Дети и взрослые в цветовой среде

С раннего детства ребенок активно воспринимает мир света и цвета. И не ведая того, родители одевают малыша в излюбленные ими цвета – цвета, определяющие его здоровье в настоящем и жизненный путь в будущем. И ребенок вверился им – всезнающим. Однако его склонность к любимым цветам меняется на протяжении жизни. Уже к трем месяцам дитя реагирует на красные цвета. К полугоду – на желтые, затем на зеленые и позже всех на синие. У младенца голубые покрытия стен ухудшают настроение, а желтые или салатные улучшают. К 3-5 годам малышу больше нравится красный, к 7-8 годам – снова желтый, позже – зеленый, синий и т.д.

Вместе с тем, смены любимых цветов уточняют по времени и фазы в психосексуальном развитии каждого ребенка. Так, например, до подросткового возраста у детей доминирует эйдетическое (правополушарное, невербализующее) восприятие, которое, по данным Вительсон, с раннего детства наблюдается у мальчиков и практически отсутствует у девочек вплоть до менархе. И это важно знать родителям, желающим устранить какие-либо психические отклонения у любимого отпрыска. Ибо восприятие цвета взаимосвязано с мировосприятием. Так, например, число страхов у детей (Рис.2) связано с уровнем тревожности, который достаточно точно определяется по предпочтительным цветам ребенка

Рис. 2. Количество страхов у детей

В этой связи сопоставим воспитание детей в Японии с воспитанием западным. В Японии сначала выявляются цвета, отсутствующие в детских рисунках. Затем восприятие доводится до овладения всеми известными цветами как основой гармонического видения. “Гармония в цвете – гармония в душе – гармония в жизни” – сверхзадача японского педагога. На Западе же отсутствие какого-либо цвета в детских рисунках считается проявлением творческой индивидуальности[13], то есть тем, что в японской школе принимают как недостаток. Как нам кажется, разумнее все же считать, что нормальный уравновешенный человек находится в гармоничном отношении со всеми цветами, а случаи явного предпочтения одних цветов или откровенной неприязни к другим свидетельствуют о некоторой неуравновешенности.

В западной же науке (в функциональной психологии) предпочтения тех или иных цветов определяются путем тестирования. При этом не всегда учитывается тот факт, что смысл (семантика) цвета имеет двусторонний характер. С одной стороны, в нем генетически заложены определенные черты архетипов, которые объективно проявляются на опыте (красное – огонь, кровь, учащение пульса и т.п.). С другой стороны, цветовые предпочтения связаны с множеством субъективных факторов, которые определяются чувственно-эмоциональной стороной восприятия, потребностными, мотивационными и другими функциями интеллекта. При этом субъективные факторы также имеют двойную обусловленность: объективную, которая определяется особенностями цветовоздействия интерьера и одежды, и субъективную, связанную с теми же потребностями, но уже через психосоциальные характеристики, то есть гендер человека[14].

Тем не менее, полувековое применение известных тестов позволило выделить “нормальную” личную цветовую шкалу, отклонение от которой считается выражением психической ненормальности, или, как мы видели выше, – индивидуальности. Так, в 8-цветовом тесте Люшера четыре основных цвета (см. четыре темперамента в табл. 1.4) – синий, зеленый, красный и желтый – большинство людей ставит на первых четырех позициях, а серый, фиолетовый, коричневый и черный – на последних. Если у кого-либо это не так, то психолог говорит о “некоторых отклонениях от нормы”. Например, отрицание красного цвета как предпочтительного указывает на “вытеснение потребности в возбуждении, слабом уровне активности” и т.п. Вместе с тем, опыт тестовых опросов выявляет и социальное разделение общества. Например, низшие слои населения фиолетовый, желтый и коричневый цвета выбирают предпочтительными в два раза чаще, чем высшие слои, которые, в свою очередь, предпочитают на 8 процентов чаще (чем низшие) синий и зеленый цвета.

