Определение и формы проявления внимания

Мы считаем, что определение внимания должно быть связано с марксистско-ленинским понимани­ем активности личности. Это определение должно устранить и многозначность этого термина, выделив в нем его основные черты и исключив все наносное и ненужное.

Мы пытаемся это сделать, определив внимание как направленность и сосредоточенность нашей пси­хической деятельности. Под направленностью мы понимаем выбор деятельности и поддержание этого выбора. Под сосредоточенностью мы понимаем уг­лубление в данную деятельность и отстранение, от­влечение от всякой другой деятельности. Конечно, эта направленность и это отстранение носят более или менее интенсивный, более или менее широкий характер.

Само собой разумеется, что направленность и сосредоточенность тесно друг с другом связаны. Одно не может быть без другого. Нельзя говорить о направ­ленности, если при этом не будет хоть какой-нибудь

сосредоточенности. Так же точно нельзя говорить о сосредоточении на чем-нибудь, если при этом мы не будем "направлены" на то же. Это — две стороны, две характерные черты одного и того же явления. Но мы можем в каждом данном случае выделять и под­черкивать то одну, то другую сторону, то одну, то другую характерную черту внимания. Так, когда мы как бы скользим по поверхности, когда мы перехо­дим от одного вида деятельности к другому, подолгу не задерживаясь и не углубляясь ни в одну из них, тогда на первый план выступает направленность в ее постоянной изменчивости, сосредоточенность же как бы отходит на задний план. Конечно, и здесь имеет место сосредоточенность, но она крайне слабая. На­против, когда мы углубляемся в какую-нибудь дея­тельность целиком и перестаем или почти переста­ем замечать все окружающее, тогда на первый план выступает наше сосредоточение. Однако для полной характеристики внимания необходимо указание обе­их этих черт — и направленности и сосредоточения.

С другой стороны, мы не видим в этом опреде­лении никакого удвоения явлений, так как мы го­ворим о направленности и сосредоточенности на­шей психической деятельности. Следовательно, вни­мание не вне деятельности, не сверх ее, это не ка­кой-нибудь добавочный феномен. Но в то же время выделение этой направленности, ее подчеркивание совершенно необходимы, так как в ней проявляется активность нашей личности, активность нашей воли. Понятно, воля не ограничивается только внимани­ем, но она выражается и во внимании. Мы не счита­ем возможным и правильным отрицание внимания или механистическое его сведение к структуре зри­тельного поля, к установке или к исключительному определению нашей деятельности ходом ассоциаций.

Так же точно мы пытаемся подходить и к от­дельным сторонам, или проявлениям внимания. Так, устойчивость внимания мы будем понимать в связи с интересом к деятельности и в связи с волевыми усилиями. Чем сильнее интерес к деятельности, чем больше она нас увлекает, тем устойчивее будет наше внимание. Но оно может быть чрезвычайно устойчи­вым также и тогда, когда деятельность сама по себе может и не казаться нам интересной, но когда мы считаем ее важной для нас в силу того, что она свя­зана с выполнением наших целей. Тогда мы застав­ляем себя направлять наше внимание не туда, куда нам хочется, а туда, куда мы считаем нужным. Вме­сто того, например, чтобы пойти в кино или взять­ся за чтение увлекательного романа, мы заставляем себя засесть за нужную нам работу, например, за чтение трудной книги. Чем сильнее будут при этом наши волевые усилия, тем больше будет устойчи­вость внимания. Мы знаем также, что если задачи, которые мы себе ставим, увлекают нас, если мы достаточно сознательно поставили перед собою их, так как наш труд не является подневольным, то ра­бота скоро начнет увлекать нас сама по себе, и мы целиком уйдем в нее.



Определение и формы проявления внимания - student2.ru ■ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21 С. 306.



П.Я.Гальперин К ПРОБЛЕМЕ ВНИМАНИЯ*

С те* П°Р как психология стала отдельной облас­тью *мам«я, психологи самых разных направлений единодушно отрицают внимание как самостоятель­ную форму психической деятельности: Правда, по разным основаниям. Одни потому, что вообще от­рицают деятельность субъекта и все формы психи­ческой деятельности сводят к разным проявлениям того или иного общего механизма — ассоциаций, образования структур. Другие потому, что отожде­ствляют внимание с разными психическими функ­циями или с какой-нибудь их стороной; и не было такой функции, сочетания функций или такого пси­хического явления — от "направленности" до "изме­нения организации" психической деятельности, от "темного" кинестетического ощущения и двигатель­ных установок до сознания в целом, — с которым не отождествляли бы внимание**.

