Человек – общество – природа
В античной культуре нашло свое осознание и различие между обществом, человеком, с одной стороны, и природой — с другой. Но речь шла именно о различии, а не о противостоянии и тем более не о противоречии. Ступени этого осознания можно проследить по сюжетам древнегреческой живописи.
Как показывают искусствоведы, в архаической вазописи человек сливается с природой воедино: чернофигурная нимфа танцует не среди растений, а вместе с растениями, и именно поэтому она не замечает их, не обращается с ними, как с растениями, она к ним никак не относится. Вполне очевидно, что такая ситуация есть не что иное, как пережиток первобытного синкретизма человека и природы.
Другое дело — более поздняя краснофигурная вазопись. В краснофигурных росписях природа противостоит человеку как партнер, требующий к себе определенного отношения. Например, на одной из росписей богиня утренней зари Эос легкими шагами приближается к кусту, чтобы разбудить его и спугнуть уснувшего на нем соловья. И куст слышит ее, он реагирует на ее приближение своим упругим завитком. Таким образом, в период высокой классики взаимоотношения природы и человека строятся по принципу гармонии. Особенно заметно это в архитектуре — уравновешены части целого здания, выполненного по человеческим меркам, и все это органично вписано в окружающую природу. Классический пример — знаменитый Парфенон.
Гармоничное отношение между человеком и природой меняется в период поздней классики и далее — в период эллинизма. В позднеклассической вазописи природа перестает быть партнером, она становится объектом изучения, сначала философского, а затем и научного осмысления. «Разум растет у людей в соответствии с познанием мира. Землю землею мы зрим, а воду мы видим водою», — так комментирует новое отношение человека к природе древнегреческий философ Эмпедокл.
Здесь мы видим повторение ситуации, имевшей место и в развитии других культурных принципов — объектного и субъектного, общественного и личного и т. п. А именно, высокая классика — это период равновесного отношения этих противоположностей, поздняя классика — период нарушения равновесия. Однако до антагонизма, а в некоторых случаях даже до противоречий дело не доходит.
То же самое мы видим и во взаимоотношениях различных сфер культуры.
Сферы культуры
Искусство
В прямом соответствии с пластическим, телесным характером античной культуры центральный элемент ее структуры — искусство, и, в частности, такой его жанр, как скульптура. Именно она в наибольшей мере давала возможность воспеть прекрасное человеческое тело и свойственную ему гармоничность. О месте искусства, в частности, скульптуры в системе культуры можно судить хотя бы по тому, что для древнего грека, например, считалось несчастьем умереть, не увидев в Олимпии статуи Зевса работы Фидия. Паломничества к знаменитым произведениям искусства вообще были очень распространены.
Телесный характер культуры выражался в том значении, которое придавалось архитектуре, поскольку она строилась в соответствии с признаками гармонии, свойственными человеческому телу. Пластический, скульптурный характер имело и все античное искусство в целом. Можно даже говорить о том, что в рамках античной культуры родился новый, вполне адекватный ей художественный метод. Главная черта, определяющая особенности его формы и содержания, — скульптурность.
В чем ее признаки?
Во-первых, в использовании человеческого тела как главного средства художественной выразительности. К сказанному по этому поводу ранее можно добавить, что не только в скульптуре, но и в литературе, театре и развитие сюжета, и движения человеческой души передавались движениями тела, но не живого, а взятого в его статуарности, т. е. в неподвижности, фиксированности того или иного положения, призванного олицетворять, точнее, овеществлять, ту или иную идею. Достаточно сказать, что в древнегреческом театре актер выступал в маске, которая скрывала подвижность лица, и в громоздкой одежде, которая сковывала подвижность тела. Но зато поза, жест в такой амуниции фиксировались очень точно, и сюжет складывался из серии картин, каждая из которых была как бы остановленным мгновением, облеченным в пластические формы.
Другая черта скульптурного метода — слабая индивидуализация персонажей. Об этой особенности произведений скульптуры говорилось выше, но это касается и персонажей древнегреческой трагедии — вершины античной литературы. Они были лишены черт конкретности. Каждый из них являлся опять-таки не олицетворением, а овеществлением какой-либо идеи, добродетели или человеческой страсти.
