Тема 7. Бертольт Брехт. Добрый человек из Сычани

Эффект очуждения в драматургической концепции Брехта и в пьесе «Добрый человек из Сычуани». Вариант 8 Хабарова

Вспомните содержание категории «катарсис». Объясните суть полемики Брехта с Аристотелем. Что такое «очуждение»? Почему «очуждать – … значит историзировать» (Брехт, «Об экспериментальном театре»)? Почему недопустимо обозначать эту категорию брехтовской эстетики словом «отчуждение»? В чем сходство и в чем различия брехтовского очуждения и разработанной В. Б. Шкловским категории «остранения»? Прочитайте следующие фрагменты, отметьте приемы, используемые драматургом для создания эффекта очуждения.

Начало первой сцены.

Маленькая табачная лавка.

Лавка не совсем еще обставлена и не открыта.

Шен Де (публике). Вот уже три дня, как ушли боги. Они сказали, что платят мне за ночлег. Но когда я посмотрела, что они мне дали, то увидела больше тысячи серебряных долларов. Я купила на эти деньги табачную лавочку. Вчера я переехала сюда и надеюсь, что сумею сделать много добра. Например, госпожа Шин, прежняя владелица лавки. Уже вчера она приходила просить у меня рису для своих детей. Вот и сегодня, я вижу, она идет через площадь со своим горшком.

Входит Шин. Женщины раскланиваются друг с другом.

Шен Де. Добрый день, госпожа Шин.

Шин. Добрый день, мадемуазель Шен Де. Как вы чувствуете себя в вашем новом доме?

Шен Де. Хорошо. Как ваши дети провели ночь?

Шин. В чужом-то доме! Если только можно назвать домом этот барак. Младший уже кашляет.

Шен Де. Плохо.

Шин. Вы не можете понять, что такое плохо, потому что вам хорошо живется. Но и вам придется кое-что испытать здесь, в этой лавчонке. Не забывайте - это квартал нищеты.

Шен Де. Да, но ведь в обеденный перерыв, как вы мне говорили, заходят рабочие цементного завода?

Шин. Кроме них, никто ничего не покупает, даже соседи.

Шен Де. Когда вы уступали мне лавку, вы не сказали об этом ни слова.

Шин. Не хватает только ваших упреков! Мало вам того, что вы лишили моих детей крова! А потом растравляете разговорами о лавчонке и нищенском квартале. Сколько можно!.. (Плачет.)

Шен Де (быстро). Я сейчас принесу вам рис.

Шин. Я хотела бы еще попросить взаймы немного денег.

Шен Де (между тем как она сыплет рис в горшок). Этого я не могу, я же ничего еще не выручила.

Шин. Мне нужны деньги. Чем жить? Вы отняли у меня все и еще хотите доконать. Я подброшу вам своих детей на порог, кровопийца! (Вырывает у Шен Де из рук горшок.)

Шен Де. Не сердитесь, рассыплете рис!

Входят пожилая пара и бедно одетый человек.

Женщина. Милая моя Шен Де, мы слышали, что тебе повезло. Ты стала деловой женщиной! Представь себе, мы без крыши над головой. Нашу табачную лавку пришлось закрыть. Мы и подумали, нельзя ли провести у тебя хотя бы одну ночь. Ты ведь помнишь моего племянника? Вот он, мы никогда не расстаемся.

Племянник (оглядывая помещение). Славная лавчонка!

Шин. Что это за люди?

Шен Де. Когда я приехала из деревни в город, это были мои первые квартирные хозяева. (Публике.) Когда гроши, которые были со мной, кончились, они выгнали меня на улицу. Они, вероятно, боятся, что я откажу им. Бедняги.

Они без приюта,

Без счастья, без доли.

Нужна им поддержка,

Как им откажешь?

(Приветливо, пришедшим.) Пожалуйста, пожалуйста! Я охотно приму вас. Правда, у меня всего-навсего крохотная комнатка позади лавки.

Мужчина. С нас хватит. Не беспокойся. (Между тем как Шен Де приносит чай.) Мы устроимся вот здесь, чтобы не мешать. Ты, должно быть, выбрала табачную торговлю в память о первом пристанище у нас? Мы смогли бы помочь тебе кое-какими советами. Потому-то и явились сюда.

Шин (насмешиво). Надо надеяться, что появятся еще и покупатели?

Женщина. Это она про нас?

Мужчина. Тсс! Вот и покупатель!

Входит оборванный человек.

Оборванный человек. Простите. Я безработный.

Шин смеется.

Шен Де. Чем могу служить?

Безработный. Я слышал, вы завтра открываете лавку, и подумал, что, когда распаковывают товар, бывает, что-нибудь портится. Не найдется ли у вас лишней сигареты?

Женщина. Это уже слишком - выпрашивать табак! Если бы еще хлеб!

Безработный. Хлеб дорог. Две-три затяжки - и я другой человек. Я так устал.

Шен Де (дает ему сигареты). Это очень важно - стать другим человеком. Будьте же моим первым покупателем. Вы принесете мне счастье.

