Укажите тезис и аргументы (если тезис явно не вы­ражен, сформулируйте его); определите форму обоснования те­зиса, запишите связь аргументов и тезиса символически

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ АВТОНОМНОЙ РЕСПУБЛИКИ КРЫМ

РВУЗ «КРЫМСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (г. Ялта)

ЕВПАТОРИЙСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ИСТОРИИ И ПРАВОВЕДЕНИЯ

ЗАДАНИЯ К ЗАЧЕТУ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ

«РИТОРИКА»

для студентов 51-ЕИП группы (очная форма обучения)

Составитель:

доцент, к.ф.н. Земцов И.П.

УТВЕРЖДЕНЫ

на заседании кафедры

от 26 августа 2011 г.

(протокол № 1)

Зав. кафедрой

_____________ Земцов И.П.

Евпатория 2011

Вариант задания выбирается по порядковому номеру студента в журнале академической группы. Решение должно иметь развернутый, аргументированный вид с обозначением этапов, ведущих к окончательному результату. Все задания сфрормулированы по теме «Логические основы аргументации».

ЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АРГУМЕНТАЦИИ

Структура аргументации

Укажите тезис и аргументы (если тезис явно не вы­ражен, сформулируйте его); определите форму обоснования те­зиса, запишите связь аргументов и тезиса символически.

1. В речи по делу Мироновича Н.П. Карабачевский доказывает причастность Семеновой к преступлению, опираясь на данные ме­дицинской экспертизы: «В своем... блестящем и вместе с тем на­учном заключении профессор Белинский... доказал нам, что этот аномальный психопатический склад подсудимой нисколько не иск­лючает (если, наоборот, не способствует) возможности самого тя­желого преступления, особливо если подобной натурой руководит другая, более сильная воля...

К мнению профессора Белинского ... присоединился другой экс­перт, психиатр-практик Чечот, остановившись на... строго науч­ном выводе: «Душевное состояние психопатизма не исключает для лица, одержимого таким состоянием, возможности совершения са­мого тяжкого преступления. Такой человек, при известных усло­виях, способен совершить всякое преступление, без малейшего уг­рызения совести. Ради удачи того, что создала его болезненная фантазия, он способен идти на погибель». Психопат — тип, лишь недавно установленный в медицинской науке. Этот субъект безусловно ненормальный и притом, как до­казано, неизлечимый. ... Таким психопатическим субъектом экс­перты-психиатры считают Семенову» (Речи известных русских юристов. — М.: — 1985. — С. 219).

2. Герой романа У. Митчела «Живи с молнией», Э. Горин, сле­дующим образом обосновывает свое предположение, что именно его собеседник, Арни С.Хэйр, предложил кандидатуру Горина для работы в крупном государственном учреждении: «Вчера вечером, как вам, вероятно, известно, мы с Хольцером пили коктейль. Я не понимал в чем дело, пока он не упомянул о моем фрезерном станке. Откуда он мог о нем узнать? Это пустяки, конечно, но все таки довольно странно. Только два человека могли ему об этом рассказать — вы и Тернбал. Сегодня утром я выяснил, что Тернбала он не знает». (Митчел У. Живи с молнией. — М.: 1976. — С. 559).

3. Выступая по делу Сапогова, известный русский адвокат М.Г.Казаринов заявил: «В каждом преступлении, совершенном нормальным человеком, мы можем различить: во-первых, доста­точный мотив, во-вторых, внутреннюю борьбу человека, замыс­лившего преступление, с всем запасом его моральных сил; затем всегда налицо чувство самосохранения, рекомендующее человеку совершить преступление наиболее безопасным для себя, обыкно­венно тайным способом. И наконец можем различать со стороны преступника некоторую расчетливость, так сказать, экономию зла. Всякому человеку свойственен ужас перед злом и никто не станет совершать зло излишне, а ограничится злом необходимым. В настоящем деле я не вижу мотива для убийства, не могу уло­вить ни малейших признаков внутренней борьбы, ни тени чувства самосохранения.

