Перечень славянских государей, правивших в древности на острове ран

Витислав, стал государем на Ране в 938 году от Рождества Христова и оставил после своей смерти двух сыновей: Тетислава и Яромира, из которых Яромир стал королем Дании, принял христианское учение и основал епископство зундское (Sundense), хельденнаменское (Eldenamense) и рос- кильдское (Kaschildense).

Крин, был государем Рана во времена императора Конрада II, отца Генриха III. Он имел двух сыновей Любомира (Lubeniro), или Любимира (Gliubimiro), и Крута (Critone). От этого Любомира получил свое имя город Любек.

Крут, во времена императора Генриха IV одержал победу в сражении над государем верлов Готшалком и взял в плен его сыновей Генриха и Бутуя.

Святополк, сын датского короля Янимара, который (как было сказано) из ранских государей стал датским королем. Наследовал отцу во власти над ранами, в 1217 году.

Витислав, брат Святополка. Унаследовал ранский престол после того, как его брат скончался, не оставив наследника. Имел трех сыновей: Вити- слава III, Яромана II и Борислава.

Борислав, после смерти своего отца правил Раном. Примерно в 1250 году от Рождества Господня. Умер, не оставив наследника.

Барним, третий сын Янимара I. После смерти всех своих братьев и племянников унаследовал власть над Раном, и после своей смерти оставил двух сыновей Ивана и Дебислава, основателя Кампского монастыря (Monasterio di Camp), в 1260 году.

Яромар II, сын Витислава I. Долгое время жил как частное лицо. После пресечения всего своего рода примерно в 1300 году от Рождества Господня наследовал власть над Раном. После своей смерти оставил двух сыновей Яромара III и Витислава III, который распространил христианскую веру до Ливонии.

Витислав III, тот самый, что (как было сказано) распространил христианскую религию вплоть до Ливонии. Унаследовал от отца власть над Раном. Имел трех сыновей: Яромара IV, Витислава III, который был убит зундцами (Sudenesi) и Самбора, а также дочь Анну, ставшую женой ште- тинского герцога Богуслава.

Яромар IV. После смерти своих братьев, не оставивших наследников, единолично правил Раном. Поскольку после его смерти не осталось наследников мужского рода, Вратислав, герцог Штеттина и Поморья, сын сестры Витислава Анны и Яромара IV, по праву родства унаследовал власть над Раном. По этой причине и поныне поморские государи титулуются государями Рана.

