариществ чуждался, полагая, что власть, приобретенная через друзей, мешает человеку быть справедливым.

2. Когда афиняне шумели о том, чтобы изгнать его остракиз­мом, к нему подошел какой-то человек, неученый и неграмотный, с черепком в руке и попросил написать ему имя Аристида. «Ты знаешь Аристида?» - спросил Аристид.- «Нет,- ответил тот,- но мне на­доело слушать, как все его только и зовут, что Справедливый да Справедливый». И Аристид, не сказав ни слова, написал свое имя и отдал ему черепок.

3. Однажды он был отправлен в посольство вместе с Феми-стоклом, хоть они и враждовали. «Давай, Фемистокл,- сказал он,- оставим нашу вражду на границе, а когда будем возвращаться, тогда, если хочешь, подберем ее опять».

4. Когда он ездил раскладывать по государствам союзные взносы, то вернулся, лишь обеднев от расходов на поездку.

5. Эсхил об Амфиарае написал: Он хочет быть, а не казаться праведным: Он из борозд глубоких сердца жатву жнет, И в них решенья вызревают добрые. И когда это было сказано в театре, то все взгляды обратились на Аристида.

Лисандр

1. Лисандр, когда тиран Дионисий прислал для дочерей его платья, не принял богатых и пышных, сказав: «Они в них покажутся безобразны».

2. Его порицали за многие хитрости, недостойные (потомков) Геракла; он отвечал: «Где не годится львиная шкура, нужно надеть лисью».

3. Аргивяне спорили с лакедемонянами за землю, и доводы их были явно справедливее; тогда Лисандр, обнажив меч, сказал: «У кого в руках вот это - тот и о границах лучше судит».

4. Видя лакедемонян в нерешительности перед стенами Корин­фа, он заметил, что из города через ров выскочил заяц, и вос­кликнул: «Неужели вам страшны враги, которые так ленивы, что у них за стеною зайцы спят?»

5. В общем собрании против него дерзко говорил один мега-рянин. Лисандр ответил: «Словам твоим недостает только города за спиной».

Алкивиад

1. Алкивиад мальчиком боролся в палестре. Схваченный про­тивником и не в силах вырваться, он укусил одолевавшего за руку. Тот сказал: «Ты кусаешься, как бабы». Алкивиад ответил: «Нет, как львы».

2. Прекрасной своей собаке, купленной за 7 тыс. драхм, он отрубил хвост, сказав: «Пусть лучше афиняне рассказывают про ме­ня об этом и не суют нос ни во что другое».

3. Однажды он пришел в училище и попросил «Илиаду», а учитель сказал, что Гомера у него нет; тогда он стукнул его кулаком и ушел.

4. Когда он пришел однажды к Периклу, ему сказали: «Он занят: обдумывает, как дать отчет афинянам». Алкивиад сказал: «Лучше бы он подумал, как не давать им никакого отчета».

5. Вызванный из Сицилии в Афины по уголовному обвинению, он скрылся бегством, сказавши, что нелепо спасаться от приговора, когда можно спастись от суда,

6. Кто-то спросил его: «И ты не доверяешь отечеству судить тебя?» - «Не доверю этого даже родной матери,- сказал он,- ведь и она может по ошибке положить черный камешек вместо белого».

7. Прослышав, что его с товарищами приговорили к смерти, он воскликнул: «Так покажем им, что мы еще живы!» - и, перейдя на сторону лакедемонян, он поднял против афинян Декелейскую войну.

Ификрат

1. Ификрат слыл сыном сапожника, и все его презирали. Про­славился впервые он тогда, когда в бою, несмотря на рану, схватил вражеского воина ив доспехе унес его на свою триеру.

2. Располагаясь станом в земле союзной и дружеской, он за­ботливо окружал его и рвом и тыном. А на вопрос «чего ты боишь­ся?» он ответил: «Нет хуже, чем когда полководец говорит: «Этого я не ожидал!»

3. Строясь против варваров, он сказал, что опасается, вдруг им незнакомо имя Ификрата, которого так боятся все остальные враги.

4. Обвиненный по уголовному делу, он сказал сикофанту: «Что ты делаешь, несчастный? Враг подступает к городу, а ты учишь граждан держать совет не со мною, а против меня?»

5. Гармодий, потомок древнего Гармодия, попрекал его без-родностью. Ификрат ответил: «Мой род на мне начинается, твой на тебе кончается».