По моему убеждению, Сапогов — субъект, затронутый душевным недугом, и стоит на грани между преступлениями по страсти и преступлениями психически ненормальными» (Речи известных русских юристов. — С. 206).

4. «История нашей литературы — это или мартиролог, или ре­естр каторги. Погибают даже те, которых пощадило правительст­во, — едва успев расцвести, они спешат расстаться с жизнью... Рылеев повешен Николаем. Пушкин убит на дуэли... Грибоедов предательски убит в Тегеране. Лермонтов убит на дуэли, тридцати лет, на Кавказе. Веневитинов убит обществом, двадцати двух лет. Кольцов убит своей семьей, тридцати трех лет. Белинский убит, тридцати пяти лет, голодом и нищетой... Баратынский умер после двенадцатилетней ссылки. Бестужев погиб на Кавказе, со­всем еще молодым, после сибирской каторги». (Герцен А. И. О развитии революционных идей в России. Собр.соч., — Т.3, — С. 426).

5. «...Если бы Кристофер заподозрил, что кто-то напал на его след, боюсь, здесь разыгралась бы еще одна трагедия. Сегодня ут­ром я звонил из деревни Аллену — это мой друг из Скотланд-ярда и просил просмотреть регистрационную книгу пациентов Род­жера и переслать ее мне...

— Я могу просветить вас на этот счет, — печально произнесла Эвис. — Кристофер страдал каким-то малоизвестным заболевани­ем крови. Некоторое время, правда недолго, Роджер даже считал эту болезнь смертельной... Финбоу пристально посмотрел на нее:

— Я догадывался, что вы в курсе дела. Это многое объясняет. Хо­рошо, что я не поделился своими догадками с Иеном.

— Почему? — изумился я. — Как мог характер болезни Кристо­фера оказать влияние на твой план действий?!

— У человека, который знает, что он неизлечимо болен, совер­шенно меняется психология, — объяснил Финбоу. Он ни во что не ставит человеческую жизнь, и это в какой-то степени объясни­мо. Даже потом, когда он выздоравливает, как было с Кристофе­ром, этот психологический надлом еще долго продолжает ощу­щаться.

Именно эта легкость отношения к жизни и смерти и сделала Кри­стофера таким хладнокровным и расчетливым убийцей. И если бы на его пути возник кто-либо, он бы не остановился еще перед од­ним убийством — это мое твердое убеждение...» (Сноу Чарльз П. Смерть под парусом // Английский детектив. — М.: — 1983. — С. 249).

6. Выступая по делу Сапогова, известный русский адвокат М.Г.Казаринов следующим образом охарактеризовал состояние подсудимого перед совершением преступления: «...известный исто­рик Мишле рассказывает, что перед сном он, читая исторические материалы, наполнял свою голову массою несвязанных фактов, и к утру мозг его все эти факты уже приводил в систему, связь со­бытий становилась ясна, за ночь мозг исполнял громадную рабо­ту.

Так в голове Сапогова, помимо воли, за ночь созревает своего ро­да шедевр. Утром он заявляет товарищу, что он должен отомстить Субботину. Эта идея обладает неотразимой силой, бороться про­тив нее бесполезно, освободиться от нее одно средство — осущест­вить ее» (Речи известных русских юристов. С. 206).

7. «Мне снова, уже не впервые, пришло в голову, что причина и следствие в организации Тивериджа почему-то никогда не сопро­вождают друг друга немедленно. Джо был убит через двое суток после того, как показал коричневую бумагу в Ливерпуле. Предуп­реждение мне по телефону последовало через два дня после того, как я начал распространяться о проволоке, погубившей Билла. Для истории с фургоном потребовалось не менее суток. Бристольская проволока была натянута для меня через два дня после моей экскурсии в контору «Такси Маркони». Можно было подумать, что утренние телефонные звонки Тивериджа к Филдеру — един­ственное средство связи и что Филдер не имеет других путей для передачи срочной информации своему «председателю» или полу­чения инструкций от него...» (Д.Френсис. Фаворит. Сб. Английский детектив. — М.: — 1983. — С. 651).

