Информационный капитализм, его экономические и культурные последствия (М.Кастельс).
Трехтомный труд профессора М. Кастельса может послужить путеводной нитью в выборе позиции относительно возможных траекторий развития России в ближайшие десятилетия. Если угодно ~ это и справочник, и учебник, и нравственный ориентир, хотя автор и не стремился выглядеть ни энциклопедистом, ни пророком, ни учителем.Труд Кастельса содержит всесторонний анализ фундаментальных цивилизационных процессов, вызванных к жизни принципиально новой ролью в современном мире информационных технологий. Выводы автора основываются не только на анализе данных национальных и международных статистических учетов, вторичном анализе экономических и социологических исследований других ученых, но и на его собственных крупномасштабных изысканиях. М. Кастельс проводил исследования в США, Японии, Тайване, Южной Корее, Гонконге, Китае, Западной Европе (Англии, Франции), России (особенно в Академгородках Сибири и Подмосковья).
В итоге он сформулировал целостную теорию, которая позволяет оценить фундаментальные последствия воздействия революции в информационных технологиях, охватывающей все области человеческой деятельности, на современный мир.
Кастельсу чужд примитивный технологический детерминизм. Так, он высказывает нетривиальное предположение, что революция в информационной технологии полусознательно распространяла через материальную культуру обществ освободительный дух, который расцвел в движениях 60-х годов.
Автор исследует возникновение новой универсальной социальной структуры, проявляющейся при этом в различных формах в зависимости от разнообразия культур и институтов. Эта новая социальная структура ассоциируется с возникновением нового способа развития - информационализма, в свою очередь, сформировавшегося под воздействием перестройки капиталистического способа производства к концу XX в.
По Кастельсу, общества организованы вокруг человеческих процессов, структурированных и исторически детерминированных в отношениях производства, опыта и власти. При этом им подробно раскрывается эта система понятий и их взаимосвязь, а также взаимодействие с социальными идентичностями.
Социальные структуры взаимодействуют с производственными процессами, определяя правила присвоения, распределения и использования "излишка" (вторая часть продукта производственного процесса используется в форме потребления). Эти правила и составляют способы производства, а сами способы определяют социальные отношения в производстве, детерминируя существование социальных классов.
Кастельс пишет о том, что в XX в. человечество жило в основном при двух господствующих способах производства: капитализме и этатизме. В отличие от большинства авторов на Западе, которые либо вообще предпочитают не использовать понятие "капитализм", либо заявляют, что капитализм способен к улучшению, гуманизации, что в развитых странах сложился уже посткапиталистический строй, Кастельс часто подчеркивает, что капитализм сохраняет свои формообразующие особенности - наемный труд и конкуренцию в накоплении капитала. Да, сложился омоложенный информациональный капитализм, который после ликвидации этатизма как системы менее чем за десятилетие пышно расцвел во всем мире. Это форма капитализма более жесткая в своих целях, но несравненно более гибкая в средствах, чем сформировавшаяся в 1930-1940-е годы под влиянием кейнсианства и идеологии общества всеобщего благосостояния.
Способ производства, как уже сказано, определяет присвоение и использование "-излишка". Но объем такого "излишка" определяется продуктивностью процессов производства. Уровни же продуктивности сами зависят от отношения между трудом и материалом, как функции использования средств производства путем применения энергии и знаний. Этот процесс характеризуется техническими отношениями в производстве, определяющими "способы развития". Это новое понятие, предложенное М. Кастельсом, чрезвычайно важно для понимания всей его книги, ее замысла, ее сути. Он так определяет это вводимое понятие: "Способы развития - это технологические схемы, через которые труд воздействует на материал, чтобы создать продукт, детерминируя, в конечном счете, величину и качество экономического излишка" .Далее он называет прежние (аграрный и индустриальный) способы развития, раскрывая их специфические особенности и ключевой элемент, обеспечивающий в каждом из них повышение продуктивности производственного процесса.
"В новом, информациональном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации. Разумеется, знания и информация являются критически важными элементами во всех способах развития, так как процесс производства всегда основан на некотором уровне знаний и на обработке информации. Однако специфическим для информационального способа развития является воздействие знания на само знание как главный источник производительности" .
Сложившаяся в последние два десятилетия экономика нового типа именуется автором информациональной и глобальной.
