Образы детей и взрослых в поэзии А.Л. Барто.

Барто, в отличие от Маршака, Михалкова и других поэтов, реже пишет «От автора». При этом ее «взрослый» лирический герой никогда не отдален от нее самой.

Но что особенно важно отметить, у Барто несоизмеримо больше, чем у прочих детских поэтов, стихов, лирический герой которых - ребенок. Это может быть персонаж положительный и критикуемый. Но всегда это человек с четко выраженным самосознанием, со своим определенным личностным «я»: «Я был когда-то болен», «Я выросла», «Я, друзья-товарищи», «Я думал, взрослые не врут…», «Я лежу, болею…» и др. [там же, С.40].

Даже в стихотворениях, написанных в форме объективированного рассказа о юном персонаже, взаимоотношения юных и взрослых героев нередко принимают вид диалога, где «я» взрослого и «я» ребенка звучат с отчетливой прямотой: «Ты слишком дерзок и горяч, вот я и спрятала пугач», - говорит внуку бабушка в стихотворении «Пугач». Спустя какое-то время внук признается: «Я знаю, где лежит пугач. Его ты лучше перепрячь, а то возьму его, пожалуй!»

Едва ли будет преувеличением сказать, что местоимение «я» - наиболее часто встречаемое слово в поэтическом лексиконе Агнии Барто.

В стихотворении «Дедушкин зонтик» (1946) 12 личных местоимений первого лица единственного числа и пять его падежных форм. Рассказывая, как он мучился, пытаясь воспользоваться зонтом своего дедушки, маленький герой не столько озабочен «непослушностью» зонта, сколько именно своим состоянием – безуспешностью собственных действий:

Я открыть его хочу,

Я в руках его верчу,

Я защелку нажимаю,

Я по зонтику стучу!

У героя Барто «я» - это признание личной ответственности. Оно сохраняет все черты индивидуальности, как в своих достоинствах, так и в своих недостатках.

Лирический герой Агнии Барто всегда отличается тем, что нам, читателям, он никогда не лжет, не лукавит. По отношению к окружающим он может вести себя иначе, но в разговоре с читателем он неизменно простодушен, искренен, даже если его откровенность саморазоблачительна [там же, С.41-46].

Не скрывает своих необоснованных претензий избалованная Клава: «Я дедушкина внучка. Мой дед – Герой Труда…» («Дедушкина внучка», 1954). Она не считает зазорным пользоваться чужими заслугами, вовсе не заботясь о преумножении собственных. Клава не способна к верной самооценке, но ее безошибочно оценивают читатели.

Иногда сам юный герой А. Барто умеет взглянуть на себя со стороны.

«Я вспыльчивый! Я пылкий! Хочу молчать – летят слова, как пробка из бутылки», - сообщает герой стихотворения «Когда закусишь удила». Он вовсе не считает эти качества достоинствами: «Я сам хотел бы может быть, спокойным быть, разумным быть, невозмутимым, кротким».

Эта готовность признавать свои слабости, в том числе и мнимые, пожалуй, более всего привлекает в лирическом герое Барто.

В стихотворении «Елка» 1945 года герой представлен в комическом, но в то же время и драматическом столкновении личного желания с организованным ходом массового праздника. Ему хочется получше разглядеть елку на новогоднем празднике. Но незнакомая тетя-массовик заставляет его вместе с другими ребятами то образовывать круг и плясать, то слушать сказку в исполнении приезжего артиста:

Теперь, - сказала тетя, -

Мы будем песни петь. –

Мы пели «Волга, Волга…»,

Мы пели долго, долго…

«Мы» здесь явно не коллективное, а скорее – стадное. Сама монотонность повторов подчеркивает, что скучно не одному герою-рассказчику. Скучно всем.

Однако герой ни на миг не забывает о своем стремлении увидеть елку. «Я стоял так далеко, что не видел елки», «Я только на верхушке увидел полхлопушки!», «Я к елке побегу!» - говорит он, но ему выдают подарок, и тетя сообщает, «что празднику конец». Нет, герой с этим примириться не может и пускается на хитрость:

Я в большой передней

Долго одевался,

А потом обратно

В коридор пробрался

И оттуда в щелочку

Рассмотрел всю елочку.

Так герой заявляет о себе еще одной вызывающей уважение чертой: твердостью, упорством.

«Я» этого героя так непохоже на «я» «дедушкиной внучки» и подобных ей ребят. Если у Клавы «я» - это сосредоточение на себе, на своих прихотях, то в стихотворении «Елка» юный герой всем своим существом открыт внешнему миру.

Собственно между этими двумя полюсами и заключено внутреннее движение героев Агнии Барто. Это движение всегда в одном направлении: от «я» эгоистического, ограниченного узкими потребительскими и прагматическими заботами, к «я» подлинно личностному, общественному, одухотворенному большими целями и идеалами, сочувствием, состраданием к другим людям.

Герои Агнии Барто находятся в разных точках этого долгого и нелегкого для них пути. Есть такие, что еще не сделали в нужном направлении и первого шага. Но затем и поэзия Агнии Барто, чтобы помочь растущему человеку оглянуться на себя, пробудить в нем самокритичность, совестливость [там же, С.47].

Изображение взрослых занимает большое место в творчестве поэтессы. Много произведений посвятила А. Барто большой дружье между старшим и младшим поколениями («Две бабушки», «Его семья», «У папы экзамен», «Дед Тимур») [Зубарева, 1989, С.291].

В форме шутливого преувеличения в стихотворении «Дед Тимур» показана неугомонность старика, который ушел на пенсию:

Разговорился он

С детьми

Да вдруг воскликнул:

- Черт возьми!

Во дворе у нас тоска!

Ни площадки, ни катка!

……………………

Встает на утро он чуть свет.

- Куда собрался?

- В райсовет!

Но Барто создавала не только положительные характеры взрослых: она сатирически разоблачала отвратительную сущность самодовольных, брюзгливых обывателей, которые видят «всегда все не так» («Наш сосед Иван Петрович», 1938).

Часто поэтесса говорит о взрослых, изображая их не прямо, а опосредовано, через поступки, поведение и привычки их детей («Леночка с букетом», «Жадный Егор», «Лешенька», «Дедушкина внучка»). Ясно, что истоки тщеславия Леночки, жадности Егора, разгильдяйства Лешеньки лежат в неверном поведении взрослых по отношению к младшим. Так раскрывается логика детских поступков, объясняются причины появления у детей отрицательных качеств [там же, С.291-292; Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.46].

Вывод.Основываясь на анализепроизведений Агнии Барто, проведенном в данной главе, мы можем сделать определенные выводы и ответить на вопрос: в чем секрет Агнии Барто. Во-первых, в ее стихотворениях всегда неукоснительно соблюдаются все черты детской литературы независимо от того, на какую читательскую аудиторию они рассчитаны. Во-вторых, Барто поднимает в своей поэзии важные проблемы как социального, так и личного характера. В-третьих, в ее стихотворениях нет дидактичности, Агния Львовна общается со своим читателем на равных. В-четвертых, Барто удалось в своей поэзии воспроизвести тот язык, на котором разговаривают дети. Это дополнительно помогает легкому запоминанию ее стихотворений. И, наконец, последнее – реальность и характерность образов, созданных А.Л. Барто – делает ее поэзию поистине уникальной.