Индекс направленности агрессии

Тест Розенцвейга, как всякий хороший тест, пытались усовершенствовать и обогатить многие психологи. Интересное дополнение к его интерпретации было предложено немецким исследователем У. Раухфлейш (1971) в виде ряда индексов, вычисляемых на основе соотношения разных типов реакций. Среди них — индекс направленности агрессии, представляющий собой частное от деления числа экстрапунитивных реакций самозащитного типа у ребенка (или группы детей) на соответствующее число интропунитивных реакций также самозащитного типа (E/I). Этот индекс выражает тенденцию направлять на себя агрессивность, исходно адресованную вовне.

Считается, что при нормальном развитии личности значение этого индекса должно быть близко к единице, поскольку как чрезмерные «угрызения совести», так и повышенная агрессивность по отношению к другим людям разрушительны для личности. В нашем исследовании дети из массовой школы оказались в этом отношении значительно более благополучными, чем их сверстники из интерната. Индексы направленности агрессии соответственно составили: в школе— 1,3, в интернате — 3,2.

Таким образом, у школьников число агрессивных реакций, направленных на других людей, - обвиняющих, упрекающих их, - примерно равно числу реакций, в которых ребенок обвиняет себя. Другими словами, значение индекса направленности агрессии близко к номе - единице. У детей из интерната «внешнеобвиняющих» реакций в три раза больше, чем «самообвиняющих», что свидетельствует о повышенной агрессивности воспитанников.

Сегодняшние публикации о положении дел в отечественных детских домах постоянно обращают внимание на жестокость, грубость и агрессивность их воспитанников. Часто подростки из таких учреждений совершают правонарушения именно на почве агрессивности. Поэтому так важно понять ее причины.

Исследователи придерживаются на этот счет различных точек зрения. Самое простое объяснение — плохая наследственность, врожденность агрессивных реакций. В доказательство такой позиции московский психиатр М. И. Буянов приводит следующую трагическую историю:

«Два интеллигентных супруга потеряли единственного сына — ему было двадцать пять лет, он попал в автомобильную катастрофу и погиб. Других детей у них не было. Чтобы заглушить боль трагической утраты, они взяли в детском доме ребенка. Первое время ребенок вел себя хорошо, потом начались драмы. • Все, что можно было своровать или просто унести из дома, ребенок воровал и выбрасывал во дворе либо раздавал первым попавишмся людям. Исчезли ордена приемного отца, его депутатское удостоверение, постепенно была растащена библиотека и т. д. Ребенок носился по квартире как угорелый, все переломал. Порой на него находили приступы возбуждения, когда он крушил все, что попадало ему под руки, избивал приемную мать, выбрасывал в окно вещи. Родителям было стыдно обращаться к психиатру: все же они приемные родители, что подумают соседи, не станут ли они обвинять их в том, что хотят избавиться от мальчика?

Пока они так рассуждали, мальчика возненавидел весь двор. Не было кошки или собаки, которым он не поджег бы шерсть или не пообрезал уши и хвосты; не было «Жигулей» или «Москвичей», на которых он бы не вырезал нецензурные слова. В конце концов, соседи обратились в милицию, и этого 6-летнего мальчика привели к детскому психиатру. У того не было сомнений в диагнозе, не было сомнений и в том, что ребенка следует госпитализировать в психиатрическую лечебницу. В ней больной пробыл полгода, выписался в более уравновешенном состоянии, но после выписки отказался принимать лекарства. Вновь стал дебоширить.

Прежде благополучная семья превратилась в неблагополучную. Отца разбил инсульт, мать была не в силах справиться с уходом за больным мужем и за не менее больным приемным сыном. Детский психиатр посоветовал ей вернуть ребенка в детский дом. Мать воспротивилась: а если бы он был родным? Ведь не отдают же родного ребенка в детдом только из-за того, что он болен и за ним некому ухаживать?

