Глава II. Особенности художественного мира

Введение

Выбор данной темы обусловлен одной из главных тенденций в современной науке и в частности лингвистики – антропоцентрической направленностью исследований. При таком подходе одним из объектов изучения в лингвокультурологии является языковая личность (личность, выраженная в языке и через язык). Она соотносится с определенным культурным стратом. В данной работе выбранная языковая личность, – О. Митяев, – является представителем городской массовой культуры.

Актуальность работы определяется следующими фактами: во-первых, малочисленностью примеров изучения текста как предмета лингвокультурологии; во-вторых, неисследованностью творчества О. Митяева, в частности с лингвистической точки зрения; в-третьих, недостаточностью изучения городской культуры и ее отражения в языке; в-четвертых, отсутствием единых методов исследования в лингвокультурологии.

Актуальность темы определила цель работы, которая заключается в следующем: рассмотреть характер реализации фактов русской культуры в авторской песне и выявить черты ее языкового воплощения.

Для достижения цели работы поставлены следующие задачи: во-первых, проследить этапы развития русской авторской песни, особенности ее культурной роли, отраженные в ее языке; во-вторых, доказать, что авторская песня принадлежит к особому типу культуры – городской массовой культуре; в-третьих, выявить основные культурные доминанты в творчестве О. Митяева как носителя и выразителя городской массовой культуры; в-четвертых, выяснить, как эти доминанты отражаются в языке его произведений; в-пятых, выработать приемы лингвокультурологического анализа текстов авторской песни.

Новизна исследования состоит в том, что работа представляет собой попытку лингвокультурологического исследования особенностей авторской песни и является одним из первых исследований творчества О. Митяева как носителя городской культуры.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней затрагивается ряд общетеоретических проблем лингвокультурологии (разработка терминологического аппарата, методов исследования) и углубляется представление о художественном тексте как предмете данной науки. Также выявляются универсалии русской культуры и способы их языкового воплощения .

Результаты исследования могут найти применение в курсах лингвокультурологии, русской литературы XX века, социологии искусства, мировой художественной культуры, культурологии; по соответствующим предметам в школе; в дальнейшем изучении музыкально-поэтических течений.

Материалом для данного исследования послужили тексты песен О. Митяева объемом около 70 стихотворений (или около 100 контекстов), позволяющих проследить тенденции творчества. При этом учитываются произведения разных периодов (с начала 1980-ых до наших дней).

В работе используются методы наблюдения, интерпретации, описания, обобщения, типологизации, сопоставления, статистический. Основным методом исследования является метод концептуального анализа.

Поставленные цель и задачи исследования определяют структуру работы. Она состоит из Введения, где освещается обоснование выбора темы, ее актуальности, определяются цель и задачи работы, ее практическая и теоретическая значимость, дается характеристика языкового материала, описывается структура работы. Основная часть включает два раздела: реферативный и исследовательский. В реферативной части рассматривается статус лингвокультурологии, периоды развития науки, ее направления, круг решаемых вопросов, терминологический аппарат дипломного сочинения, а также культурный феномен авторской песни (его истоки, этапы формирования, основные течения, языковые особенности). Исследовательская часть посвящена анализу основных культурных доминант (художественных концептов) в творчестве О. Митяева и их языковому воплощению. Работа также содержит Заключение, которое включает основные положения и выводы работы; Список использованной литературы; Приложение (биографическая справка О. Митяева).

Глава II. Особенности художественного мира

Специфика организации поэтического пространства

Художественный концепт ДОМ

В городе О. Митяева существует два важных центра – дом и вокзал. Понятие «Дом» можно считать важным для русской культуры. Н. Л. Чулкина называет его «важнейшим базовым концептом повседневности» и в подтверждение своей мысли приводит факт, выявленный Ю. Н. Карауловым, «что это слово-концепт входит в ядро языкового сознания русских и занимает в нем вторую позицию» [Чулкина 2004, с. 132–133]. В народной культуре он является средоточием «основных жизненных ценностей, счастья, достатка, единства семьи и рода. Важнейшая символическая функция дома – защитная» [Топорков 1995, с. 168]. Понятие также широко разработано в современном русском языке, о чем свидетельствуют данные словарей. Так, в ЧСРЯ слово дом употребляется 799 раз, домой – 115, это достаточно высокий показатель (для сравнения – слово дорога встречается 516 раз, путь – 619, вокзал – 54) [1977, с. 171]. В ССТ в гнезде № 378 «Дом» представлено 121 слово, из них 79 существительных, 25 прилагательных, 13 глаголов, 4 наречия. В песнях О. Митяева находим лишь небольшую часть этого гнезда: два существительных (дом, домик), одно прилагательное (бездомный), одно наречие (домой). Но, несмотря на отсутствие разнообразия в использовании словообразовательных средств, нельзя говорить о бедности поэтического мира О. Митяева, так как понятие «Дом» может быть представлено описательно.