6. Один оратор вопрошал его в собрании: «Чем ты хвалишься? Кто ты? конник, латник, лучник, пелтаст?»- «Отнюдь,- ответил Ификрат,- но умею ими всеми распоряжаться».

Хабрий

1. Хабрий говорил, что лучший полководец тот, кто лучше всех знает дела врагов.

2. Он был обвинен в измене вместе с Ификратом, и Ификрат попрекал его, что в такой опасности он ходит в гимнастий и не пропускает обеда. «Так что ж! - сказал Хабрий,- если афиняне нас приговорят, то ты пойдешь на смерть голодный и иссохший, а я умащенный и сытый».

3. Он всегда говорил, что стадо оленей во главе со львом страш­нее, чем стадо львов во главе с оленем.

Тимофей

1. Тимофей среди полководцев считался удачником, и зави­стники написали картину, как он спит, а Удача сама ему ловит сетью города. Тимофей сказал: «Если столько городов я беру во сне, то сколько же, по-вашему, возьму, когда проснусь?»

2. Один лихой стратег показывал афинянам свою рану. Тимо­фей сказал: «А мне так было только стыдно, когда в Самосской войне недалеко от меня упал камень из катапульты».

3. Ораторы прославляли Харета, и афиняне хотели его выбрать стратегом. «Не стратегом ему быть,- сказал Тимофей,- а под­стилки носить за стратегами!»

Эпаминонд

1. Эпаминонд, когда был стратегом в Фивах, никогда не до­пускал в своем лагере панического страха.

2. Он говорил, что смерть в бою - это жертва богам.

3. Он говорил, что воины должны упражнять тело не только для атлетики, но и для боя: поэтому он терпеть не мог толстяков и одного такого даже изгнал из войска, сказав, что ни трех, ни че­тырех щитов не хватит прикрыть такое брюхо, из-под которого собственного уда не видно.

4. Жил он так просто, что однажды, приглашенный к соседу на ужин, где были и закуски, и пироги, и душистое масло, он тут же ушел, сказавши: «Я думал, здесь чтут богов, а не оскорбляют!»

5. Когда войсковой повар давал военачальникам отчет в рас­ходах за несколько дней, Эпаминонд был недоволен только коли­чеством масла. Товарищи его удивились, а он сказал, что огорчает его не расход, а то, что сколько масла пошло не для упражнений, а в пищу.

6. Однажды в праздник, когда все пили и гуляли, он попался кому-то на глаза, прохаживающийся хмуро и задумчиво; тот уди­вился, что он здесь один в таком виде делает, а он ответил: «Думаю, чтобы вы могли пить и ни о чем не думать».

7. Один дурной человек совершил небольшой проступок, за него просил Пелопид, но Эпаминонд отказал ему; за него попросила его любовница, и тогда Эпаминонд отпустил его, сказав: «Такая просьба к лицу девке, но не к лицу полководцу».

8. Перед спартанским нашествием фиванцы собрали оракулы: одни предвещали поражение, другие победу. Эпаминонд приказал положить одни справа от помоста, другие слева, а сам встал и сказал: «Если вы будете слушаться начальников и дружно идти на врага, то вот ваши оракулы», - и он показал на добрые,- «а если оро­беете перед опасностью, то вот»,- и он посмотрел на дурлые.

9. В другой раз, когда он шел на врага, раздался гром, и спут­ники его спросили, что вещает им бог. Он ответил: «Гром грянет на врагов, потому что стали они в таком неудобном месте, хотя рядом было такое удобное».

10. Из всего, что выпало ему хорошего, говорил он, отраднее всего то, что и отец его и мать дожили до его победы при Левктрах над спартанцами.

11. Обычно он появлялся к людям с умащенным телом и ясным лицом, но после этой победы наутро вышел мрачный и неприбранный. На вопросы друзей, не случилось ли чего худого, он ответил: «Нет: просто вчера я радовался больше чем следовало человеку разумному, и вот сегодня наказываю себя за избыток радости».

12. Услышав, что спартанцы скрывают свои потери, и желая показать всю меру их бедствия, он позволил подбирать убитых на поле боя не всем сразу, а по отдельности каждому городу, и тогда стало видно, что одних лакедемонян пало больше тысячи.

13. Ясон, правитель Фессалии, явился в Фивы союзником и прислал для Эпаминонда 2 тыс. золотом. Эпаминонд жил очень скудно, но денег не взял, а когда увидел Ясона, сказал ему: «Нечистыми ты правишь руками!» Сам же он, когда шел на Пелопоннес, то должен был занять у одного фиванца 50 драхм на походные издержки.