"Итак, информациональная - так как производительность и конкурентоспособность факторов или агентов в этой экономике (будь то фирма, регион или нация) зависят в первую очередь от их способности генерировать, обрабатывать и эффективно использовать информацию, основанную на знаниях. Глобальная - потому что основные виды экономической деятельности, такие, как производство, потребление и циркуляция товаров и услуг, а также их составляющие (капитал, труд, сырье, управление, информация, технология, рынки) организуются в глобальном масштабе, непосредственно либо с использованием разветвленной сети, связывающей экономических агентов. И наконец, информациональная к глобальная - потому что в новых исторических условиях достижение определенного уровня производительности и существование конкуренции возможно лишь внутри глобальной взаимосвязанной сети".
В отличие от мировой экономики, существующей на Западе с XVI в., суть которой (согласно Ф. Броделю и Э. Уоллерстайну) в том, что процесс накопления капитала происходит по всему миру, глобальная экономика представляет нечто другое. Это экономика, "способная работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты" . Такого подхода к экономической глобализации в мировой литературе до M. Кастельса не было. Обычно отмечают совокупность таких процессов, как трансграничные потоки товаров, услуг, капитала, технологии, информации, людей, пространственную и институциональную интеграцию рынков и т.д.
Понятие "информационная экономика" (как и информационное общество) было введено в научный оборот еще в начале 1960-х годов, оно стало фактически общепризнанным по отношению к сложившейся в западном мире реальности. Но M. Кастельс не случайно уточняет используемый им термин - "информациональная" (informational), a не "информационная" экономика - и постоянно применяет его в связке с глобальной экономикой (обычное словоупотребление - глобальная/информациональная). За этим стоит свой концептуальный подход. По его мнению, глобальная сеть явилась результатом революции в области информационных технологий, создавшей материальную основу глобализации экономики, т.е. появления новой, отличной от ранее существовавшей экономической системы.
Новые информационные технологии являются не просто инструментом для применения, но также процессами для развития, в силу чего в какой-то мере исчезает различие между пользователями и создателями. Таким образом, пользователи могут держать под контролем технологию, как, например, в случае с Интернетом. Отсюда следует новое соотношение между социальными процессами создания и обработки символов (культура общества) и способностью производить и распределять товары и услуги (производительные силы). Впервые в истории человеческая мысль прямо является производительной силой, а не просто определенным элементом производственной системы.
Принципиальное отличие информационно-технологической революции по сравнению с ее историческими предшественниками состоит в том, что если прежние технологические революции надолго оставались на ограниченной территории, то новые информационные технологии почти мгновенно охватывают пространство всей планеты. Это означает "немедленное применение к своему собственному развитию технологий, которые она [технологическая революция] создает, связывая мир через информационную технологию" . При этом в мире существуют значительные области, не включенные в современную технологическую систему: это одно из основных положений книги. Более того, скорость технологической диффузии выборочна - и социально, и функционально. Различное время доступа к технологической силе для людей, стран и регионов является критическим источником неравенства в современном мире. Своеобразная вершина этого процесса - угроза исключения целых национальных и даже континентальных экономик (например, Африки) из мировой информационной системы, а соответственно и из мировой системы разделения труда. В этом контексте рассматривает автор и вопрос о возможности инкорпорации России в систему современной мировой экономики.
М. Кастельс анализирует связь между изобретателями, предпринимателями, финансовыми корпорациями и государством в информационно-технологической революции. Он (на примерах от США до Китая и Индии) доказывает, что во всем мире государство (а не изобретатель) было инициатором и главным движителем этой революции, фактором, выражающим и организующим социальные и культурные силы, содействующим развитию широких и защищенных рынков и финансирующим макроисследовательские программы. В то же время децентрализованные инновации стимулируются культурой технологической активности и ролью примеров быстрого персонального успеха.
Пока еще интернациональная экономика в целом не глобальна, она идет по пути глобализации. Большая доля ВВП и занятости в большинстве стран продолжает зависеть от активности внутренней экономики, а не от глобального рынка. Но лидирующие отрасли образуют сектора глобальной экономики без границ (финансы, телекоммуникации, средства массовой информации). Эта информациональная экономика формируется не только под воздействием такого мотивационного стимула для фирм, как доходность, но и под воздействием политических институтов, поощряющих конкуренцию в этих экономиках, что поддерживает фирмы. В связи с этим автор развивает теорию двух типов конкурентности: национальной и глобальной. Во втором случае "конкурентоспособность скорее является атрибутом таких экономических объединений, как страны и регионы, но никак не фирм..." . Возникают новые формы вмешательства государства в экономику, связанные с четкими стратегиями, поддержкой технологического развития и конкурентоспособности своих национальных отраслей, своих фирм. Политика все более становится ключевым инструментом конкурентоспособности.