Как показывает толковый словарь, слово дом многозначно. В нем выделяется шесть значений: «1. Здание, строение, предназначенное для жилья, для размещения различных учреждений и предприятий. <…> 2. Жилое помещение, квартира, жилье. <…> 3. Семья, люди, живущие вместе, одним хозяйством. <…> 4. Династия, царствующий род. <…> 5. чего или какой. Культурно-просветительское, научное, бытовое и т.п. госучреждение, а также, здание, в котором оно находится. <…> 6. Устар. Заведение, предприятие. <…>» [МАС I, с. 425].

В песнях О. Митяева лексема дом реализуется не полностью и употребляется в первом, втором, третьем и пятом значениях.

Исследование сочетаемости слова помогает осмыслению своеобразия митяевского дома. В СССРЯ дано 34 определения к слову дом в первом значении, 5 из них встречаем у О. Митяева: большой («Не надо сердиться», 1992, с. 152), красивый («Лето – это маленькая жизнь», 1995, с. 200–202), старый («Кино», 1982, с. 28; «Весенний призыв», 1984, с. 53), деревянный, многоэтажный («Волшебный дом», 1981, с. 18). [1983, c. 141–142]. Но в текстах О. Митяева находим определения, не зафиксированные в словаре: дом бумажный (нарисованный), волшебный – родильный дом (он же особо важный, самый первый, самый главный); стеклянный (о небоскребах), пустой (о дворцах), уютный (об отелях) (все в той же песне «Волшебный дом»). В «Кино» (1982, с. 28), где звучит протест против войны, герой клянется, что «сделает все непременно», чтобы на земле сохранялся мир и ничто потом не звалось бы довоенным, в том числе и дом. Также находим определения ухоженный («Не надо сердиться», 1992, с. 152), хрущевский («Когда проходят дни запоя», 1996, с. 220). Если посмотреть на характер определений, то можно увидеть, что лирический герой О. Митяева воспринимает дом внешним зрением (большой, стеклянный и др.) и душой, сердцем (волшебный, уютный и др.).

Во втором значении при слове дом в словаре зафиксировано 6 определений, из них у О.Митяева встречаем только одно – чужой («Тоска», 1996, с. 216). Но зато находим и имена прилагательные, не зафиксированные в словаре, – пустой, незнакомый (в той же песне) для характеристики помещения, которое не принадлежит лирическому герою и в котором царит горе, вызывающее сочувствие и мысль, о том, что, слава богу, это случилось не с тобой.

В ТСРЯ при слове дом (в 1-ом значении) зафиксированы определения, характеризующие материал, из которого он изготовлен (деревянный, каменный), место расположения (сельский, городской), количество этажей (одноэтажный, многоэтажный, в три этажа), комфортабельность (благоустроенный, со всеми удобствами), принадлежность (государственный, кооперативный, собственный). Н. Л. Чулкина выделяет параметры, которые особенно важны для русских людей: размер квартиры (большая, маленькая, огромная), местонахождение дома и квартиры (в центре города), тип дома (в новом доме, хрущобы, кирпичный, каменный; многоэтажный), тип квартиры (отдельная, коммунальная) [Чулкина 2004, с. 136]. В творчестве О. Митяева эти признаки если и упоминаются, то значимыми не являются. Помещения, используемые в качестве жилища, представлены в словаре следующими словами тематического ряда: землянка, шалаш, хижина, лачуга, шатер, времянка, барак, изба, хата, особняк, коттедж, дача, дом, здание [ТСРЯ 2000, с. 182]. В текстах О. Митяева изображены только два последних, но зато находим иные слова того же тематического ряда, не зафиксированные в словаре: избушка, небоскреб, дворец, отель.