Особенностью этого — «скульптурного» — художественного метода можно считать и то, что в нем была слабо выражена индивидуальность автора.
Формальными приемами, обеспечивающими решение художественных задач в рамках скульптурного метода, явились строгое соблюдение принципа симметрии, наличие композиционного центра, обозримость размеров.
Слабая индивидуализация личности выражалась в таком формальном признаке, как отсутствие следов борьбы художника с материалом своего творения. И дело не в том, что художник старался скрыть эту борьбу, он просто не ощущал, особенно в период классики, противостояния материалу природы, да его и не было, как не было противостояния (при наличии и осмыслении различий) природы и человека вообще, личности и общества. Эта особенность античного художественного метода наиболее заметна при сопоставлении его с современными приемами творчества. Современный художник, к какому бы направлению он ни принадлежал, как правило, противостоит своему материалу, организует и подчиняет его, постоянно чувствует и преодолевает его сопротивление. И чем резче это противостояние, тем меньше старается художник скрыть его от чужих глаз.
Способы преодоления современным художником сопротивления материала — один из путей выявления им и предъявления читателю, зрителю и т. д. своей индивидуальности. А античной культуре в целом понятие индивидуальности было чуждо — она была направлена на постижение общего, основного, и форма послушно решала содержательные задачи.
Философия
Главным соперником искусства в борьбе за первенство в системе культуры была философия. Правда, такой несколько спортивный стиль обсуждения культурологических проблем может показаться неожиданным, но дело в том, что определение места той или иной сферы культуры в ее структуре действительно предоставляет больше возможности для характеристики культуры в целом. Кроме того, можно добавить, что по отношению к античной культуре такой стиль тем более уместен, что агон (соревнование) — вообще наиболее распространенная и типичная организационная форма ее существования и развития.
Видное место философии в системе античной культуры было связано с тем, что она гораздо лучше, чем миф, выполняла мировоззренческую функцию. Для первобытного человека вопрос о том, хорош ли миф как мировоззрение, вообще не существовал. Но перед античным человеком он вставал со все большей и большей отчетливостью. Преодоление мифа — характерная черта всей античной культуры, теоретическую форму этого преодоления и представляет собой античная философия.
Интересные наблюдения приводит в связи с этим А. А. Тахо-Годи. Она отмечает, что у Гомера слово «логос» почти не встречается, если не считать трех случаев, «но зато у философов-стоиков (IV – III вв. до н. э.), разрабатывавших учение о слове, в равной степени не употребляется слово «миф», повсеместно уступая место «логоcу»[159]. Чтобы уяснить полнее, о чем идет речь, нужно иметь в виду, что точный перевод греческих слов «миф» и «логос» одинаков — их русский эквивалент — «слово». Однако значение «миф» и «логос» разное: первое выражает «обобщенно-смысловую наполненность слова в его целостности», «первичную нерасчлененность и обобщенную целостность жизненных представлений», второе предполагает «первичную выделенность и дифференциацию элементов, переходящую затем в некую их собранность»[160].
Выполнение философией мировоззренческой функции оказалось решающей причиной ее высокого статуса в системе античной культуры в связи с общей ориентацией этой культуры на человека, пусть и в исторически ограниченном его понимании. Объяснение человеку логоса окружающего его мира и места человека в нем оказывалось в этом контексте одной из важнейших задач.
Философия взяла на себя и выполнение функции, о которой не могло быть и речи в первобытном обществе, — функции саморефлексии культуры. Она формулировала теорию искусства и теорию морали, теорию политической жизни и, наконец, и это самое главное, — идеал человека. Самое же интересное заключается в том, что именно в философии ярче, чем в какой-либо другой сфере искусства, обозначились внутренние противоречия культуры. Причем если в самой культуре речь шла лишь о различиях сторон, то в философии это было именно противоречие, противостояние, борьба. Прежде всего греческая философия в рамках стихийной диалектики осознавала значение и роль противоречий вообще — в природе, в обществе, в человеке, в мире в целом. Кроме того, она рельефно представила противоречие духа и тела, противоречие объекта и субъекта, личного и общественного (в теориях, обосновывающих полный произвол сильной личности, — Калликл — и абсолютное довление общества над личностью — Платон) и т. п.
