Объединение означает, что все три состояния Я проявляют себя одновременно, как бывает в профессии артиста или в профессиональном общении.

Хорошие примеры окончательного проявления — голос и поза. Голос особенно важен при выявлении компромиссов. Так, многие женщины говорят совершенно разумные вещи голосом маленькой девочки, но уверенным тоном. Здесь мы наблюдаем компромисс между Родителем, говорящим: "Не вырастай", Взрослым, предлагающим совет, и Ребенком, которому нравится быть защищенным. Это можно назвать "Ребенок, запрограммированный Взрослым" или "Не по летам развитой Ребенок". Многие мужчины говорят разумные вещи взрослым голосом, которому не хватает уверенности. В этом случае Родитель говорит: "Кем ты себя считаешь?", Ребенок — "Я хочу показаться", а Взрослый: "У меня есть кое-что, что ты можешь попробовать". Такой случай можно назвать "Взрослый, запрограммированный Ребенком". "Ребенок, запрограммированный Родителем" ("Мама так говорила") и "Родитель, запрограммированный Взрослым" ("Делай так, а не иначе") — он тоже достаточно распространен.

Поза обозначает не только главные состояния Я, но и их различные аспекты. Так Критикующий Родитель сидит наверху и указывает пальцем прямо вперед, тогда как Заботливый Родитель раскрывается, образуя своим телом полукруг. Поза Взрослого — гибкая, настороженная и подвижная. Приспосабливающийся Ребенок уходит в себя, сворачиваясь, и может кончить позицией зародыша, при этом будет напряжено максимальное количество мышц. Экспрессивный Ребенок раскрывается, при этом расслабляется максимальное количество мышц. Первое происходит при плаче, второе — при смехе. Даже согнутый палец, особенно указательный, может выразить ощущение неуверенности и ухода в себя, в то время как выпрямленный — уверенность и открытость. Напряженно указывающий вперед палец передает чувства Родителя, воздвигающего непреодолимое препятствие против приближения чужой личности или мыслей.

Говоря иными словами, Ребенок в большей или меньшей степени сохраняет контроль над непроизвольными мышечными движениями, Взрослый обычно контролирует произвольные движения, особенно движения крупных мышц, а Родитель контролирует отношение или равновесие между напряжением и расслаблением мышц.

Из всего изложенного становится очевидным, что окончательное проявление определяется на основании происходящего в сознании диалога. Между простыми состояниями Я возможно четыре разновидности диалога: три диалога (Р-В, Р-Ре, В-Ре) и один полилог (Р-В-Ре). Если голос Родителя разделяется на голоса Матери и Отца, как обычно происходит, и если вторгаются голоса других Родительских фигур, ситуация усложняется. Каждый голос может сопровождаться собственным набором «жестов» определенных мышц или частей тела. Но какова бы ни была природа диалога, он завершится окончательным проявлением, вернее одно окончательное проявление будет достигнуто с помощью господства, соглашения или компромисса, тогда как другие состояния Я найдут побочные пути своего проявления.

Б. Голоса в голове

Насколько реальны голоса, упомянутые выше? Клиническое правило, выведенное на основе данных транзакционного анализа, уже приводилось. Ребенок выражает свои желания в зрительных образах; но то, что он с ними делает, заключительное представление через окончательное проявление, определяется слуховыми образами, или голосами в голове, результатом мысленного диалога.[65] Диалог между Родителем, Взрослым и Ребенком не бессознательный, а подсознательный. Это означает, что его легко перевести в область сознания.