Слова в тематической группе «Дом, квартира» делятся на две группы: «Внешний вид дома» и «Внутренность жилого дома», которая в свою очередь включает 6 подгрупп. Нас будут интересовать две из них – «Лестничная клетка» и «Квартира, комната». В первой группе («Внешний вид дома») содержится 34 единицы, из них лишь 7 находим в текстах О.Митяева: крыша, этаж, стена, окно, карниз, подъезд, водосточная труба. В славянской мифологии «части дома, которые претендуют на роль его сакрального центра, в топографическом отношении занимают, как правило, периферийное положение. Наиболее почитаемым местом является красный угол, однако не менее значима и расположенная по диагонали от него печь. В некоторых обрядах дом символизируют стол, порог, матица или место под серединой матицы. Окно и печная труба противопоставлены двери как выходы из жилища, через которые осуществляются контакты со сверхъестественным миром» [Топорков 1995, с. 168]. У О. Митяева в доме изображаются многие из этих частей, но красный угол уже не является центром жилища в современной городской культуре. Если описывается крыша, то чаще всего зимняя. В ТСРЯ приведены определения, характеризующие материал, из которого сделана кровля (железная, кирпичная, из шифера), в творчестве О. Митяева этот признак неактуален. На крышу падают снега в «Песне для старшей дочери» (1983, с. 42–43). Непременным атрибутом является дымок «над крышею» («Рассветная прелюдия», 1981, с. 24), «сиреневый струится дым / С плывущих мимо крыш» («Давай с тобой поговорим», 1987, с. 108). Интересно, что дым струится не из трубы, а именно с крыши, то есть человек смотрит издалека или дом слишком высок. Дым является признаком того, что в помещении живут люди, они не спят и, возможно, кого-то ждут. «На крыше в рубашке, прилипшей к спине», плачет герой, который переживает кризис («В темной комнате», 1986,с. 82). В отличие от песенного персонажа некоторые люди счастливы, по комнате пробегает свет фар их «легкового рая» – «свет пробежал по стене». О. Митяев часто имеет в виду высотные дома, которые окружают людей в крупных городах. Например, в песне «Лето – это маленькая жизнь» (1995, с. 196–198) героиня живет в доме «на последнем этаже». В детстве же скрип ржавой пружины возвещал о приходе мамы, а звук этот могут слышать только жители первого этажа.

Самой важной частью дома является окно. По мифологическим представлениям, оно наделено «многообразными символическими функциями» и выступает «в обрядах в качестве нерегламентированного входа или выхода, противопоставленного двери» [Топорков, 1995, с. 286]. У О. Митяева окно часто мыслится квадратным («разбивается луч о квадраты стекла» – «Кино», 1982, с. 28; «смотрит в окошко квадрат голубой» – «Старые улицы», 1987, с. 97).

Окно – это хрупкая преграда между миром личности и внешним миром. В народных представлениях «дом противопоставлен окружающему миру как пространство закрытое – открытому, безопасное – опасному, внутреннее – внешнему» [Топорков 1995, с. 168]. Последнее стремится вмешаться в мир дома или хотя бы заглянуть в него («будут в окна заглядывать смех и беда» - «Песня для старшей дочери», 1983, с. 42–44). Когда разбивается стекло, становится холодно, неуютно. Окно – средство узнать, что творится в ином мире. Оно выступает как зеркало, в котором отражается окружающая дом действительность («Просинь отражалась в зеркале оконном» – «Самая любимая песня», 1987, с. 100; «в окна струится безликая синь» - «Домик на юге Германии», 1992, с. 158–160). Основным цветом внешнего мира оказывается синий, полусумрачный-полурассветный. Окна – глаза дома, которые смотрят вслед уходящему герою («Весенний призыв», 1984, с. 53).

Человек в песнях О.Митяева часто смотрит в окно. Одна из причин – он кого-то ждет. Например, в «Песне для старшей дочери» (1983, с. 42–44) родители ждут детей домой («будешь долго в окошко смотреть, / И уже не уснуть до утра»). В «Письме из Африки» (1995, с. 204–206) жена часами глядит в окно, скучая по мужу и ожидая его возвращения. Также человек смотрит в окно потому, что мир его дома пуст, неинтересен. В песне «Прохожий» (1990, с. 130) одинокий герой глядит в окно, «как снег падает». На самом же деле он вспоминает прошлую счастливую жизнь. Тем же занят человек в песне «Живут такие люди» (1987, с. 110): он, припадая к стеклу, вспоминает «шальное лето». В народныхпредставлениях «взгляд осмысляется как вид материального контакта, устанавливающего магическую связь между человеком и явлением природы, предметом либо символической сущностью. При этом взгляд представляется чем-то отчуждаемым от человека; он воплощает его страх или тоску и позволяет избавиться от них: отправить в мир смерти, запереть там» [Агапкина, Топорков 1995, с. 360–361]. «Когда проходят дни запоя» (1996, с. 228) и герой возвращается в трезвое состояние, он «без дела» глядит в окно. Он смотрит и не видит ни пасмурного дня, ни «двух сумасшедших неглиже» на пляже. Внешне он неподвижен, взгляд «стеклянный», на лице нет и тени улыбки при виде смешного. Но внутри героя идет сложная работа: поиск ответа на вопрос, как жить дальше, да и надо ли? В конце концов он принимает решение уехать в другой город.