В философии было осознано и противоречие природы и общества: указав на то, что природа — предмет изучения для человека, философия провела между ними разделительную линию, и, делая природу объектом, открыла дорогу человеческой субъективности.
Заслуга философии заключается также в том, что она обосновала и развила новый тип рациональности — формально-логический (Аристотель), в корне отличавшийся от мифологического типа рациональности, характерного для первобытной культуры.
Наука
На базе новой рациональности, в ответ на запросы практики, стала развиваться наука. В отличие от Востока в Древней Элладе она не была монополизирована жрецами, поэтому ее суть как социокультурного феномена, назначение которого заключается в осуществлении «подлинно рационального характера человеческой деятельности», была здесь в меньшей степени мистифицирована.
В связи с преобладанием гражданских мотивов в содержании духовной культуры Древней Эллады одной из первых отраслей науки, отпочковавшейся от философии и мифологии, была историография, представленная тремя великими именами: Геродот (485 – 425 гг. до н. э.), Фукидид (455 – 400 гг. до н. э.), Ксенофонт (435 – 355 гг. до н. э.). Характерно, что если Геродот еще ссылается на волю богов при объяснении исторических событий, хотя и осуждает их за произвол (см. выше), то у Фукидида уже нет ни одного упоминания о вмешательстве сверхъестественных сил, своей целью он провозглашает исследование истины. Нет следов мифологии и у Ксенофонта, трезвый практический ум которого, обогащенный общением с Сократом, делает его повествование четким, фактичным, весьма близким к научному.
Из естественных наук в доэллинистическое время наибольшее развитие в соответствии с телесным характером культуры в целом получает медицина, наиболее ярко представленная знаменитым Гиппократом (460 – 375 гг. до н. э.). Истины, добытые Гиппократом, например, «природа — лучший лекарь», сформулированные им правила сохранения здоровья, заключающиеся в разумном образе жизни, уходе за телом при помощи диеты, купания и физических упражнений, сохранение силы и гибкости членов путем постоянного их упражнения, лежат в фундаменте современного медицинского знания.
Пожалуй, первым настоящим ученым был философ Аристотель (384 – 322 гг. до н. э.). Впервые в истории человеческой мысли он «онаучивает» и философию. У его ближайшего предшественника Платона (427 – 347 гг. до н. э.) философия имеет характер художественно-мифологического повествования. Аристотель же разработал элементы подлинно научной методологии, создал классификацию наук, выступал в роли замечательного организатора науки.
На фундаменте, заложенном им, расцвела наука эллинистической эпохи, представленная такими учеными, как Эвклид, Архимед, бурно развивались в это время география, естественные науки, филология знания.
На новый уровень вышла медицина, она уже не довольствовалась эмпирией, а была обогащена теорией. Один из ученых того времени — Герофил — сформулировал правило, которым может руководствоваться и современная медицина: «Лишь владеющий в одинаковой степени теорией и практикой может быть совершенным врачом».
Римская наука, как и вся культура в целом, сияла отраженным светом греческой. Но примечательно, что именно в ее рамках было предпринято первое исследование по истории культуры — двухтомный труд Терренция Варрона, посвященный «религиозным и бытовым древностям римского народа». Интересно, что лейтмотивом его является сравнение порочной современности с добрым старым временем. Терренций Варро использовал множество источников, классифицируя весь огромный материал по рубрикам: люди, места, времена, вещи, боги. Таким образом, саморефлексия культуры получила еще один мотив — исторический.
Античная религия
Религия и в древнегреческом, и в древнеримском ее вариантах родилась и первоначально была связана с мифом, обожествлением сил природы. Это была религия трудовая, земледельческая, общинно-родовая.
С укреплением полиса как главной социально-экономической и политической единицы древнегреческого общества религия приобретает полисный характер. Ее основной функцией становится сплочение коллектива свободных граждан полиса. Поэтому каждый полис приобретает своего покровителя среди богов-олимпийцев. Так, в Афинах это Афина, в Коринфе — Посейдон, в Дельфах — Аполлон. Жизнь богов-олимпийцев мыслится греками классического периода на полисный манер: боги занимались ремеслами, вели активную общественную жизнь, справляли праздники и развлекались.