'Традиционная экономическая политика, проводимая в границах регулируемых национальных экономик, становится все более неэффективной, потому что такие важные инструменты, как денежно-кредитная политика, ставки процента и технологические инновации, в высокой степени зависят от глобальных тенденций" .
Важнейшее значение приобретают такие стратегии позитивных изменений, как технологическая и образовательная политика. В связи с этим автор рассматривает ошибки недальновидной политики laissez-faire, применявшейся в 1980-х годах США, что дорого обошлось большинству американцев.
"Что касается информациональной глобальной экономики, то она действительно чрезвычайно политизирована".
Система данных, приведенных М. Кастельсом, подтверждает, что производство в развитых экономиках опирается на образованных людей в возрасте 25-40 лет. Практически оказываются ненужными до трети и более человеческих ресурсов. Он считает, что последствием этой ускоряющейся тенденции, скорее всего, станет не массовая безработица, а предельная гибкость, подвижность работы, индивидуализация труда и, наконец, высокосегментированная социальная структура рынка труда.
Развиваемая в книге теория информационального общества, в отличие от концепции глобальной/информациональной экономики, включает рассмотрение культурной/исторической специфики. Автор особо отмечает, что одной из ключевых черт информационального общества является специфическая форма социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти. В этом обществе социальные и технологические формы данной социальной организации пронизывают все сферы деятельности, начиная от доминантных (в экономической системе) и кончая объектами и обычаями повседневной жизни.
Новое информациональное общество (как и любое другое новое общество), по Кастельсу, возникает, "когда (и если) наблюдается структурная реорганизация в производственных отношениях, отношениях власти и отношениях опыта. Эти преобразования приводят к одинаково значительным модификациям общественных форм пространства и времени и к возникновению новой культуры" . И автор детально рассматривает изменения в повседневной культуре, городской жизни, природе времени, мировой политике.
Многочисленны высказывания М. Кастельса по отдельным социальным проблемам, не получившим однозначной оценки у социологов и политологов. Так, он отмечает, что зависимость общества от новых способов распространения информации дает последним анормальную власть, приводит к ситуации, когда "не мы контролируем их, а они нас". Главной политической ареной теперь становятся средства массовой информации, но они политически безответственны. При этом политические партии исчезают как субъект исторических изменений, теряя свою классовую основу и обретая функции "управляющих социальными противоречиями".
Последнее, на чем я хотел бы остановиться, касается взглядов М. Кастельса на современную Россию.
"Экономика потерпела крушение вследствие спекулятивных маневров номенклатуры1 ради собственной выгоды, вследствие безответственных рекомендаций о введении абстрактной политики свободного рынка со стороны Международного валютного фонда, некоторых западных советников и политически неопытных русских экономистов, которые внезапно оказались на командных постах; вследствие паралича демократического государства в результате запутанных интриг между политическими фракциями, где царили личные амбиции. Все это привело к невыносимым страданиям народа. Криминальная экономика выросла до пропорций, невиданных в крупной индустриальной стране, связываясь с мировой криминальной экономикой и становясь фундаментальным фактором, с которым нужно считаться как в России, так и на международной арене. Близорукая политика США, на самом деле нацеленная на то, чтобы прикончить "русского медведя" в мировой политике, породила ответную националистическую реакцию, угрожая снова развязать гонку вооружений и международную напряженность. Националистическое давление в армии, политические маневры в ельцинском Кремле и криминальные интересы во властных коридорах привели к катастрофической авантюре чеченской войны. Демократы у власти потерялись между верой новообращенных в силу рынка и своей макиавеллиевской стратегией, предназначенной для кулуаров политического истеблишмента, но не имеющих ничего общего со знанием реальных условий жизни измученного населения на территории все более теряющей структуру страны" .
В то же время такие оценки не сопровождаются пессимистическими предположениями о будущем России. Напротив, М. Кастельс считает, что в конечном счете Россия успешно инкорпорируется в глобальную экономику. При этом он принимает в расчет образованное население, сильную научную базу, громадные запасы энергии и природных ресурсов. Он твердо убежден, что неизбежно "возрождение могущества России не только как ядерной сверхдержавы, но и как сильной нации, не желающей более терпеть унижения"
50. Оптимизация региональной экономики и характеристики регионального рынка. Критерии экономической безопасности в условиях глобализации.