У окна пишет стихи герой песни «Тот день» (1998, с. 252), согревая душу «вином немагазинным». Во «Временах года» (1983, с. 48–49) автор призывает нас подойти к окну. Это инстинктивная попытка найти выход из создавшейся жизненной ситуации. Но вопреки сложившимся представлениям, что открытое окно – это средство обновления, выхода в новое пространство, которое лучше того, в котором находится человек; в данной песне распахнутое весеннее окно – «это не спасение». А истинным спасением является вера и надежда на лучшее.

Подходом к дому является подъезд. В ТСРЯ при этом слове зафиксированы определения, указывающие на его номер (первый, второй). В песнях О. Митяева он «разрисованный» («Небесный калькулятор», 2001, с.306–308), «полутемный», «незнакомый» («Царица Непала», 2000, с. 284–286), «влажный» («Одноклассница», 2004, неопублик.). Определения содержат отрицательную коннотацию и создают впечатление неуютности.

В СССРЯ зафиксировано 19 глаголов, которые управляют словом дом (в первом значении). У О. Митяева нет ни одного из них. Словарь предполагает, что человек является субъектом, а дом – объектом. В поэзии дом олицетворяется, часто становится субъектом действия: «тонут домики в хляби» («Челябинск», 1994, с. 184), «дом… плывет по морю снов» («Живут такие люди», 1987, с. 110), «дом плывет по лету» («Лето – это маленькая жизнь», 1995, с. 200–202). Два последних примера являются оксюморонными, так как дом по сути статичен, но в художественном тексте он оживает: движется во времени, подобно человеку видит сны.

Из 9 предложно-падежных форм со словом дом (в первом значении), зафиксированных в словаре, у О. Митяева находим только одну, но не с предложенными глаголами. Форму в доме встречаем дважды: «случай … поселил … в доме» («Не надо сердиться», 1992, с. 152), «в доме … отключили свет» («Переделкино», 1998, с. 274).

Из 4 глаголов, управляющих словом дом во втором значении, в песнях не находим ни одного. Но есть не зафиксированные употребления, например, покидать, оставить, согреть дом; «светом дом заполнится» («Рассветная прелюдия», 1981, с. 24).

Из 7 предложно-падежных форм со словом дом (во втором значении) у О. Митяева употребляется одна – в дом – «ты в дом вошла» («Дорога», 1993, с. 162–164). С наречием домой О.Митяев употребляет два глагола (идти, возвратиться), а в словаре сочетаемости закреплено 9. Но есть свои словоупотребления – принести домой, хочется домой.

О.Митяев использует только одно прилагательное с корнем -дом- бездомный, но оно характеризует не человека, а машины («бездомные, вмерзшие снег, / Вдоль дороги машины ночуют» - «Я сбежал», 1989, с. 122), холод («выйду в холод бездомный» - «Домик на юге Германии», 1992,с. 158–160). Пространство вне дома является холодным.

Часто слова дом нет в тексте песни, но при этом описывается обстановка и духовная атмосфера помещения, в котором живут люди. Например, в песне «Соседка», 1987, с. 102–104) поэт показывает нам дом одинокой женщины, к которой пришел гость. Утром он уйдет, возможно, навсегда, но она не чувствует себя несчастной, о чем свидетельствует набор признаков благополучия (они присутствуют и в других песнях): спящий ребёнок, что сразу воссоздает атмосферу тишины, покоя, мира и уюта (что бы ни случилось, у женщин есть цель в жизни и поэтому «пустяк, что не наточены ножи»); свет («торшер горит»), он отражается на радостном лице героини; накрытый стол, на котором чистая скатерть и новая посуда.

Атмосфера уюта и тихой любви в доме противопоставляются тому, что происходит вне его: «по стеклу скребутся ветки», и «на ветру фонарь скулит». Люди творят свой маленький мир с оглядкой на мир большой, внешний. Упомянутый уже фонарь «все скрипит: пора, пора …» - и гость вынужден покинуть уютный дом. На улице, в мире темно и неприятные звуки, а в доме приглушенный свет и тишина покоя.

