Василий Фёдорович Дубский (журналист, начинающий писатель)

13.01.1923-04.04.1958

О том, что Василий Дубский – друг Небогатова, я узнала совершенно случайно. В 2011 году, готовя материал к 90-летию отца для публикации в газете «Земляки», я волею случая познакомилась с журналисткой Натальей Васильевной Милютиной. Сначала заочно: я привезла в редацию свой распечатанный материал и диск с готовым для публикации текстом. Оставила на рабочем столе отсутствующей журналистки, ведущей рубрику по культуре. Мне было важно, чтобы, посмотрев материал, она решила – давать или не давать то, что я подготовила, в печать. Оставила свои координаты её коллегам, не очень надеясь на какой-либо ответ. Однако вскоре раздался звонок с благодарностью за предоставленный мною материал. Наталья Васильевна заверила меня, что статья выйдет обязательно, потому что материал ей понравился (так, благодаря ей и появилась большая – на целую полосу – статья, которой она, Наталья Васильевна, дала название «И всё острее душ родство», да ещё и стихи Небогатова приложила и фотографию Небогатова с книгой в руках). Вот тут-то она и спросила меня: «А знаете ли Вы, Нина Михайловна, такого журналиста – Василий Дубский?» И добавила: «Он был другом Вашего отца». Я очень удивилась: что-то я такого имени в окружении отца не слышала. Знала о Волошине, Молостнове, Буравлёве и о некоторых других его друзьях, а это имя мне ни о чём не говорило. Наталья Васильевна пояснила, что этот самый Василий Дубский – её отец. Так что мы – дочери двух друзей-журналистов. Только спустя несколько лет, занимаясь отцовским творческим наследием, я смогла понять, почему я не помнила довольно звучного имени: Дубского не стало в 1958 году, когда мне было всего-навсего 12 лет, и таких тонкостей и подробностей биографии отца я просто не знала, да и, честно признаться, вряд ли интересовалась тогда так уж глубоко, кто кем был для отца. И вряд ли осознавала в том возрасте всю личность и значимость отца (для меня все в редакции были «дядями» и «тётями»: «дядя Саша» – Волошин, «дядя Женя» – Буравлёв, «дядя Юра» – Баландин, «дядя Петя» – Костюков, «тётя Зина» – Волошина, «тётя Аня» – Смирнова и др.).

Помог разобраться, так кто же он такой – этот Василий Дубский – опять же случай: Галина Ивановна Карпова, преподаватель КемГУ, с которой я познакомилась в канун 90-летнего юбилея Небогатова, канд. фил. наук, доцент кафедры русского языка и литературы XX века факультета филологии и журналистики, давала мне для ознакомления старенький номер (№ 12 за 1959 год) альманаха «Огни Кузбасса» со стихотворением Небогатова «Шахтёрская душа» – памяти этого самого молодого его коллеги по газете Дубского (как оказалось, ровесника моей мамы – он тоже 1923 года рождения). Прочитала я короткую информацию о нём, полистала страницы с его рассказами, а потом и стихотворение Небогатова под названием «Шахтёрская душа». Стихотворение мне понравилось. Отец очень тепло и с болью написал о своём молодом собрате, и я поняла, насколько тяжела была для него потеря – ведь смерть вырвала из журналистских рядов совсем молодого – 35-летнего! – человека…

Когда я задумала писать этот свой материал «Небогатов – памяти ушедших», мне снова пришлось обратиться к Наталье Васильевне за некоторыми уточнениями: в журнале не очень хорошо (смазанно как-то, нечётко) прочитывалась дата под письмом Михаила Шолохова Дубскому. Она любезно ответила мне: «Письмо датировано 11 ноября 1948 года. Оно хранится у меня дома». И добавила ещё: «Отец был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». А в детдом попал потому, что родители были репрессированы, но мы ничего не знаем о них, к сожалению». Это она дополнила ту копию предисловия к рассказам её отца, которую я сделала с плохо читаемого старенького журнала и отправила ей. Вот этот текст (расшифровка – «перевод» с журнального):

Василий Фёдорович Дубский (1923-1956), воспитанник Кемеровского детского дома, трудовую жизнь начал на шахте «Пионер». Здесь же приобрёл квалификацию горного техника-электромеханика.

На шахте они написал первые рассказы. Один из них – «Стрелочница» В.Дубский послал М. Шолохову. Писатель ответил прямо: рассказ слабенький, но работать стоит. И Дубский упорно работал, месяцами вынашивая свои небольшие рассказы.

(далее – письмо от Шолохова, в оригинальной рукописи):

Уважаемый т. Дубский!

Рассказ, с моей точки зрения, слабенький, но работать Вам стоит. «Ищите и обрящете».

Желаю успеха!