Optimum означает с латинского языка наилучший. Поэтому, когда говорят об оптимизации региональной экономики, то речь идет о выборе наилучшего варианта сочетания элементов в структуре региональной экономики для обеспечения самодостаточного развития и способствования полноценного воспроизводства в составе целостности — национальной экономики.
Проблемы регионального развития решались исходя из различных подходов. Можно выделить научные подходы с позиции микроэкономики, мезо-, макроэкономики и мегаэкономики. Еще в начале XX века отмечается в экономической литературе, что немецкий ученый И.Тюнен обратил внимание на влияние фактора пространства на затраты и прибыль сельскохозяйственных предприятий, который разработал концепцию размещения сельского хозяйства. Однако здесь нужно напомнить о том, что еще А.Смит и К.Маркс писали о получении доходов (дифференциальной ренты I) по местоположению. Другой немецкий автор А.Вебер предложил модель оптимизации размещения отдельных промышленных предприятий и основные критерии их размещения, минимизирующие издержки. Он ввел термин «штандартный фактор», то есть фактор размещение, исходя из микроэкономического подхода, и отметил, что наибольшее влияние оказывает на выбор местоположения предприятия три основных фактора: транспортные издержки; издержки на рабочую силу; агломерации.
В отношении теоретических положений А.Вебера были высказаны критические замечания российскими учеными М.В.Степановым, Н.И.Виндяшкиным и В.А.Рыльским Они подчеркивали, что «теория А.Вебера была построена на основе ряда упрощающих допущений. Так, в этой теории рассматривается абстрактная изолированная территория, на которой предполагается наличие всех необходимых ресурсов, игнорируются взаимосвязи между отраслями, роль внешней торговли, наличие различных экономических районов внутри страны и др.».
Идеи И.Тюнена и А.Вебера были дополнены предложениями немецкого ученого В.Кристаллера. Он обосновал концепцию центральных мест, где города и агломерации играют значительную роль в формировании территориальной структуры региона и государства.
Более полный переход к мезоэкономическому исследованию по обоснованию размещения предприятий в регионе прослеживается у американского ученого У.Алонсо. Он отмечал, что выбор местоположения производственных предприятий в развивающих странах предопределяет в основе фактор освоенности территории.
Другой немецкий ученый А.Леш использовал макроэкономический подход в размещении производства в регионе и обращал внимание на рынки сбыта производимой продукции, то есть на рыночные пространства, которые в содержании представляют единство и противоположности тенденции к концентрации и рассеиванию, где специализация и массовое производство относятся к первому, транспортные расходы и универсальное производство — последнему.
По поводу идеи А.Леша были высказаны также критические замечания. Российские ученые отметили, что «теория А.Леша основывалась на ряде допущений. Так, пространство он представлял в виде равнины, где сырье и топливо имеются в достаточном количестве и размещены равномерно. Наиболее рациональная форма экономических районов при этих условиях — шестиугольники (форма пчелиного сота), которые в сумме максимально заполняют пространство. Сеть шестиугольных экономических районов (экономический ландшафт) в процессе своего хозяйственного развития выделяет экономический центр — большой город».
Здесь отметим, что А.Леш исследовал и сложные условия развития хозяйства, где учитывались различия природного, экономического, политического порядка, национальные особенности, железнодорожные тарифы, цены на товары и др. Он считал, что основным фактором размещения производства является получение максимальной прибыли в отличие от подхода А.Вебера, критерием которого являлось минимизация издержек.
Современные условия развития экономики, процесс глобализации требуют решение проблем на основе комплексного подхода в поисках оптимального размещения хозяйства в регионе, где должны учитывать и издержки, и прибыльность, микроэкономический подход, а также мезо-, макро,- мегаэкономические требования в исследовании. Определение местоположения предприятия и оптимизация экономики региона представляются взаимосвязанными проблемами. Решение первой проблемы требует обратить внимание на основные микроэкономические показатели издержки и прибыль фирмы, мезо-, макроэкономические факторы — межрегиональное, национальное общественное разделение труда, местоположение региона, природные и социальные условия и др. Эффективное расположение предприятий представляется одним из основных условий оптимизации хозяйства региона. Поэтому в региональной науке, в частности, и теории регионального хозяйствования к современному направлению исследования относится локационно-размещенческий подход, позволяющий отыскать наиболее выгодное место размещения предприятия. Другим направлением является собственно региональное, способствующее найти оптимальные размеры и структуру экономики региона. Далее нужно отметить, что учет внешних экономических, социальных отношений с другими странами в региональном развитии требует выделения направления комплексного исследования. Однако некоторые авторы под этим понимают учет взаимосвязи только локационно-размещенческого подхода и собственно регионального. Так, В.В.Мищенко пишет: «… комплексное, пытающееся связать единой теорией локационные и региональные проблемы хозяйства».