Характерно, что в древнегреческой религии не существовало религиозных догматов, установленных жрецами молитв, не была разработана религиозно-мировоззренческая теория. Теорией мировоззрения занимались, как выше было сказано, философы.
Несложным был и религиозный культ. Поэтому как выражение гражданской роли религии религиозные обряды и церемонии исполняли не жрецы, а выбранные по жребию должностные лица.
В соответствии с этим сословие жрецов в античности не представляло собой сколько-нибудь значительной социальной силы. Гораздо большим влиянием пользовались прорицатели.
Религиозные обряды сводились по сути к общеполисным праздникам. Они начинались жертвоприношениями и продолжались совместным съедением жертвенного материала. Эта общеполисная трапеза имела целью усилить сознание единства коллектива граждан. Выполнение религией ее социальной роли усиливалось за счет художественного оформления религиозных обрядов и церемоний.
С развитием полисной экономики расширились размеры рабовладения. Контингент рабов постепенно пополнялся из негреческих племен и народностей. Таким образом, кроме противостояния граждан и рабов в рамках полиса наметилась другая, более широкая линия разделения — греки (эллины), с одной стороны, и негреки (варвары), — с другой. Потребовались организационные формы, в рамках которых оказалось бы возможным стимулирование развития такого социокультурного феномена, как чувство общеэллинского единства.
Одной из самых эффективных таких форм оказались общегреческие игры. Наиболее известными из них стали Олимпийские и Дельфийские. Они сначала были связаны со святилищами божеств, но постепенно все более и более наполнялись светским содержанием. Остатки религиозной формы выражались лишь в жертвоприношениях Зевсу (на Олимпиадах) в первый день игр и после вручения наград победителям. Кроме спортивных состязаний на олимпиадах проводились соревнования певцов, музыкантов, ученые сообщали о своих открытиях, выступали известные ораторы, философы учили мудрости. Таким образом, Олимпийские игры превратились в явление общекультурного значения.
Общение
И Олимпийские, и другие общегреческие игры, и общеполисные празднества являлись в то же время наиболее крупными формами функционирования такой сферы культуры, как общение. В качестве самостоятельной она стала выделяться еще в первобытном обществе (см. ранее). В античном же обществе в связи с его общим интересом к человеку царит настоящий культ общения. Труд рабов обеспечивал свободным достаточно большой досуг, значительную часть его они тратили на общение, как таковое, самоценное и самодостаточное. Кроме крупномасштабных его форм, о которых речь шла ранее, существовали и менее масштабные, более интимные его формы.
Одной из них были повсеместно практиковавшиеся симпозиумы. Первоначально они имели вид послеобеденных пирушек, во время которых пили разбавленное виноградное вино, пели наивные застольные песни, загадывали загадки, танцевали. С ростом культуры эта форма общения усложнилась. На симпозиумах, где стали собираться представители высших слоев культуры, произносились длинные, построенные по всем правилам ораторского искусства речи, велись глубокомысленные, остроумные споры, в том числе и на философские темы. Возникла даже специальная «литература симпозиев», блестящий образец которой «Пир» Платона.
В то же время менее притязательные в культурном отношении слои привнесли в симпозиумы такие черты, которые снижали их культурное значение. Здесь практиковались всякого рода разгулы и распущенность, в основном эротического плана. «Полным же банкротством прежнего благородного пира стал обычай уже не довольствоваться собственными силами, а прибегать ко всевозможным наемным силам»[161], среди которых были фокусники, шуты, флейтистки, кифаристки, танцовщицы.
Распространенной формой общения были, особенно в эллинистическое время, совместные трапезы членов объединений по профессии и другим социальным признакам. Так, существовали коллегии торговцев, землячества солдат, союзы юношества, союзы философов, врачей, сценических артистов. Тяга к общению иногда принимала крайние формы. По свидетельству Полибия, в Фивах многие люди отказывались от семейного очага и оставались бездетными, чтобы иметь возможность участвовать в союзных трапезах. Считалось честью ежемесячно принимать участие в большем количестве пиров, чем насчитывалось дней в месяце. Нередки были случаи, когда капитал частного лица завещался союзу, к которому это лицо принадлежало.
Культ общения был непосредственно связан с гуманистическим характером античной культуры. Разнообразие его форм и норм — свидетельство высокого уровня развития этой сферы культуры.