Цветовые предпочтения разных полов также различны: женщины чаще выбирают желтый, голубой и пурпурный, а мужчины – красный, зеленый и фиолетовый. Заметим к тому же, что женщины из ахромных (нецветных) цветов чаще всего выбирают белый и черный, а мужчины – серые цвета. Понятно ли это? Одинаковы ли души, если тела различны? Все реально в этом ирреальном мире цвета, в идеальном мире души, сочетающемся с материальным миром тела. Амазонки, Жанна д’Арк или Надежда Дурова; театр Кабуки, мадам Баттерфляй или Тутси; геи и лесбиянки, –. есть ли лучшие доказательства внеполового соотнесения души и тела. Или кто-то еще не встречал женщин с мужским характером, женоподобных мужчин?

Поэтому в хроматизме понятие «пол» относится не столько к телесным, сколько к духовным признакам. Строго говоря, речь в хроматизме идет о гендере, то есть полоролевой идентификации души и тела человека. А душа и тело объединены понятием интеллекта, который условно делится на три составляющих, на три хроматических компонента: сознание – социальные предписания, формальная логика и др., подсознание – эстетика восприятия, творчество и др., бессознание – телесные ощущения и др.[15]

При нормальных условиях жизни, как покажет далее анализ памятников мировой культуры, в женском интеллекте главенствует сознание, а в мужском – подсознание, при этом каждый из компонентов характеризуется конкретным цветом, который связан с определенными функциями интеллекта и гендера (психосоциального пола) человека. Так, почти во всех мифологиях женщина (Великая Мать-богиня) являлась подательницей благ, высшей мудростью, охранительницей традиций. Но одновременно “женское начало” в этих же мифах символизировало нечто иррациональное. Непознаваемое. Тайну времен.

С этих позиций становятся более понятными и утверждения антифеминисток о том, что известные всем женские качества эмоциональности и интуиции противостоят сугубо рациональному мышлению «мужчин-роботов». Очевидно все зависит от личности, но легко видеть и явную относительность этих представлений. Так, по сравнению с мужским подсознанием женское бессознание всегда было более эмоционально. В то же время материнское сознание более мудро, реалистично и рационально, чем мужское подсознание. В нормальных условиях существования общими компонентами интеллекта для обоих полов могут являться и бессознание (оранжевый), и подсознание (синий), тогда как их сознания – контрастными (зеленый и пурпурный).

В целях лучшего понимания этого материала поэтому несколько забежим вперед и приведем культурологическое обобщение полей Восточной медицины для нормальных (N) и экстремальных (E) условий[16] существования гендерных составляющих мужчины (m) и женщины (f) в табл. 1.5. Здесь же приведены данные французских цветотерапевтов Вайса и Шавелли вне гендерного подразделения.

Таблица 1.5. Культурологический смысл цвета, по данным традиционных культур

Цвет (табл.1.2) Поле Функции цвета, по Вайсу и Шавелли D в N условиях D в E условиях
Красный обоняние сексуальность, энергия m-бессознание f-бессознание
Оранжевый вкус инициатива, дух предпринимательства f=m питание f=m сон, секс
Желтый осязание интеллект, способность к анализу f-бессознание m-бессознание
Зеленый речь, сознание чувство реальности, практический ум m-самосознание f-самосознание
Голубой слух коммуникабельность, деловые отношения f-подсознание m-подсознание
Синий интуиция этика, порядочность f=m религия f=m творчество
Фиолетовый зрение стабильность, преданность, постоянство m-подсознание f-подсознание
Пурпурный мышление трансцендентность, общественное сознание f-сверхсознание m-сверхсознание

При этом экстрасенсы нередко отмечали любопытную вещь: все нечетные (1, 3, 5, 7) поля человека структурированы, а четные представляются как бы флюидоподобными. Сопоставим это замечание с тем, что все нечетные поля связаны с гендером, то есть полоролевым соотнесением человека, а четные – нет. В цветовом круге этот факт передается простыми цветами для нечетных полей и составными для четных.