14. Точно так же, когда персидский царь прислал ему 30 тыс. дариков, то он разбранил Диомедонта за то, что тот так далеко ехал, чтобы подкупить Эпаминонда, а царю велел передать, что если он хочет полезного Фивам, то и бесплатно будет иметь Эпами­нонда другом, если же нет, то врагом.

15. Когда аргивяне сделались союзниками фиванцев, то афи­няне прислали в Аркадию послов, очень бранивших и тех и других, причем аргивян ритор Каллистрат попрекал Орестом, а фиванцев Эдипом. На это Эпаминонд встал и сказал: «Да, у нас был отце­убийца, а у аргивян матереубийца, но мы и того и другого изгна­ли, а афиняне приняли».

16. Спартанцы предъявляли фиванцам множество тяжелых об­винений. Эпаминонд сказал: «Зато они отучили вас от лаконично­сти».

17. Когда Александр, тиран Ферский, стал врагом фиванцев, то афиняне заключили с ним союз, а он обещал снабдить их мясом по пол-обола за мину. Эпаминонд сказал: «А мы тогда бесплатно дадим афинянам дрова, чтобы его поджарить: пусть они только пошевелятся, и мы вырубим их страну до единого дерева!»

18. Беотяне любили привольный покой, а он хотел держать их при оружии; поэтому всякий раз, как его выбирали беотархом, он им говорил: «Согласитесь, граждане, ведь если я ваш полково­дец, то вы должны быть моим полком!» Землю их, плоскую и ровную, он называл «площадка для войны» и говорил, что поэтому они не могут ею владеть, не имея все время щита на руке.

19. Когда Хабрий под Коринфом убил нескольких фиванцев, от запальчивости вырвавшихся за ворота, и поставил трофей, Эпа­минонд сказал со смехом, что это не трофей Аресу, а столб Гека­те,- ибо столбы Гекате ставились перед любыми воротами в том месте, откуда расходились дороги.

20. Когда ему сообщили, что афиняне отправили в Пелопоннес войско с новым оружием, он спросил: «Разве станет Антигенид тревожиться, если у Теллида новая флейта?» Этот Теллид был плохой флейтист, а Антигенид - очень хороший.

21. Узнав, что его щитоносец получил большие деньги как выкуп от одного пленника, он ему сказал: «Отдай мне щит, купи себе лавоч­ку и доживай свой век: все равно ты уже не захочешь рисковать жизнью, сделавшись богатым и довольным».

22. На вопрос, какой полководец лучше, Хабрий или Ификрат, он ответил: «Нельзя сказать, пока все мы живы».

23. Возвращаясь из Лаконики, он со своими товарищами по начальству едва не попал под уголовное обвинение за то, что был беотархом на четыре месяца дольше положенного. Он попросил това­рищей свалить свою вину на него, как будто он их принудил, а о себе сказал, что говорить речи он умеет хуже, чем делать дело, но если нужно будет говорить перед судьями, он скажет: «Если вы меня казните, то на могильной плите напишите ваш приговор, чтобы эллины знали: это против воли фиванцев Эпаминонд заставил их вы­жечь Лаконику, 500 лет никем не жженую, отстроить Мессену, 230 лет как разрушенную, собрать и объединить Аркадию, а для всех эллинов добиться независимости: ибо все это было сделано именно в этом походе». И судьи со смехом разошлись, не взяв даже в руки камешков для голосования.

24. В последней битве раненый и вынесенный с поля, он по­звал Даифанта, потом Иолаида, но ему сказали, что они убиты; тогда он велел заключать с неприятелем мир, потому что больше в Фивах полководцев нет. И слова его подтвердились,- так хорошо он знал своих сограждан.

Пелопид

1. Пелопид, товарищ Эпаминонда по военачальству, когда друзья попрекали его, что он не заботится о деньгах, без которых жить нельзя, отвечал им: «Если нельзя, то разве что вот кому!» - и показал на Никомеда, хромого и увечного калеку.

2. Он шел на войну, и жена просила его поберечь себя. «Это надо говорить другим,- сказал Пелопид,- а полководец должен беречь своих сограждан».

3. Кто-то из воинов сказал: «Мы попались неприятелям!» «А почему не они нам? - спросил Пелопид.