Остров Ран служил подобием рассадника идолопоклонства среди славян Балтийского моря. Однако идолы у них не были схожи, а различались и по форме и по своему культу. Помимо бесчисленного числа идолов, стоявших в полях и в частных домах, имелись идолы, стоявшие в храмах и имевшие человеческое подобие. К таким идолам относился, например, Подага (Podaga), который, как пишет Гельмольд (I, 84), был божеством плунских славян. Другие стояли в священных рощах, как Пров (Prove), божество альденбуржцев, и не имели никакой выраженной формы и подобия. Пола- бы и лабы (Laboni) поклонялись Тевтону (Tevtone), почитая его за Меркурия, и приносили ему человеческие жертвы. Поклонялись они также и некой богине, которую на своем языке называли Живой (Siva). Она имела подобие отважной девушки, державшей в правой руке лук и стрелу, связанные вместе большим венцом. Это символизировало, что тот, кто сможет умело и отважно действовать упомянутым оружием, будет увенчан богиней Живой. Она почиталась за Юнону. Идолу Радигаста, или Радигоста, поклонялись бодричи в городе Ретре. Он имел подобие доблестного воина, державшего в руке большой меч, а рядом с ним стоял муж, одетый иноземцем. Этим они хотели выразить то, что тому славянину, который не примет в своем доме гостя, или иноземца, следует отрубить голову, или же (как считают другие), что этим дозволялось славянам добывать с помощью меча пропитание не только себе, но и гостям. Прочие идолы имели две, три и четыре головы. Несмотря на это, славяне исповедовали единого и всемогущего бога на небесах, которому подчинялись все остальные. Он правил на небесах, а другие, произошедшие от его крови, исполняли возложенные на них обязанности, причем более совершенными из них считались те, кто стоял ближе к этому богу богов. Упомянутым богам они приносили множество различных жертв животными, а иногда и людьми, посвящали им храмы и алтари со жрецами, которым оказывали почет и уважением наравне с самими государями. В их честь они учреждали празднества и устраивали общие пиры, на которые пускалась по кругу чаша, полная вина, и пирующие провозглашали над ней некие проклятия и ругательства под именем богов, то есть бога доброго и бога злого. Они полагали, что счастье даруется добрым богом, а злосчастье злым, и поэтому на своем языке именовали его, как пишет Гельмольд, Дьявол, или Чернобог, то есть «черный бог», и Белбог, «белый бог». Были у них и некоторые добрые законы, и достойные обычаи. Например, они весьма заботились о том, чтобы молодежь повиновалась старшим. Среди них не было ни нуждающихся, ни нищих, поскольку, если кто‑то ослабевал по причине болезни или старости, то передавался на попечение наследников, дабы последние с наибольшим тщанием заботились о нем и кормили. По словам Гельмольда и Иоганна Тигуринуса («О древних пирах» (I)), они отличались исключительным гостеприимством: ни одному чужестранцу, оказавшемуся в их стране, не приходилось заботиться о поиске ночлега — его сразу же принимали и наперебой приглашали погостить. Все, что доставлял этому народу труд в полях, рыбная ловля и охота, расходовалось на прием гостей и на подарки, при этом самым сильным и могущественным почитался тот, кто проявлял при этом наибольшую щедрость, если не сказать расточительность. Зачастую это служило причиной их морских набегов. Этот грех считался у них простительным и искупался гостеприимством, которое они любым способом обязаны были оказывать, так как их законы гласили, что все награбленное ночью должно быть наутро поделено между гостями. Если же находился кто‑то (что случалось крайне редко), кто отказывал чужестранцу в гостеприимстве, то закон дозволял каждому сжечь его дом со всем его имением. Весь мир восставал против него, обвиняя в подлости и малодушии, и отказывался принимать того, кто отказал в куске хлеба и ночлеге чужестранцу. Божиться у них строго запрещено, они считали, что это равносильно принесению ложной клятвы по причине мстительного гнева богов. Тех, кто совершал какое‑либо вопиющее преступление, они предавали распятию, утверждая, что крест не должен иметь другого назначения, кроме орудия для наказания преступников, и не желали слушать проповедь о Кресте. Многим святым мужам и христианским государям пришлось немало потрудиться, чтобы обратить их в Христову веру, поскольку в Мекленбур- ге (Magnopoli), Бранденбурге, на Ране, в Поморье и Ливонии было немало государей, пытавшихся уничтожить христианскую веру, и даже они были вынуждаемы принять ее, тем не менее зачастую вновь обращались к идолопоклонству. Император Генрих I прилагал немало усилий по обращению в веру соседних народов, потом его сын Оттон I вынудил многих из них платить подать и принять веру, и весьма многие приняли крещение, особенно в Бранденбургской марке и Мекленбурге. И под покровительством трех Оттонов наполнились те края церквями, священнослужителями и монашествующими. Однако более свирепые поморские жители не приняли христианскую веру. Юлинцы (Giuliensi) в Поморье запретили иноземцам проповедовать у себя новую религию. По этой причине они оказались одними из последних, кто был обращен в христианство, хотя и жители материка не отличались постоянством в вере. Когда на Востоке правил Оттон V, польский герцог Болеслав, признав себя вассалом империи, сделал своими данниками всех славян вплоть до Одера и крестил их, дабы свет Евангелия воссиял и в тех восточных краях. Биллуг (Bilug), или Биллунг (Bilung), первый христианский государь у славян, скончался в 980 году. Его сын делал вид, что исповедует христианскую веру, однако втайне ее преследовал. При упомянутом Биллуге, правившем во времена Оттона I в поморской Славии от реки Вислы, или Вистулы, до кимбров, в тех краях процветали: столица его владений Винета, Ретра, Юлин (Gioclino), Старград, Вольгаст, Димин, Куцин, Малхов и Хижин. После смерти Бил- лута его сыновья поделили его владения между собой. При них саксонский герцог Бернард поднял восстание нобилей против императора Генриха и так дурно обращался со славянами, что практически вынудил их вновь обратиться к идолопоклонству. Так же вел себя и маркиз