Смена научных парадигм — закон развития науки.

Смена научных парадигм — закон развития науки.

Парадигма науки.

Парадигма (от греческого paradeigma — пример) — это концептуальная модель постановки проблем и их решения, господствующая в течение определенного исторического периода в научном сообществе. Грубо говоря — это научная мода на способ постановки и решения научных задач. Отклонение от этой моды вероятнее всего будет встречено учеными без должного понимания.

Американский историк науки Т. Кун проанализировал характер развитии научных знаний. Он определил периоды, когда наука развивается постепенно, накапливая факты, когда доказываются теоремы в рамках уже существующих теорий. Это состояние науки, развивающейся на основе признанных в научном сообществе норм, правил, методологических установок, Кун назвал «парадигма». По мере развития науки в рамках определенной парадигмы неизбежно накапливаются факты, не укладывающиеся в рамки существующих теорий. Рано или поздно приходится для их объяснения менять основания научного знания, основополагающие принципы, методологические установки, т.е. научные парадигмы. Смена парадигм, по Куну, представляет собой научную революцию.

По определению Томаса Куна, данному в «Структуре научных революций», научная революция — эпистемологическая смена парадигмы.

Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу. (Т. Кун)

Согласно Куну, научная революция происходит тогда, когда учёные обнаруживают аномалии, которые невозможно объяснить при помощи универсально принятой парадигмы, в рамках которой до этого момента происходил научный прогресс. С точки зрения Куна, парадигму следует рассматривать не просто в качестве текущей теории, но в качестве целого мировоззрения, в котором она существует вместе со всеми выводами, совершаемыми благодаря ей.

Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:

Парадигма — это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;

Парадигма — это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

Парадигма — это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок. (Позднее, в связи с тем, что это понятие парадигмы вызвало толкование, неадекватное тому, какое ему придавал Кун, он заменил его термином «дисциплинарная матрица» и тем самым ещё более отдалил это понятие по содержанию от понятия теории и теснее связал его с механической работой ученого в соответствии с определенными правилами.)

Образовательные инновации, проекты, критерии оценки их эффективности

В современном российском образовании (и для научной, и для педагогической общественности) не существует сколь-нибудь определенной и общепринятой Концепции инновационной деятельности в образовании. Справедливости ради заметим, что не существует такой Концепции и в других сферах общественной практики, а известные нам попытки как-то концептуализировать деятельность такого рода соскальзывают на обсуждение изобретений и их экономического (чаще – коммерческого) эффекта.

Более того, отсутствует и внятный, устоявшийся тезаурус инновационной деятельности, ее отдельные термины многозначны и размыты, что создает устойчивую иллюзию банальности и общепонятности, что есть «инновационность»; а отсюда – еще одна иллюзия, что только ленивый не «занимается» инновациями, особенно – в образовании.

В последние два-три года понятие об инновациях в образовании вообще стало предметом сомнения, и о нем ходят неясные интуитивные мнения и выдумки, которые колеблются между двумя альтернативами. С одной стороны, говорят, что инновациями занимаются все – особенно при разработке конкретных исследовательских тем, а потому и не нуждаются в каком либо особом исследовании или обсуждении того, что такое инновации в образовании. С другой стороны маячат идеи о необходимости оценки инноваций, разработки критериев их валидности, отсеивания мнимых инноваций, что, очевидно, предполагает построение соответствующей исследовательской программы.

В этом же ограниченно-эмпирическом горизонте находятся и суждения о том, что интерес к инновациям был своего рода модой в период перестройки, в период «демократических реформ», модой, которая устарела в настоящее время. К этому же разряду относится волюнтаристский подход к инновациям как идеям особо избранных «носителей идеологии модернизации», прежде всего - «из управленческих и профессиональных элит», и задача состоит, собственно, в соорганизации этих идей-инноваций в неких политических документах.

Известно, что политика есть обоснование и полагание общих целей жизни и развития страны и средств их достижения. Ползучий эмпиризм и в научных исследованиях и в политике, кроме бесперспективности, влечет возможности безответственной спекуляции в условиях неопределенности, произвольной манипуляции научными планами, практическими проектами - проталкивания всего, что угодно исходя из личных или групповых интересов, из материальных выгод, а то и просто ради показухи и популизма.

Очевидно, что в условиях такой «предельной неопределенности» понятия инноваций, не имея конвенционально согласованных представлений о сути инновационной деятельности в образовании невозможно грамотно выделять объекты, критерии и процедуры экспертизы всех мыслимых и не мыслимых педагогических инноваций, а соответственно – конструктивно обсуждать пути и средства их научного обеспечения.