Дверь является важной в поэтическом мире О. Митяева, так как она размыкает или замыкает пространство. В ТСРЯ эта часть дома характеризуется по месту нахождения в квартире (входная, балконная, из квартиры, в спальню). Почтовый чиновник из одноименной песни не возвратился домой, вследствие этого «на дверь повешен был замок». В «Небесном калькуляторе» (2001, с. 306–308) героя ждут, оставляя «как флаг, незапертую дверь», то есть дом готов принять его. В «Соседке» (1987, с. 102–103) «дверь тихонько щелкнет», отпуская человека домой. Она как будто бы понимает, что так надо, хотя гость «бы мог совсем остаться да и жить». Ключ – предмет, размыкающий и замыкающий пространство. В песне «Лето – это маленькая жизнь» (1995, с. 196–198) герой «бросил в мусоропровод два своих ключа». Таким способом он обрывает связи с прошлой жизнью, лишая себя возможности вернуться в дом и в свое прошлое. В песне «Сон» (1983, с. 46) герой принимает важное решение – «свой порог перешагнуть», чтобы отправиться к любимой. По народным поверьям, порог – «это символическая граница между домом и внешним миром. Наряду с дверью, замком, нарисованным мелом или вырезанным крестом и другими оберегами образует непреодолимое препятствие для нечистой силы» [Топорков 1995, с. 318–319].

Во втором значении слово дом выступает как синоним слова квартира - «отдельное жилое помещение в доме, состоящее из одной или нескольких комнат с кухней, передней» [МАС II, с. 44]. В ТСРЯ слово квартира сочетается с определениями, характеризующими ее с точки зрения престижности и комфортабельности (городская, благоустроенная, отдельная, коммунальная, однокомнатная, четырехкомнатная, кооперативная, холодная, теплая, светлая, удобная) [ТСРЯ, с. 184]. В творчестве О. Митяева важны не столько перечисленные характеристики, сколько то, кто живет в помещении, поэтому у Митяева квартира и дом не всегда тождественны. Дом – это не просто квартира, а обжитое помещение, в котором незримо присутствует душа, в котором любят и ждут. «В пустой квартире» до хрипоты поет герой, у которого не ладится жизнь («Прохожий», 1990, с. 130). В песне «Тоска», 1996, с. 216) человек слышит, как «звенит телефон за стеной», он пытается вообразить, почему никто не берет трубку. В «чужой квартире» жили люди, но они расстались. И дом опустел, ничто не напоминает о прошлом счастье, нет «ни забытого зонта, ни сувенира,.. ни фотографии вдвоем», постель заправлена. «Тоска», «стужа», «пустой», «чужой», «холодный» - слова с такой семантикой характеризуют атмосферу помещения, откуда ушло счастье, ушла душа. В счастливом доме горит свет, а в пустой квартире темно и тихо (шуметь некому). В песне «Тоска» герой «плакал, не подходя упрямо, не включая света». То же находим в произведении «Живут такие люди» (1987, с. 110), где человек сетует: «А мне опять всю ночь не спать, / Не зажигая света, / Припасть к стеклу и вспоминать / Шальное наше лето», - то есть он не совсем удовлетворен настоящим. В песне «Я сбежал» (1989, с. 122) герой одинок и он также «ночами сидел без огня / И купался в молчании дома». Почтовый чиновник в одноименной песне (1992, с. 154) решил резко изменить свою жизнь, «проклял дом и город свой». Ушел человек, исчез уют, «на дверь повешен был замок». Трагизм ситуации заключается в том, что человек отправился на поиски счастья, но не нашел его и пропал. А ведь в том доме, который он проклял, он был очень нужен: после ухода человека «на пол в доме без жильца / Упал от фикуса листок». Дом без хозяина – сиротинка, - гласит народная мудрость. В «Празднике» (1989, с. 124) добавляется еще один признак дома – тепло, которое выступает в двух видах: в данном случае как тепло душевное (своими песнями он согревает дом незнакомых, но милых людей), а в уже упоминавшейся песне «Живут такие люди» - как физическое тепло. Интересно, что помещение и его части уподобляются человеку. Кухня, самое теплое место квартиры, пускает «на постой» людей, «уставших от безверий». Она символ уюта и гавань для заблудшей души. Необходимо обратить внимание на метафору: «кухня согреет клеткою грудной / Настенной батареи». В данной песне сближаются два качества тепла – как физического и душевного, и дом олицетворяется. Выше поэт говорит, что скучает о любимых людях, «как по дому». В результате можно сказать, что дом – это не просто квартира, жилье, помещение, а и человек с его особым внутренним миром.