Когда внимание отрицают вместе с другими пси­хическими функциями, это не затрагивает его в ча­стности. Когда же внимание отождествляют с други­ми психическими явлениями и процессами, то в этом уже проступают реальные трудности проблемы вни­мания — невозможность выделить его как самостоя­тельную форму психической деятельности. Анализ этих трудностей приводит к заключен»», что в ос­нове самых разных взглядов на природу внимания лежат два кардинальных факта:

1. Внимание нигде не выступает как самостоя­
тельный процесс. И про себя, и внешнему наблюде­
нию оно открывается как направленность, настро­
енное™, и сосредоточенность любой психической де­
ятельности, следовательно, только как сторона или
свойство этой деятельности.

2. Внимание не имеет своего отдельного, специ­
фического пр«дуКТа Его результатом является улуч-

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * Хрестоматия по вниманию, п<>д ред. д.н.Леонтьвва, А.А.Пу-зырея, В.Я.Романова. М.: Изд-воМоск.чн-та, 1976. С. 220—228.

** В настоящее время за рубежом, да *> v нас (об этом см. в кн.: Хамская Е.Д. Мозг и активация. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. Ч I Гл. 3), начали отождествлять внимание с уровнем «бодр­ствования» или «активации». Но это лишь 1) подтверждав» не­удовлетворенность прежними попытками свести внимание к другим психическим явлениям, 2) в то же время представляет собой "такую же попытку свести его на этот раз к новым, психо­логически «ючти не раскрытым сторонам психической деятель­ности и вместе с тем 3) означает невольное признание своего неумения расшифровать внимание в его собственном содер­жании. Насколько "уровень бодрствования- и степень актива­ции сегодня известны, оии соответствуют тому, что прежде на­зывали «сознанием- и его разными степенями ясности. Отож­дествление внимания с ними представляет собой не что иное, как возвращение к давнему сведению внимания к «сознанию»! так сказать, «на современном уровне».

Поэтому к этим новым попыткам сведения ьнимания к чему-то, что уже не есть внимание, полностью относятся «опросы: что мы выигрываем в понимании этих процессов от того, что назо­вем внимание активацией или бодрствованием или, наоборот, активацию или бодрствование - вниманием? Если бы мы знал*, что такое внимание или бодрствование и активация как содер­жательные процессы или состояния, тогда подобные «сведения» означали бы разьяснения еще неизвестного уже известным. А пока мы этого не знаем, подобные «сведения» означают лишь наличие некоего внешнего сходства между ними и ничего бо­лее; такое сходство можно найти между любыми «психическими явлениями», и это не дает ключа к содержательному пониманию ни одного из них.

шение всякой деятельности, к которой оно присое­диняется. Между тем именно наличие характерного продукта служит главным доказательством наличия соответствующей функции (даже там, где процесс ее совсем или почти совсем неизвестен). У внима­ния такого продукта нет, и это более всего говорит против оценки внимания как отдельной формы пси­хической деятельности.

Нельзя отрицать значения этих фактов и право­мерности вытекающего из них и столь обескуражи­вающего вывода. Хотя у нас всегда остается какое-то внутреннее несогласие с ним и в пользу такого не­согласия можно было бы привести ряд соображений о странном и тяжелом положении, в которое ставит нас такое понимание внимания, но пока соображе­ниям противостоят факты, а у психологии нет дру­гих источников фактов, кроме наблюдения (внеш­него, за телесными проявлениями внимания, и внут­реннего, за переживанием внимания), указанные выше факты сохраняют полное значение, и отрица­ние внимания как отдельной формы психической деятельности представляется и неизбежным и оп­равданным.