Отдельная сложность этой работы состоит в том, что педагогические инновации явным образом обнаруживают себя лишь в самой образовательной практике, в тех последствиях, которые они порождают при своей реализации. Но тем самым инновационная деятельность в образовании приобретает как бы прикладной характер, характер практической разработки, которая по неведомым экономическим соображениям целевым образом из бюджета не финансируется; всем известно, что госбюджет финансирует только фундаментальные научные исследования.

Однако проблема «инноваций» явно имеет все признаки связи с важнейшими стратегическими направлениями исследования образования и образовательной политики, хотя бы потому, что она определенно ассоциируется с проблематикой процессов модернизации, прежде всего - в Европе. Эти процессы связаны с переходом от традиционного – средневекового общества – к обществу «модерна», т. е. к «современности», и далее – к постмодерну – к самой «современной современности». (См., например, коллективную монографию Института философии РАН «Модернизация и глобализация: образы России в ХХ1 веке». М., 2002).

В России интерес к модернизации был заложен Петром 1, который сделал первые существенные практические шаги – в экономике, развитии науки и просвещения. С тех пор – это коренная проблема России, прошедшей ряд этапов «догоняющей модернизации» (с ее плюсами и минусами), кризисами модернизации, влекшими демодернизацию. Видимо, и сейчас мы имеем сползание к такому роду кризиса как реакции на несовершенство перестройки и практических шагов 90-х годов. Не является ли рассматриваемое пренебрежение к исследованию инноваций также кризисным симптомом?

Инновации в квалифицированной литературе рассматриваются не как диффузное множество спонтанных «самовыражений» удачливых пророков или дельцов, а как предпосылки интегративного процесса модернизации, а сегодня - и глобализации. Этот процесс раскрывается в его перспективе – не ситуативно и хаотично, а в контексте сложной, многотемной исследовательской программы, в которой на основе эмпирических исследований выявляется комплекс основных тенденций развития общества на данном этапе - в экономике, технике, информации, во всех подразделениях культуры - в политике, праве, искусстве, в том числе, в науке и образовании.

Таких исследований в сколько-нибудь удовлетворительном виде не было в период перестройки и в последующих реформах образования. Вместо научного подхода к указанной проблематике - выхватывание лозунговых формулировок из поверхностной публицистики и использование их для всякого рода экспериментирования. Утопические лозунги «деполитизации», «деидеологизации», перелицовки школ в гимназии и лицеи, институтов «средней руки» - в университеты или даже академии, перевода образования и науки на рыночные основания, внедрение в идейные основы образования каких-нибудь иррационалистических учений, архаических спонтанных мировоззрений, агрессивных течений, борющихся за власть над умами, прямые выпады против научной ориентации образования и т.п.

Идеи гуманизации образования также до сих пор носят лозунговый характер, они не опираются на квалифицированные философские, исторические и научные исследования. Образ человека в образовании до сих пор трактуется вне фундаментальной для модерна категории «автономия человека». Для перестройки, да и до сих пор, характерно спутанное понимание цели образования – ее путают с идеалами, которые не могут выступать в качестве цели - пока они не соразмерены с имеющимися средствами и социальными условиями реализации, отсюда – утопические проекты и начинания, псевдоинновации.

В нашей педагогической мысли до сих пор преобладает устаревшая, классическая теория систем, далекая от современной теории сложных самоорганизующихся систем с человеческим фактором, столь же устаревшими являются и трактовки соотношения теории и практики. Методология исследования пребывает на уровне, далеком даже от Т. Куна, не говоря уже о современных дискуссиях в западной философии науки и философии образования. У нас преобладает дистанцирование от философии образования как особой исследовательской области в сфере образовательного знания, между тем как большинство перечисленных выше проблем выходит за пределы собственно педагогических дисциплин, конкретных исследований и связанных с ними инноваций. Исследование инновационных процессов и модернизации образования, очевидно, вовлекает множество различных дисциплин, и их синтез не может обойтись без соучастия квалифицированной философии образования.

Только в этом случае возможно построить достаточно определенную модель будущего – в том числе и соответствующую модель современного (модернизированного) образования – в отличие от кустарно-интуитивных порывов и выдумок перестройки, движимых скорее неприязнью к недавнему прошлому, нежели исследованием определенной позитивной цели. Соответственно, и образование должно быть взято как определенное целое, как автономная сфера гражданского общества в многообразных соотношениях с другими сферами экономики и культуры. Именно так могут быть раскрыты объективное состояние образования, нормы его функционирования, целеполагания, организации и управления.