Иначе говоря, основными (природными) компонентами интеллекта можно считать бессознание и подсознание, а производными (обусловленными культурой и социумом) – самосознание (зеленый) и сверхсознание (пурпурный). Предпочтение же (доминанта – D)- того или иного цвета определяется и гендером, и условиями (N-E) жизни человека., как это показано в табл.1.5.

Следовательно, передаваемый цветовыми канонами, если можно так сказать, “внетелесный” характер цвета соотносится с некоторой его “идеальностью” по отношению к телу и, в силу вышесказанного, можно предположить непосредственную связь цвета с архетипом или с идеями Платона. Таким образом методами культурологии, психолингвистики, хроматизма, структурной и психологической антропологии к настоящему времени в основном выявлена семантика и полоролевое отнесение «основных» цветов люшеровской подборки. Поэтому к понятию «сверхсознание» может относиться прежде всего правосознание, тогда как к «самосознанию» – самопознание, самооценка, самоконтроль и т.п. Статистика утверждает, что правосознанием в большей мере характеризуются женщины, поскольку репрезентативно они более законопослушны и в большей мере социализированы. В то же время повышенной самооценкой в психологии личности характеризуются мужчины, имеющие ярко выраженную «Я-концепцию». Аналогичный вывод, как это представлено в табл.1.1, вытекает из анализа внутреннего времени обоих полов: в красном цвете («мужском») время течет более быстро, чем в голубом («женском»).

Цветовые коды интеллекта

В истории культуры цвета использовались и для обозначения определенных свойств, качеств, понятий и/или идей (синий - мудрость, истина, красный - мужской, желтый - женский и др.), которые не всегда логически отвечали даже одной (архетипической) стороне их значений. В связи с этим обоснование так называемого “символизма цвета” может быть проведено, по структурно-антропологическим критериям Леви-Стросса, в пределах хроматического анализа репрезентативных данных в истории искусства, в мифах и ритуалах. Установлено, что понятие "символ" является многозначным и подлежит детальному анализу с тем, чтобы смысл цвета мог быть однозначно определен в соответствующих носителях информации с позиций всех интеллектуальных компонентов реципиента. С этой многозначностью цветовых "символов" может быть связана многозначность цветового ощущения, которое не в состоянии обнаружить различие в спектральном составе, объективно характеризующем красители, цвета которых кажутся глазу одинаковыми и называются "метамерными". Так, белые или серые цвета, например, могут быть образованы парой любых дополнительных или тройкой основных и будут казаться одинаковыми независимо от принципов образования.

Иначе говоря, как в мифе каждый "символ" может нести несколько значений (красный - любовь, ненависть и др.), так и в цветоведении практически каждый метамерный цвет может быть образован из нескольких совершенно различных цветов: (К+Г = П+3 = 0+С = Ж+Ф и т.п.). И если образование метамерных цветов связано с функциями бессознания и подсознания (неосознания), то многозначность цветовых символов ¾ с деятельностью всего интеллекта, компоненты которого позволяют выявить собственно свой специфический смысл цвета, что в итоге и образует вышеотмеченную многозначность кодирования цвета.

Впервые кодирование по цвету и форме были выявлены античными авторами, которые показали возможность распространения хроматических обобщений на функции интеллекта. Леонардо да Винчи (§ 334, 543) распространил эти обобщения на окружающее пространство и перспективу; Гете (§ 881) показал возможность обобщений по принадлежности цветов к определенной области цветового круга; Кандинский, объединив обобщения по цвету и форме, создал предпосылки для создания теории абстрактной живописи, в которой предметность цвета настолько отделена от предмета, что является чисто хроматическим обобщением (сублиматом), неподвластным формальной логике осознания.

В хроматизме обобщение по цвету принято соотносить с понятием “цветового кодирования”. Представим три основных цветовых кода, каждый из которых связан с определенным компонентом интеллекта.