Конечно, не отдают,— заявляли врачи.— Кошек больных жалеют — не то, что людей. И этого мальчика жалко. Только какой же выход? Из-за того, что вы потратите свою жизнь на перевоспитание этого ребенка — наверняка сына какого-нибудь пьяницы и преступника,— погибнет ваш муж, достойный и уважаемый в обществе человек. Да и вас тоже ненадолго хватит: силы ваши не те, что прежде. И молодым родителям это грозит, а пожилым тем более. Женщина не послушалась.

Однажды, когда она пошла в аптеку за лекарствами, мальчик поджег квартиру. Она запылала. Парализованный отец не мог двигаться и получил сильные ожоги, от которых вскоре скончался. Мальчик убежал из дома.

Был объявлен всесоюзный розыск, мальчишку нашли и вновь привели к обезумевшей от горя женщине. Соседи написали письмо в горком партии. После этого ребенка вернули в детский дом. Мать навещает его, приносит гостинцы. И плачет. Мальчик же не понимает ее слез. Она его интересует лишь потому, что приносит сладости»[12].

Обсуждая этот случай, М. И. Буянов отмечает: «A ведь если б его бездумные родители не зачали его, зная, что он обречен долгие годы приносить людям зло, как было бы проще, сколько бы нервов было спасено, сколько жизней достойных людей не было бы омрачено».[13] По-видимому, действительно бывают случаи, когда агрессивность детей из детского дома имеет сугубо генетическую природу и по существу должна быть расценена как проявление психического заболевания. Однако этим, с нашей точки зрения, нельзя объяснить массовую агрессивность детей из детских учреждений.

Другие исследователи, акцентируя свое внимание на агрессивности подростков, рассматривают ее как проявление возрастной закономерности, обусловленной половым созреванием. Аргументом против такого объяснения может служить хотя бы то, что агрессивность наблюдается у таких детей задолго до наступления пубертата. Можно сослаться здесь и на наши данные, полученные в начальной школе.

Наиболее популярны различные педагогико-воспитательные версии. Например, в некоторых публицистических статьях мы встречались с весьма романтической идеей о том, что агрессией детдомовцы мстят обществу за свою испорченную жизнь, за плохие условия жизни в детском доме и т. п. Чаще не без основания приводят в качестве объяснения различные недостатки воспитания: педагоги мало работают над развитием интересов детей, не умеют увлечь их важным делом, мероприятия в детском доме носят формальный характер, воспитатели своим поведением провоцируют агрессивность или сами ведут себя агрессивно, подавая плохой пример воспитанникам. Нельзя не согласиться с утверждениями, что нередко сама система воспитания в детских домах, построенная на беспрекословном подчинении, унижении достоинства ребенка, не говоря уже о чисто криминальных фактах отношения воспитателей к воспитанникам, которые приводятся во многих публикациях, способствует вспышкам детской агрессивности.

Все это, конечно, правильно. Однако за проявлением агрессивности у детей, оставшихся без попечения родителей, лежат и более глубокие, собственно психологические причины.

Наиболее простое и распространенное психологическое объяснение возникновения агрессии у детей-сирот состоит в том, что агрессия есть следствие неудовлетворенности (фрустрированности) потребности в родительской, материнской любви. Следует добавить, что, по мнению некоторых авторов, у этих детей не удовлетворены и другие социальные потребности — в неформальном общении, в самоутверждении, во взрослом как идеале и т. п.— и именно эта тотальная неудовлетворенность ведет их к агрессивности. Отмеченные моменты, безусловно, верны, но, как нам представляется, в них не прослеживаются конкретные психологические механизмы возникновения и закрепления агрессивных реакций.