Исследования "умственных действий" позволя­ют подойти к этому вопросу с несколько иной сто­роны. В результате этих исследований было установ­лено, что формирование умственных действий в кон­це концов приводит к образованию мысли, мысль же представляет собой двойное образование: мыс­лимое предметное содержание и собственно мыш­ление о нем как психическое действие, обращенное на это содержание. Анализ показал далее *, что вто­рая часть этой диады есть не что иное, как внима­ние, и что это внутреннее внимание формируется из контроля за предметным содержанием действия **. Тогда, естественно, следует вопрос: нельзя ли вооб­ще понять внимание как функцию психического кон­троля? Нижеследующее изложение имело целью по­казать, что понимание психики как ориентировоч­ной деятельности и знание тех изменений, которые претерпевает действие, становясь умственным, дей­ствительно открывают такую возможность и позво­ляют иначе и более оптимистично взглянуть на по­ложение вещей в проблеме внимания.

Понимание психики как ориентировочной дея­тельности означает подход к ней не со стороны "яв­лений сознания", а со стороны ее объективной роли в поведении ***. В отличие от всякой другой психи­ческая ориентировка предполагает образ - среды дей­ствия и самого действия, — образ, на основе кото-

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * Гальперин П.Я. Умственное действие как основа формиро­вания мысли и образа // Вопросы психологии. 1957. Nj 6.

** Это значит не то, что мысль есть внимание или что внима­ние есть мысль, а только следующее. В каждом человеческом действии есть ориентировочная, исполнительная и контрольная части. Когда действие становится умственным и далее меняет­ся так, что ориентировочная часть превращается в «понимание», исполнительная - в автоматическое ассоциативное прохожде­ние объективного содержания действия в поле сознания, а кон­троль - в акт обращения «я» на это содержание, то собственная активность субъекта, внутреннее внимание, сознание как акт сли­ваются в одно переживание; при самонаблюдении оно пред­ставляется чем-то простым и далее неразложимым, как его и описывали старые авторы.

*** Ориентировочная деятельность не ограничена познава­тельными процессами, все формы психической деятельности суть разные формы ориентировки, обусловленные различием задач и средств их решения.



рого и происходит управление действием. Управле­ние действием на основе образа требует сопоставле­ния задания с его исполнением. Следовательно, кон­троль составляет необходимую и существенную часть такого управления*. Формы контроля могут быть раз­личны, степень их развития — тоже; но без контроля за течением действия управление им — эта основная задача ориентировочной деятельности - оказалось бы вообще невозможным. В той или иной форме, с разной степенью обособления и развития контроль составляет неотъемлемый элемент психики как ори­ентировочной деятельности.

Но в отличие от других действий, которые про­изводят какой-нибудь продукт, деятельность конт­роля не имеет отдельного продукта. Она всегда на­правлена на то, что хотя бы частично уже существу­ет, происходит, создано другими процессами; что­бы контролировать, нужно иметь, что контролиро­вать. Допустим, что внимание представляет собой как раз такую функцию контроля - ведь это даже непос­редственно в чем-то близко подходит к его обычно­му пониманию, — и сразу отпадет самое тяжелое из всех возражений против внимания как самостоятель­ной формы психической деятельности: отсутствие отдельного характерного продукта**.

Знание тех изменений, которые наступают при формировании умственных действий, устраняет вто­рое возражение: невозможность указать на содержа­ние процесса внимания. Теперь мы знаем, что, ста­новясь умственным, действие неизбежно сокраща­ется, приближаясь к "действию по формуле". На уча­стке сокращения происходит как бы непосредствен­ный, ассоциативный переход между сохранившимися звеньями (в случае "действия по формуле" - от ис­ходных данных к результату). Для наблюдателя этот переход лишен конкретного содержания, но в зави­симости от того, как происходило, велось сокраще­ние, он сопровождается или не сопровождается 1) пониманием сокращенного содержания и 2) пе­реживанием своей активности. Если сокращение пла­номерно намечалось и усваивалось, такое понима­ние и переживание образуются и сохраняются. Но если сокращение действия происходило стихийно, то сокращенное содержание забывается, а с ним и ощущение своей активности при автоматизирован­ном выполнении сокращенного действия. Как раз этот второй случай больше всего отвечает обычному порядку формирования психических функций. Если, далее, стихийно сложившаяся функция к тому же не имеет своего отдельного продукта и всегда проте­кает лишь в связи с какой-нибудь другой деятельно­стью, то для наблюдения (и внешнего и внутренне­го) оно представляется лишь стороной последней — не как внимание, а как внимательность (при выпол­нении этой другой, основной деятельности).