Во-первых, “абстракция” цветообозначения как процесс отвлечения от “конкретного” цвета относится прежде всего к научному мышлению, то есть определяется его формально-логической выводимостью чистым сознанием (рацио) исключительно на понятийном уровне. “Абстракция” же, как результат указанного вида мышления, ограничена характерным отрывом опосредующих связей ее компонентов от “конкретного”, от историчности, что обуславливает “умерщвляющую все живое” схематичность и/или “схоластическую абсолютизацию” формально-логических связей, не имеющих реального представительства в окружающем мире.

Во-вторых, принцип творческого мышления предполагает уход интеллекта от рациональности, от сознательного вида мышления, поскольку общепринято положение, согласно которому в инсайте чувственно-образный уровень обобщения не обязательно согласуется с формально-логическим. Это связано с тем, в частности, что в теории творчества деятельность сознания (как компонента интеллекта) считается исключительно конечным этапом творения / восприятия. Началом же принято считать подсознание (“сновидное состояние”, озарение и т.п.) логика которого, как правило, не вписывается в рамки формальной логики научного мышления[17].

И, наконец, в-третьих, известный в психофизике принцип метамеризации[18] светоцветовой информации позволяет сделать вывод о третьем типе кодирования цвета

Таким образом, рассмотренные принципы цветового кодирования позволили выявить три принципиально различных вида обобщения. С одной стороны, в науке и/или в философии принято доводить осознанное формально-логическое объединение "однородных" предметов до вербализуемой на понятийном уровне и не всегда представимой (“бесцветной”) абстракции. В самом деле, деятельность сознания (как компонента интеллекта) приводит предмет к абстракции, совершенно пренебрегая цветом и формально объединяя принципиально различные хроматические представления в одном понятии.

С другой стороны, в творческом процессе и/или в катарсисе цветовой терапии обыкновенно происходит неосознаваемое чувственное (образно-логическое) объединение свойств "разнородных" предметов как представимая на образно-ассоциативном уровне и не всегда вербализуемая сублимация в виде их архетипического и/или апертурного цвета, и/или оттенка, и/или колорита и т. п. В связи с этим вспоминаются замечательные слова Р. Штайнера: “большая часть сущего, того, что мы видим, творчески родилась именно из мира цвета”.

Обобщения, проводимые обыкновенно на уровне подсознания (в виде сублиматов как образных представлений), различны по цветовым оттенкам, то есть приобретают различный смысл при детализации цвета. Но деятельность сознания (как компонента интеллекта), доводящая предмет до абстракции, совершенно пренебрегает цветом, формально объединяя принципиально различные хроматические представления в одном понятии, как это показано в табл. 1.6.

Таблица 1.6. Предметная корреляция между абстракцией и сублиматом

Абстракция \ Сублимат красное желтое зеленое синее
фрукты яблоко лимон киви инжир
темперамент холерик сангвиник флегматик меланхолик
любимые цвета1) m f m m + f
чувства, эмоции страсть веселье спокойствие тревожность

1) Примечание к таблице: Цвета, более предпочитаемые женщинами (f) и мужчинами (m) - см. ниже.

В качестве примера можно предположить существование корреляции между понятием архетипических цветов и семантикой цвета. Во-первых, очевидно, что архетип не может быть бесцветным, так как в природе абсолютно ничего бесцветного (в спектроскопическом смысле) существовать не может. Во-вторых, согласно К.-Г. Юнгу, архетип можно считать принципиально неосознаваемой информационной структурой, что позволяет соотносить его исключительно с неосознаваемыми функциями интеллекта, то есть с под- и бессознанием. И, наконец, в-третьих, архетип является своеобразным обобщением типа апертурного цвета.