Бранденбурга — его жестокость по отношению к этим новообращенным христианам вынудила их взяться для защиты своей свободы за оружие и, отвергнув христианскую веру, обратить свою жестокость на христиан, предавая огню церкви и избивая священнослужителей. Так славяне, жившие между Эльбой и Одером, будучи на протяжении семидесяти лет христианами, вновь обратились к идолопоклонству, что мало заботило саксонского герцога, довольствовавшегося уплатой ими податей, да и не по силам ему было, как пишет Петрус Ортопеус, воевать со столь могущественным народом. Свой вклад в эту смуту внес и Генрих Птицелов. Государями славян были потомки Мсти- воя, его сыновья Анадраг, Гнеус и Удо, дурной муж, убитый за свою свирепость. Его сын Готшалк превзошел в свирепости своего отца, но затем раскаялся, оставил злодеяния и, вернувшись после пребывания при дворе датского короля на родину, всеми силами старался вернуть ее в лоно христианской веры. Зачастую лично увещевая народ вернуться к церкви, он смог вернуть в ее лоно почти треть тех, кто впал в язычество при потомках Мстивоя, однако в конце концов был убит своими соплеменниками, оставив после себя сына Генриха. Славяне вернулись к язычеству, избив тех, кто хранили верность вере. Произошла эта всеобщая смута в 1066 году на 8–м году правления императора Генриха IV. Славяне, опасаясь мести со стороны сыновей Готшалка за убийство их отца, избрали своим государем Крута, свирепого врага христиан, который, будучи правителем бодричей, с большим трудом смог противостоять великому герцогу Саксонии, чтобы не стать христианином: славяне из‑за ненависти к податям ненавидели и христианство. Благоволили к славянам Генрих IV и его сын Генрих V, предпринимавшие враждебные действия против саксов, втянутых в религиозные споры. Однако Болеслав с польскими государями, следовавшими за ним, вынудил соседних поморских славян принять христианство, посему восточные славяне прежде западных сделались христианами. Крут Старый был с помощью своей жены Славины, когда был пьян, убит сыном Готшалка Генрихом. Последний, взяв в жены упомянутую Славину, вернул себе отчий престол. Славяне, видя, что их государь стремится обратить их в христианство, восстали против него, однако Генрих с помощью великого герцога Саксонии сделал их данниками, не требуя от них смены религии, поскольку знал силу их ненависти к христианской вере. Затем, как было сказано, он в жестокой битве одержал победу над ранами и сделал их своими данниками вместе с ваграми, полабами, бодричами, хижанами, черезпеня- нами, поморянами и всеми славянами вплоть до Польши. За это он был прозван королем славян, но из скромности не принял этого титула. Он скончался в 1126 году, и за сыновей Генриха стал править датский король Кнут. Когда Генрих правил землями по ту сторону Пены, государь Восточной Славонии Вартислав, разрешив проповедовать святому Оттону, епископу бамбергскому, принял христианскую веру со всеми своими вельможами и городами, и свет Евангелия сиял там вплоть до времени саксонского герцога Генриха Льва. Последний, отправившись посетить могилу Господа нашего в Иерусалим, взял себе в спутники славянского государя Прибислава. Славяне в прошлом владели также и всей Пруссией и назывались пруссами. В незапамятные времена они пришли в те края, гонимые нуждой и злосчастьем своей страны, расположенной ближе к северу на востоке значительно выше истоков реки Танаис, называемой современными писателями Таной. Итак, как пишет Джамбулари (IV), спасаясь от льдов и снегов, они пришли в эти края, и, найдя их незаселенными, поскольку (как явствует из исторических сочинений) готы покинули их, немало обрадовались и осели там. Они, однако, не перешли Вислу, где жили немцы, но расселились от реки Хрона (Сгопо), которую некоторые ныне называют Прегель (Pergulo), расположенной на востоке Пруссии, до Вислы, или Вистулы, отделяющей Сарматию от Германии. И хотя они и заняли всю эту страну длиной примерно тысяча двести пятьдесят миль и шириной сто сорок, они не стали возделывать ее, а оставили под пастбища. Поступили они так, вероятно, по той причине, что не хотели воевать за нее с другими народами, если бы те узнали о ее величине, либо потому, что не были привычны к земледелию, утоляя голод только мясом, преимущественно сырым, а жажду молоком, либо в чистом виде, либо с примесью конской крови, как принято ныне у татар. Не возводили они и домов из камня, а жили в пещерах и дуплах деревьев, защищая своих детей и себя самих от холода и дождя их корой. Насколько можно узнать из исторических сочинений, они были известны более своей дикостью, чем воинственностью. В течение многих столетий у них не было ни какого‑либо поклонения, ни религии. В конце концов они впали в такое безумие, что стали считать своими богами зверей, змей и деревья (как пишет папа Пий И), следуя в этом заблуждении примеру остальных славян. У них был дуб, разделенный на три части, где они держали своих богов: в одной части находился идол Перун (Petvno), или, как пишут другие, Перкун (Percvnno), что означает «молния». В его честь они постоянно, днем и ночью, поддерживали огонь из дубовых дров. Если по недосмотру служителей огонь угасал, то виновного предавали смертной казни. С другой стороны находился идол Потримпс (Patrimpo). Его культ состоял в содержании живого змея, которого умилостивляли молоком. С третьей стороны располагался идол Патолс (Patelo), в честь которого хранили человеческий череп. Были у них и другие божества, которым они поклонялись и оказывали божественные почести, однако все жертвоприношения им совершали в дубовых рощах. Всему, чем они владели, они приписывали божество–покровителя. Главным среди них был Аушаутс (Vvrchayto), которого глубоко почитали в качестве домашнего божества. Он покровительствовал движимому имуществу и скоту, а именно коням, волам, овцам, козам, свиньям. Другое божество по имени Снейбрат (Sneybrato). Он был покровителем гусей, кур, уток, голубей и фазанов. Третье божество из числа домашних звалось Гурк (Gvrcho) и заботилось обо всем съестном. Помимо этого, не имея никаких письмен или