4. Коварно захваченный и брошенный в темницу Александром Ферским, он осыпал его резкими словами. «Ты торопишься уме­реть?» - спросил Александр. «Да,- ответил Пелопид,- чтобы фи-ванцы вознегодовали, и ты скорее бы понес наказание».

5. Фива, жена тирана, пришла к Пелопиду и сказала, что ей удивительно видеть, как весел он в оковах. Он ответил, что ему еще удивительнее, что она не в оковах, а по доброй воле повинуется Александру.

6. Освобожденный Эпаминондом, он сказал, что благодарен Александру: теперь он убедился, что у него хватит мужества смотреть в глаза не только войне, но и смерти.

Агесилай

1. Агесилай говорил, что жители Азии - это никуда негодные свободные граждане, но превосходные рабы.

2. Слыша, как они по привычке называют персидского царя «Великим», он сказал: «Чем он больше меня, если он не умнее и не справедливее?»

3. На вопрос, что лучше, храбрость или справедливость, он сказал: «Будь в нас справедливость, зачем была бы нам храбрость?»

4. Ночью быстро снимаясь с лагеря из вражеских мест, он увидел своего любимца в слезах, что его оставляют как слабосильного и сказал: «Трудно вместе жалости и уму!»

5. Врач Менекрат, величавший себя Зевсом, прислал ему письмо: «Менекрат-Зевс царю Агесилаю желает счастья»; Агесилай ответил: «Царь Агесилай Менекрату желает здравого ума».

6. Когда лакедемоняне победили афинян с союзниками при Коринфе и он узнал, сколько там полегло врагов, то воскликнул: «Бедная Эллада! ты столько погубила своих, сколько бы хватило победить всех варваров».

7. Получив в Олимпии нужный оракул от Зевса, он по прика­зу эфоров должен был обратиться с тем же вопросом и к пифийскому оракулу; и он послал в Дельфы спросить его так: «Подтверждает ли Феб слова отца своего?»

8. Прося у Гидриея Карийского за своего друга, он написал ему: «Если Никий не виноват, отпусти его, если виноват, отпусти ради меня, но отпусти».

9. Человеку, который звал его послушать певца, подражавшего соловью, он сказал: «Я слыхал и самого соловья».

10. После битвы при Левктрах все, кто дрогнул, по закону долж­ны были лишиться прав; но эфоры, видя, что так город оста­нется без граждан, решили отменить закон и поручили это Агеси­лаю. Он выступил и приказал: «Блюсти закон, начиная с завтраш­него дня».

11. Посланный на помощь египетскому царю, он должен был с ним обороняться против многократно превосходящих врагов, кото­рые окружали рвом его лагерь. Царь приказал прорваться силою, но Агесилай распорядился не мешать врагам, коли они сами хотят уравнять силы; а когда между концами рва осталось лишь малое пространство, он выстроил здесь войско и, сразившись равными силами, победил.

12. Умирая, он приказал сыновьям не ставить ему ни лепнины, ни писанины (так он называл изображения): «Если я что сделал хорошего, это мне и будет памятником, если нет, то не будут и никакие статуи».

Фокион

1. Фокион Афинский был человек, которого никто не видел ни смеющимся, ни плачущим.

2. В собрании кто-то ему сказал: «Ты все размышляешь, Фо­кион?» «Ты прав, - ответил тот, - размышляю, как бы обойти то, что надо мне сказать против афинян».

3. Афинянам был оракул, что есть среди них один человек, который мыслит не так, как все, и они шумели, что нужно его об­наружить. Фокион заявил, что это он: ибо только он недоволен всем, что говорит и делает большинство.

4. Однажды, говоря перед народом, он имел успех, и все принимали его речь с одинаковым удовольствием; увидев это, он обратился к друзьям и спросил: «Не сказал ли я ненароком чего дурного?»

5. Афиняне делали сбор на какое-то жертвоприношение, и все уже дали деньги и настойчиво требовали от него; но он ответил: «Стыдно бы мне было вам дать, а вот этому не отдать»,- и показал на своего заимодавца.

6. Оратор Демосфен ему сказал: «Афиняне тебя прикончат». «Да, - отвечал Фокион, - если сойдут с ума; а тебя - если возьмут­ся за ум».

7. Сикофант Аристогитон был приговорен и ждал смерти в тюрь­ме. Он просил Фокиона прийти к нему, но друзья не хотели пускать его к такому негодяю. «Оставьте,- сказал Фокион,- где, как не в тюрьме, мне приятнее всего разговаривать с Аристогитоном?»