Безработный быстро закуривает и, кашляя, уходит.

Женщина. Правильно ли ты поступила, милая Шен Де?

Шин. Если вы будете так торговать, то в три дня проторгуетесь.

Мужчина. Бьюсь об заклад - у него в кармане были деньги.

Шен Де. Но он сказал, что у него ничего нет.

Племянник. Откуда вы знаете, что он не солгал?

Шен Де (с возмущением). Откуда я знаю, что он солгал?

Женщина (покачивая головой). Она не умеет сказать "нет"! Ты слишком добра, Шен Де. Если хочешь сохранить лавку, научись отказывать, когда к тебе обращаются.

Мужчина. Скажи, что она не твоя. Скажи, что она принадлежит твоему родственнику, который требует у тебя отчета. Разве это трудно сказать?

Шин. Совсем нетрудно, если бы не страсть разыгрывать из себя благодетельницу.

Шен Де (смеется). Ругайтесь, ругайтесь! Вот я возьму да откажу вам в жилье и рис тоже заберу обратно!

Женщина (испуганно). Как, и рис тоже твой?

Шен Де (публике).

Они - плохие.

Они никого не любят.

Они никому не пожелают полной тарелки.

Они знают только себя.

Кто их осудит за это?

Сцена VI

Отдельный кабинет в дешевом ресторане в предместье города.

Официант наливает вино свадебным гостям. Возле Шен Де стоят дедушка, невестка, племянница, Шин и безработный. В углу одиноко ждет бонза. На переднем плане Сун, разговаривающий со своей матерью, госпожой Ян. Он в смокинге.

Сун. Кое-какие неприятности, мама. Она только что со свойственной ей простотой объявила мне, что не может продать лавку. Какие-то люди потребовали обратно две сотни серебряных долларов, которые она взяла взаймы и отдала тебе. А ее двоюродный брат признался мне, что между ними нет письменного договора.

Госпожа Ян. Что ты ей ответил? Ты, конечно, не можешь на ней жениться.

Сун. Говорить с ней о таких вещах бесполезно. Она слишком тупа. Я послал за ее двоюродным братом.

Госпожа Ян. Но он хочет выдать ее за цирюльника.

Сун. С этим сватовством я покончил. Цирюльника отвадили. А двоюродный брат сразу смекнет, что раз я получил двести долларов, то и с лавкой покончено, потому что кредиторы наложат на нее арест. Но он сообразит также, что если я не получу еще трехсот, то мне не летать.

Госпожа Ян. Пойду подстерегу его на улице. А ты ступай к невесте, Сун!

Шен Де (обращается к публике). Я не ошиблась в нем. Он ничем не проявил разочарования. Конечно, отказаться от того, чтобы летать, – для него тяжелый удар. Однако он весел. Я люблю его. (Кивком головы подзывает к себе Суна.) Сун! Ты еще не чокнулся с невестой.

Сун. За что мы выпьем?

Шен Де. За будущее.

Пьют.

Сун. Когда жениху не надо будет брать напрокат смокинг.

Шен Де. Но когда платье невесты иногда будет попадать под дождь.

Сун. За все, что мы себе желаем!

Шен Де. Чтобы оно скорее сбылось!

Госпожа Ян (идя к выходу, Шин). Я в восторге от своего сына. Я всегда внушала ему, что ему ничего не стоит взять любую. Почему? У него – специальность механика и летчика. И что же он говорит мне теперь? Я женюсь по любви, мама, говорит он. Деньги – еще не все. Это брак по любви! (Невестке.) Когда-нибудь это должно случиться. Не правда ли? Но матери нелегко. Нелегко. (Обращаясь к бонзе, громко.) Пожалуйста, не слишком торопитесь. Если вам понадобится для церемонии столько же времени, сколько для того, чтобы выторговать свое вознаграждение, оно соответственно возрастет. (Шен Де.) Мы еще подождем, дорогая моя. Один из самых уважаемых гостей еще не прибыл. (Ко всем.) Извините, пожалуйста. (Уходит.)

Невестка. Пока есть вино, ждут охотно.

Все садятся.

Безработный. Спешить некуда.

Сун (громко и шутливо). Перед бракосочетанием я должен предварительно устроить тебе маленький экзамен. Это совсем не лишнее, когда так скоропалительно заключают браки. (Гостям.) Я понятия не имею, что у меня будет за жена. Это меня беспокоит. Ухитришься ли ты, например, из трех чайных листиков сварить пять чашек чая?

Шен Де. Нет.

Сун. Значит, я буду без чая. А сумеешь ли ты улечься на тюфяке величиной с молитвенник?

Шен Де. Вдвоем?

Сун. Одна.

Шен Де. В таком случае - нет.

Сун. Я в отчаянии, что у меня будет такая жена.

Все смеются. За спиной Шен Де в дверях появляется госпожа Ян. Она пожимает плечами, давая понять Суну, что ожидаемого гостя не видно.

Госпожа Ян (бонзе, который показывает ей свои часы). Что вы так спешите? Речь идет о нескольких минутах. Я вижу, все пьют, курят и никто не торопится. (Присаживается к гостям.)