алфавита, они не верили, если кто говорил им, что один человек при помощи письмен может открыть другому свою душу и волю. Примерно в 1000 году Адальберт, епископ пражский, посланный проповедовать христианство в Пруссию, не имея денег, чтобы заплатить за переправу его через реку Осса, получил удар веслом, но смиренно снес оскорбление. Проникнув внутрь страны, он начал проповедь Христа, обещая бессмертие и доказывая, что солнце, луна, огонь, вода и рощи, которым они поклонялись, не содержали в себе божественного, а были лишь творениями. Ян Дубравий (VI) пишет, что как‑то раз этот святой муж, обращаясь с проповедью к этим неверным и видя, что те желают его слушать, повернулся к стаду овец и начал им проповедовать Слово Божье, и овцы (не без божественного вмешательства) остановились и, навострив уши, стали внимать его речам, непрестанно кивая головами. Языческие жрецы, видя, что проповедь Адальберта подрывает их доход, схватили его близ моря недалеко от земли Фелыиаус (Felschaus) и, проткнув семь раз холодным оружием, обезглавили и повесили труп на дереве. Муж, давший ему кров, собрав его останки, предал их земле. В 1226 году магистр Тевтонского ордена напал на упомянутых славян пруссов. После победы над ними в сражении было впервые введено в Пруссии христианство вместе с немецким языком, язык же славян пруссов в скором времени пресекся. Не имея ничего более сказать о пруссах, перейдем теперь к славянам Руси, которых ныне все именуют московитами. В те времена, когда остальные славяне ушли из Сарматии и отправились одни в сторону Германского моря, другие, пойдя по другому пути, на Дунай, они остались в месте своего исконного жительства, и назывались древними историками по–разному. Элий Спартиан и Капитолин в жизнеописании Антонина Пия и Флавий Вописк в жизнеописании Аврелиана называют их роксоланами; Плиний (IV, 12) — токсоланами (Tossolani), Птолемей — троксоланами (Trossolani), Страбон (VII) — рак- санами (Rhassnali) и роксанами (Rhossani). Рафаэль из Вольтерры и многие другие авторы называют их рутенами, ныне же общепринятым их названием является «русские» (Russi), то есть «рассеянные», поскольку по–русски, или по–славянски, «Россея» (Rosseia) означает не что иное, как «рассеяние». И не без причины они были названы русскими, или рассеянными: славяне, заняв всю Европейскую и часть Азиатской Сарматии, распространили, или рассеяли, свои колонии от Ледовитого океана до Средиземного моря и Адриатического залива, от Большого моря до Балтийского океана. Более того, как пишет Яков Мейер (I), славянорусы (Russi Slaui) высылали свои колонии даже во Фландрию, где в настоящее время их зовут рутенами. Греки (по свидетельству Прокопия Кесарийского) называли их спорами, то есть «рассеянным народом». Они всегда жили в Европейской Сарматии, где и по сей день живут, значительно распространив силой оружия свое господство. Как пишет Сигизмунд Герберштейн, они потому так расширились, что все другие народы, оказавшиеся посреди них, либо изгнали, либо заставили жить на свой лад. Таким образом, ныне Русское царство на востоке ограничено рекой Таной и Меотидским озером, на севере Литвой, рекой Певкой (Рейсе) и другой рекой, называемой Полна (Polma), отделяющей его от Финляндии, которую русские (как говорит Герберштейн) на своем языке называют «Каянской землей» (Chainscha Semla). На западе оно граничит с Ливонией, Пруссией и Польшей, а на юге с Сарматскими горами и рекой Тирас, называемой в настоящее время Днестр. В упомянутых пределах лежит и земля Югария, или, как ее называют русские, Югра, откуда некогда вышли гунны, которые заняли Пан- нонию и под предводительством Аттилы завоевали многие страны Европы. По этой причине русские похваляются, что их подданные в прежние времена покорили немало стран в Европе. Итак, жили они в Сарматии и, как пишут Джамбулари и Гюнтер (IV), пользовались славой людей по природе воинственных и неукротимых. В прошлом они оказали помощь Римской империи, когда Помпей Великий вел войну с понтийским царем Митрида- том, который также длительное время воевал с упомянутыми русскими, предводимыми в ту пору их государем Тазовацем (Tasouaz). Страбон и Бьондо называют его Тазий. Вооружением русских, согласно Страбону (VII), были меч, лук, копье, панцирь и щит, обтянутый бычьей кожей. Оружие свое они обращали не только против соседей, но и против других, весьма далеких от них царств и империй. Во времена императора Вителлия, как сообщает Иоганн Авентин (II), перейдя Дунай и уничтожив две когорты (compagnie) римских солдат, они вторглись в Мезию и убили консуляра и наместника Мезии Агриппу. Как пишет Михайло Салонский, с этого времени они стали жить в Иллирийской Мезии под именем рашан (Rassiani). Участвовали они и в походах готов, когда те разоряли Европу и другие земли, однако, как пишет Герберштейн, все они называлось общим именем готов, так как готы были предводителями этих походов. Доставляли они немало хлопот и Греческой империи. Так, при императоре Льве Лакапине, снарядив флотилию из пятнадцати тысяч парусных судов в Большом море и усадив в нее такое количество воинов, что, как пишет Зонара (том III), никаким числом не счесть, они напали на Константинополь. Происходило подобное и позднее во времена императора Константина Мономаха. На основании этого можно судить о многочисленности и могуществе славян, сумевших за короткое время снарядить такое множество судов, чего до сих пор ни в какой другой державе не было видано. И хотя греческие писатели, стремясь возвеличить деяния собственного народа, утверждают, что русские вернулись домой не солоно хлебавши, Еремей Русский (Geremia Russo) в своих летописях говорит об обратном, а именно, что русские, перебив множество греков, вернулись домой с немалой добычей. В 6886 году от сотворения мира (по русскому летоисчислению) великий князь Руси Дмитрий одержал победу над царем татар Мамаем. Через три года после этого он вновь сразился с упомянутым Татарином и нанес ему столь сокрушительное поражение, что, согласно Герберштейну, земля более чем на тринадцать миль вокруг была завалена трупами павших в битве.