Исследование регионального развития требует использование инструментов, методов, показателей, позволяющих характеризовать и дать оценку состояния и потенциала региона, и выявить пути решения проблем. К основным показателям регионального хозяйствования относятся количество производимой и реализуемой, ввозимой и вывозимой продукции, численность и плотность населения региона, общая и полезная площадь региона для хозяйственной деятельности и проживания, объем полезных ископаемых в недрах и на поверхности земли региона, расположенные на территории, валовой региональный общественный продукт (ВРОП) или валовой региональный выпуск (ВРВ), валовой региональный промежуточный продукт (ВРПП), валовой региональный внутренний продукт (ВРВП), валовой региональный внутренний продукт на душу населения и др. В современное время особо уделяется внимание на показатели социального развития: уровень жизни населения и человеческого развития, показатели развития науки и образования, инновации, здравоохранения; окружающей среды региона и другие.
В официальной статистических документах и экономической литературе общепринято вести речь о валовом региональном продукте (ВРП), как показателя системы национальных счетов (СНС), выражающий валовую добавленную стоимость отраслей, их стоимостные компоненты в пределах региона. В книге «Методологические положения по статистике» отмечается, что «ВРП является показателем, идентичным ВВП по своему экономическому содержанию, то есть он представляет собой стоимость конечных товаров и услуг, произведенных экономическими единицами, являющимися резидентами данного региона», а в российском научном издании пишут: «Важнейший статистический показатель эффективности функционирования экономики региона — валовая добавленная стоимость или валовой региональный продукт (ВРП)». Однако под понятием валовой региональный продукт (ВРП) можно понимать и совокупный продукт региона в форме валового регионального общественного продукта или валового выпуска. Такая двойственность трактовки содержания ВРП требует уточнения и перехода к следующему адекватному названию показателя «валовой региональный внутренний продукт» (ВРВП), который однозначно отражает его значение. Это во-первых. Во-вторых, валовой региональный внутренний продукт (ВРВП) не является показателем, характеризующим эффективность функционирования региональной экономики, поскольку индикаторы последнего выражают отношение результата к затратам, а первый показатель относится к индикаторам результатов.
Далее некоторые исследователи ещё не отошли от косного советского мышления, которые все также утверждают, что «совокупный общественный продукт — общий объем производства материальных благ и услуг, производимых в отраслях материального производства региона». Здесь обнаруживается методологическая ошибка, поскольку региональный совокупный общественный продукт включает в себя не только продукты и услуги материального производства, но и нематериального, духовного производства. А.А.Алимбаев делает и другую неточность, когда относит торговлю и общепит (общественное питание) к социально-духовному потенциалу[11, с. 54]. Ведь торговля и общественное питание всегда относились к сферам материального производства и товарного обращения, выполняя функции обмена, распределения и в определенной степени непосредственного производства.
Показатели и структуру системы национальных счетов необходимо адаптировать для характеристики региональной экономики. Такая попытка осуществляется статистическим органом Казахстана. Первые шаги в этом направлении показали о существовании некоторых сложностей. Так, например, специалисты Агентства Республики Казахстан по статистике отметили, что «на региональном уровне может отсутствовать информация о деятельности государственных учреждений центрального уровня и заведений мультирегиональных корпораций, а также об экспортно-импортных операциях и о межрегиональных потоках товаров и услуг. … Наличие практических трудностей приводит к определенным ограничениям при использовании различных методов и разрезов в расчете ВРП».