Стихийно сложившаяся деятельность контроля, становясь умственной и сокращенной, с естествен­ной необходимостью должна представляться лишен-

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * Через действие с вещами далее осуществляется и конт­роль за образом.

** К такому пониманию внимания близко подходит признание за ним регулирующей функции (см., в частности, раздел «Внима­ние- украинского учебника «Психология» для педвузов. Кие*, 1955. С. 434). Но регуляция - понятие более широкое, а если внима­ние раскрывается как избирательность, направленность и сосре­доточенность, то сближение с контролем снимается.

ной содержания, а с ним и самостоятельности, — стороной или свойством какой-нибудь другой дея­тельности (которую она контролирует). Это как раз и отвечает наблюдаемой картине внимания. Отсюда ясно, что указанные выше два факта, играющие та­кую отрицательную роль в учении о внимании, на самом деле имеют очень ограниченное значение: они выражают положение, каким оно представляется во внутреннем и внешнем наблюдении, выражают ог­раниченность психологической науки данными "не­посредственного наблюдения".

Однако нужно подчеркнуть, что внимание - от­дельный, конкретный акт внимания - образуется лишь тогда, когда действие контроля становится не только умственным, но и сокращенным. Процесс контроля, выполняемый как развернутая предмет­ная деятельность, есть лишь то, что он есть, и от­нюдь не является вниманием. Наоборот, он сам тре­бует внимания, сложившегося к этому времени. Но когда новое действие контроля превращается в ум­ственное и сокращенное, тогда и только тогда оно становится вниманием - новым, конкретным про­цессом внимания. Не всякий контроль есть внима­ние, но всякое внимание есть контроль*.

Еще одно соображение. Контроль лишь оценива­ет деятельность или ее результаты, а внимание их улучшает. Как же внимание, если оно является пси­хическим контролем, дает не только оценку, но и улучшение деятельности? Это происходит благодаря тому, что контроль осуществляется с помощью кри­терия, меры, образца, а в психологии давно извест­но, что наличие такого образца - "предваряющего образа", — создавая возможность более четкого срав­нения и различения, ведет к гораздо лучшему рас­познаванию явлений (и отсюда - к другим положи­тельным изменениям, столь характерным для вни­мания).

Примеры этого общеизвестны: если предвари­тельно дают прослушать камертон, то соответствую­щий звук легко выделяется из сложного аккорда, обертон — из сложного тона; если песня знакома, ее слова различаются даже в плохой передаче; если из­вестно, о чем идет речь, то слова гораздо легче уз­наются и в неразборчивом тексте, и т. д. Эти факты в свое время объясняли процессом апперцепции. Пло­хое, мнимое объяснение, но факты несомненны; они обширны и значительны. Значение их сводится к тому, что наличие предваряющего образа увеличи­вает различительную способность в отношении сво­его объекта и снижает ее в отношении всех осталь­ных**.

Так, применение образца объясняет два основ­ных свойства внимания — его избирательность (ко-

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * Мы должны с благодарностью вспомнить Ламатри, который первым, насколько мне известно, ясно указал на внимание как деятельность контроля; ему он придавал особое значение в ду­шевной жизни. Но Ламетри не развивал систематически такое понимание внимания, и так как оно выражало функциональную, а не «эмпирическую» точку зрения на психические явления, оно было позабыто последующей эмпирической физиологической психологией.

** Естественный вопрос - как же тогда объяснить внимание к объекту до образования его отчетливого образа - разъясняет­ся так: если это внимание непроизвольное, оно использует пер­вые впечатления для контроля последующих; если это внима­ние произвольное, оно пользуется схемами, сложившимися в прошлом опыте с объектами этого рода.



торая, следовательно, вовсе не всегда выражает ин­терес) и положительное влияние на всякую деятель­ность, с которой оно связывается. И это — первая проверка гипотезы внимания как деятельности пси­хического контроля.