8. Афиняне негодовали на жителей Византия, которые не впус­кали Харета, посланного к ним с войском в помощь против Филиппа. Фокион сказал: «Негодовать надо не на союзников, которые не до­веряют, а на стратегов, которым не доверяют». Тогда его самого выбрали стратегом; и так как жители Византия ему доверяли, то он добился того, что Филипп отступил, ничего не достигнув.

9. Царь Александр прислал ему в подарок сто талантов; он спросил принесших, почему среди стольких афинян Александр это дарит ему одному, и те ответили: «Потому что только тебя он считает прекрасным и добрым». «Пусть же он мне позволит таким не только считаться, но и быть»,- сказал Фокион.

10. Александр потребовал у афинян кораблей, и народ под­ступал к Фокиону, чтобы тот высказал свой совет. Фокион встал и сказал: «Советую вам или быть сильными, или дружить с силь­ными».

11. Когда разнеслась глухая весть о кончине Александра и ораторы один за другим вскакивали на помост и требовали немед­ленно браться за оружие, Фокион предложил подождать и сперва проверить сведения: «Если он мертв сегодня,- сказал он,- то будет мертв и завтра и послезавтра».

12. Когда Леосфен, возбудив афинян блестящими надеждами на свободу и гегемонию, вверг их в войну, Фокион сказал, что его речи - как кипарисы: высоки и прекрасны, но бесплодны. Первые действия были удачны, и граждане праздновали добрые вести жертвоприношением; Фокиона спросили, разве он не хотел для го­рода таких успехов? Он ответил: «Таких успехов, но не таких ре­шений».

13. Македоняне вторглись в Аттику и разоряли побережье; Фокион вышел на них со всеми, кто мог носить оружие. Многие бе­жали за ним и подавали советы занять такой-то холм и поставить там-то отряд. «Великий Геракл! - воскликнул он,- как много у меня стратегов и как мало бойцов!» Тем не менее в битве он одержал победу и убил Никиона, начальника македонян.

14. Вскоре афиняне были побеждены и приняли гарнизон Ан-типатра. Начальник его Менилл предлагал Фокиону деньги, но тот в негодовании, сказал: «Ты не лучше, чем Александр, а цель твоя хуже, чем у Александра: отказавши Александру, как же я возьму у тебя?»

15. Антипатр говорил, что в Афинах у него два друга: Фокион, которого ничего не заставишь взять, и Демад, которого ни­чем не насытишь, дав.

16. Антипатр хотел, чтобы он сделал что-то несправедливое; Фокион сказал: «Нельзя, Антипатр, иметь в Фокионе сразу и друга и льстеца».

17. После гибели Антипатра в Афинах восстановилась демо­кратия, и Фокион с товарищами был осужден Народным Собра­нием на смерть. Другие плакали, Фокион шел молча; кто-то из врагов подскочил и плюнул ему в лицо, он повернулся к начальникам и сказал: «И никто не уймет этого безобразника?»

18. Один из тех, кто был приговорен вместе с ним, все время роптал и возмущался. Фокион сказал ему «И ты недоволен, Фудипп, что умираешь вместе с Фокионом?»

19. Уже подавая ему отраву, его спросили, не хочет ли он чего завещать сыну. Он сказал: «Об одном его прошу: не хранить зла против афинян!»

Катон Старший

1. Катон Старший, обличая народ в роскоши и мотовстве, сказал: «Трудно говорить с желудком, у которого нет ушей!»

2. И еще: «Удивительно, как еще стоит город, где за рыбу платят дороже, чем за быка!»

3. Недовольный, что женщины забирают все большие власти, он сказал: «Везде мужчины властвуют над женщинами, и только мы властвуем над всеми мужчинами, а женщины над нами».

4. Он говорил, что предпочел бы, чтобы его не отблагода­рили за доброе дело, чем, чтобы не наказали за дурное, и что он готов простить поступок каждому, только не себе.

5. Побуждая магистратов быть суровыми к проступкам, он го­ворил, что, кто может воспрепятствовать злу и не препятствует, тот

ему подстрекатель.

6. Из молодых людей, говорил он, лучше те, которые краснеют,

а не те, которые бледнеют.

7. Он говорил, что терпеть не может таких воинов, которые в походе дают волю рукам, а в бою ногам, и у которых ночной храп громче, чем боевой крик.

8. Худший из властителей, говорил он, тот, который не умеет

властвовать собою.

9. Стыдиться, считал он, нужно прежде всего перед самим собой: ведь от себя человеку никогда не уйти.