Более детализированное представление включает в качестве необходимого элемента указания на искаженное становление Я-концепции у детей, воспитывающихся вне семьи,. Так, английский психолог Р. Бернс, анализируя проблему материнской депривации, пишет:

«Можно предположить, что развитие негативной Я-концепции и замкнутой, бесчувственной агрессивной личности является следствием неудач в формировании у ребенка привязанности к родителям или людям, выступающим в роли родителей. У ребенка возникает прежде всего ощущение отторгнутости, заброшенности (которое может не соответствовать реальности), образующее затем основу негативной Я-концепции. Это в свою очередь приводит к возникновению напряженности в отношениях с людьми и к уже вполне реальному неприятию индивида. В ходе такого взаимодействия усиливается негативный характер отношения как к самому себе, так и к другим людям. ...Образ взрослого не ассоциируется у ребенка ни с теплом, ни с любовью, и он не ждет от них подобных проявлений (1986, с.159).

Р. Бернс подчеркивает, что развивающаяся вследствие материнской депривации Я-концепция часто оказывается полностью лишенной позитивного содержания и поэтому она крайне уязвима и защищает себя с помощью агрессии и враждебности к другим людям.

В качестве важной причины возникновения агрессивных реакций отмечаются также дефекты в становлении идентичности. Отмечается неустойчивость, спутанность, противоречивость и неопределенность Я-концепции, которая сводится у детей, воспитывающихся без семьи, к зыбкому набору случайных характеристик и может служить как причиной, так и следствием постоянного переживания глубокого эмоционального дискомфорта. У детей, растущих вне семьи, часто отсутствуют способы социального подкрепления представления о собственной ценности, столь важного для нормального развития личности. При этих условиях такой глубокий эмоциональный дискомфорт, как правило, выливается в агрессию.

Приведем в этой связи высказывания одного из подростков, который вместе с группой других ребят дебоширил на улице, приставал к прохожим и дрался. «Забавно было видеть,— сказал он,— как нас все боялись. И вообще, они хотя бы почувствовали, что мы существуем». Это высказывание делает очевидным, что в результате агрессивных действий этот подросток получает отчетливое ощущение, чувство своего Я. Именно агрессия заменяет ему в становлении его идентичности положительные социальные подкрепления.

Интересная концепция агрессивности развивается отечественными учеными В. С. Ротенбергом и С. М. Бондаренко. Авторы исходят из теории поисковой активности. Под поисковой активностью понимается «деятельность, направленная или на изменение неприемлемой ситуации, или на изменение своего отношения к ней, или на сохранение благоприятной ситуации вопреки действию угрожающих ей факторов и обстоятельств, при отсутствии определенного прогноза результатов такой активности, но при постоянном учете промежуточных результатов в процессе самой деятельности» (1989, с.12).

Авторы считают, что у человека существует потребность в поисковой активности, предпосылки которой имеют врожденный характер (поскольку поисковая активность наблюдается и у животных, являясь биологически целесообразной), и затем формирующейся в процессе жизнедеятельности человека.

Поисковая активность у разных людей выражена в неодинаковой степени. Наиболее высока она у творческих личностей, а также у лиц, склонных к авантюрам и приключениям. Сквозь призму такой точки зрения В.С.Ротенберг и С.М.Бондаренко рассматривают пубертатный период, когда на первый план выходит поиск своего Я и своего места в жизни. По мнению авторов, «отклоняющееся от нормы (девиантное) поведение подростков, включая немотивированные приступы жестокости, в ряде случаев может быть (диким) проявлением неправильно ориентированной поисковой активности» (Там же. С.84). Авторы полагают, что если изменить направление поисковой активности, сделать его адекватным, то можно добиться снятия агрессии, и приводят в качестве примера перевоспитание агрессивного Квакина Тимуром и его командой.