Н. Л. Чулкина отмечает, что «в русском языковом сознании тесно переплетаются два концепта – домисемья.И, скорее всего, столь высокий статус концепта дом объясняется именно этим «совмещением» двух важнейших ипостасей русской повседневности» [Чулкина 2004, с. 134]. Уют и благополучие в сознании русского человека связаны с домом, семьей, что подтверждается текстами О. Митяева, где он рисует несколько идиллических картин счастливого дома, связанных с третьим значением слова. Одна из них – в «Письме из Африки» (1995, с. 204–206): вечер, спящий ребенок («спит наследник и портфель уложен»), мягкий свет, тишина, изобилие приготовленной еды («ну куда ж ты столько наварила?»), не хватает только любимого человека, который путешествует по Африке. Другой вариант – «и скатерть на круглом столе, / И завтрак, и ужин – все вместе», то есть вся семья в сборе. Таким образом, дом важен для героя не как квартира, жилье, а как семья, опора, любовь. Одна из модификаций сакрального помещения, ангар, рассматривалась ранее при анализе песни «Авиатор». Дом – крепость для героя, в которой он скрывается от житейских бед и неурядиц. Дом отражает состояние души того, кто в нем живет. Если перефразировать известное изречение применительно к нашей теме, то получится: «Покажи мне свой дом – и я скажу, кто ты». Замечание, претендующее на знание психологии, находим в песне «Француженка» (1990, с. 143–144): «У бывшей русской подданной / В квартире кавардак, / А значит, что-то и в душе, / Наверняка, не так». Данный вывод не безоговорочен, но он подтверждает, что дом является частичкой человеческой души и имеет большое значение для героя песен О. Митяева.

Художественный концепт ДОМявляется одним из важнейших в творчестве О. Митяева. Он соотнесен с художественным концептом ГОРОД,как его часть. Он представлен в текстах следующими РВК: защита, тепло, свет, душа, семья, надежность, любовь.

Художественный концепт СВЕТ

Художественный концепт СВЕТ является одним из важнейших в творчестве О. Митяева. В частотном словаре слово свет имеет довольно высокий показатель (1031) [ЧСРЯ 1977, с. 637], а частота его больше, чем у слов дом (799), вокзал (54), город (803), путь (619), дорога (516). Это объясняется во многом и полисемией слова свет и обширностью словообразовательного гнезда № 143, включающего 292 слова, из них 121 существительное, 102 прилагательных и причастий, 57 глаголов, 12 наречий [ССТ 1985, c. 77–79]. У О. Митяева находим небольшую часть гнезда – 16 слов, из которых 8 существительных (свет свеча, свечка, светофор, рассвет, светило, светомузыка, светлячок), 3 прилагательных (светлый, рассветный, предрассветный) и 1 причастие (освещенный), 4 глагола (светать, светиться, просвечивать, светить).

Лексема свет включает в себя следующие значения: «Свет – 1. Электромагнитное излучение, воспринимаемое глазом и делающее видимым окружающий мир. <…>2. Освещение, характерное для какой-то части суток. <…> 3. Источник освещения и приспособления для освещения в домах и на улицах. <…> 4. Место, откуда исходит освещение, освещенное место, пространство, где светло. <…> 5. Иск. Светлое место, пятно на картине, передающее наибольшую освещенность какого-л. участка изображаемого пространства. <…> 6. перен. Блеск глаз под влиянием какого-л. чувства, радостное, ясное выражение лица. <…> 7. перен. То, что делает ясным, понятным мир, то, что делает радостной, счастливой жизнь. <…>8. Ласково-приветливое обращение к кому-л. (свет мой) <>свет очей; свет жизни – о дорогом любимом существе. Только и свету (света) в окне (в окошке), что … о чьей-л. единственной радости, утешении» <…> [МАС IV, с. 44– 45].

Слово свет в песнях О. Митяева употребляется в первом, втором, третьем, седьмом и восьмом значениях, подтверждая известное наблюдение о специфике художественного текста: слово приобретает в нем дополнительные смыслы.

Лексема свет в ТСРЯ находится в разделе «Человек» в тематической группе «Освещение», в которой зафиксировано 10 источников искусственного света (лампа, лампочка, настольная лампа, торшер, бра, ночник, люстра, светильник, канделябр, свеча, фонарь). [2000, c.188]. В текстах О.Митяева находим только 5 из них (лампа, торшер, люстра, свеча, фонарь).