Шен Де. Но не следует ли поговорить о том, как мы уладим дело?

Госпожа Ян. О, пожалуйста, сегодня ни слова о делах! Это придает торжеству такой обыденный тон, правда?

Раздается звонок. Все смотрят на дверь, но никто не входит.

Шен Де. Кого ждет твоя мать, Сун?

Сун. Пусть это будет для тебя сюрпризом. Между прочим, что поделывает твой двоюродный брат Шой Да? Мы с ним хорошо поладили. Весьма разумный человек! Голова! Почему ты молчишь?

Шен Де. Не знаю. Я не хочу о нем думать.

Сун. Почему?

Шен Де. Потому что ты не должен с ним ладить. Если любишь меня, то не можешь любить его.

Сун. Пусть тогда убирается к трем чертям: демону аварий, демону тумана и демону горючего. Пей, ты, убогая! (Заставляет ее пить.)

Невестка (Шин). Здесь что-то не так.

Шин. А чего же вы ожидали?

Бонза (решительно подходит к госпоже Ян с часами в руке). Я вынужден покинуть вас, госпожа Ян. Сегодня у меня еще одна свадьба и завтра с утра похороны.

Госпожа Ян. Вы думаете, мне приятно, что все откладывается? Мы надеялись, что обойдемся одним кувшином вина. Смотрите – он уже почти пуст. (Громко, Шен Де.) Не понимаю, дорогая Шен Де, почему твой двоюродный брат заставляет себя так долго ждать!

Шен Де. Мой двоюродный брат?

Госпожа Ян. Дорогая моя, да ведь его-то мы и ждем. Я придерживаюсь старых правил и полагаю, что столь близкий родственник должен присутствовать на свадьбе.

Шен Де. О Сун, так это из-за трехсот серебряных долларов!

Сун (не глядя на нее). Ты же слышишь, из-за чего. Она придерживается старых правил. Я вынужден с этим считаться! Подождем еще четверть часика, и если он не придет оттого, что три черта уже схватили его, мы начнем!

Госпожа Ян. Вы все, конечно, уже знаете, что сын получает должность почтового летчика. Мне это очень приятно. В такие времена надо хорошо зарабатывать.

Невестка. Он будет находиться в Пекине, правда?

Госпожа Ян. Да, в Пекине.

Шен Де. Сун, ты должен сказать матери, что с Пекином ничего не выйдет.

Сун. Об этом ей скажет твой двоюродный брат, если только он рассуждает так же, как ты. Между нами: я думаю, что иначе.

Шен Де (испуганно). Сун!

Сун. Как я ненавижу Сычуань! Знаешь, кем они мне все здесь представляются, когда глаза мои полузакрыты? Клячами. Они озабоченно мотают головой: ой, что это там над нами гремит? Как? Мы больше не нужны? Что такое? Наше время кончилось? Пусть они перегрызут друг друга в этом дохлом городе! Только бы вырваться отсюда!

Шен Де. Но я обещала вернуть деньги.

Сун. Да, ты мне об этом говорила. А раз ты способна на подобные глупости, хорошо, что придет твой двоюродный брат. Пей и предоставь нам заниматься делами! Мы все уладим.

Шен Де (в отчаянии). Но двоюродный брат не может прийти!

Сун. Как это понять?

Шен Де. Его здесь нет больше.

Сун. Может, ты расскажешь тогда, как тебе представляется наше будущее?

Шен Де. Я думала, у тебя еще целых двести серебряных долларов. Мы бы их завтра вернули, сохранили табак, который стоит много дороже, и стали бы продавать его у ворот цементного завода. Мы же не в состоянии уплатить арендную плату за полгода.

Сун. Забудь об этом! Забудь скорее, сестра! Чтоб я стал на улице продавать табак рабочим цементного завода, я, Ян Сун, летчик! Лучше я спущу эти двести долларов за одну ночь, лучше выброшу в воду! Твой двоюродный брат – он знает меня. Я договорился с ним, и он принесет к свадьбе еще триста.

Шен Де. Мой двоюродный брат не может быть здесь.

Сун. Я думал, что он не может не быть.

Шен Де. Там, где я, он быть не может.

Сун. Как таинственно!

Шен Де. Так знай же, Сун: он не друг тебе. Это я люблю тебя. Мой двоюродный брат Шой Да никого не любит. Он мой друг, но не друг моих друзей. Он согласился, чтобы ты получил деньги стариков, надеясь на место летчика для тебя. Но он не принесет к свадьбе триста серебряных долларов.

Сун. Это почему?

Шен Де (глядя ему прямо в глаза). Он сказал – ты купил только один билет до Пекина.

Сун. Так было вчера, но вот смотри, что я покажу ему сегодня! (Наполовину вытаскивает из нагрудного кармана две бумажки.) Старухе незачем их видеть. Два билета в Пекин, для меня и для тебя. Ты все еще настаиваешь на том, что двоюродный брат против нашего брака?