Я обхожу теперь молчанием другие достойные деяния этого столь могущественного народа, поскольку в намерения мои не входит написание истории или анналов — я хочу лишь вкратце упомянуть о самых замечательных свершениях славян. Тем, кто пожелает узнать всю их историю, может найти ее у Еремея Русского, Сигизмунда Герберштейна, а также Франческо Бизио из Бергамо, который прожил на Руси несколько лет и написал историю этой державы. Есть упоминание о русских и у Сабеллико (3–я книга X эннеады). Не так давно некий краковчанин (Cracouita) дал подробное описание обеих Сарматий.

Таким образом, из трудов названных авторов любопытный читатель сможет почерпнуть много полезных сведений об истории русских, или московитов — в настоящее время их именуют и тем, и другим именем. В пору своего язычества они почитали некоторых особых идолов, имена которых, как пишет Меховский, были Перун (Pior), то есть «молния», Стрибог (Stribo), Хоре (Corso) и Мокошь (Mocoslo). Точно не известно, кто первый отвратил их от этих заблуждений и обратил в христианство, и мнений на этот счет существует несколько. Русские в своих летописях с гордостью пишут о том, что Русь получила крещение и благословение от святого Андрея, ученика Христа. По их словам, он пришел из Греции к устью Борис- фена, поднялся вверх по реке до тех гор, где ныне стоит Киев (Chiouia), и там благословил и крестил всю упомянутую страну, водрузил свой крест и предрек, что на том месте умножатся Божьи церкви и Божья благодать. Отправившись далее, он прибыл к истокам Борисфена, находящимся в большом озере Волок, и по реке Ловать (Loruat) спустился до озера Ильмень (Ilmer). Оттуда по вытекающей из озера реке Волхов он прибыл в Новгород. Оттуда по той же реке достиг он Ладожского озера и реки Невы (Неиа), а затем моря, которое русские называют Варецким (Vuaretzchoie), а другие Германским, и, плывя между Финляндией (Vuilandia) и Ливонией, добрался до Рима (Roma).