Позже было установлено, что диалог основывается на том, что взято из реальной жизни, на том, что действительно говорилось вслух. Терапевтическое правило является простым производным от этого. Поскольку окончательное проявление поведения пациента определяется голосами в его голове, его можно изменить, введя в голову новый голос — голос терапевта. Если сделать это под гипнозом, голос может оказаться неэффективным, поскольку введен в искусственной ситуации. Но если это сделано в состоянии бодрствования, голос подействует эффективнее, потому что первоначальные голоса помещены в голову пациента тоже в бодрствующем состоянии. Исключения бывают, когда голос мамы-ведьмы или папы-людоеда приводит ребенка в состояние паники, что обычно связано с травматической фугой.[66]

По мере того как терапевт получает все больше информации от различных пациентов о том, что говорят у них в голове голоса, по мере того как приобретает опыт и учится понимать, каким образом их поведение выражается через окончательное проявление, он развивает в себе острую наблюдательность и способность делать выводы. Он слышит голоса в голове пациента точнее и быстрее, слышит их раньше, чем начинает слышать сам пациент. Если он задает пациентке щекотливый вопрос, а она отвечает не сразу, терапевт может наблюдать подергивание в одном месте, сокращение в другом, легкое изменение выражения, так что может судить о происходящем в голове диалоге так же ясно, как будто слушает запись. В главе четырнадцатой (Б) приводится иллюстрация этого, когда Маб слушает тираду матери.

Как только терапевт поймет, что происходит, он должен выполнить следующую задачу — дать пациентке разрешение слышать и научить ее, как слышать голоса, которые в ее голове звучат с первозданной силой, как в детстве. Тут приходится преодолевать несколько типов сопротивления. Пациентке может запретить слышать голоса директива Родителя, такая, например: "Если ты слышишь голоса в голове, ты спятила". Или ее Ребенок может бояться услышанного. Или ее Взрослый предпочитает не слышать голоса, управляющие поведением пациентки, чтобы сохранить иллюзию самостоятельности.

Многие терапевты, сторонники прямых действий, располагают специальной техникой для извлечения этих голосов, и пациент начинает вести диалог вслух, так что и он сам, и аудитория ясно видят, что эти голоса всегда звучали у него в голове. Гештальттерапевты часто используют способ "пустого стула": пациент пересаживается с одного стула на другой, исполняя разные роли — части самого себя. Сторонники психодраматургии используют подготовленных ассистентов, которые исполняют одну роль, в то время как пациент исполняет другую. Когда наблюдаешь за такими сессиями или читаешь о них, вскоре становится ясно, что каждая роль исходит от разных состояний Я или от разных аспектов одного и того же состояния Я и состоит из диалога, который звучит в голове пациента с самого раннего возраста. Каждый человек время от времени что-то говорит про себя, поэтому у пациента хорошее начало для извлечения мысленного диалога, особенно при помощи такой специальной техники. В общем случае фразы, сформулированные во втором лице ("Ты должна…"), исходят от Родителя, в то время как сформулированные в первом лице ("Я должна", "Почему я это сделал" и так далее) исходят от Взрослого или Ребенка.

При некотором подбадривании пациент вскоре сознает главные сценарные директивы, сформулированные голосами у него в голове, и может рассказать о них терапевту. После этого терапевт должен предоставить пациенту свободу выбора между ними, возможность отбросить бесполезные, вредные, не приспособленные к действительности или ведущие в неверном направлении директивы и сохранить полезные. Или еще лучше: терапевт может помочь пациенту по-дружески развестись с родителями и начать сначала (хотя часто дружескому разводу предшествуют скандалы, как в большинстве настоящих разводов, даже если в конце концов они и происходят по-дружески). Это означает, что терапевт должен дать Пату разрешение не повиноваться Родительским директивам — не восставать против них, а просто проявить самостоятельность, пойти свои путем, а не следовать своему сценарию.

Легче сделать это, давая пациенту лекарства, такие, как мепробамат, фенотиазин или амитриптилин, которые приглушают Родительские голоса. Это освобождает Ребенка от тревоги или депрессии и помогает пациенту "почувствовать себя лучше". Но у такого способа есть и недостатки. Во-первых, эти лекарства действуют отупляюще на всю личность, включая и голос Взрослого. Некоторые врачи, например, советуют пациентам не водить машину, пока они принимают эти средства. Во-вторых, эти лекарства делают более трудной психотерапию именно потому, что невозможно ясно расслышать Родительские голоса и поэтому сценарные директивы могут оставаться скрытыми или звучать слабо, не подчеркнуто. И в-третьих, терапевтическое разрешение, данное в таких условиях, может применяться свободно, потому что Родительский запрет временно приглушен, но когда лекарства перестают приниматься, Родитель обычно возвращается в полной силе и может отомстить Ребенку за те вольности, которыми он пользовался, пока Родитель был лишен возможности вмешиваться.