Шен Де. Нет. Должность отличная. А лавки у меня больше нет.

Сун. Из-за тебя я распродал мебель.

Шен Де. Не говори больше! Не показывай билеты! Мне очень страшно, я чувствую, что готова все бросить и уехать с тобой. Ах, Сун, я не могу дать тебе триста серебряных долларов, подумай о стариках!

Сун. Подумай обо мне! (Пауза.) А всего лучше пей! Или ты принадлежишь к числу благоразумных? Не нужна мне благоразумная жена. Когда я пью, я снова летаю. И ты выпей и, может быть, еще поймешь меня.

Шен Де. Не думай, что я не понимаю тебя, не понимаю, что ты хочешь летать, а я не могу тебе помочь.

Сун. "Вот самолет, мой любимый, но у него одно лишь крыло!"

Шен Де. Честным путем нам не получить это место в Пекине. Поэтому я должна взять обратно двести серебряных долларов. Дай мне их сейчас, Сун!

Сун. "Дай мне их сейчас, Сун!" О чем ты, собственно, говоришь? Жена ты мне или не жена? Ты что, не понимаешь, что предаешь меня? К счастью моему и твоему также, это больше не зависит от тебя, потому что все уже решено.

Госпожа Ян (ледяным тоном). Сун, ты уверен, что двоюродный брат невесты придет? Сдается мне, что он отсутствует, потому что он против этого брака.

Сун. Что ты говоришь, мама! Нас с ним водой не разольешь. Я широко распахну двери, пусть он сразу найдет нас, когда прибежит на свадьбу своего друга Суна. (Идет к двери, толкает ее ногой. Потом возвращается, слегка пошатываясь, он слишком много выпил, и снова садится возле Шен Де.) Мы будем ждать. Твой двоюродный брат разумнее, чем ты. Любовь, мудро сказал он, неотделима от жизни. А самое важное, он знает, чем это кончится для тебя: ни лавки, ни мужа.

Все ждут.

Госпожа Ян. Идет!

Слышны шаги, и все смотрят на дверь, но шаги снова удаляются,

Шин. Пахнет скандалом. Чувствуете? Невеста ждет свадьбы, а жених – господина двоюродного брата.

Сун. Господин двоюродный брат не торопится.

Шен Де (тихо). Ах, Сун!

Сун. Торчать здесь с билетами в кармане, рядом с дурой, которая не умеет считать! Предвижу день, когда ты приведешь в дом полицию, чтобы она потребовала с меня двести серебряных долларов.

Шен Де (публике). Он плохой человек и хочет, чтобы я тоже была плохой. Я, которая его любит, – здесь, а ему нужен двоюродный брат. Но вокруг меня сидят горемыки – старуха с больным мужем, бедняки, которые завтра будут ждать у дверей чашку риса, и чужой человек из Пекина, который дрожит за свою должность. И все они охраняют меня, потому что уповают на меня.

Сун (пристально смотрит на стеклянный кувшин, в котором нет больше вина). Кувшин с вином – это наши часы. Мы – бедные люди, и если гости выпили вино, значит, часы остановились навсегда.

Госпожа Ян делает ему знак, чтобы он молчал, потому что снова слышны шаги.

Официант (входит). Прикажете еще кувшин вина, госпожа Ян?

Госпожа Ян. Нет, я думаю, хватит. Вино только распаривает, правда?

Шин. Да оно небось и дорого.

Госпожа Ян. Когда я пью вино, меня всегда бросает в пот.

Официант. Разрешите тогда получить по счету?

Госпожа Ян (не слушая его). Прошу вас, господа, еще немножко терпения. Родственник, наверно, уже в пути. (Официанту.) Не мешай!

Официант. Я не имею права отпустить вас, пока не получу по счету.

Госпожа Ян. Но меня же здесь знают!

Официант. Вот именно.

Госпожа Ян. Неслыханно! Нынешняя прислуга! Что ты скажешь, Сун?

Бонза. Мое почтение! (Уходит с важным видом.)

Госпожа Ян (в отчаянии). Сидите спокойно! Священник сейчас вернется.

Сун. Оставь, мама. Господа, после того как священник ушел, – мы не смеем вас дольше задерживать.

Невестка. Пойдем, дедушка!

Дедушка (осушает стакан, серьезно). Здоровье невесты!

Племянница (Шен Де). Не обижайтесь на него. Он сказал от души. Он вас любит.

Шин. Вот так срам!

Все гости уходят.

Шен Де. Мне тоже уйти, Сун?

Сун. Нет, ты подождешь. (Дергает ее за подвенечный убор так, что сдвигает его набок.) Разве это не твоя свадьба? Я подожду, и старуха тоже ждет. Она все еще видит сокола в облаках. Правда, я почти уверен теперь, что это произойдет в день святого Никогда: она подойдет к двери, и его самолет прогремит над ее домом. (Обращаясь к пустым стульям, точно гости все еще здесь.) Дамы и господа, почему вы не продолжаете вашей приятной беседы? Может быть, вам здесь не нравится? Свадьбу немного отложили в ожидании важного гостя и еще потому, что невеста не догадывается, что такое любовь. Чтобы развлечь вас, я, жених, спою вам песню. (Поет Песню о Дне Святого Никогда: «Каждый, кто качался в бедной колыбели…».)

