Мое знакомство с Толстым

Да, в семнадцать лет была заложена основа всей моей дальнейшей жизни. В определенном смысле можно даже сказать, что я родился в этот год и стал человеком. Годом раньше я окончил коммерческое училище. О том, что случилось со мной в то время, я уже много раз рассказывал и писал, но если я сейчас умолчу об этом, то не смогу объяснить свою философию. Поэтому я повторю эту историю еще раз.

Однажды, как обычно, я пришел к отцу на скрипичную фабрику и заглянул в один из каби­нетов. Там стояла английская пишущая машин­ка. Для меня она тогда была в новинку, и я стал с любопытством нажимать на клавиши. В это время в кабинет вошел начальник экспортного отдела и сделал мне замечание:

— Синити-сан, нельзя печатать на машинке, не вложив в нее бумагу.

Взращенные с любовью

— Но я ведь нажимаю клавиши не полнос­тью, — неизвестно почему соврал я.

— Я вижу, — сухо ответил он и вышел. Как только он скрылся из виду, меня охватила злость к самому себе и раскаяние. «Трус, — подумал я. — Почему ты соврал, вместо того чтобы про­сто извиниться?» Не в силах справиться со сво­ими эмоциями, я отправился домой. Но и дома мне не сиделось. Я вышел на улицу Хирокодзи. Мне нужно было что-то сделать, чтобы избавить­ся от самобичевания. Я зашел в книжную лавку и огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь книги. Судьба дала мне в руки томик Толстого.

«Голос совести — голос Бога» •

Это было тоненькое издание дневников Тол­стого. Я случайно взял его с полки и раскрыл в первом попавшемся месте. Мой взгляд упал на строчку: «Предавать себя хуже, чем предавать других». Эти резкие слова потрясли меня до глу­бины души. Это был самый настоящий шок. Я задрожал и едва мог совладать с собой. Купив книжку, я помчался домой. Я буквально прогло­тил ее одним махом, а потом неоднократно чи­тал и перечитывал до тех пор, пока она совсем не развалилась. Какой же замечательный человек этот Толстой! Преклонение перед ним заставля­ло меня находить себя в каждом из его произве-

Взращенные с любовью

Взращенные с любовью

дений. Толстой дал моей душе пищу. Его днев­ники постоянно находились со мной. Куда бы я ни отправлялся, я брал с собой книгу. Спустя не­сколько лет, когда мне уже исполнилось двадцать три года и я отправился на учебу в Германию, я положил книгу к себе в карман. Толстой сказал, что нельзя предавать себя и что голос совести — это голос Бога. Я старался жить в соответствии с этими принципами.

Работа, чтение и игра с детьми

Свои школьные задания я выполнял лишь настолько, чтобы не провалиться на экзаменах. Меня влекли к себе книги, в которых авторы ис­кали смысл жизни, такие как эссе Бэкона или труды западных философов. А все началось, по­жалуй, с Толстого. Я прилежно изучал выска­зывания священника Догена в сборнике под на­званием «Сюсёги», который начинается словами: «Великий Будда Карма освещает жизнь и смерть. Если Будда присутствует в жизни и в смерти, то ни жизни, ни смерти не существует...» Я прово­дил почти все свое время, читая такие книги и работая на фабрике. Моим любимым развлечени­ем были игры с соседскими детьми.

Значительно позднее я переключился с «сове­сти» Толстого на тему, которую проводит в сво­ей музыке Моцарт. Это вера в жизненную силу

как таковую, которая составляет основу челове­ческого существования. Однако я чувствую, что основы всех моих мыслей были заложены еще в семнадцать лет. В то время меня захватил образ маленьких и подрастающих детей как сущность радости жизни. Именно отсюда все и началось.

Истоки методики воспитания талантов

В те дни я много играл с детьми. Соседские детишки сбегались, едва завидев издали, как я возвращаюсь с работы. Они брали меня за руки и шли вместе со мной домой, где мы устраива­ли радостные игры с моими младшими братьями и сестрами. Я просто любил детей. Кроме того, меня вдохновлял Толстой. Я понял всю прелесть детей в возрасте четырех-пяти лет и хотел быть похожим на них.

Они не допускают даже мысли о том, чтобы предать себя.

Они доверяют людям и ни капли не сомнева­ются в них.

Они умеют только любить и еще ничего не знают о ненависти.

Они любят справедливость и досконально выполняют все правила.

Они радуются жизни, и вся их жизнь напол­нена радостью.

Взращенные с любовью

Взращенные с любовью

Они не знают страха и живут с ощущением безопасности.

Я играл с детьми и учился у них. Мне всег­да хотелось обладать детским смирением. Во мне происходила настоящая революция. Именно тогда во мне зародилось семя воспитания талантов, ко­торое впоследствии стало делом всей моей жизни.

Многие из этих милых детишек вырастут, и, возможно, в их жизни появятся подозрения, пре­дательство, нечестность, несправедливость, нена­висть, страдание и горе. Почему? Почему нельзя воспитать их так, чтобы они сохранили красоту своей души? Видимо, что-то не так с образова­нием и воспитанием. Именно тогда я начал заду­мываться над этим.

Ведущий принцип

Девизом моей альма-матер — коммерческого училища в Нагое — были слова: «Сначала ха­рактер, потом способности». Табличка с этим из­речением висела в лекционном зале. Этот прин­цип записан в моем сердце и освещает весь мой жизненный путь. Ученые, артисты, бизнесмены, политики смогут добиться успеха, лишь став на­стоящими людьми, выработав в себе личность и характер. На протяжении четырех лет, с первого и до последнего дня обучения, я был старостой группы. Как уже было сказано выше, учился я

не слишком прилежно, и оценки были не самы­ми лучшими, но я любил и уважал всех в своей группе и пользовался взаимной любовью. Меня и выбирали, пожалуй, потому, что знали мою обязательность и стремление сделать что-то хо­рошее для окружающих.

Во время выпускных экзаменов один из сту­дентов, назовем его «А», решил списать у друго­го студента — «Б». Тот заметил это и во всеус­лышание заявил об этом учителю. «А» с позором выгнали из аудитории. Но как только экзамен за­кончился и студенты вышли в коридор, на донос­чика «Б», который был крепким парнем, налетел студент «В» и ударил его. Остальные присоеди­нились и задали «Б» хорошую трепку. Я был в то время еще в аудитории. Все произошло букваль­но за несколько секунд. Спустя некоторое время меня как старосту группы вызвало руководство факультета.

— Что означает эта безобразная драка? Вы при этом присутствовали?

— Да. Я тоже бил его.

— Что? Кто еще его бил?

— Вся группа.

— И вы считаете, что поступили правильно?

— Нет. Я считаю, что списывать нехорошо, но выдавать товарища еще хуже. Пожалуйста, накажите нас.

Взращенные с любовью

Взращенные с любовью