Политическая культура
Важное место в системе античной культуры занимала политическая культура. Ценности, нормы и формы ее в разных государствах Эллады значительно отличались.
Линия противостояния разтделяла, во-первых, Афины и Спарту. Так, в Афинах периода их расцвета главной политической ценностью была демократия, нормой считалось поголовное участие граждан в политической жизни при высокой их активности. Граждане участвовали в народных собраниях, которые происходили 40 раз в год, т. е. приблизительно раз в девять дней. Повестка собрания была известна заранее, и каждый гражданин имел возможность хорошо обдумать свою позицию. Выступить мог каждый, при этом позволялось критиковать любые мероприятия должностных лиц, независимо от того, с внутренней или внешней политикой они были связаны. Голосование в основном было закрытым, с помощью белых и черных камешков. Открытым было только голосование при выборах стратегов. Нормой были также частые отчеты должностных лиц перед народом. Так, лица, занимавшие высокие должности, отчитывались примерно 10 раз в году. В случае отрицательной оценки народным собранием деятельности любого должностного лица оно могло быть отрешено от должности до истечения срока полномочий.
Одной из форм политической деятельности было участие в суде присяжных — гелиэе. Эту политическую организацию вполне можно назвать массовой. В ее состав входили 5000 человек и еще 1000 считались запасными. Стать ее членом (гелиастом) мог любой желающий гражданин, достигший 30 лет. Выборы проводились по жребию.
Клятва, которую произносил гелиаст при вступлении в должность, дает полное представление обо всей системе ценностей, норм и форм политической культуры демократических Афин. «Я буду судить по законам и постановлениям народа и совета. Я не одобрю ни тирании, ни олигархии. Я не буду слушать тех, кто говорит против афинской демократии, и не допущу отмены долгов, передела земли и домов афинян. Я не буду возвращать изгнанников и приговоренных к смертной казни. Тех, кто находится в городе, я не изгоню вопреки законам и декретам. Я сам так не сделаю и не допущу, чтобы, чтобы другие так поступали... Я не позволю в одном и том же году исполнять две должности. Я как судья не буду брать подарков ни сам, ни через третье лицо. Никто не примет их от моего имени.
Мне не менее 30 лет. Я буду равно выслушивать и защиту, и обвинение и буду решать по существу дела... Пусть падут все проклятия на голову мою и моей семьи, если я нарушу хотя бы одно из этих обязательств...»[162].
В противоположность Афинам в Спарте главной политической ценностью считалось беспрекословное повиновение олигархически организованной власти. Роль народного собрания была чрезвычайно ограничена. Оно имело право лишь выражать криком свое отношение к вопросам, выносимым на обсуждение герусии (совет старейшин, члены которого должны быть непременно старше 60 лет — 28 человек + 2 царя).
Ссылаясь на авторитет дельфийского оракула, поэт Тиртей так формулировал принципы организации политической власти в Спарте: «Высшая власть в совещаниях должна принадлежать богоподобным царям, сердцу которых дорог чудный город Спарта; после них — старцам, геронтам и, наконец, народу, который должен только отвечать им “да” или “нет”»[163]. В спорных случаях участники собрания расступались по сторонам, и геронты на глаз определяли большинство. При выборах должностных лиц кандидаты проходили перед собранием, и спрятанные в кустах счетчики на слух определяли, кто из кандидатов был встречен наибольшим криком. Как видим, формы политической деятельности в Спарте были весьма примитивными.
Однако линия противостояния внутри античной политической культуры разделяла не только Афины и Спарту. Проходила она и в самих Афинах. Дело в том, что тщательно разработанные нормы и формы политической деятельности были доступны лишь относительно небольшому числу афинян — полноправным гражданам. В их число не входили не только рабы (об этом не могло быть и речи), но и многие категории свободных. Ограничения касались, во-первых, афинских женщин. Они, составляющие не менее половины гражданского населения, не имели права даже присутствовать на собрании, не говоря о том, чтобы избирать или быть избранными. Не имели гражданских прав и лица, у которых отец или мать не были коренными жителями Афин. Ну и, разумеется, не считались гражданами метеки — выходцы из других городов.