Познакомьтесь с другими художественными системами в театре ХХ века (Мейерхольд, Таиров, Вахтангов), подумайте, какие явления отечественного искусства второй половины ХХ века и начала ХХI могут быть связаны с влиянием Брехта.

Найдите материалы о классических и современных постановках пьес Брехта в СССР, в России и за рубежом. Обратите внимание на постановки Юрия Любимова («Добрый человек из Сезуана») и Роберта Стуруа («Кавказский меловой круг»).

Пьеса была закончена Брехтом в 1941 году в Финляндии. Уточните свои представления о политической ситуации 30-х годов в Германии и в Европе в целом, о смысле противостояния левых и правых сил, о программе и политике национал-социализма и коммунизма. В послевоенных изданиях после характеристики места действия («полуевропеизированная столица Сычуани») следовало примечание: «Провинция Сычуань, в которой были обобщены все места на земном шаре, где человек эксплуатирует человека, ныне к таким местам не принадлежит». Прокомментируйте эту фразу.

Подумайте о назначении китайских аксессуаров в пьесе, учтите большой интерес Брехта к наследию китайской культуры и философской мысли.

Сюжет о простаке, получающем волшебные подарки, широко распространен в мировом фольклоре. Вспомните другие произведения, написанные на этот сюжет. Прокомментируйте фрагмент из «Пролога»:

Первый бог. Милая Шен Де, спасибо за гостеприимство. Мы не забудем, что именно ты приютила нас. Верни водоносу его посуду и передай нашу благодарность за то, что он показал нам доброго человека.

Шен Де. Я не добрая. Сказать по правде, когда Ван обратился ко мне с просьбой дать вам пристанище, я заколебалась.

Первый бог. Колебание не беда, если его побороть. Знай, что ты подарила нам нечто большее, чем ночлег. У многих и даже у нас, богов, возникло сомнение - существуют ли еще на свете добрые люди. Для того чтоб это выяснить, мы и предприняли наше путешествие. Мы продолжаем его с радостью, потому что одного уже нашли. До свидания!

Шен Де. Остановитесь, мудрейшие, я совсем не уверена, что я добрая. Правда, я хотела бы быть такой, но как же тогда с платой за комнату? Признаюсь вам: чтобы жить, я продаю себя. Но даже этим путем я не могу просуществовать, слишком многим приходится делать то же самое. И вот я готова на все, но кто же не готов на все? Конечно, я охотно соблюдала бы заповеди - почитание старших и воздержание от лжи. Не пожелать дома ближнего своего - было бы для меня радостью, быть верной одному мужчине - приятно. Я не хотела бы также никого использовать и обижать беззащитного. Но как сделать это? Даже нарушая заповеди, еле удается прожить.

Первый бог. Все это, Шен Де, не что иное, как сомнения доброго человека.

Третий бог. Прощай, Шен Де! Передай сердечный привет водоносу. Он был нам добрым другом.

Второй бог. Боюсь, что ему пришлось туго.

Третий бог. Будь счастлива!

Первый бог. Главное, оставайся доброй, Шен Де! Прощай!

Поворачиваются, чтобы уйти, кивают ей на прощание.

Шен Де (испуганная). Но я не уверена в себе, мудрейшие! Как мне быть доброй, когда все так дорого?

Второй бог. Здесь мы, к сожалению, бессильны. В экономические вопросы мы не можем вмешиваться.

Третий бог. Стойте! Погодите минуту! Если бы у нее были кое-какие средства, ей, пожалуй, легче было бы оставаться доброй.

Второй бог. Мы не вправе ей ничего дать. Мы не сумеем там наверху объяснить это.

Первый бог. А почему бы нет?

Шепчутся, оживленно дискутируя.

(Шен Де, смущенно.) Мы слыхали - тебе нечем заплатить за комнату. Мы люди не бедные и в состоянии отблагодарить за ночлег. Вот! (Дает ей деньги.)

Только никому не говори, что мы тебе дали денег. А то, пожалуй, еще не так истолкуют.

Второй бог. Еще бы!

Третий бог. Нет, это дозволено. Мы ничего не нарушили, если рассчитались за ночлег. В постановлении об этом ничего не сказано. Итак, до свидания!

Боги быстро уходят.

Политика, этика и философия в «Добром человеке из Сычуани» Брехта. Вариант 9 Виктория Конюхова

Сформулируйте выводы о соотношении политических, этических и философских аспектов в драме «Добрый человек из Сычуани», комментируя следующий фрагмент (интермедия между VIи VII сценами):

Ночлег Вана.

Продавцу воды снова являются во сне боги. Он заснул над большой книгой.

Музыка.