Это подход к образованию - как к сложной, многофакторной системе культурного, т. е. человеческого мира. Многофакторный подход позволит выявить и обосновать систему норм современного образования, а уже в соотношении с этой системой норм становится возможным определить и оценить те или иные инновации в образовании, выработать критерии их оценки. Все это необходимо для отбора значимых инноваций, их соразмерения друг с другом, их синтеза в инновационные проекты, программы и реформы, иначе говоря, научное исследование и оценка инноваций составляет необходимую основу компетентного управления инновационными процессами и модернизацией образования.

Проблемное поле феномена «инноваций» в общественной практике

Термин “инновация” вошел в обиход еще в 30-е годы ХХ века в качестве социологического внутри социологии культуры и культурной антропологии и был непосредственно связан с идеей диффузии культурных феноменов. Этот подход, дифференцирующий пространственное и временное распространение (диффузию) нововведений, рассматривающий изменения в культуре как некий процесс, происходящий во времени, обладающий разными скоростями, широко распространен и в настоящее время. Инновации при таком подходе рассматриваются как основание изменений в культуре, как распространение особенностей культуры или субкультуры за ее собственные пределы. Для операционального определения инновации - последняя противопоставлялась традиционным формам действия, мышления и поведения. То, что выходило за рамки традиции и обычая, то и является инновацией, - такова позиция культурной антропологии в I-ой половине ХХ века.

Новые подходы к определению инновации возникают, прежде всего, в социологии и педагогике. В социологии образования инновационные процессы стали исследоваться в 60-х годах ХХ века, причем использовались, по преимуществу, концептуальные и методологические средства культурной антропологии. В середине 80-х годов проводятся широкие исследования различных форм инноваций в педагогике и в системе образования, осуществляется обобщение тех инноваций, которые предложены педагогами и администраторами школ различных ступеней в различных странах, налаживается международное сотрудничество в разработке этого круга проблем. Под инновацией понимается любая новая идея, новый метод или новый проект, который намеренно вводится в систему традиционного образования.

Иными словами, первоначально в социологии образования инновации продолжали противопоставляться традициям. “Инновации” и “традиции” - такова бинарная оппозиция, из которой исходят в анализе процессов изменений культуры, содержания образования, системы образования и т.д. Именно из такой концептуальной схемы, где инновация противопоставляется традиции, возникают и иные дихотомические варианты классификации, в частности, деление всех обществ на традиционные и современные. При этой классификации архаические общества основаны на традиции, а современное общество - на доминировании научных и технических инноваций.

Бросается в глаза прямолинейность этой схемы, которая не позволяет понять процессы, происходящие в архаических обществах. Ведь и в них осуществляются изменения, правда, в рамках традиций и происходит, если не смена традиций, но все же сдвиг традиционных систем (ритуалов, обрядов, обычаев и др.). При такого рода расчленении, когда инновации противопоставляются традициям, вообще не ухватываются процессы, присущие предшествующим обществам. Они оцениваются как неподвижные, статичные, застойные. Современное же общество, поскольку оно связывается лишь с инновационными процессами, вообще лишается какой-либо устойчивости, каких-либо инвариантных характеристик. Инновационность современного общества абсолютизируется, переоценивается, завышается и вне поля внимания остается то, что инновации осуществляются на базе определенных традиций, что инновация, если она должна стать социально признанной, может стать таковой лишь в том случае, если формируется на основе определенных инвариантных характеристик.

В социологии новый подход к инновационным процессам был связан с противопоставлением инновации и институциализации. Инновация - это такая форма индивидуального или группового поведения, когда отдельный человек или группа достигают социально признанной цели средствами, которые еще не были институциализированы в предшествующем обществе. Инновация оказывается связанной не с диффузией культурных нововведений, а с процессами институциализации новых форм поведения.

Развитие социологии организаций привело не только к различению инноваций в соответствии с длительностью их институциализации, но и к типологии инноваций в соответствии с их направленностью, а также - с характером преодоления сопротивления со стороны различных инстанций внутри организаций (от фирмы до рынка). Это означает, что сами инновации стали рассматриваться как сложный и многоуровневый процесс, внутри которого выделялись различные по своему содержанию акты (открытия, изобретения, технические нововведения, появление нового продукта на рынке, его маркетинг и пр.), но также и поведение человека стало дифференцироваться в соответствии с тем, на что направлена его инновационная деятельность.

Итак, еще одна бинарная оппозиция – «инновация» и «институция». Инновация - это акт, действие, процесс, противоположные тому, что будет социально признано в качестве социальной институции. И лишь в том случае, если институция отождествляется с некоей традицией, лишь в этом случае инновация оказывается противоположностью традиции.