Свою позицию эти ученые считают близкой концепции немецкого психотерапевта Г.Аммона. Последний полагает, что всякий человек рождается с потенциалом так называемой конструктивной агрессивности, т. е. стремлением освоить и изменить окружающий мир, творчески реализовать себя. При нормальном развитии конструктивная агрессивность ведет к творчеству и гармоническому совершенствованию человека. При дефектном воспитании конструктивная агрессивность преобразуется в деструктивную, поскольку вне зависимости от знака — положительного или отрицательного, потенциал агрессии должен найти свой выход для сохранения физического и психического здоровья. Проведенные им и его сотрудниками исследования показали, что и конструктивная и деструктивная агрессия предохраняют человека от психосоматических заболеваний.

Несмотря на то что ни Г.Аммон, ни В.С.Ротенберг и С.М.Бондаренко специально не исследовали агрессивность воспитанников детских учреждений, их идеи мы считаем весьма важными для понимания характерной для таких детей агрессивности и поиска способов ее преодоления. В частности, нам представляется важным вывод о том, что, образно говоря, бессмысленно бороться с драками, заменяя их вышиванием, что место агрессивной реакции не может быть занято просто ее отсутствием, а надо находить путь перевода неконструктивной агрессии в конструктивную.

2.5. Индекс самостоятельности

Интересно также проанализировать данные и по так называемому индексу самостоятельности, также предложенному У. Раухфлейш для интерпретации теста Розенцвейга. Значение этого индекса получается в результате деления числа интропунитивных реакций с фиксацией на удовлетворении потребности на число экстрапунитивных реакций с той же фиксацией (i/e).

По нашим данным, значение этого индекса в школе выше, чем в интернате, и составляет соответственно 1,7 против 0,9. Таким образом, у школьников число реакций, в которых ребенок сам пытается найти выход из трудной ситуации, почти в два раза больше тех, где он требует, чтобы выход предложил другой человек, а у воспитанников интерната количество тех и других реакций примерно одинаково.

Здесь мы сталкиваемся с чрезвычайно острой для детей, воспитывающихся вне семьи, проблемой «самостоятельности/зависимости». Решительно во всех экспериментальных пробах у детей из детских домов и школ-интернатов проявилась ярко выраженная зависимость от взрослого.

Мы уже писали, что в младшем школьном возрасте это обнаруживается в неспособности ребенка выполнить даже не очень сложное задание без пошагового контроля учителя или воспитателя, в доминировании желаний отвечать требованиям взрослого, его социальным ожиданиям (методика «Три желания»),

В подростковом возрасте зависимость ярко проявляется в особенностях становления Я, самосознания и самооценки.

Зависимость от взрослого может выступать в двух формах — положительной, когда ребенок стремится привлечь внимание взрослого, завоевать его любовь выполнением требований, послушным поведением и т. п. и отрицательной, когда внимание взрослого завоевывается плохим поведением, нарочитым невыполнением требований, демонстративным непониманием. Чем старше дети, тем чаще в интернате мы встречаемся с поисками отрицательной зависимости.

Анализ общения воспитателей и учителей интерната с детьми, в том числе даже самых лучших учителей и воспитателей, свидетельствует, что все они не только не борются с эмоциональной зависимостью, но и, напротив, максимально используют ее в процессе обучения и воспитания. Сознательно или неосознанно взрослые стремятся культивировать такую зависимость, рассматривая ее как проявление любви. С этим мы нередко сталкиваемся и в семье, но в интернате или в детском доме подобная невротическая зависимость особенно опасна.

Позволим себе высказать следующую мысль. Улучшить систему отношений между воспитанниками и взрослыми в учреждениях интернатного типа невозможно лишь за счет призывов к любви, принятию детей. Такие призывы при несомненно истинном общечеловеческом и гуманистическом пафосе на деле чаще всего приводят к эмоциональному донорству со стороны педагога и воспитателями Последствия такого донорства нередко приводят к росту эмоциональной зависимости ребенка и эмоциональному выхолащиванию, перегрузке взрослого. Требуется вести настойчивую и последовательную работу с детьми по развитию самостоятельности в широком диапазоне: от способности самому планировать и выполнять бытовые и учебные задания до чувства личностной автономии.