Ван. Хорошо, что вы пришли, мудрейшие! Ответьте на вопрос, который мучает меня. В разрушенной хижине священника, который покинул ее и пошел работать на цементный завод, я нашел книгу и обнаружил в ней одно странное место. Я хочу прочесть вам. Вот оно. (Перелистывает левой рукой воображаемую книгу, держа ее в правой руке и подняв ее над настоящей книгой, которая лежит у него на коленях, начинает читать.) "В Сунге есть местность, называемая "Терновая роща". Там растут кактусы, кипарисы и тутовые деревья. Деревья, имеющие одну или две пяди в обхвате, срубают люди, которым нужны прутья для собачьих будок. Деревья трех-четырех футов в обхвате срубают знатные и богатые семьи, которым нужны доски для своих гробов. Деревья семи-восьми футов в обхвате срубят те, кто ищет бревна для своих роскошных вилл. Таким образом, все эти деревья не доживают свой век, а погибают на половине жизненного пути от пилы и топора. Кто больше приносит пользы, тот больше и страдает".

Третий бог. Выходит, кто всех бесполезнее, тот всех ценнее.

Ван. Нет, тот всех счастливее. Самый негодный - самый счастливый.

Первый бог. Чего только не пишут!

Второй бог. Почему тебя так волнует эта притча, водонос?

Ван. Из-за Шен Де, мудрейший! Она не нашла счастья в любви, потому что следовала заветам любви к ближнему. Быть может, она слишком добра для этого мира!

Первый бог. Глупости! Слабый, ничтожный ты человек! Вши и неверие, вижу я, наполовину сожрали тебя.

Ван. Конечно, конечно, мудрейший! Прости! Я думал только, может быть, вы вмешаетесь.

Первый бог. Совершенно исключено. Наш друг (показывает на третьего бога, у которого большой синяк под глазом) только вчера вмешался в спор, и вот последствия.

Ван. Но снова пришлось вызывать двоюродного брата. Он необычайно ловкий человек, я испытал это на собственной шкуре, однако даже он не в силах помочь. Лавка, очевидно, обречена.

Третий бог (встревоженно). Может быть, все же надо ей помочь?

Первый бог. Я того мнения, что она сама должна себе помочь.

Второй бог (строго). Чем хуже хорошему человеку, тем полнее он раскрывает себя. Страдание очищает!

Первый бог. Мы возлагаем на нее все свои надежды.

Третий бог. С нашими поисками дело обстоит неважно. Мы встречаем иногда добрые намерения, радующие побуждения, много высоких принципов, но все это слишком мало для того, чтобы считаться добрым человеком. Если попадаются более или менее добрые люди, то живут они недостойно людей. (Доверительно.) С ночлегом – совсем плохо. По соломинкам, приставшим к нашей одежде, ты можешь вообразить, как мы проводим ночи.

Ван. Не могли бы вы по крайней мере...

Боги. Ничего. Мы только наблюдатели. И твердо верим, что наш добрый человек сумеет найти свое место на этой мрачной земле. Чем тяжелее бремя, тем крепче будут силы. Потерпи еще немного, водонос, и ты увидишь, что все идет к благополучному...

Фигуры богов бледнели, голоса звучали все тише. Теперь они исчезли, и голосов больше не слышно.

Литература:

Брехт Б. О «Кавказском меловом круге» // Брехт Б. Театр. В 5 т. М., 1965. Т. 5, ч. 1.

Брехт Б. О неаристотелевской драме // Там же. Ч. 2.

Зарубежная литература XX века: Учеб. пособие / Под ред. В. М. Толмачева. М., 2003.

Зарубежная литература ХХ века: Учеб. / Под ред. Л. Г. Андреева. М., 1996, 2001.

Затонский Д. В. Зеркала искусства. М., 1975.

Зингерман Б. И. Очерки истории драмы ХХ в. М., 1979.

История зарубежной литературы ХХ века / Под ред. Л. Г. Михайловой, Я. Н. Засурского. М., 2003.

История немецкой литературы: В 5 т. М., 1968. Т. 5. 1918–1945.

Клюев В. Г. Театрально-эстетические взгляды Брехта. М., 1966.

Копелев Л. Брехт. М., 1966.

Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. М., 1997.

Сартр Ж. П. Брехт и классики // Сартр Ж. П. Ситуации. М., 1998.

Сурина Т. М. Станиславский и Брехт. М., 1975.

Сурова О.Ю. Человек в модернистской культуре // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000 – 2000: Учеб. пособие / Под ред. Л.Г. Андреева. М., 2001.

Туровская М. И. На границе искусств: Брехт и кино. М., 1984.

Фрадкин И. М. Бертольд Брехт. Путь и метод. М., 1985.

Эткинд Е. Г. Бертольд Брехт. Л., 1971.

Тема 8. Сартр. «Мухи»

Повторите содержание мифологического цикла об Атридах. Знакомы ли вам другие его литературные обработки («Орестея» Эсхила, «Траур идет Электре» Юджина О’Нила и др.).