Неадекватность таких бинарных оппозиций заключается в том, что они ориентирована только на прошлое - они исходят из противопоставления сложившейся структуры традиций (норм, верований, обычаев), наследуемых культурой из прошлого, тем актам, которые осуществляются в настоящее время, происходят в данное время. Необходимо же сделать наш взгляд перспективным, направить его в будущее с тем, чтобы можно было осмыслить то, как инновационные процессы становятся социально признанными, становятся социальными и культурными институциями, обретая новые возможности и задавая новые горизонты. Те проблемы, которые обсуждаются в современной социологии науки, имеют самое непосредственное отношение к философии и социологии образования, к тем инновациям, которые возникают, развиваются и поддерживаются в современных системах образования.

“Традиции - инновации - институции” - вот та концептуальная схема, которая позволит понять инновационные процессы как в контексте тех традиций, которые уже существуют в культуре и обществе, так и в контексте социального признания инноваций, в качестве базы для осуществления нововведений в системе образования. Такого рода концептуальная схема позволяет избежать, с одной стороны, противопоставления традиций и инноваций, превращения инноваций в нечто, чуждое традициям, а с другой стороны, делает возможным осмысление процессов превращения инноваций в социально признанные нормы и ценности, т.е. в некие институции, формирующиеся в ходе социальных действий и социальных коммуникаций между людьми. А со временем – становящихся традицией.

Философия образования, которая исходит из приоритета инноваций, должна учитывать именно эти две стороны для того, чтобы не лишить инновации в образовании и преемственной связи с культурой прошлого и вместе с тем не лишить их полно-кровной связи с будущим, с той системой образования, которая складывается благодаря перманентному потоку инноваций. Философия образования должна фиксировать уже существующие ценности и нормы культуры для того, чтобы выявлять преемственность между тем, что признано в качестве традиции в культуре и инновациями, показывать “расхождения” между ними. И вместе с тем философия образования должна апеллировать к тем инновациям, которые могут стать истоком новых направлений в педагогике, в содержании и методах обучения, новых институций в образовательных системах. Эта двуединая задача - осмысления как тех ценностей, которые уже отложились в традициях, так и тех ценностей, которые могут сложиться благодаря инновациям, - стоит и перед исследователями инновационных программ и проектов в образовании.

Особое - политическое - значение феномен «инновационности» приобрел во второй половине прошлого столетия для характеристики постиндустриальной формации – ее становления и развития. Одна из важнейших идеологем этой формации звучит заманчиво и просто по своей формулировке – как переход от производства товаров и услуг к производству нововведений в любой сфере человеческой деятельности. Считается, что введение новшеств (новаций) в экономический оборот (с последующей их коммерциализацией) резко интенсифицирует экономические основы всех форм социального производства и также резко повысит уровень и качество жизни людей. Еще более краткая формула данной идеологемы – это «инновационная экономика», в которой главным продуктом и соответственно товаром на мировом рынке должно стать знание в своей, прежде всего, инструментальной и технологической ипостаси.

Так, наиболее развитые страны – США, Великобритания, Япония – прямо провозгласили переход в новую фазу развития – экономику, основанную на знаниях. Начиная со средины 80-х годов, Правительства этих стран сосредоточили свои усилия на ускорении инновационных процессов в экономике и создании национальных инновационных систем.

В развитых странах завершились два важнейших этапа современной научно-технической революции. На первом этапе (1940-1950-е годы) в основном ставились цели создания новых систем вооружений, обеспечения военно-технического превосходства. На втором этапе (1960-1980-е годы) добавилась качественно новая задача – обеспечение стабильных темпов экономического роста, повышения конкурентоспособности ключевых отраслей.

Третий, современный этап характеризуется тем, что страны постиндустриального общества наиболее активно решают задачи, связанные с проблемами глобализации, смещением приоритетов научно-технической политики в сторону повышения качества жизни людей, развития информационных технологий, решения проблем экологии, медицины.

Переход нашей страны на третий этап развития действительно заманчив и кажется достаточно очевидным, если «смело» приступить к построению «инновационной экономики». Именно этот ход – переход страны на путь инновационного развития - прямо объявляется сегодня и обсуждается в целом ряде нормативных документов. Рассмотрим несколько ключевых понятий инновационного развития, раскрываемых в этих документах:

- инновация – конечный результат творческого труда, получивший реализацию в виде новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в экономическом обороте;

- инновационная деятельность – создание новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, реализуемых в экономическом обороте с использованием научных исследований, разработок, опытно-конструкторских работ либо иных научно-технических достижений;

- инфраструктура инновационной деятельности – организации, предоставляющие субъектам инновационной деятельности услуги, необходимые для осуществления инновационной деятельности.