Наряду с этим русские верят, что и святой апостол Фаддей проповеды- вал среди них и обратил их в веру Христову. По этой причине, как пишет Джамбулари, русские почитают его больше всех других небесных святых. Однако некоторые греческие писатели отрицают это, утверждая, что свет христианства проник на Русь много веков спустя после этого. Но даже если то, что русские говорят о себе, и соответствует истине, в любом случае нельзя отрицать, что они снова впали в язычество. Ведь император Василий Македонянин, как пишет в III томе Зонара, послал к русским епископа Фео- фила, через которого они приняли христианство, когда по настоянию русских упомянутый епископ положил в огонь Евангелие, и оно осталось невредимым. В их же летописях говорится, что христианство в их державе ввела царица, или княгиня (Duchessa) Руси Ольга. Вот краткий рассказ о том, как это произошло.

Русский государь Игорь, женатый на упомянутой Ольге из Пскова, покинул дом и отправился с весьма сильным войском в поход в далекие страны. Дойдя до Гераклеи и Никомедии, он потерпел поражение в битве и на пути домой был убит князем славянодревлян Мальдиттом в месте, называемом Коростень (Coreste), где до сих пор покоится его могила. Поскольку сын Игоря Вратослав (Vratoslau) был еще слишком мал и не мог править державой, все дела вершила его мать Ольга. От древлян прибыло к ней двадцать послов с предложением выйти замуж за их князя Мальдитта. Упомянутых послов Ольга велела схватить и зарыть в землю заживо, сама же, упреждая молву о содеянном, немедля отправила своих послов к древлянам с предложением, коль скоро те хотят видеть ее своей государыней, направить к ней других послов из самых знатных родов. Древляне тут же послали к ней еще пятьдесят мужей из числа самых именитых среди них. Этих послов Ольга велела запереть в бане и сжечь, а сама тут же послала вестников к древлянам, предупреждая о своем прибытии и наказывая приготовить ей мед и все, что по их обычаю полагалось для поминовения ее покойного мужа. Прибыв в Древлянию, Ольга в траурном одеянии справила торжественную тризну по своему мужу, во время которой, опоив древлян допьяна, перебила пять тысяч из них. Вернувшись в Киев, она собрала войско и повела его на древлян. Вступив с ними в сражение, она одержала победу, те же, что успели спастись бегством, заперлись в городе. Ольга, продержав их в осаде в течение целого года, наконец, заключила с ними соглашение о том, что осажденные выдадут Ольге в качестве выкупа по три голубя и три воробья от каждого дома. Получив выкуп, Ольга приказала привязать упомянутым голубям и воробьям под крылья некие огненосные снаряды и отпустить их. Вскоре после того, как птицы вернулись к своим гнездам, запылал огонь и сжег почти все дома. Тем же, кто был внутри, не оставалось ничего иного, как выйти. Попавшие в руки Ольги древляне были частью перебиты, частью обращены в рабов. Так Ольга захватила все древлянские земли и сполна отомстила за смерть своего мужа. После этого она вернулась в Киев. Через некоторое время она отправилась в Константинополь, где правил император Иоанн Цимисхий, и приняла крещение, изменив имя Ольга на Елена. По–царски одаренная императором она вернулась домой. Русские уподобляют ее солнцу: как солнце своими лучами освещает мир, так мудрая и благоразумная Ольга осветила светом христианской веры русскую державу. После смерти Ольги правил ее сын Святослав, шедший по стопам матери в благочестии и христианской вере. После его смерти ему наследовал его незаконный сын Владимир, который, отклонившись от божественных заветов, вновь ввел идолопоклонство и воздвиг в Киеве множество идолов. Первый из них назывался Перун (Рею) и имел серебряную голову, остальные же были из дерева: Услад, Хоре, Даждьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь и Кумиры. Всем им они приносили жертвы. Когда Владимир, умертвив двух других своих братьев, Ярополка и Олега, сделался единовластным властителем всея Руси, стали приходить к нему послы от разных народов, и каждый убеждал примкнуть к собственной религии. Видя различие вер, он сам отправил послов узнать об особенностях и обрядах каждой секты или веры. В конце концов, он предпочел всем другим христианскую веру по греческому обряду и, решив принять ее, отправил посольство в Константинополь к императорам Василию и Константину. Он обещал принять со всеми своими подданными христианскую веру, вернуть Корсунь и все остальные удерживаемые им греческие владения при условии, однако, что император обещает отдать ему в жены свою сестру Анну. После получения согласия условились о времени для заключения договора, местом же был выбран Корсунь. По прибытии туда обеих сторон Владимир был крещен и принял имя Василий. Отпраздновав свадьбу, он, как было обещано, вернул грекам Корсунь и другие владения и поставил в Киеве митрополита, в Новгороде архиепископа, а в других городах епископов, рукоположенных константинопольским патриархом. С тех пор русские придерживаются греческого обряда и ревностно его соблюдают. Согласно Ламберту Ашаффенбургскому, написавшему 500 лет назад историю Германии, первоначально в 960 году к императору Оттону прибыли послы от народа Руси (gente Russia) с просьбой направить им какого‑нибудь епископа, который бы своим учением и проповедью распространил среди них христианскую веру; и был послан к ним Адальберт, который едва сумел от них спастись. Однако здесь Ламберт ошибается, если только в упомянутом месте не следует читать Рана (Rugia) вместо Руси (Russia), или Русции (Ruscia). Как пишет Гельмольд, Адальберт был не чешским, а германским архиепископом Магдебурга, посланным с другими пятью епископами упомянутым Отгоном к славянам, которые в то время жили в Саксонии и на Ране. Если бы им проповедовал Адальберт, они бы приняли римский обряд, а не греческий, которого, как мы сказали, русские придерживаются и по сей день.