С приветом – М. Шолохов.

11.11.48.

В 1948 г. в газете «Кузбасс» был опубликован его рассказ «Шахтёрская натура». В том же году Дубский перешёл на газетную работу в шахтёрскую многотиражку, затем работал корреспондентом радиовещания, а в марте 1958 года был утверждён редактором промышленного отдела областного радиовещания.

Произведения В. Дубского печатались в газетах «Кузбасс», «Комсомолец Кузбасса», «Красная Шория». В альманахе «Огни Кузбасса» были опубликованы его повесть «В добрый путь» (№ 8, 1955) и рассказ «Беруна» (№ 9, 1956).

В последние годы своей короткой жизни Василий Дубский работал над повестью о жизни горняцкой молодёжи. Опубликовать этот труд не успел. Болезнь унесла его жизнь в самом расцвете творческих сил. // Огни Кузбасса. – 1959. – № 12. – С. 54.

Наталья Васильевна по моему настоянию написала замечательный очерк о дружбе наших отцов. Радуюсь за неё, что он опубликован теперь и на страницах журнала «Огни Кузбасса» (см. № 1 за 2017 год). Здесь, в этом журнальном варианте, больше говорится о семье и корнях Натальи Милютиной, что очень важно для любого из нас: знать свою семейную историю, чтобы было что передать нашим детям и внукам.

Есть этот очерк Натальи Васильевны о дружбе наших отцов и в интернете: см. по ссылке «Ищите и обрящете» (О Василии Федоровиче Дубском ...

слово-сочетание.рф/news/«Ischite-i-obryaschete»-(O-Vasilii-Fedoroviche-Dubskom)

Пересказывать очерк я не буду – откройте журнал или страницу в интернете и читайте. А дополню его фрагментом, касающимся Василия Дубского, из неопубликованной рукописи Марии Ивановны Небогатовой (о муже и его творчестве): «…В редакции работал талантливый журналист В. Дубский. Умный, красивый тридцатилетний журналист, он писал хорошие рассказы. Однажды он решил послать несколько рассказов Шолохову с просьбой посмотреть и оценить. Вскоре получил ответ, что автор рассказов, несомненно, талантливый человек. И, казалось бы, перу Василия открылась широкая дорога в литературу, в жизнь. Но однажды, возвращаясь с работы домой, он упал и замёрз. Он был другом нашей семьи. И мы с Михаилом долгие годы не могли смириться с этой нелепой смертью».

Ну, и, наконец, стихотворение Михаила Небогатова, которое опубликовано в упомянутом мною двенадцатом номере альманаха:

ШАХТЁРСКАЯ ДУША

Метель заметала дорогу,
Топила огни фонарей…

Спешил он к родному порогу –

К жене, ребятишкам скорей!

Вдруг болью всё тело, как током,

Пронзило… Схватился за грудь.

Шагнул, оступился – и боком

Стал падать в свистящую муть…

Рассудок готов согласиться,

А сердце не верит никак,
Не может, не хочет смириться,
Что всё это правда, всё так.

Мне легче поверить в иное:
Войдёт он нежданно живой

И сразу же что-то смешное

Расскажет, тряхнув головой.

Увидев газетный тот номер

С известьем – ушёл навсегда, –

Прищурится: – Кто это помер?

Что-о? Дубский! Не верь! Ерунда.

Возьмёт из кармана «москвички»

Бумажную трубку тотчас.

На стол – папиросы и спички…

– Послушай-ка новый рассказ!..

Сюжет, как всегда, немудрёный,
Герой, как обычно, – шахтёр…

Прочтёт и, в героя влюблённый,

Запальчиво ринется в спор.

– Я знаю шахтёрскую душу!

Из жизни узнал, не из книг.

И пусть кой-кого оглоушу –

Такой уж горняцкий язык.

…Немало задумано было,

Да мало он сделать успел.

В чернильнице сохнут чернила,

И стол у окна опустел…

Нет, в сердце живой ты, Василий.

И слышу твой голос: – Не верь!

Как много нам надо усилий,
Чтоб жить после близких потерь…

// Огни Кузбасса. – 1959. – № 12. – С. 58.

Завершить эту подборку памяти ушедших хотелось бы отрывком из стихотворения Михаила Небогатова «Ручейки просёлочных тропинок», в котором – суть настоящего бессмертия человека по-небогатовски:

…Так шагать бы, жить до девяноста.

Но когда-то мы простимся, Русь.

Кончится всё буднично и просто:

Я дождинкой в речке растворюсь.

В день такой же,

В блеске и цветенье –

Жизнь была плоха или хороша –

От меня бесплотной даже тени

Не увидит ни одна душа…

Равно всё – и человек, и колос.

Мысли о бессмертье – ерунда.

Только и останется твой голос