Кажется, действительно просто - чем больше будет всяческих новшеств (изобретений, открытий), доведенных к тому же до продуктивной технологии, тем эффективней экономика во все своих характеристиках и тем выше качество жизни. Однако, как известно, бывает простота, которая хуже воровства.

Во-первых, какая и чья экономика? Какой страны? – Той, которая имеет устойчивую социальную организацию и устойчивое высокотехнологичное производство. Является ли такой страной современная Россия? – очевидно, нет. Россия все еще находится на втором, а сегодня - полуразрушенном этапе НТР. В этих условиях уже созданные и все еще продуцируемые новации, не находящие в большинстве случаев своего места в существующем российском производстве, станут (да и становятся!) еще одним, специфическим «сырьем», которое охотно и за недорого закупят те самые – наиболее развитые страны. Вполне симптоматично, что ряд академиков РАН не без основания подозревают, что вся так называемая инновационная политика может свестись сегодня к выбросу на мировой рынок (в очередной раз – за бесценок) уникальных технологий и разработок, созданных в нашей стране в 50-70 годы 20-го столетия.

Понятно, что простая коммерциализация инновационных разработок обеспечит приток, хотя и небольших, но очень «быстрых денег». В то время, как их реализация в собственной экономике потребует большого числа работ, связанных с проведением маркетинговых исследований, с созданием и развитием инновационной инфраструктуры, с подготовкой кадров для инновационной деятельности, с технологическим переоснащением производства, с сертификацией и стандартизацией новых процессов, продуктов и изделий и др. А это – долго и потребует огромных ресурсных вложений.

Во-вторых, если учитывать любую инновацию только в качестве «конечного результата» (продукта) и фиксировать внимание только на ее участии в экономическом (читай – рыночном) обороте, мы сознательно или по недомыслию не включаем в ее стоимость колоссальный объем затрат на предшествующую поисково-исследовательскую деятельность и еще больший объем затрат на профессиональную под-готовку (образование) людей, способных осуществлять инновационные разработки.

И, в-третьих, в выше приведенных интерпретациях инноваций делается акцент лишь на научно-технических разработках; за пределами рассмотрения оказывается инновационная деятельность в гуманитарных производствах, таких как наука, образование, здравоохранение, социальная работа и др. А ведь именно эти производства (их эффективность и качество «продуктов») являются предпосылкой и условием эффективности всей так называемой «инновационной экономики». Принципиально важно, что ни одна форма общественной практики, ни один тип производства не являются самостоятельными и самодостаточными, а их возможность и потенциал инновационного развития могут быть обеспечены только во взаимосвязи друг с другом.

Смена научных парадигм — закон развития науки.

Парадигма науки.

Парадигма (от греческого paradeigma — пример) — это концептуальная модель постановки проблем и их решения, господствующая в течение определенного исторического периода в научном сообществе. Грубо говоря — это научная мода на способ постановки и решения научных задач. Отклонение от этой моды вероятнее всего будет встречено учеными без должного понимания.

Американский историк науки Т. Кун проанализировал характер развитии научных знаний. Он определил периоды, когда наука развивается постепенно, накапливая факты, когда доказываются теоремы в рамках уже существующих теорий. Это состояние науки, развивающейся на основе признанных в научном сообществе норм, правил, методологических установок, Кун назвал «парадигма». По мере развития науки в рамках определенной парадигмы неизбежно накапливаются факты, не укладывающиеся в рамки существующих теорий. Рано или поздно приходится для их объяснения менять основания научного знания, основополагающие принципы, методологические установки, т.е. научные парадигмы. Смена парадигм, по Куну, представляет собой научную революцию.

По определению Томаса Куна, данному в «Структуре научных революций», научная революция — эпистемологическая смена парадигмы.

Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу. (Т. Кун)

Согласно Куну, научная революция происходит тогда, когда учёные обнаруживают аномалии, которые невозможно объяснить при помощи универсально принятой парадигмы, в рамках которой до этого момента происходил научный прогресс. С точки зрения Куна, парадигму следует рассматривать не просто в качестве текущей теории, но в качестве целого мировоззрения, в котором она существует вместе со всеми выводами, совершаемыми благодаря ей.

Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:

Парадигма — это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;

Парадигма — это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;

Парадигма — это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок. (Позднее, в связи с тем, что это понятие парадигмы вызвало толкование, неадекватное тому, какое ему придавал Кун, он заменил его термином «дисциплинарная матрица» и тем самым ещё более отдалил это понятие по содержанию от понятия теории и теснее связал его с механической работой ученого в соответствии с определенными правилами.)

Наши рекомендации