3. Поиск оптимальных форм общения детей-сирот

со взрослыми

Вопрос об оптимальных формах общения детей-сирот со взрослыми дискуссионен. В его разрешении, как нам представляется, существенны аргументы, которые дает практика, учитывающая все богатство жизненных обстоятельств, включая и временной аспект. Аргументы выливаются в очевидную на сегодняшний день тенденцию перехода от воспитания детей-сирот в детских учреждениях к детским домам семейного типа, а еще предпочтительнее — к усыновлению таких детей. Данная тенденция наблюдается во многих странах, в том числе и в нашей, но, пожалуй, наиболее показательна она для Германии.

В этой стране, население которой пережило две разрушительные мировые войны, воспитание детей, оставшихся без родителей, на протяжении длительного времени было в центре внимания психологов и педагогов. С немецкой тщательностью и педантичностью были опробованы, кажется, все возможные модели и формы организации, учтены все возможные научные рекомендации. И тем не менее сегодня специалисты практически единодушны в том, что никакая, даже самая прогрессивная организация общественного воспитания не сравнится с воспитанием в приемной семье. А если это невозможно, то задача состоит в том, чтобы создать такие небольшие детские дома, жизнь в которых напоминала бы жизнь в семье.

Целесообразность приближения воспитания детей-сирот к формам, похожим на семейные с ограничением числа взрослых, постоянно общающихся с детьми, в последние десятилетия признается и в нашей стране. Существуют семейные детские дома, в которых один или двое взрослых берут на воспитание группу детей-сирот, а государство материально обеспечивает такую семью. Развивается система патронатных семей, которые называют также «фостеровскими семьями» (по имени автора этой идеи). В такую семью ребенок помещается на некоторое, часто даже не слишком длительное время. Это может быть периодом перед усыновлением или периодом, когда настоящие родители или опекуны ребенка по каким-то причинам не могут о нем заботиться и т.п. Все больше бездетных родителей или семей, имеющая своих детей, усыновляют одного-двух детей-сирот. Особо отметим развитие системы Детских деревень-SOS (об этом мы уже писали).

Положительно оценивая такие, приближенные к семейным формы воспитания детей-сирот, мы все же полагаем, что нецелесообразно полностью отказываться от так называемых «учрежденческих» форм. Приведем в этой связи аргументы канадских психологов, которые несколько лет назад выступали с докладом в Москве, в Психологическом институте РАО. Они, в частности, говорили о том, что жизнь в семье или в детском учреждении, моделирующем семейную ситуацию, требует от ребенка высокой степени эмоциональной включенности, эмоциональной отдачи, поскольку именно на эмоциональных связях строится жизнь в современной семье. Бывают, однако, дети, которые жили в таких тяжелых условиях, что их эмоциональные связи и представления о связях с другими людьми оказались нарушенными или даже извращенными. Такие дети или не знают, какой реакции ждать от взрослого, поскольку их опыт говорит о том, что она может быть любой - от любви и принятия до полного отвержения, или даже побоев, или ждут именно отрицательной реакции, предпочитая агрессию холодному отношению или отвержению. Многие из них не доверяют ласке, доброжелательному отношению со стороны взрослого, боясь подвоха, и потому часто реагируют на доброжелательность взрослого агрессией, либо же ведут себя по выражению Д.Стотта (о нем подробнее см. ниже) «подобно настороженному животному». Таким детям трудно и даже вредно оказаться сразу в теплой семейной обстановке. Значительно полезнее для них, по мнению канадских психологов, - детское учреждение с четкими, определенными правилами и с более нейтральными, даже прохладными отношениями со взрослыми, которые не требуют от них ответной любви, проявлений благодарности и т.п.