Но и это еще не все. Ограниченность афинской демократии связана была еще и с тем, что Афины расцветали в значительной мере за счет ущемления прав населения других полисов, входивших в Афинский союз. Так, вождь радикальной демократии Клеон открыто признал, что союзники неохотно терпят власть афинян и повинуются не из расположения к ним, а из страха перед могуществом Афин. Как и чем поддерживался этот страх, можно видеть по судьбе г. Митилена на о. Лесбосе. В 428 г. до н. э. этот город предпринял попытку стать независимым от Афин. После того как эта попытка была подавлена, народное собрание Афин приняло решение казнить всех взрослых мужчин г. Митилена, а женщин и детей обратить в рабство. Лишь после того как этот вопрос, в том числе и в результате деятельности митиленских послов в Афинах, был поставлен на обсуждение снова, народное собрание смягчилось: было решено казнить не всех, а всего 1000 (!) участников антиафинского выступления, что и было исполнено.
Таким образом, поле афинской демократии было ограничено со всех сторон. Но, кроме того, в его границах имели место всякого рода политические сорняки. Так, Перикл, с именем которого связан «золотой век» Афин, незадолго до своей смерти стал жертвой политических интриг. В 430 г. до н. э он впервые за много лет не был переизбран на должность стратега, от него потребовали отчета за все время его управления, в результате чего он был приговорен афинским судом к уплате большого штрафа в 50 талантов. В следующем году он был, правда, снова избран стратегом, но вскоре умер во время эпидемии.
Ограниченность античной демократии делала ее внутренне слабой и неустойчивой и неизменно приводила к поражению перед лицом более консервативных политических сил, торжеству диктаторских форм власти. В результате античная политическая культура демонстрирует нам не только высокие образцы демократических норм и форм деятельности, но и их антиподы — образцы политического вероломства, беспринципности, пренебрежения к воле народа, разнузданного произвола и жестокости.
Особенно контрастна правовая культура Древнего Рима. На одном полюсе мы видим здесь казуистически разработанное право, на другом — все виды беззакония.
Таким образом, политическая культура античности в наибольшей мере предостерегает от идеализации античной культуры в целом.
Мораль
Развитие морали как одной из сфер античной культуры также отличалось большой интенсивностью. В эпоху античности мораль, как и все другие сферы культуры, дважды прошла трехступенчатый путь развития — сначала в Греции и потом в Риме. Эти три этапа различаются своим содержанием:
1. Доклассический период — патриархальная мораль.
2. Классический период — полисная мораль.
3. Постклассический период — индивидуалистическая мораль.
Типологические особенности античной культуры наиболее полно выражены в полисной морали. Самая характерная ее черта — примат интересов полиса над личными интересами и соответственно преданность интересам полиса как главная добродетель индивидуума. В этом отношении сходны между собой и Спарта и Афины, столь различные, как мы видели, в понимании ценностей политической культуры.
Так, высшая обязанность спартанца состояла в борьбе за славу спартанского полиса. Соответственно принесение собственной жизни в жертву интересам полиса считалось высшим проявлением добродетели, вознаграждение за нее — неувядаемая слава среди потомков (но отнюдь не на небесах).
В равной степени и афиняне ставили гражданские (полисного масштаба) добродетели во главу угла при оценке той или иной личности. Так, надпись на могиле Эсхила (525 – 456 гг. до н. э.) гласит не о том, что он был автором великих трагедий, а о том, что он сражался при Марафоне.
Теория полисной морали была разработана с классической ясностью в трудах Платона и Аристотеля. Эти два великих мыслителя дают нам ясное представление и об ограниченности полисной морали, которая заключается не только в узких рамках самого полиса, но и в узости социальной базы этой морали. В качестве субъекта моральной деятельности и моральной оценки рассматривался только гражданин. Рабы не могли быть не только субъектами, но и объектами моральных чувств и оценок. «Дружба и справедливость невозможны по отношению к неодушевленным предметам, так же как по отношению к лошади, или быку, или рабу, поскольку он раб»[164].
