Рефлексы носовых гласных. Чередования в древнерусском и русском языках, связанные с судьбой носовых
Как было указано, носовые гласные утратились в древнерусском языке еще в дописьменный период, но следы их былого существования сохранились в современном русском языке, что проявляется в определенных чередованиях звуков. Чередование - закономерная мена звуков в пределах одной морфемы - приставки, корня, суффикса или окончания. Восстановить исконный вид морфемы помогает внутренняя реконструкция, которая опирается на сопоставительное изучение фактов одного языка в одном хронологическом срезе (в данном случае – современного русского языка). При этом синхронное тождество морфем с чередованием, например, корней родственных слов, рассматривается как диахронное тождество, т.е. восходящее к общему источнику. Другими словами, сопоставляя чередования в морфеме, можно восстановить ее первоначальный облик. Например, современное чередование [’a] / [м] / [им] в однокоренных словах вз-я-ть – воз-(ь)м-у – вз-им-ать позволяет сделать вывод о том, что исконный корень имел гласный переднего ряда с носовым элементом [*im-].
Вспомним, как появились носовые в о.сл. языке. (См. таблицу происхождения гласных звуков в 3-ей части данного пособия.) Сочетания [*on], [*om], [*en], [*em], [*in], [*im], т.е. «гласный + носовой согласный», в положении перед согласным по закону открытого слога монофтонгизировались, образовали носовой гласный [*Q] или [*ę], тем самым слог открылся. В положении же перед гласным монофтогизации не было, сочетание «гласный + носовой согласный» сохранялось, это приводило к появлению о.сл. чередований: [*ę] / [*im] / [*ьm]; [*ę] / [*in] / [*ьn]; или [*Q] / [*оn](ср. ст.сл.: æ0-ÒÈ – ïî-ÆÈÌ-ÀÒÈ– Æüì-1; Æ0-ÒÈ – ïî-ÆÈÍ-ÀÒÈ- ÆüÍ-1; ÇÂ1Êú - ÇÂîÍú).
После утраты древнерусским языком носовых гласных и фонемы < ä > переднего ряда появились чередования, отражающие рефлексы носовых гласных, например: мя-ти - мьн-у ([’а] / [ьн]); жа-ти - по-жин-ати - жьн-у ([’а] / [ин] / [ьн]); звукъ - звонъ ([у] / [он]). В словах современного русского языка эти чередования сохраняются, что и дает возможность определить исконный звуковой состав морфем. Ср.: нача-ло - начин-ать - начн-у; жатва - жн-у - пожин-аю; заня-ть - заним-ать - займ-у; время - времени; наду-тый - дым - надм-енный; звук - звон - звен-еть - звякать. В последнем примере в ряду чередований - рефлексы носовых гласных [у] / [’а] < [*Q] / [*ę].
Нередкопромежуточные звенья (гласный + носовой согласный) в цепочке чередований оказываются утраченными, и в языке остается только чередование рефлексов носовых [’а] / [у]. Это чередование весьма необычно, поэтому исконно родственные слова перестают осознаваться носителями языка как родственные, семантические связи ослабляются и могут совсем оборваться. Например: вязать - узел, узы; мятеж, смятение - смута, мутный; грязь, погрязнуть - груз, грузный, погрузить; напрягать, напряжение, упряжка, сопрягать - пружина, упругий, супруг (пара волов); тряска, трястись - трус, трусца; тяга, тяжелый - тугой, тужить. В этих примерах семантическая близость еще ощущается, хотя и ослаблена. Но в других случаях былое родство слов можно установить только этимологическим путем, например: густой - частый; скудный - щадить; мять, мягкий - мука; зябь, зябнуть, прозябать - зуб.
Чередование рефлексов носовыхотмечается в суффиксах причастий и прилагательных и в окончаниях глаголов. Например, в суффиксе действительных причастий настоящего времени -ущ- (у глаголов 1 спр.) / -ащ- (у глаголов 2 спр.): живущий, поющий - лежащий, горящий. У прилагательных, являющихся по происхождению древнерусскими причастиями, или образованных от глаголов в позднее время по сходной модели, в суффиксе -уч- / -ач-: живучий, горючий, дремучий - лежачий, горячий. В глагольном окончании 3 л. мн.ч. наст. вр. -ут (в 1 спр.) / -ат (во 2 спр.), например: ид-ут, пиш-ут, дума-ют - леж-ат, прос-ят, сто-ят.
Рефлекс носового можно обнаружить и в приставках.Так, в о.сл. было 3 префикса-предлога с носовым согласным: *sъn-,*vъn-,*kъn-. При образовании новых слов или словоформ они могли оказаться перед согласным, что вызывало монофтонгизацию дифтонгического сочетания в гласный [*Q]. Перед гласным же носовой согласный сохранялся, но отходил к корню, происходило переразложение приставки или предлога, то есть перемещение границ морфемы.
В русском языке сохранилась только одна приставка с рефлексом носового – это приставка су- (со значением «сопровождающее свойство», «примесь»), но и она уже практически слилась с корнем, во всяком случае, перестала быть продуктивной, ср.: су-мрак, су-мерки, сутки, сугроб, су-глинок, су-мятица, су-кровица, сутолока (ср. толчея), супруг, супостат, сутулый (ср. туловище), сустав, су-против, сугубый (ср. с-гибать, согнутый).
Переразложение предлогов-приставок проявилось: 1) в склонении местоимения 3-го лица: сън + имь > съ нимь > с ним; вън + ихъ > въ нихъ > в них; кън + имъ > къ нимъ > к ним; 2) при глагольном словообразовании: вън-имати > въ-нимати > в-нимать; сън-имати > съ-нимати > с-нимать; вън-ушити (буквально - «вложить в уши») > въ-нушити > внушить (в современном русском языке пристака полностью срослась с корнем, произошло опрощение); 3) реже при образовании существительных и наречий: снедь (еда) < др.р. сънÝдь; внутрь < др.р. вънутрь, и даже нутро (утроба).
Во всех приведенных примерах согласный [н] не являлся исконно корневым, а был частью приставки-предлога, но в результате переразложения отошел к корню. И по аналогии стал появляться в начале корня после других приставок-предлогов, например, от него, перед ним, о нем, за ним; или: принять, занять, отнять, перенять.