10. Глядя на множество воздвигнутых статуй, он сказал: «А обо мне пусть лучше люди спрашивают, почему Катону нет памят­ника, чем почему ему стоит памятник».

11. Кто может своевольничать, тем он советовал воздержи­ваться, чтобы сохранить эту возможность навсегда.

12. Кто отымает у добродетели похвалу, говорил он, тот оты­мает у юношества добродетель.

13. Находясь у власти государственной или судебной, говорил он, нельзя ни упорствовать пред справедливостью, ни скло­няться пред несправедливостью.

14. Несправедливость, говорил он, пагубна если не для самих несправедливцев, то для всех остальных.

15. Старость, говорил он, и так безобразна, не нужно де­лать ее еще и порочной.

16. Гнев от безумия, говорил он, отличается лишь непродол­жительностью.

17. Зависть, говорил он, не касается тех, кто пользуется своим счастьем умеренно и пристойно: завидуют ведь не нам, а тому, что вокруг нас.

18. Кто серьезен в смешных делах, говорил он, тот будет смешон в серьезных.

19. Хорошие дела, говорил он, нужно перекрывать новыми хо­рошими делами, чтобы не выдохлась добрая слава.

20. Он был недоволен, что граждане каждый год переизбира­ют одних и тех же лиц на государственные должности: «По-вашему, стало быть,- говорил он,- или власть немного достойна, или власти немногие достойны».

21. Когда один человек продал свое приморское поместье, Катон в притворном восторге сказал: «Он сильнее моря: оно этот берег глодало и глодало, а он взял да проглотил одним глотком».

22. Притязая на цензорство и видя, что другие обхаживают народ просьбами и лестью, он воскликнул, что народу нужен вра­чебный нож и сильное очистительное средство, а поэтому выбирать следует не того, кто приятнее, а того, кто непреклоннее. И пос­ле этого он был избран единогласно.

23. Когда он учил юношей храбро биться, то часто говорил, что отражать и сокрушать врага бывает легче словом, чем мечом, и голосом, чем рукою.

24. Воюя в Бетике, он находился в опасности от многочисленного неприятеля. Кельтиберы предлагали ему помощь за 200 талантов, но римляне не позволили ему платить жалованье варварам. «Вы не­правы,- ответил Катон,- если мы победим, то платить будем не мы, а враги, если же нас победят, то некому будет ни получать, ни пла­тить».

25. Взявши больше городов, чем провоевал он дней (так го­ворил он), для себя он воспользовался из добычи только тем, что съел и выпил.

26. Каждому воину он роздал по фунту серебра, заявив, что лучше пусть многие вернутся из похода с серебром, чем немногие с золотом, военачальникам же в своем начальстве и вовсе ничего не надобно, кроме славы.

27. В походе с ним было пять рабов; один из них купил себе трех военнопленных; но когда это стало известно Катону, то из страха предстать ему на глаза раб повесился.

28. Когда Сципион Африканский попросил его помочь ахейским изгнанникам воротиться в отечество, он заявил, что это не его дело, а когда об этом пошли долгие прения в сенате, он встал и сказал: «Разве нам нечего делать, что мы спорим в заседании о том, кому хоронить каких-то дряхлых греков, нашим могильщикам или ахей­ским?»

29. Постумий Альбин написал историю по-гречески и попро­сил прощения за это у слушателей. «За что его прощать? - пошу­тил Катон,- разве это какой-нибудь амфиктионский указ приневоли­вал его писать по-гречески?»

ПРИМЕЧАНИЯ:

I. МИЛЬТИАД

1. Херсонес Фракийский.
В образе непотова Мильтиада слились два или три представителя одной семьи. По данным Геродота (VI, 34-39), первым тираном Херсонеса был Мильтиад — современник тирана Писистрата (50-е гг. V в.). По речению Дельфийского оракула он был приглашен на полуостров племенем долонков, страдавших от набегов материковых фракийцев. Выведя на Херсонес афинских колонистов, Мильтиад I перегородил полуостров стеной и стал его властителем. Бездетному Мильтиаду наследовали племянники — Стесагор, а затем Мильтиад, герой Марафонской битвы (род. в 549 г.; на Херсонесе правил: 516-510; 496-493 гг.). Согласно исследованию современных ученых, в 20-х гг. V в. был еще один тиран Мильтиад, сын первого правителя Херсонеса.