В песне «В темной комнате» (1986, с. 82) источником света (в 1-ом значении) являются фары автомобиля: «В темной комнате свет пробежал по стене – / Чей-то рай легковой катится». Свет здесь не просто электромагнитное излучение, но и признак счастья, отсутствия горя у тех людей, которые перемещаются в «легковом раю». Герой находится в темной комнате. Из контекста мы узнаем о его душевной драме, неблагополучии («хорошо в летний дождь плачется»), одиночестве («Не пристанет никто: «Что с тобой? Что с тобой?»).

Иногда герой не включает свет (в 3-ем значении), находится в темноте. Например, в песне «Живут такие люди» (1987, с. 110) герой отмечает: «А мне опять всю ночь не спать, / Не зажигая света, / Припасть к стеклу и вспоминать / Шальное наше лето». Темнота и бессонница свидетельствуют о душевном беспокойстве, вызванном воспоминаниями и, возможно, пустотой жизни. В песне «Тоска» (1996, с. 216) некто «плакал, / Не подходя упрямо, не включая света». Свет в ситуации драмы не возможен. Темнота здесь является синонимом скорби, тоски («и потечет тоска в наш дом с холодным ветром»), холода («и я озябну, ощутив, что я не нужен»).

В песне «Я сбежал» (1989, с. 122) герой «ночами сидел без огня (то есть без света) и купался в молчании дома». Темнота как отсутствие света дополняется тишиной, молчанием.

Слово свет (во 2-ом значении) употребляется в песне «Рассветная прелюдия» (1981, с. 24): «И солнца шар покатится, / И светом дом заполнится». Наступление утра производит благотворное действие: «И сумерки попятятся, / И кончится бессонница». С рассветом отступает темнота, начинается новый день.

Утро может быть не только светлым, но и тусклым, как в песне «Француженка» (1990, с. 143). Состояние природы отражает состояние души героини: «в квартире кавардак, / А значит, что-то и в душе, / Наверняка, не так». Тусклое утро соответствует «настроению дурацкому». Недостаток света говорит о некой неудовлетворенности жизнью, о внутреннем неблагополучии. Все это можно отнести и к песне «Небесный калькулятор» (2001, с. 306– 307), где герой «сидел у тусклой лампы допоздна, / Вспоминая давний запах дальних мест». Хотя источник освещения здесь искусственный, но передает то же внутреннее состояние, что и тусклый утренний свет. Подтверждением этому в «Небесном калькуляторе» служит несоответствие желаний героя и жизненных условий: «могли бы лет до ста / Мы целоваться, но …» Звучит мотив окончания: «краток речной [и земной] маршрут», кончилось вино, пора возвращаться. Таким образом, свет является началом (нового дня, жизни, любви), а темнота – их окончанием.

Источником света могут быть природные объекты, которые рассматриваются в разделе «Природа» в тематической группе «Смена дня и ночи, дневной свет и ночная тьма». Например, в песне «Оттолкнется от перрона» (1982, с. 30) свет зеленой звезды притягивает вагон поезда, уподобленный «мокрому плоту». Свет звезды указывает направление пути одинокой человеческой душе. Ср.: У Ю. Визбора в песне «Тихоокеанская звезда» (1977, с. 390–391) герой говорит о звезде любви и верности: «Вы в комод другие звезды спрячьте, / Чтобы вам виднелась иногда / Тихо восходящая над мачтой / Тихоокеанская звезда». Забота и память близких, оставшихся дома, воплотилась в свете звезды, помогающей морякам выжить.

В песне О. Митяева «Колыбельная» (2000, с.296) луна «влюбленно» светит в окно детской. В CCCРЯ с глаголом светить употребляются наречия (тускло, ярко, слабо, ослепительно) [1983, с. 495], которые характеризуют интенсивность действия. У О. Митяева подчеркнуто чувство, которое сопровождает действие. При этом луна олицетворяется, делая все окружающее похожим на сказку: «поют олени», «танцуют цапли». Ночные светила в творчестве О. Митяева не несут враждебности, страха, а наоборот дают надежду, любовь, успокоение, мирный сон («у всех соседей сладко спят коты»).

Солнце является основным естественным источником света. В песне «Крепитесь, люди! Скоро лето!» (1997, с. 238–239) тревожное сердце «промозглым днем» может успокоить солнце, несущее радость, тепло и свет. Оно приближает лето, приходящее «с добрейшей улыбкой японца». Здесь воплощается представление о Японии как стране восходящего солнца и тепла. По народным представлениям, «рай располагается на востоке и именуется «пресолнечным», при этом ад локализуется на западе и погружен во тьму. Освещая земную поверхность, солнце как бы передает ее во власть божественных сил, а скрываясь на ночь, оставляет во власти зла» [Топорков 1995, с. 349].