Чем старше ребенок, тем эта проблема острее. Не случайно во многих странах (и наша страна не исключение) появились приюты-«убежища», где подросток может «укрыться» от невыносимых для него условий жизни, отношений с окружающими. Психологи, педагоги, работающие в таком приюте, готовы оказать ему всевозможную помощь, и он об этом знает, но инициативу оставляют за подростком: хочешь общаться со взрослыми и сверстниками, - милости просим, не хочешь – не общайся, побудь один.

Личность в условиях

Материнской депривации

Подведем итоги проведенного нами исследования. Для этого предельно схематично представим полученные данные в таблице (см. таблицу 22).

Таблица 22

Специфика психического развития детей,

воспитывающихся вне семьи

Параметры	Характеристики психического развития по группам
Интернат	Норма (массовая школа)
Интеллект	а)Ситуационность, наглядность мышления б)Классификационное мышление	а) Образный характер мышления, наличие идеального плана б) Творческое мышление
Мотивация	а) Узость и бедность содержания мотивов б) Привязанность к ситуации	а) Разнообразие и богатство содержания мотивов б) Свобода от ситуации
Произвольность	Ориентация на внешний контроль, привычка к пошаговому контролю	Ориентация на самоконтроль, произвольная саморегуляция
Временная транспектива	Ориентация на настоящее, суженная перспектива прошлого и будущего	Глубокая перспектива прошлого и будущего
Я-концепция	а) Неприятие себя, недоверие себе б) Ориентация в самооценке на мнение других в) Чувство «Мы»	а) Принятие себя, доверие к себе б) Ориентация в самооценке на собственные критерии в) Чувство «Я»
Идентичность	Неопределенная	Определенная
Гендерная идентичность	Бедность, схематичность, опора на отрицательный эталон мускулинности-фемининности	Многогранность, гибкость, адаптивность к социальному контексту опора на положительный эталон мускулинности-фемининности
Общение	а) Недоверие к другим людям б) Зависимость в) Деструктивная агрессия в решении конфликтов	а) Доверие к другим людям б) Автономность в) Разнообразие поведения в конфликтах, конструктивные способы их разрешения

Анализируя полученные материалы, мы приходим к выводу, что как в развитии интеллектуальной и аффективно-потребностной сфер, так и в особенностях поведения детей, воспитывающихся вне семьи, обнаруживается определенная специфика, которую мы склонны интерпретировать не как простое отставание в психическом развитии, а как качественно иной его характер. Эта специфика проявляется в несформированности внутреннего, идеального плана, в связанности мышления, мотивации, поведенческих реакций внешней ситуацией.

Значение полученных данных может быть осмыслено в контексте идей Л. И. Божович. Л. И. Божович создала свою научную школу, к которой принадлежат и авторы этой книги. Разрабатываемая школой система идей направлена на решение одной из важнейших и одновременно наиболее запутанных проблем психологии — проблемы формирования личности. Свои взгляды на развитие личности Л.И.Божович основывала на идеях своего учителя Л.С.Выготского.

Как известно, у Л.С.Выготского нет исследований, специально посвященных проблеме личности, однако эта проблема его в высшей степени занимала, особенно в последний период творчества. Знаменательно, что заключительная глава одной из его важнейших работ «История развития высших психических функций», написанной в 1931 г., называется «Дальнейшие пути исследования. Развитие личности и мировоззрения ребенка». В этой главе Л.С.Выготский вписывает понятие личности в контекст своей концепции, вошедшей в психологию как культурно-историческая теория:

«По содержанию процесс культурного развития может быть охарактеризован как развитие личности и мировоззрения ребенка. Последние понятия являются недостаточно определенными и точными научными терминами. В науку о ребенке они вносятся почти впервые. Может быть, в ходе дальнейшего исследования ото них придется или отказаться вовсе, или заменить их другими понятиями, однако даже если они останутся в том приблизительном значении, которое мы сейчас пытаемся им придать, их содержание должно уточниться, определиться и строго отграничиться от сходных понятий. Пока мы вводим их для предварительной ориентировки как общие понятия, охватывающие две важнейшие культурного развития ребенка.