Судьба и выбор в драме Сартра «Мухи». Вариант 11 Екатерина Чупрунова

Повторите основные положения философии экзистенциализма и идеи Сартра (можно ограничиться популярными изложениями). Как решает Сартр вопросы о бытии, о свободе, о вине и ответственности? Прокомментируйте фрагмент пьесы (акт второй, картина первая, сцена четвертая), в котором речь идет, в частности, о вопросах выбора и судьбы.

Акт II. ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Электра на ступенях храма, Орест.

Орест. Электра!

Электра (поднимает голову и смотрит на него). А, это ты, Филеб?

Орест. Тебе нельзя оставаться в городе, Электра. Тебе грозит опасность.

Электра. Опасность? Да, в самом деле. Видел, как я срезалась? Тут немного виноват и ты, но я на тебя не сержусь.

Орест. А что я сделал?

Электра. Обманул меня. (Спускается к нему.) Дай-ка я посмотрю тебе в лицо. Так и есть, я клюнула на твой взгляд.

Орест. Время не ждет, Электра. Слушай, убежим вместе. Мне тут должны достать лошадей, я посажу тебя за спину.

Электра. Нет.

Орест. Ты не хочешь убежать со мной?

Электра. Я не хочу убегать.

Орест. Я отвезу тебя в Коринф.

Электра (смеясь). А, Коринф! Вот видишь, это не нарочно – но ты опять обманываешь меня. Что мне делать в Коринфе? Я должна образумиться. Еще вчера я была так непритязательна в своих желаниях: я подавала на стол, опустив глаза, я смотрела сквозь ресницы на царскую чету: на старую красавицу с мертвым лицом и на него, жирного, бледного, с безвольным ртом и черной бородой, которая, точно полчище пауков, бежит от уха до уха, и я мечтала о струйке пара, похожей на дыхание в морозное утро, о тонкой струйке пара, поднимающейся от их вспоротых животов. Вот и все, чего я хотела, клянусь тебе, Филеб. А ты чего хочешь? Не знаю, но верить тебе нельзя: в твоем взгляде слишком большие притязания. Знаешь, как я думала до знакомства с тобой? Я думала, что мудрость жизни в том, чтоб отплатить злом за зло, которое тебе причинили. Больше я ничего не хотела.

Орест. Электра, если ты последуешь за мной, ты узнаешь, что мудрость не сводится к этому.

Электра. Не хочу больше тебя слушать. Ты причинил мне много горя. Ты явился со своими голодными глазами на нежном девичьем лице, и я позабыла о ненависти, пальцы мои разжались, я выронила мое единственное сокровище. Мне захотелось верить в то, что здешних жителей можно вылечить словами Ты видел результат: они лелеют свое горе, они нуждаются в привычной язве и заботливо поддерживают ее, расчесывая грязными ногтями. Их можно вылечить только насильно: зло одолеешь лишь злом. Прощай, Филеб, уходи, оставь меня моим дурным снам.

Орест. Тебя убьют.

Электра. Здесь есть святилище – храм Аполлона. Там укрываются иногда преступники, никто не имеет права коснуться волоска на их голове. Я спрячусь туда.

Орест. Почему ты отвергаешь мою помощь?

Электра. Мне должен помочь не ты. Меня освободит другой. (Пауза.) Мой брат не умер, я знаю. Я его жду.

Орест. А если он не придет?

Электра. Придет, не может не прийти. Он нашего рода, пойми: преступление и зло у него в крови, как у меня. Это воин с глазами, налитыми кровью, как у нашего отца, всегда готовый на взрыв ярости, он мучается, он запутался в собственной судьбе, как лошадь, раненная в живот, запутывается в кишках: и теперь он двинуться не может, не раздирая себе внутренности. Он придет, этот город притягивает его, я уверена, потому что именно здесь ему дано причинить себе самое страшное зло! Он придет набычившийся, страдающий, роя землю от нетерпения. Я боюсь его, каждую ночь вижу во сне и просыпаюсь с криком. Но я жду и люблю его. Я должна остаться здесь, чтоб направить его ярость – я-то ведь не теряю головы, – чтоб указать ему пальцем на виновных и сказать: «Рази, Орест, рази: вот они!»

Орест. А если он не таков, как ты воображаешь?

Электра. Каким же может быть, по-твоему, сын Агамемнона и Клитемнестры?

Орест. А если он, выросший в счастливом городе, устал от всей этой крови?

Электра. Тогда я плюну ему в лицо и скажу: «Убирайся, пес, ступай к бабам, ты сам баба. Но ты плохо рассчитал: ты внук Атрея, и тебе не уйти от судьбы Атридов. Ты предпочел позор преступлению, дело твое. Но судьба найдет тебя и в постели: ты сначала испытаешь позор, а потом свершишь преступление, хочешь или не хочешь!»

Орест. Электра, я – Орест!

Электра (кричит). Ты лжешь!

Орест. Клянусь тебе божественной душой моего отца Агамемнона: я – Орест.

Молчание.

Ну? Чего ты ждешь, чтоб плюнуть мне в лицо?

Электра. Как я могу? (Смотрит на него.) Этот прекрасный лоб – лоб моего брата. Эти сверкающие глаза – глаза моего брата. Орест... Ах! Лучше бы ты оставался Филебом, а моего брата не было б в живых. (Робко.) Ты прежде жил в Коринфе?