Свет обычно несет положительную энергию, но значение его все же зависит от внутреннего состояния героя. Так, в песне «Дорога» (1993, с. 162) человек пускается в путь в пессимистическом настроении, с тоской и обидой в душе. Далекие огоньки не вызывают у него ощущения уюта, они не зовут, не манят усталого путника. Огоньки похожи на свечки, воткнутые в горизонт, «словно в церкви, чтоб кого-то отпевать». Свеча здесь имеет обрядовое значение, связанное с таинством, жертвой, смертью. Так, в погребальном обряде актуализируется несколько свойств свечи, которые реализуются в виде значимых противопоставлений: свет-тьма, жизнь-смерть, священный-профанный. Последнее непосредственно связано с восприятием свечи как церковного атрибута: связь с церковью придаёт ей сакральное значение, что позволяет использовать её в магических обрядах. В песне «Принцесса» (2000, с. 282) в окне несчастной героини горит свеча, но отражается она огоньком «у кошки, / У черной, в глазищах без дна». Свеча используется для занятий магией (возможно, для приворота), а сама героиня – колдунья. Свет не помогает ей, хотя и горит допоздна, он не может привлечь в дом любимого человека героини.

Народом было усвоено и развито библейское представление о божественном происхождении света и отделении его от тьмы как первом божественном деянии. Свет в церковной культуре имеет особое значение. В христианстве горящая свеча символизирует человеческую жизнь, проходящую в молитвах и любви к Богу. Связь «свеча – человеческая жизнь» можно продемонстрировать цитатой из «Канона на исход души»: «Чертоже Божий всечестне, небесному разумному чертогу сподоби мя, мою угасшую и несияющую свещу вжегши, святым елеем милости Твоея» [ Требник 1981, Ч.I, с. 138, цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/ folklorelaboratory/Bju-d5.htm].

Связь свечи с человеческой жизнью, о которой говорилось выше в связи с христианской традицией, отмечается и в сообщениях информантов. «Я раньше слыхала от старух, што вот очередь <умирать> тогда придё, когда там, где-то свечка поставлена, дак вот котора свечка как догорит, тому человеку и умирать» [КА Ошевенск-1999 цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/ folklorelaboratory/Bju-d5.htm]. Перед смертью Е.Базаров просит Анну Сергеевну: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…» Последние его слова были: «Теперь… Темнота…» У О.Митяева свет также связан и с жизнью тела и с жизнью души: «Фонарики горят, как заводики / Наших душ» («Из ничегонеделанья», 2003, неопублик.).

В «Провинциальной истории» (1985, с. 70–72) изображена кровавая картина гражданской войны: напившееся «казачье разудалое», «покалеченный граммофон», «шалеющий шашек свист». Среди гибели человеческой жизни неудивительна потушенная перегаром свеча.

В песне «Поручик» (2003, неопублик.) у главного героя «неважные дела». Он пьяный, в разорванной шинели возвращается с пирушки, не помня, что на следующий день состоится дуэль. Но за поручика кто-то молится, кто-то его ждет. А главное – «пока одно окно / Не погаснет, он из жизни не уйдет». Свет и жизнь здесь неразрывно связаны.

Свет может проявляться в виде огоньков (они не зафиксированы ни в одной группе ТСРЯ). Одна из песен так и называется – «Огоньки» (2000, с. 288). Обычно они находятся далеко – «на другой стороне озера остывшего». Подобно путеводной звезде они указывают герою путь во времени и пространстве. Человек стремится к ним сквозь «дым тусклых дней». Блестящая новогодняя елка напоминает герою о его друзьях, юности, идеалах. «Тот далекий свет» будет «чудиться» ему всю жизнь.

Песня «Западная Сибирь» (2001, с. 304–305) передает предпраздничную атмосферу. Обилие звуков, запахов, хорошего настроения – все это показывает одна фраза – «в форточках огоньки / Будут всю ночь гореть». Включенный свет создает атмосферу радости, единения, праздника, а темноты, то есть одиночества, холода и пр. не может быть.

Свет необязательно должен быть ярким, чтобы передать ощущение счастья. В песне «Соседка» (1987, с.102–103) в комнате «торшер горит». Важно посмотреть это предложение в контексте. Перед ним располагается фраза– «Дочка спит», после – «радость на лице». Таким образом, свет торшера создает атмосферу уюта, отражается на внешнем виде героини. Свет здесь также связан со встречей (в дом пришел гость, а если бы его