В. Динамика разрешения

Транзакционный анализ — это терапевтический метод, основанный на предположении, что слова и жесты могут иметь терапевтический эффект без телесного контакта с пациентом, за исключением рукопожатия. Если транзакционный аналитик считает, что телесный контакт для определенного пациента желателен, он обращается к танцевальным классам, группам сенсорных ощущений или к "классам разрешения". "Классы разрешения", в отличие от двух предыдущих, ведутся людьми, разбирающимися в транзакционном анализе. Эти люди следуют рекомендациям транзакционного аналитика, а не навязывают пациентам свои собственные теории или потребности. Так, транзакционный аналитик может решить: "Этот пациент нуждается в объятиях, но я не могу обнимать его и при этом продолжать хорошо спланированную терапию, поэтому я направлю его в "класс разрешения" с разрешением на объятия". Или: "Эта пациентка нуждается в расслаблении путем танцев и неформальных прикосновений к людям, но я не веду танцевальный класс, поэтому направлю ее в "класс разрешения" с разрешением танцевать".

"Классы разрешения" ведутся группами, так что пациенту не нужно обнимать самого себя или танцевать в одиночку. Все пациенты проделывают одно и то же одновременно, но преподаватель учитывает особые потребности каждого и уделяет им специальное внимание. (Пациент не обязан делать то же, что остальные, и одновременно с ними. Преподаватель делает предложение, но каждый пациент волен поступать, как хочет, — это часть разрешения, по которому назван класс. Однако обычно пациентам нравится участие других людей, нечто такое, чего им не хватало в детстве.)

Доктор Кью посещал "класс разрешения", чтобы понять, как люди себя в нем чувствуют и что еще он сможет узнать. Когда инструктор предложил: "Все садитесь на пол", голос в голове доктора Кью произнес: "Мой Ребенок и мой Взрослый согласны с вашим предложением сесть на пол", поэтому он сел. А где был его Родитель? Его Взрослый и Родитель, очевидно, заранее согласились, что Родитель позволит Ребенку поступать по своему желанию, под некоторым контролем со стороны Взрослого, конечно, если дела не зайдут слишком далеко, например не станут слишком сексуальными. Ребенок испытывал легкое возбуждение, но не было потребности в возвращении Родителя, поскольку Взрослый был вполне в состоянии контролировать ситуацию. Это позволяет понять, как действует разрешение.

Поскольку разрешение для сценарного анализа есть решающее вмешательство, необходимо как можно яснее разобраться, как оно действует, и нужно пользоваться любой возможностью, чтобы наблюдать его в различных обстоятельствах.

Когда у человека есть разрешение Родителя что-то сделать, никакой внутренний диалог не нужен. Это соответствует буквальному значению разрешения, то есть лицензии. Когда у человека есть лицензия на что-нибудь, ему не нужно каждый раз, как он захочет это сделать, брать специальное разрешение. Но как только он нарушит пределы своей лицензии и зайдет слишком далеко в своих желаниях, им в обычных обстоятельствах займутся власти. Некоторые родители, разумеется, по своему характеру являются «инспекторами» и, даже дав лицензию, хотят за всем уследить. Люди, у которых в голове такой Родитель, бывают очень замкнутыми или раздражительными.