Личность в данном понимании имеет более узкий смысл, чем в обычном словоупотреблении. Мы не причисляем сюда всех признаков индивидуальности, отличающих ее от ряда других индивидуальностей, составляющих ее своеобразие или относящих ее к тому или иному определенному типу. Мы склонны поставить знак равенства между личностью ребенка и его культурным развитием. Личность, таким образом, есть понятие социальное, она охватывает надприродное, историческое в человеке. Она не врожденна, но возникает в результате культурного развития, поэтому «личность» есть понятие историческое. Она охватывает единство поведения, которое отличается признаком овладения.В этом смысле коррелятом личности будет отношение примитивных и высших реакций» (т.3, с.315).

Категория личности стала центральной в работах Л.И.Божович и ее сотрудников. На основании данных многолетних экспериментальных исследований ею было уточнено и определено - теоретически и операционально - понятие личности, ее структура, функции и закономерности процесса ее формирования на разных этапах онтогенеза. Было показано, что развитие личностных новообразований подчиняется той же логике, что и развитие высших психических функций. Процесс овладения своим поведением идет через опосредование натуральных психических процессов, включая и мотивационные, и эмоциональные, что приводит к формированию сложных психологических систем, и в конечном итоге того «высшего синтеза», который Л.С.Выготский и считал личностью.

Обобщая результаты рассмотрения этапов формирования личности ребенка, Л.И.Божович пишет, что «чем выше уровень развития его личности, тем более свободным он становится и что формирование его личности осуществляется не в условиях приспособления субъекта к требованиям окружающей среды, а в условиях его постоянной творческой активности, направленной на перестройку и окружающей его среды, и самого себя» (1979а, с.33).

С определенным типом отклонения от такого пути развития мы сталкиваемся в детском учреждении интернатного типа. В самом общем виде этот тип отклонений можно описать как недоразвитие внутренних механизмов опосредования, формирование которых, согласно концепции Л.И.Божович, как раз и создает возможность перехода от реактивного, ситуационного к активному, свободному поведению.

Принципиально в нашем случае то, что недоразвитие внутренних механизмов опосредования у воспитанников школы-интерната компенсируется формированием различного рода защитных образований, когда вместо творческого мышления развивается классификационное, вместо становления произвольности поведения - ориентация на внешний контроль, вместо умения самому справиться с трудной ситуацией - тенденция к аффективному реагированию, обиде. Перекладыванию ответственности на других.

Даже отсутствие центральной, по Л.И.Божович, характеристики личности - активности - компенсируется у него развитыми формами реактивности: умением быстро приспособиться к любой ситуации, мгновенно реагировать на угрозу. Наблюдения за воспитанниками и беседы с ними говорят о том, что для них часто важнее и даже более ценно бывает умение не проявить себя, свою личность, а «спрятать» ее, стать незаметным, таким, как все, пассивным.

Это дает основания полагать, что у детей, растущих в детских учреждениях, наблюдается интенсивное формирование некоторых принципиально иных, «неличностных» механизмов, позволяющих ребенку приспособиться к жизни в детском доме и тем самым заменяющих ему личность. Это, по-видимому, происходит не только вследствие нарушения ранних эмоциональных связей с матерью или другими близкими взрослыми, но и потому, что жизнь в детском учреждении зачастую не требует личности в той ее функции, которую она выполняет или, по крайней мере, должна выполнять в нормальной человеческой жизни.

Таким образом, вопреки распространенному мнению о том, что наблюдающиеся в учреждениях интернатного типа отклонениям в психическом и, в частности, интеллектуальном развитии аналогично широко изученным в коррекционной психологии явлениям задержки психического развития (ЗПР) или встречающемуся в массовой школе «симптому диффисильности», характеризующему трудных детей, для воспитанников детских домов специфичен совершенно другой тип отклонения. Й.Лангмейер и З. Матейчек используют для обозначения подобных отклонений термин «депривационная ретардация» (1984, с.264), подробно обсуждая, в чем отличие последней от тех психических нарушений, которые имеют место при олигофрении, энцефалопатии, невротических нарушениях, психопатиях, шизофрении.

