Меррей и Пьерона — 20. Причиной подобной разноголосицы является отсутствие классифицирующего принципа подобного атомному весу элементов в периодической системе Менделеева.
Для нас совместно с П. М. Ершовым ключевым принципом послужили идеи В. И. Вернадского и А. А. Ухтомского о развитии как освоении расширяющихся в пространстве и времени (хронотопе) сред обитания: геосферы, био-социосферы среди других живых существ и ноосферы, если понимать под последней интеллектуальное освоение окружающего мира. Таким образом, потребности делятся на витальные, социальные и идеальные потребности познания и творчества. Сходную классификацию мы находим у Платона, Г. Гегеля, Т. Джефферсона и Ф. М. Достоевского. Филогенетические предшественники этих трех групп потребностей человека обнаруживаются у высших животных в виде сложнейших безусловных рефлексов по И. П. Павлову или инстинктов, если использовать терминологию современных этологов (рис. 4).
Рис. 4. Потребности человека и их филогенетические предшественники в виде сложнейших безусловных рефлексов (инстинктов) у высших животных.
Свои многообразные потребности животные удовлетворяют с помощью генетически запрограммированных врожденных (безусловных) рефлексов и путем обучения, т. е. выработки индивидуально приобретенных условнорефлекторных навыков. Сложнейшие безусловные рефлексы (инстинкты) и возникающие на их
Основе индивидуальные формы поведения можно объединить в три основные группы.
I. Витальные безусловные рефлексы обеспечивают индивидуальное и видовое сохранение живых существ. К их числу относятся пищевой, питьевой, регуляции сна, оборонительный (включая ориентировочно-оборонительный рефлекс «биологической осторожности»), рефлекс экономии сил и многие другие. Два признака могут служить дефинитивным критерием для отнесения данного рефлекса к группе витальных:
1) неудовлетворение соответствующей потребности ведет к физической гибели особи;
Реализация безусловного рефлекса не требует участия другой особи того же вида.
В сфере витальных безусловных рефлексов мы хотим особо выделить присущую животным потребность в экономии сил, поскольку на протяжении эволюции она играет важную роль в модификации навыков, обеспечивающих удовлетворение всех других мотиваций.
В опытах с хорьками и домашними кошками животные должны были нажимать на рычаг, чтобы получить доступ к кормушке с пищей. Если необходимое число нажатий возрастало, животные открывали кормушку реже, но, открыв ее, съедали больше, чем достигалась явная экономия сил и времени, затрачиваемых на добывание корма. Если крысам предложить два способа добывания пищи, они предпочтут тот, который требует меньше усилий.
Эта специфическая потребность достаточно индивидуализирована, что при определенной организации эксперимента ведет к выявлению среди крыс «работников» и «паразитов». Хотя «паразит» быстро обучается добывать пищу с помощью специального рычага, при наличии в клетке другой «работающей» крысы он перестает пользоваться рычагом и предпочитает питаться кормом, добытым «работником». В других опытах кормушку с пищей размещали за бассейном. При сухом бассейне все крысы питались самостоятельно. После заполнения бассейна водой они достигали кормушки вплавь, но только при одиночном содержании. Стоило объединить крыс в группу, как одни из них продолжали доставлять пищу в жилую клетку, а другие пользовались кормом, принесенным «добытчиками». Когда крысам, обученным добывать воду нажатием на рычаг, предоставляли свободный доступ к поилке, инструментальная реакция быстро угасала
У «паразитов» и значительно дольше сохранялась у «работников». Деление на «работников» и «паразитов» не зависит ни от пола животного, ни от его положения в групповой иерархии, в то время как поедание корма всецело определяется зоосоциаль-ным рангом.
П. Ролевые (зоосоциальные) инстинкты могут быть реализованы только путем взаимодействия с другими особями своего вида. Эти безусловные и условные рефлексы лежат в основе полового, родительского, территориального поведения, в основе феномена эмоционального резонанса («сопереживания») и формирования групповой иерархии, где отдельно взятая особь неизменно выступает в роли брачного партнера, родителя или детеныша, «хозяина» территории или «пришельца», лидера или ведомого. Н. Тинберген справедливо считает общественным поведением любое взаимодействие между двумя и более особями одного и того же вида.
Поддержание сложных иерархических отношений в группе (стаде, стае) — важный фактор эволюции, поскольку зоосоциаль-ный ранг тесно связан с репродуктивными функциями. У приматов высокоранговому самцу принадлежит преимущественный доступ к пище и самкам. С эволюционной точки зрения понятно, почему доминирующие самцы убивают детенышей, родившихся от их предшественника. Но сохранение порядка в группе оказывается столь существенным, что доминирующий самец-гамадрил способен убить и собственного детеныша, если он чрезмерно отвлекает внимание членов группы и тем самым дестабилизирует ее. Иными словами, иерархическая зоосоциальная мотивация оказывается сильнее родительского инстинкта. В 70% случаев мыши-доминанты атакуют наиболее близких к ним агрессивных субдоминантов. Это уменьшает конфликты между субдоминантами и стабилизирует группу. При наличии соответствующих условий высокоранговые субдоминанты вынуждены эмигрировать.
Власть зоосоциальных норм столь сильна, что даже при искусственном раздражении электрическим током «центров агрессии» в гипоталамусе, обезьяны преимущественно нападают на подчиненных самцов. Хотя зоосоциальное поведение имеет врожденную основу, его проявления во многом зависят от наличной ситуации и онтогенетического опыта. Так, увеличение числа членов сообщества макак усиливает агрессивность в отношении низкоранговых, молодых и неполовозрелых самцов, а повреждение медиальной области миндалины снижает уровень агрессив-