О сложности выявления оптимального варианта регионального хозяйствования пишут российские ученые Н.И.Синдяшкин, Е.Н.Синдяшкина следующее: «Количественный и качественный анализ процесса воспроизводства эффективности использования воспроизводственных ресурсов региона провести значительно труднее, чем по стране в целом, ввиду многообразия и сложности межотраслевых и межрайонных связей по производству и использованию продукции…
Пока ещё экономико-математические методы и модели, построенные на базе межотраслевого регионального баланса, не обеспечивают общего критерия оптимальности. Они дают возможность определить сбалансированность развития различных производств и ту структуру производства, которая соответствует какому-либо частному критерию оптимальности. При этом остается неясным, как увязать разные варианты, соответствующие различным критериям оптимальности…
Предлагаемые дополнения к модификации экономико-математических районных моделей, по свидетельству самих специалистов в области межотраслевых балансов, также не решают проблемы оптимизации. По-видимому, эти модели смогут дать только некоторые определенные материалы к составлению оптимальной региональной программы».
Мы писали о непригодности экономико-математических моделей, предложенными В.В.Леонтьевым и его последователями[12, с. 454–464], для определения оптимизации национальной экономики. Вышеприведенные высказывания российских ученых еще раз подчеркивают правоту нашего мнения и по отношению их применения к региональному хозяйствованию. Выход будет найден через определение оптимальности соотношения отраслей и регионов, внутренних частей их структуры на основе общего критерия оценки стоимостных величин, характеризующих параметры функционирования региональных субъектов.
При дифференциации региональных экономик в национальном хозяйстве необходимо дополнительно выделить центр. Это позволит увидеть экономические процессы регионов и центра, выявить адекватные меры по совершенствованию управления межрегиональными отношениями и центром. А использование в структуре региональной экономики отраслевого подхода и стоимостных показателей СНС позволит наблюдать процессы распределения результатов производства между отраслями в масштабе регионов. Также нужно отметить, что выделение центра означает отдельный учет средств целостности как республики или федерации, союза.
Критерии экономической безопасности предопределены видами субъектов хозяйствования, экономическими системами и их масштабами в условиях глобализации. Поэтому для определения критерий экономической безопасности необходимо исходить из условий простого и расширенного воспроизводства субъектов, экономических систем, их взаимосвязи в условиях планетарной взаимозависимости, учет которых позволит выявить параметры и критерии безопасного состояния простого выживания или расширенного воспроизводства.
Условия простого и расширенного воспроизводства субъектов хозяйствования, экономических систем предопределяют учет критериальных показателей трех уровней, где два уровня относятся к характеристике их состояния в условиях простого воспроизводства и один уровень — расширенного воспроизводства. Если критерии безопасности для расширенного воспроизводства должны определять параметры конкурентоспособного состояния — повышения количественного и качественного уровня субъекта хозяйствования, экономической системы, то критерии безопасности для простого воспроизводства должны определять параметры порогового состояния выживания или сохранения уровня в пределах воспроизводства в прежних масштабах. Здесь отметим, что критерии экономической безопасности для простого воспроизводства непосредственно связаны с условиями предкризисного состояния субъекта хозяйствования, экономической системы, а параметры кризисного, порогового состояния выживания предопределяют неизбежный выбор: уход с ниши или сегмента данной экономической деятельности или тотальной переориентации, коренного изменения в структуре и диверсификации деятельности в соответствии с потребностями рынка.
Фирмы или предприятия являются первичной формой организации производства, распределения, обмена и потребления товаров и услуг. В них главенствующим фактором служит человеческий капитал, а все другие являются мертвым грузом без первых. Затем необходимо учитывать основной и промежуточный капитал, уровень технологичности, инновационности, компетентности кадрового состава, соответствие уровня управления масштабам хозяйствования и т.п.
Многие имеющиеся особенности субъектов хозяйствования потребуют отдельного учета параметров их экономической безопасности. Однако для определения экономической безопасности достаточно остановиться на основных трех уровнях определения критерий ее состояния:
- критерии экономической безопасности, определяющие параметры конкурентоспособного состояния расширенного воспроизводства;
- критерии экономической безопасности простого воспроизводства, определяющие параметры сохранения уровня в пределах предкризисного состояния субъекта хозяйствования;
- критерии экономической безопасности кризисного состояния, определяющие пороговые параметры выживания субъекта хозяйствования.
Данные основные уровни определения критерий состояния экономической безопасности универсальны и приемлемы как фирмам, субъектам хозяйствования, так и экономическим системам: региональной, национальной и мировой экономикам. Однако каждая экономическая система имеет и свою специфику. Так, для определения критерий экономической безопасности фирмы необходимо выявить условия расширенного, простого воспроизводства и порогового уровня выживания в развитии.