Вторая заключается в том, что, зная конкретное содержание деятельности внимания, мы можем от­ветить на трудный вопрос о природе произвольного внимания. До сих пор его отличительными призна­ками считают наличие цели (быть внимательным) и усилий (сохранить внимание на предмете, который сам его не вызывает). Но давно известно, что оба эти признака несостоятельны. Если мы достаточно зна­комы с предметом, то независимо от интереса к нему внимание становится произвольным — без задачи и усилий быть внимательным. Да и вообще говоря, цель и усилия свидетельствуют лишь о том, чего мы хо­тим, но не о том, чего мы достигаем; если же уси­лия (быть внимательным) остаются безуспешными, то и внимание остается непроизвольным. Давно было сказано, что в целях выражаются наши потребнос­ти, наша зависимость от обстоятельств — наша не­свобода. А усилия в известном отношении обратно пропорциональны действительным возможностям: чем больше оснашена деятельность, тем меньше уси­лий она требует.

Л. С. Выготский был глубоко прав, когда пытал­ся перенести в психологию, в частности в проблему внимания, обшее положение марксизма о средствах деятельности как решающем условии и мериле про­извольности. Но как понимать средства психической деятельности? Выготский считал ими знаки, опира­ясь на которые человек может сделать то, что не может выполнить без них. Однако способ использо­вания знака еше должен быть понят, и естественно, что вскоре Выготский обнаружил, что знак выпол­няет роль психологического орудия лишь поскольку сам получает значение. Приравнивая значение знака к понятию, Выготский ставил развитие произволь­ности психических функций в зависимость от раз­вития понятий, т. е. от понимания того, как следует действовать в данном случае. Но такое рационалис­тическое понимание произвольности означает не­правомерное сужение проблемы: конечно, произ­вольность требует понимания обстоятельств, одна­ко не всякое, даже правильное их понимание равно­значно произвольности - нужно еше иметь возмож­ность действовать согласно такому пониманию и рас­полагать необходимыми для этого средствами. Воп­рос о средствах психической деятельности человека не сводится к пониманию, и решение этого вопроса у Выготского не может считаться окончательным.

С точки зрения внимания как деятельности пси­хического контроля вопрос о структуре произволь­ного внимания решается следующим образом: вни­мание произвольное есть внимание планомерное. Это — контроль за действием, выполняемый на основе заранее составленного плана, с помощью заранее установленных критериев и способов их примене­ния. Наличие такого плана и критериев и способов действия позволяет вести контроль, а вместе с тем и направлять внимание на то, на что мы хотим его направить, а не на то, что "само бросается в глаза"-. Конечно, такое планомерное действие по своему происхождению и природе является общественным

и предполагает участие речи в его организации; оно возможно только у человека. Как всякое действие, приобретаемое по общественному образцу, оно сна­чала выступает и осваивается в своей внешней фор­ме (когда оно, как уже сказано, еще не является вниманием) и лишь затем, в своей речевой форме переходит в умственный план и, сократившись, ста­новится произвольным вниманием. Благодаря своей объективно-общественной организации и поэтапно­му усвоению такое действие не зависит ни от непос­редственно привлекательных свойств объекта, ни от нарушающих влияний преходящих состояний само­го человека — оно произвольно в собственном и полном смысле слова.

Непроизвольное внимание тоже есть контроль, но контроль, идущий за тем, что в предмете или обстановке "само бросается в глаза". В этом случае в качестве мерила используется одна часть объекта для другой, начальный отрезок связи — для сопоставле­ния с ее продолжением. И маршрут, и средства кон­троля здесь следуют не по заранее намеченному пла­ну, и диктуются объектом, от которого в обоих этих отношениях мы целиком зависим, — и потому не­произвольны. Но содержание деятельности внима­ния и здесь составляет контроль - контроль за тем, что устанавливают восприятие или мышление, па­мять или чувство*.