Их государь, пишет Герберштейн, именует себя следующим титулом: «Божией милостью великий царь и государь всея Руссии, великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Булгарский и прочая, государь и великий князь Нижнего Новгорода, Черниговский, Рязанский, Волоц- кий, Ржевский, Белевский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удор- ский, Обдорский, Кондинский и прочая».

Как пишет Карл Вагрийский (II), русские из Бьярмии (Biarmia), плавая по Северному океану, примерно 107 лет назад обнаружили в тех морях неизвестный до того времени остров, обитаемый славянами. На нем, как говорит Филипп Каллимах в послании к папе Иннокентию VIII, вечные холода и льды. Называется он Филоподия и величиной превосходит Кипр; на современных же картах мира его называют Новая Земля.

После него, поскольку не осталось, насколько мне известно, мест, где живут славяне, о которых я бы не упомянул, если не в частности, то в общем. Прежде чем перейти к другим народам, также принадлежавшим к славянам, но ныне исчезнувшим, мне представляется необходимым обсудить этимологию и толкование имени славяне, или словины, которое не является очень древним. Впервые славяне были упомянуты, как отмечают многие писатели, Прокопием Кесарийским, который 1070 лет назад описал войну императора Юстиниана с готами. Равно с ним и Иордан Алан, живший почти в то же время, упоминает славян, ясно показывая, что в его время это имя было новым, хотя Бьондо, написавший сто лет назад «Историю, начиная от упадка Римской империи», упоминает славян при описании событий, произошедших за сто лет до правления императоров Гонория и Аркадия. Я же полагаю, что первым упомянувшим о славянах был Птолемей Александрийский, который на восьмой карте поместил славян под несколько искаженным именем суланов в Европейской Сарматии рядом с финнами, которые также были славянами, как утверждают Меланхтон в комментариях к Тациту и Абрахам Ортелий в своей «Географической синонимии». Пьетро Марчелло в «Происхождении варваров» называет их же силанами и говорит, что это те народы, которые теперь называются склавонами (Schiauoni). В прошлом это название, несомненно, подвергалось сильному искажению и писалось по–разному. Греки, не понимая значение слова «славяне», или «славины», исказили его в «склавины», итальянцы — в «скла- вы». Эта ошибка проникла скрытым образом в некоторые экземпляры Прокопия Кесарийского, Иордана и Бьондо.

Я полагаю, что его ввели итальянцы, которые, как пишет Марцин Кро- мер, стремясь говорить с большей мягкостью и избегать резкости в произношении, часто произносят i вместо 1 (говорят fiato вместо flato, piace — вместо place). Так же и вместо Slauo они говорят Siauo. Поскольку для них слова siauo и sciauo, отличающиеся на букву С, на слух почти неразличимы, то, не будучи сведущи в языке славян, при переводе на латынь они стали писать не Slauo, a Sciauo. Я думаю также, что это можно объяснить и неприязнью итальянцев, особенно тех, что живут на Адриатическом побережье, так как они в прошлом сильно пострадали от славян и были ими почти полностью разорены.

По мнению Яна Дубравия, славяне, или словины, получили свое имя от «Slouo», что у сарматов означает «слово», так как все сарматские народы, будучи разбросаны по большим пространствам земли, но тем не менее говоря на одном наречии и употребляя почти одинаковые слова, заставили всех называть себя «словинами». То же самое утверждает и Марцин Кромер, говоря, что «от Slouo были прозваны «словины», как если бы были прозваны правдивыми и верными данному ими слову. И сегодня у поляков и чехов весьма порицаются те, кто не держит данного обещания, или, по их выражению, «доброго слова»; при этом люди благородного происхождения готовы пойти на любые лишения и принять саму смерть, но не изменить своему слову. Мстят же изменившим не только пощечинами, но и оружием».