Действительно, в этом случае проявляется именно архетипическое единство индивидуально-конкретного (апертурный цвет конкретен, так как точно передает цвет конкретных предметов в полном "отрыве" от них) и обобщенно-исторического (апертурный цвет не конкретен, так как включает в себя цветовые характеристики множества предметов, функции которых поддаются не абстрагированию сознанием, а хроматическому обобщению (сублимации) подсознанием. Именно “сублимации”, так как метамер бессознания переводится в более приемлемый для хром-планов код апертуры, в согласии с переводом либидо в творческую деятельность. Последнее может включать, к примеру, в сублимат голубого цвета такие формально логически несовместимые предметы как небо, лед, глаза, болотные огни, кожа утопленника, незабудки и др.

Сюда же (к характеристике архетипов) можно отнести метамеризацию как цветовой код бессознания, представление которого также не охватывается присущей сознанию формальной логикой. Поскольку метамеризация информации внешней среды происходит на уровне бессознания, то в силу соответствия с опытом, это, по-видимому, не требует ни доказательств, ни логического обоснования со стороны сознания.

В таблице 1.7 показано, как изменяется предметный цвет (слева направо по трем нижним строкам) в зависимости от компонента кодирования); графа “Уровень обобщения” включает в себя результат кодирования и носитель долговременной памяти данного предмета. Как следует из таблицы, на уровне под- и бессознания результатом кодирования является архетип, который, в свою очередь, подразделяется на сублимат (как результат кодирования информации в подсознании) и метамер (бессознание).

Таблица 1.7. Цветовые коды интеллекта

Предмет Обобщение Уровень обобщения интеллекта
(вид) Процесс (род) Результат (код) Носитель Компонент
красное, желтое... абстракция имя цвета слово абстракт цветообозначение сознание
кровь, огонь, ягоды... сублимация красное архе- сублимат апертурный цвет подсознание
спектр солнца, огня... метамеризация желтое тип метамер метамерный цвет бессознание

Поскольку принципы восприятия, пользования и хранения информации предполагают ее обобщение, то с позиций хроматизма можно сделать вывод о существовании в интеллекте минимум трех уровней ее переработки. На данном этапе нам кажется вполне доступной разработка машинного языка, который на примере языка естественного интеллекта может классифицировать каждый объект одновременно по трем цветовым кодам как параметрам обобщения - по ахроматической оси абстракции и по объему цветового тела хроматических сублиматов (см. 3 часть).

Такое (трехмерное) описание мира можно считать лишь первым приближением к реальному механизму переработки информации нейронами, дендриты и окончания аксонов которых строятся по - близкому к числу чувств и ощущений - принципу многомерного (для чувств - 6-мерного) структурирования[19]. В связи с этим следует оговорить безусловную перспективность разработки этого описания для компьютеров следующих поколений Это связано с совершенно новой архитектурой построения языка заданием цветового континуума сублиматов через континуальные термы молекул с одновременным выражением дискретности цветообозначений через дискретность термов атомов, образующих молекулы. Наносекундный характер переработки информации и практически неограниченная емкость молекулярных термов именно в сочетании с актуальностью принципа конверсных отношений Есперсена позволяют предполагать необходимость и реальность этой разработки для машин XXI века.

Построение персональных компьютеров с указанной архитектурой уже сегодня может иметь успех для развития гуманитарной теории хроматизма и, в частности, для ее прикладных аспектов типа психоаналитической цветотерапии. Поскольку задача психотерапевта обычно состоит в трансформировании эмоционального (неосознаваемого) отношения к ситуации в сугубо логическое (осознаваемое)[20], то программное обеспечение даже трехпараметрического описания ситуации позволило бы цветотерапевту адекватно решать конфликтогенные и др. проблемы взаимоотношений человека путем реального перехода , по принципу конверсных отношений, от неосознаваемого сублимата к осознанной абстракции и обратно через конкретные объекты субъект-объектных описаний происходящего.

Поэтому указанные виды обобщения в их строгом понимании должны определяться никак не принципом исключенного третьего (или/или), а принципом функционирования естественного интеллекта (и/и) с выявлением доминант интеллекта, определяющих вклад каждого из компонентов в данный цветовой код.

Наши рекомендации