Из анализа литературных данных и материалов проведенного нами исследования следует, что депривационная ретардация не может быть описана набором жестко заданных симптомов, так как многое зависит от типа детского учреждения, от стиля и методов воспитательной работы в нем, от возраста, в котором ребенок попадает в учреждение, от времени, которое в нем проводит, от его индивидуально-психологических особенностей.

Есть основания полагать, что описанный и проанализированный нами тип отклонения в личностном развитии характеризует сегодня не только «детей из учреждения», но и многих детей, растущих в семьях, которые, вместе с тем, страдают от материнской депривации. В этих случаях материнская депривация может иметь самые разные причины: это может чрезмерная занятость родителей на работе, их озабоченность своими проблемами, отсутствие подлинного интереса к ребенку с его проблемами и переживаниями, непонимание своей родительской роли, когда мать считает, что многочисленные гувернеры, мини-лицеи, специалисты-воспитатели могут лучше развить ребенка, обучить его, подготовить к школе и т.п.

Все это в итоге ведет к тому, что ребенок лишается главного фактора, необходимого для развития его как личности. Разные авторы называют этот фактор по-разному: безусловное позитивное внимание (К.Рождерс), «безусловная любовь» (М.И.Лисина Р.Кэмпбелл), «прочные узы любви» (Дж. Боулби»), «витамин «Л» (В.А.Сухомлинский), «безусловное принятие» (К.Роджерс и другие гуманистически ориентированные психотерапевты) «сильная и устойчивая эмоциональная связь (М.Эйнсуорт), «общая положительная оценка взрослым ребенка» (М.И.Лисина), позитивная установка, поддержка и т.п. Однако речь идет по сути об одном и том же: о том, что ребенок с первых дней своей жизни должен расти в обстановке любви, чувствовать себя ценным, нужным, любимым, вне зависимости от своего поведения, успехов, качеств.

Отсутствие этого фактора - коренная проблема материнской депривации.

[1] См. Диагностика учебной деятельности и интеллектуального развития детей/ Под ред. Д.Б.Эльконина. М., 1981 Особенности психического развития детей шести-семилетнего возраста/ Под ред. Д.Б.Эльконина, А.Л.Венгера, 1988.

[2] Данные по массовому обследованию представлены в работах: А.Л.Венгер, Е.В.Филиппова, 1980, Диагностика учебной деятельностии…, 1981.

[3] Ф.Гуденаф, Ф.Харрис А.Валлон, Л.Лускарт и др.)

[4] Пресыщение - выделенный в школе К.Левина А.Карстен (1928) феномен отказа от выполнения монотонной деятельности при необходимости длительного ее выполнения при отсутствии ограничительной цели.

[5] Синдром диффисильность - ( от англ….) - совокупность психологических характеристик, характеризующих детей и подростков с проблемами поведения.

[6] Оригинальное название Metod d`Induction Motivationelle (MIM) - фр.

[7] Здесь и далее берется процент от общего числа высказываний по данной группе испытуемых.

[8] Отсутствие указания ранга свидетельствует о том, что этот ранг больше пяти.

[9] В данном мы использовали принцип подсчета не по числу высказываний, а по количеству испытуемых, которые хотя бы один раз написали о соответствующем намерении, так как картина получается более яркой.

[10] А.С.Пушкин. Евгений Онегин. Гл. П. XXVI.

[11] Самсон - библейский герой, чья физическая сила быза заключена в волосах.

[12] Буянов М. И. Ребенок из неблагополучной М,, 1988. С. 49—50.

[13] Там же. С. 50,