Оставляя, однако, в стороне вышеприведенные толкования имени славян, смею утверждать, что произошло оно не от чего иного, как от славы, поскольку славянин, или славон, означает не что иное, как «славный». Исполненное гордости от столь частых триумфов над врагами, чему свидетельством является огромное число завоеванных царств и стран, это пре- доблестное племя присвоило себе имя славы, сделав «Slaua», что значит «слава», окончанием имени своих благородных и знатных мужей, таких как Станислав, Венцеслав, Ладислав, Доброслав, Радослав, Болеслав и прочих подобных имен. Это признают многие авторитетные авторы, среди которых и Рейнерий Рейнекций. В своем «Трактате о генетских племенах» он отмечает, что славяне получили свое имя от «славы», в которой хотели превзойти все другие народы. Мнение Рейнекция разделяет и Еремей Русский (Geremia Russo), написавший в 1227 году «Русские летописи» (Annali di Russia). Повествуя об одном из столкновений, имевших место на границах Руси в 1118 году, он пишет: «Когда Русь страдала от междоусобиц, к нашим границам пришел Крунослав (Crunoslau) с сильным войском из славян и, сразившись с нашим войском, одержал победу. Сам же Крунослав, однако, с одним из своих сыновей погиб и был погребен близ цитадели под названием Войка (Voicha). Этот народ многократно опустошал наши границы и проявлял при этом большую жестокость, несмотря на то, что был одного с нами племени. Зовут их славянами (как я полагаю и чему нахожу подтверждение в древних преданиях наших предков) по причине многочисленных побед и славных дел, которые они совершили». Аймоин Монах и Иоганн Авентин полностью разделяют мнение Еремея, называя славян не только славным, но и глубоко уважаемым и самым могущественным из всех народов Германии. Среди прочих и венецианский историк Бернардо Джустиниани откровенно признает, что славяне стяжали свое славное имя воинской доблестью. В «Истории Венеции» (III) он пишет: «Тогда неукротимое славянское племя впервые вторглось в Истрию и дошло до подступов к Венеции. Это племя скифского происхождения, нападая вместе с другими племенами на Римскую империю, стяжало себе славное имя воинской доблестью». Таким образом, этот доблестный народ должен был называться не иначе, как славяне, и его право на это доказали такие ученые мужи, как Гельмольд Пресвитер, Арнольд Аббат, Георг Вернер, Сигизмунд Герберштейн, Георгий Кедрин, Ян Хербурт, Александр Гваньини, Робер Гаген, Иоганн Леункла- вий, Жильбер Женебрар, Давид Хитреус и Уго Фульвонио (Vgo Fuluonio), которые в своих трудах именуют его не иначе, как славяне.

Если имя это и ново, то слава, завоеванная оружием и кровью, присуща им по природе и унаследована от предков, одержавших в прошлом славные победы в Азии, Европе и Африке. Были это вандалы, бургун- ды, готы, остроготы, визиготы, гепиды, геты, аланы, верлы, или геру- лы, авары, скирры, гирры, меланхлены, бастарны, певкины, даки, шведы (Svedi), норманны, фены, или финны, укры, или укране, маркома- ны, квады, фракийцы и иллирийцы — все они были славянами и говорили на одном языке.

Вначале, покинув Скандинавию, свою общую родину, все эти народы (за исключением иллирийцев и фракийцев) назывались одним именем готы, как пишет Франциск Иреникус. В 10–й главе III книги он говорит, что анты (которые, как мы показали ранее на основании свидетельства Прокопия, были настоящими славянами) суть готы, ссылаясь на свидетельства Иордана и Аблавия. В 42–й главе I книги тот же Иреникус пишет, что от готов происходят славяне, анты, авары, скирры, аланы и другие народы. С этим согласуются также свидетельства Аблавия, Иордана Алана и Павла Вар- нефрида. Прокопий в I книге «Войны с вандалами», излагая историю варваров (как он их называет), вторгшихся при Гонории в Римскую империю, говорит: «В прежнее время готских племен было много, много их и теперь, но самыми большими и могущественными из них были готы, вандалы, ви- зиготы, гепиды, прежде называвшиеся сарматами, и меланхлены. Некоторые называли их гетами. Все они различаются по названию, но сходны во всем остальном: все они белы телом, имеют русые волосы, крупное телосложение и приятную внешность. У них одни и те же законы, все они исповедуют арианство и говорят на одном языке, называемом готским, и, как мне кажется, вышли они из одного племени, приняв впоследствии различные названия по имени