2. Взятие Лемноса приписывается то старшему, то младшему Мильтиаду. Поход на Киклады — видимо, та экспедиция, что состоялась после Марафонского сражения (см. гл. VII).

3. Скифский поход Дария состоялся около 512 г. до н.э. Иония и Эолия — северная и центральная части Малоазийского побережья, заселенные греками ионийского и эолийского племени. Персы правили греческими городами, опираясь на своих ставленников — тиранов. Народная партия выступала противницей как персидского господства, так и проперсидских правителей.

4. Мильтиад бежал с Херсонеса дважды: в 510 и в 493 г., когда архонт Фемистокл предложил гражданам укрепить Пирей.

5. Цифры персидского флота и войска неточны и преувеличены в античных источниках. Так, Непот говорит о 500 кораблях, Геродот — о 600 (VI, 95); Непот называет то 200, то 100 тыс. персидских воинов, (ср. гл. 4 и 5). Валерий Максим и Павсаний — 300 тыс., оратор Лисий — 500 тыс. Об участии афинян в сожжении Сард см. вступительную статью.

6. Многие афинские должности носили коллегиальный характер. Коллегия 10-ти стратегов формировалась из военачальников, представлявших 10 аттических фил, возглавлял ее древнейший предводитель афинского войска — архонт полемарх. В 490 г. полемархом был Каллимах, чей голос во время спора решил дело в пользу Мильтиада; он оказался в числе 192 бойцов, павших в Марафонском сражении. Мильтиада поддержал также Аристид, уступивший ему свой черед командования (стратеги командовали по очереди, сменяясь каждый день); примеру Аристида последовали другие военачальники.

7. Платеи — беотийский городок на границе с Аттикой; через 11 лет после Марафонской битвы под Платеями была разбита сухопутная армия Ксеркса. Со времен Марафона на Панафинейском празднике в Афинах глашатай всегда произносил молитву о благополучии платейцев.
Спартанцы, дожидаясь наступления полнолуния, выступили с опозданием и явились на поле боя к моменту захоронения павших.

8. Наиболее вероятная дата Марафонского сражения — 12 сентября (6 боэдромиона) 490 г. См. Плут. Камилл. XIX.

9. Деметрий Фалерский — афинский философ, поставленный македонским узурпатором Кассандром в качестве правителя города (317-310 гг. до н.э.). Афиняне воздвигли ему за успешное ведение дел 365 статуй — по числу дней в году.

10. Сведения Непота о походе Мильтиада против островов Эгейского моря очень важны, но спорны; видимо, римский писатель следует здесь Эфору — историку IV в. до н.э. Геродот говорит только об экспедиции на Парос (VI, 132-135). Есть предположение, что древние историки спутали Парос с золотоносным островом Фасосом у берега Фракии.

11. Непот знал, очевидно, иную генеалогию дома Филаидов, нежели Геродот. По Геродоту (VI, 38-39), Стесагор, брат Мильтиада, погиб на Херсонесе Фракийском задолго до этих событий.

12. Морской поход и смерть Мильтиада относятся к 489 г. Геродот излагал события по-иному (VI, 134-136), Мильтиад, по его свидетельству, покинул остров из-за болезни (вывих бедра), был обвинен за дурное ведение кампании Ксантиппой, отцом Перикла, оштрафован на 50 таланов и скончался вскоре после приговора от гнойного воспаления бедра. Историческая критика считает рассказ Непота анекдотичным.

13. Правление тирана Писистрата в Афинах — 560-527 гг. до н.э., с перерывом в 11 лет.

II. ФЕМИСТОКЛ

1. Матерью Фемистокла называли то фракиянку Абротонон, то женщину из Карии (юго-зап. область Малой Азии, главный город — Галикарнасс) Эвтерпу. Родился он около 524 г. Семья его имела какую-то связь со знатным родом Ликомидов (Плут. Фем. I), но Фемистокл не принадлежал к высшему кругу аристократии и не имел в глазах афинян права на барские замашки, которые приличествовали представителям благороднейших семей (там же, V).

2. Плутарх считал рассказы о беспутстве Фемистокла лживыми, хотя не отрицал, что тот прошел через пору бурных страстей (Фем. II).

3. По данным Геродота (VII, 144), Фукидида (I, 14) и Плутарха (Фем. IV), это случилось во время войны с Эгиной, а не Керкирой. У афинян был обычай делить доходы с Лаврийских серебряных рудников между всеми гражданами, по 10 драхм на душу (Герод. VII, 144). В 483 г., по предложению стратега Фемистокла, эти деньги были пущены на постройку тех триер, что сражались при Саламине.