Когда есть запрет на что-нибудь, диалог начнется, как только человек попытается это сделать. Активизируется Родитель и говорит: "Нет!" — в твердом сценарии, "Будь осторожен!" — в угрожающем сценарии и "Почему ты хочешь это сделать?" — в мягком; обычно это то, что реальный родитель сказал бы в жизни. Энергия, которую мобилизовал Ребенок на это дело, перехватывается Родителем и используется для сдерживания Ребенка. Чем больше энергии мобилизовал Ребенок, тем сильнее становится Родитель, перехватывая эту энергию. При таких условиях как ребенок может получить на что-нибудь разрешение? Если чужак говорит: "Пусть он это сделает!", сразу начинает тревожиться Родитель, его запреты становятся все энергичнее, так что у Ребенка в одиночестве нет ни одного шанса. Однако чужак может соблазнить Ребенка, добавив ему «энергии» в форме подбадривания или давления. Тогда Ребенок может начать снова и сделать задуманное. Но после этого вступает все еще активный и энергичный Родитель и вызывает феномен «похмелья», похожего на похмелье алкогольное, — чувство вины, маниакально-депрессивное ощущение, следующее за слишком большой свободой Ребенка.

Таково состояние дел со Взрослым, неактивным или наделенным слабой энергией. В сущности, Взрослый — единственная сила, которая может встать между Родителем и Ребенком, и все терапевтические вмешательства должны это учитывать. Похоже, что Взрослый может получать извне разрешение на мобилизацию своей энергии или может подзаряжаться из внешнего источника. Тогда он в состоянии встать между Родителем и Ребенком. Он сдерживает Родителя, освобождая Ребенка. Если позже Родитель возражает, Взрослый остается полным энергии и противостоит ему.

Отношения Родителя и Ребенка тоже могут поменяться на противоположные. Родитель не только может отнимать энергию у Ребенка, чтобы противостоять ему; он может передавать энергию Ребенку, подстрекая его. Так «плохой» Родитель делает Ребенка «плохим», не только приказывая ему, но и наделяя энергией для «плохих» поступков. Это хорошо известно шизофреникам, которые излечены транзакционным анализом при помощи замены Родителя. При замене Родителя его функцию исполняет Взрослый; он обладает достаточной энергией, чтобы справиться с отвергнутым Родителем, если тот снова станет активным.

Мы заметили, что существуют положительные разрешения или лицензии, когда терапевт или Взрослый говорят: "Пусть он это сделает!", и отрицательные разрешения или освобождения, когда аргумент звучит так: "Перестань подталкивать его на это!"

Таким образом, решающим фактором в терапии становится прежде всего использование Взрослого. Если терапевт и Взрослый договорятся и вступят в союз, союз может быть использован против Родителя, чтобы дать разрешение Ребенку: либо сделать что-то запретное, либо не подчиниться провокации Родителя. После завершения кризиса Ребенку Пата по-прежнему предстоит противостоять полному энергии Родителю. В случае положительного разрешения ("Ты можешь испытать оргазм с мужем, если хочешь") Ребенок может лишиться энергии и стать слишком слабым, чтобы сопротивляться мстительному Родителю. После отрицательного разрешения ("Не обязательно пить, чтобы доказать, что ты мужчина") Ребенок напряжен и раздражителен; он может испытывать негодование против того, кто дал ему разрешение сопротивляться. В таком раздраженном и уязвленном состоянии он беззащитен перед насмешками Родителя. В обоих случаях в этот момент терапевт должен быть готов защитить Ребенка против насмешек и мести Родителя.

Теперь мы с некоторой уверенностью можем говорить о трех основаниях терапии, которые определяют ее эффективность. Это возможность, разрешение и защита. Терапевт должен дать Ребенку разрешение ослушаться предписаний и провокаций Родителя. Чтобы осуществить это эффективно, он должен знать свои возможности: он не всемогущ, но достаточно силен, чтобы справиться с Родителем пациента. И Ребенок пациента должен верить, что терапевт настолько силен, что может защитить его от гнева Родителя (слова «сила» и «возможность» в данном случае в равной степени относятся к терапевтам мужчинам и женщинам).

Наши рекомендации