8. «Мы подробно обсуждаем обе версии. Мы им дали уже опера­тивные шифры — «Плющиха» и «Гастролер»... Мне достается «Плющиха». Версия «Гастролер» отходит Игорю...

Сразу же после совещания я посылаю Авдеенко и Яшу Фролова на Плющиху... выясняется, что наша версия трещит по всем швам. «Плющиха» явно ничего не дает. Авдеенко убежден, что Мушанский там не проживает и в прилегающих переулках тоже. Тем не менее решаем завтра всей группой навалиться на эту про­клятую Плющиху и обшарить там каждый дом. Версия должна быть отработана до конца.

На следующий день мы «наваливаемся» на Плющиху всей груп­пой... Вместе с участковыми инспекторами мы обходим конторы домоуправлений, дворы, лестницы, красные уголки. Мы беседуем с самыми разными людьми... Никаких результатов у нас нет... Игорь сейчас на первом этапе и предпринял вполне естественный шаг. Дело в том, что «Гастролер» обычно совершает преступления не в одном городе... И вот вчера он передал по спецсвязи срочный запрос во все крупные города страны, в их управления внутрен­них дел, конечно: не совершались ли там в гостиницах кражи... Я докладываю... и доклад мой довольно унылый, ударения в нем главным образом падают на приставку «не»: «не удалось», «не об­наружили» и т.д.

... Заходит Игорь и подсаживается к столу. И я узнаю интересную новость. К Игорю поступила новая серия ответов из разных горо­дов. Среди них из Ленинграда и Харькова. В указанные проме­жутки времени там произошли точно такие же кражи в гостини­цах, как в Москве...

По обоим ленинградским эпизодам, а также по трем харьковским проходят приметы Мушанского...

Итак, мы имеем дело с «Гастролером». (Адамов А. Инспектор Ло­сев. — М.: — 1978. — С. 49— 71).

9. «Циндель обратился со своим преступным предложением к Чернову, с которым был связан пятнадцатилетней дружбой. Это было только предложение, только мысль о будущем, неначавшем­ся преступлении. Не больше.

Если бы Чернов остановил своего товарища и, возмущенный, да­же применил к нему пусть недозволенные, но в таком случае очень заманчивые приемы бокса, разъяснив ему позорную сущ­ность его предложения, а потом рассказал бы обо всем своему ру­ководству, другим спортсменам, заклеймил в глазах спортивной общественности поведение и своего друга детства Цинделя и по­славшего его Нордена. Ведь это было только начало еще не совер­шившегося преступления.

И если бы Чернов прямо в глаза Цинделю выплеснул всю грязь его предложения, его друг и начальник друга были бы, конечно, осуждены суровым мнением общественного приговора, но не жда­ли бы как сегодня приговора суда. Но Чернов этого не сделал. Он, глядя в глаза другу, принял это предложение и условился встретиться с ним в семь часов вечера на Калужской площади, где Циндель должен был вручить ему деньги за будущие «услуги».

Так Чернов открыл зеленый свет светофора преступлению: «Путь свободен». (Россельс В.Л. Судебные защитительные речи. — М.: — 1966, — С. 71— 72).

10. — «Вот ваше письмо», — начала она (Авдотья Романовна), положив его на стол, — «Вы намекаете на преступление, совер­шенное будто бы братом... Вы обещали доказать: говорите же!»... — «Что же касается до вашего брата, то что же я вам скажу? Вы сейчас видели его сами. Каков?» — «Не на этом же одном вы ос­новываете?» — «Нет, не на этом, а на его собственных словах. Вот сюда два вечера сряду он приходил к Софье Семеновне. Я вам показывал, где они сидели. Он сообщил ей полную свою испо­ведь. Он убийца. Он убил старуху чиновницу, процентщицу, у которой и сам закладывал вещи: убил тоже сестру ее, торговку, по имени Лизавета, нечаянно вошедшую во время убийства сест­ры. Убил их топором, который принес с собой. Он их убил, чтобы ограбить, и ограбил; взял деньги и кой-какие вещи... Он сам это все передавал слово в слово Софье Семеновне...» (Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. — М.: — 1985. — С. 430).