Конечно, трактовка внимания как отдельной формы психической деятельности пока остается ги­потезой. Но помимо устранения теоретических труд­ностей ее преимущество в том, что она открывает возможность экспериментального исследования и проверки, возможность планомерного формирова­ния внимания. Зная его содержание как деятельнос­ти и пути формирования последней как умственной деятельности, мы можем обучать вниманию, подоб­но всякой другой психической деятельности. А имен­но: чтобы сформировать новый прием произвольно­го внимания, мы должны наряду с основной дея­тельностью дать задание проверить (или проверять) ее, указать для этого критерий и приемы, общий путь и последовательность. Все это сначала нужно давать внешне, в материальной или материализованной форме** — начинать следует не с внимания, а с орга­низации контроля как определенного внешнего дей­ствия (которое лишь потом будет преобразовано в новый акт внимания). А дальше это действие конт­роля, путем поэтапной отработки***, доводится до

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * До сих пор в качестве непроизвольного внимания выступал и объяснялся только ориентировочный рефлекс - установка ор­ганов чувств на новый раздражитель, а не та исследовательс­кая деятельность в отношении нового объекта, контрольную часть которой, собственно, и составляет внимание.

** Заслуживает быть отмеченным, что в изложении раздела о внимании (учебник «Психология», 1956) проф. А. А. Смирнов под­черкивает значение материальной формы действия на ранних стадиях формирования внимания и при его затруднениях.

*** На содержании и процедуре поэтапного формирования умственных действий, как и на понятии материализованного дей­ствия, я не останавливаюсь. Они изложены в нескольких сооб­щениях: Опыт изучения формирования умственных действий // Доклады на совещании по вопросам психологии М., 1954; О фор­мировании умственных действий и понятий //Вести. Моск. ун-та, 1957. № 4; Умственное действие как основа формирования мысли и образа // Вопросы психологии. 19S7. № 6; Психология мышле­ния и учение о поэтапном формировании умственных действий // Исследования мышления в советской психологии. М.: Наука, 1966.



умственной, обобщенной, сокращенной и автома­тизированной формы, когда оно, собственно, и пре­вращается в акт внимания, отвечающий новому за­данию.

Непроизвольное внимание ребенка тоже можно воспитывать таким, каким мы хотим его видеть. В этом случае мы не ставим ребенку специальной за­дачи контроля, но учим выполнять основную дея­тельность определенным способом: тщательно про­слеживая ее отдельные звенья, сравнивая и разли­чая их, их связи и отношения. Таким образом, не выделяя контроль в особую задачу, мы включаем его в основную деятельность как способ ее осуществле­ния. Тогда вместе с основной деятельностью проис­ходит и формирование непроизвольного внимания.

С точки зрения внимания как деятельности пси­хического контроля все конкретные акты внимания - и произвольного и непроизвольного — являются результатом формирования новых умственных дей­ствий. И произвольное и непроизвольное внимание должны быть созданы, воспитаны в индивидуальном опыте; у человека - всегда по общественно данным образцам. При планомерном воспитании внимания такие образцы должны заранее отбираться как са­мые успешные и перспективные - для каждой сфе­ры деятельности, на каждом уровне развития. И мож­но надеяться, что поскольку теперь, в общем, изве­стны и содержание деятельности внимания, и поря­док воспитания полноценных умственных действий, задача планомерного формирования все новых и новых актов внимания уже не составит принципи­альной трудности. Теперь решающее слово должно быть предоставлено экспериментальному исследова­нию*.

Определение и формы проявления внимания - student2.ru * Такое экспериментальное исследование было проведено Л. С. Кабыльницкой (закончено в 1970 г.); его краткое изложе­ние дано в статье Л. С. Кабыльницкой, помещенной в сб.: «Уп­равление познавательной деятельностью учащихся». М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972 (есть немецкий и итальянский переводы этой статьи), в этом исследовании испытуемыми были школьники III классов, отличавшиеся большим количеством характерных оши­бок «по невниманию». Эти дети были обучены (по методу по­этапного формирования) контролю, сначала - в своих письмен­ных работах, затем и в разных заданиях другого рода (тест Бур-дона, ошибки в узорах, смысловые несуразности в картинках и рассказах). Когда этот контроль стал обобщенным, сокращен­ным и автоматизированным идеальным действием, наши выда­ющиеся по невнимательности испытуемые стали внимательны­ми (что, естественно, сопровождалось значительным повышени­ем их школьной успеваемости). Таким образом, исходная гипо­теза - о внимании как идеальном и сокращенном действии кон­троля - получила свое первое экспериментальное подгвержде-



Часть 2. КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ВНИМАНИЯ

Наши рекомендации