Орест. Нет, меня воспитали афинские буржуа.

Электра. Как молодо ты выглядишь. Ты когда-нибудь сражался? Этот меч у твоего пояса – он тебе служил когда-нибудь?

Орест. Никогда.

Электра. Мне было не так одиноко, пока ты не назвал себя: я ждала того, другого. Я думала всегда о его силе, а не о своей слабости. А теперь ты здесь, Орест – это ты. Гляжу я на тебя и вижу, что мы – сироты. (Пауза.) Но я люблю тебя, знаешь, крепче, чем любила бы его.

Орест. Пойдем, если ты меня любишь; бежим вместе.

Электра. Бежать? С тобой? Нет. Судьба Атридов решается здесь, а я из рода Атридов. Я тебя ни о чем не прошу. Я больше ни о чем не могу просить Филеба. Но я остаюсь здесь.

В глубине сцены появляется Юпитер, прячется, подслушивая.

Орест. Электра, я – Орест... твой брат. Я тоже Атрид, твое место – рядом со мной.

Электра. Нет. Ты мне не брат, я тебя не знаю. Орест умер, тем лучше для него. Отныне я буду почитать его божественную душу, как чту души отца и сестры. А ты, ты – претендующий на родство – кто ты, чтоб называться Атридом? Прошла ли жизнь твоя под сенью убийства? Ты был, вероятно, спокойным мальчиком, тихим, рассудительным – ты был гордостью приемного отца, – чисто умытым мальчиком, доверчиво глядевшим на мир блестящими глазами. Ты доверял людям, потому что они тебе широко улыбались, столам, кроватям, ступенькам лестниц – потому что это верные слуги человека; ты доверял жизни, потому что был богат, потому что у тебя было много игрушек; тебе случалось думать, что мир не так уж плохо устроен, что погрузиться в него так же приятно, как в теплую ванну, сплошное удовольствие. А я в шесть лет была служанкой, я ничему не доверяла. (Пауза.) Уходи, прекрасная душа. Мне прекрасная душа ни к чему: мне нужен был сообщник.

Орест. Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю одну? Как сможешь ты тут жить, утратив последнюю надежду?

Электра. Это мое дело. Прощай, Филеб.

Орест. Ты меня гонишь? (Делает несколько шагов, останавливается.) Разве я виноват, что не похож на разъяренного солдафона, которого ты ждала? Его ты взяла бы за руку, ты сказала бы ему: «Рази!» Меня ты ни о чем не просишь. Господи, да кто же я такой, если собственная сестра отталкивает меня, даже не испытав?

Электра. Ах, Филеб! Я никогда не смогла бы возложить подобное бремя на твое сердце, не ведающее ненависти.

Орест (подавленно). Ты хорошо сказала: «не ведающее ненависти». Ни любви. Тебя я мог бы полюбить. Мог бы... Но как? Чтоб любить, чтоб ненавидеть, надо отдаться чувству. Как прекрасен полнокровный человек, человек, который крепко стоит на ногах среди своих владений и отдается в один прекрасный день любви или ненависти – он отдает вместе с собой свои земли, дом, воспоминания. А кто я? Что могу дать я? Я едва существую: из всех призраков, блуждающих сегодня по городу, я – самый призрачный. Я испытал призрачные увлечения, преходящие и бесплотные, как пары. Но я не знаю, что такое тяжелая страсть живого человека. (Пауза.) Позор! Я вернулся в родной город, и сестра отказывается признать меня. Куда же мне теперь? Какого города мне стать наваждением?

Электра. Разве нет города, где тебя ждет девушка с прекрасным лицом?

Орест. Никто меня не ждет. Я скитаюсь из города в город, чуждый всем и самому себе, я ухожу, и город смыкается за мной, как тихие воды. Вот я покину Аргос, какой след от меня останется? Разве что горечь разочарования в твоем сердце?

Электра. Ты рассказывал о счастливых городах...

Орест. Что мне до счастья. Я хочу, чтоб у меня были мои воспоминания, моя почва, мое место среди жителей Аргоса.

Молчание.

Электра, я не уйду отсюда.

Электра. Филеб, уходи, умоляю тебя. Мне тебя жаль, уходи, если я дорога тебе. Ты здесь не найдешь ничего, кроме горя, а мне твоя невинность будет только помехой.

Орест. Не уйду.

Электра. Так я и позволю тебе остаться здесь, чтоб ты мне докучал своей чистотой, чтоб я робела твоего суда? Зачем ты упрямишься? Ты здесь никому не нужен.

Орест. Это моя последняя надежда. Ты не можешь отнять ее у меня, Электра. Пойми: я хочу быть человеком откуда-нибудь, человеком среди людей. Подумай: раб, когда он проходит, усталый, не в духе, сгибаясь под тяжестью ноши, понурив голову и глядя себе под ноги – только под ноги, чтоб не упасть,– даже этот раб – в своем городе, как лист в ли

Наши рекомендации