4. Поход Ксеркса — 480 г. В других источниках дается примерно то же число кораблей. Самые большие цифры по войску называет Геродот: 1 млн 700 тыс. пехоты и более 0, 5 млн экипажа кораблей; общую численность ксерксовой рати вместе с союзниками он исчисляет в 5 млн. человек (VII, 184, 186). Цифры эти считаются крайне преувеличенными.
Число всадников, обозначено у Непота ошибочно: 400 тыс. вместо 40 тыс. (по Геродоту — 80 тыс.).

5. В 480 г. Фемистокл был избран стратегом с неограниченными полномочиями (Плут. Арист. VII).
Саламин — остров у берегов Аттики. Трезена — город на севере Пелопоннеса в области Арголиде.

6. Фермопилы ("Теплые ворота" — от теплых ключей) — узкий горный проход из Фессалии в среднюю Грецию. О Фермопильской битве — см. вступительную статью.

7. Мыс Артемисий — северная оконечность острова Эвбеи. Согласно Геродоту, произошли три сражения, в которых греки нанесли урон превосходившему их флоту противника (VIII, 10-11, 14, 16-17). Инициатором сражений был Фемистокл, главнокомандующим, как и при Саламине, — спартанец Эврибиад. Греческий флот ушел от Артемисия по получении известий о гибели Леонида в Фермопилах.

8. Непот ошибочно именует спартанского главнокомандующего царем, хотя тот даже не принадлежал к царскому роду (Герод. VIII, 42).

9. Битва при Саламине — 18 сентября 480 г. Общее число греческих кораблей, по Геродоту, — 378, из них 180 — афинских (VIII, 44, 48); по Эсхилу, который был участником битвы, было 310 греческих и 1207 варварских кораблей ("Персы").

10. Фемистокл начал укреплять Пирей, еще будучи архонтом в 493 г., завершил работы — в 478/77 гг. (Фукид. I, 93).
Нижний город (т.е. приморский в отличие от Афин), или Пирей, состоял из гаваней: собственно Пирея с несколькими бухтами, Мунихии и Зеи. Две последние гавани служили впоследствии стоянками для военных кораблей, а в Пирее стояли как торговые суда, так и боевые триеры (в бухте Кантара). При Перикле Верхний (Афины) и Нижний (Пирей) город соединил "коридор", огороженный Длинными Стенами.

11. Весь эпизод с обманом спартанцев изложен Непотом по Фукидиду (I, 90-92). Плутарх, пользовавшийся многими источниками, упоминает рассказ Феопомпа о подкупе спартанских властей (Фем. XIX). Версия эта как нельзя более согласуется характером Фемистокла, который добивался благих целей, используя низменные стороны человеческой натуры. Например, с помощью взяток и шантажа настоял он на том, чтобы греки дали бой у Артемисия (Плут. Фем. VII; Герод. VIII, 4-5).
Упоминаемые в гл. 7 две неудачи персидского флота — морской поход на Аттику, кончившийся Марафонской битвой, и сражение при Саламине.

12. Остракизм Фемистокла — 471 г. Чрезмерная слава и влияние вызывали у народа подозрение в покушении на тиранию. Кроме того, Фемистокл был сторонником демократии, а в Афинах после победы над Ксерксом усилились консервативная партия, опиравшаяся на Ареопаг. Ее вождь Кимон командовал силами Афинского морского союза.

13. Спартанцы обвинили Фемистокла в причастности к изменническим сношениям Павсания с персидским царем (см. жизнеописание Павсания). Фемистокл был ненавистен им как сторонник народовластия; в противовес ему они поддерживали в Афинах Аристида и Кимона.

14. По сведениям Фукидида и Плутарха, эпирский царь Адмет был недругом Фемистокла: изгнанник оказался в его владениях во время панического бегства от посланных в погоню за ним из Афин эмиссаров.

15. Пидна — прибрежный македонский город.

16. У Плутарха (Фем. XXV) и Фукидида (I, 137) в этом эпизоде — характерный для Фемистокла мотив шантажа: он грозил хозяину судна, что обвинит его перед афинянами в намеренном пособничестве за взятку.

17. Ксеркс был убит в 465 г. до н.э.
Фукидид, автор "Истории Пелопоннесской войны", был основным источником Непота в этой биографии. По его тексту изложена история пребывания Фемистокла у персов (ср.: Фукид. I, 137-138). у Пл