Кризис древнегреческой цивилизации, расширение границ далеко за пределы полиса, постоянные политические катаклизмы привели и к кризису полисной морали. На смену ей пришла мораль, которая считала высшей ценностью невозмутимость индивида перед лицом быстро меняющейся и чреватой опасностями общественной жизни (скептицизм, эпикуреизм, стоицизм). Новая, индивидуалистическая мораль содержала в себе и элементы прогресса по сравнению с полисной: стоики, например, высказывали идею равенства греков и варваров и даже идею равенства свободных и рабов.
Воспитание
Воспроизводство и развитие всей системы античной культуры осуществлялось благодаря функционированию такой ее сферы, как воспитание. Здесь были выработаны весьма своеобразные институты, формы и нормы. Воспитание как самостоятельная сфера культуры сложилось вместе с оформлением полиса. В период ранней классики главными институтами воспитания были гимназия и палестра. Первая из них была общедоступной школой, где занимались и взрослые, вторая была предназначена только для мальчиков и для занятий гимнастикой.
В гимназии этого периода главным предметом были физические упражнения, что полностью соответствовало телесному характеру культуры в целом. Самый простой уровень обучения осуществлялся гимнастами, которые следили за тем, как обнаженные ученики упражнялись в приобретении физической ловкости и изящества благородной осанки. Далее следовали педотрибы, учителя опять же гимнастики, но более квалифицированные. И, наконец, во главе гимназии стоял назначаемый государством попечитель — софронист, обязанность которого заключалась в сохранении и развитии самой благодарной добродетели эллинов — софросины — уравновешенности. Иначе говоря, софронист был ответствен за воспитание «умения вести себя» в античном понимании этих слов.
Идеалом, к которому стремилась вся система воспитания, была калокагатия — соединение в одном лице нравственного и физического совершенства. Спартанская система воспитания во все времена отдавала предпочтение физическому развитию, в частности, закаливанию тела для военных целей.
В период высокой классики в воспитании юношей произошли большие перемены. Одна из них — возрастание роли образования, правда, и в этот период не прерывающего своей связи с воспитанием. «Вера в богов после персидских войн все более и более стала утрачиваться, и вместо нее вера в силу знания и могущество речи совершенно заполнила умы»[165].
Характерная фигура для системы образования и воспитания этого времени — софист, бродячий учитель мудрости. Он обучал ораторскому искусству, арифметике, геометрии. Обучали софисты и диалектике — искусству спора, умению находить противоречия в суждениях противника. Главный же предмет, преподаваемый софистами и другими учителями, — умение быть гражданами.
Гимназии все больше превращались в важнейшие центры полисной жизни. Во многих из них стали появляться философы, излагавшие свои учения в виде свободных, непринужденных бесед. Названия двух гимназий, — Академия и Лицей, — прославленных именами Платона и Аристотеля, на многие века стали символом тех высочайших вершин, на которые может подняться человеческий разум.
В эллинистическое время, в эпоху кризиса полиса, гимназии стали последним прибежищем идеи полисного единства. Само здание гимназии, монументально построенное и богато украшенное, снабженное множеством дополнительных сооружений гигиенического назначения, особенно банями, было наряду с храмом, а иногда и затемняя его, главным символом города. Сохранение гражданского характера обучения выражалось в соблюдении принципа выборности учителя. Его выбирали на один год. С этой целью в Милете, например, в конце III в. проходила специальная сессия народного собрания. Участники ее давали клятву не руководствоваться при выборах никаким беззаконным влиянием. Кандидат в учителя в свою очередь клялся, что он ни единого из граждан не просит о выборе или ходатайстве за него. Плата за обучение была скромной, но зато в случае смерти учителям нередко устраивали пышные похороны и ставили монументальные памятники.
Образование по-прежнему имело гуманитарный характер. Так, программа преподавания в Теоссе, например, предусматривала экзамены в младших классах по чтению, каллиграфии, пению, игре на кифаре, пению под аккомпанемент кифары, а в старших — по писанию нот для инструментальной и вокальной музыки, рисованию, чтению отрывков из трагедий и комедий, полиматии (что-то вроде обществоведения). В некоторых школах, например, в Магнезии, преподавалась математика.
В системе древнеримского воспитания гражданская направленность выражена еще более ярко, чем в древнегреческом. Единственной целью воспитания считалось «создать из юноши гражданина и доброго отца семейства»[166]. С V в. до н. э. в Древнем Риме появляются общедоступные частные школы. Публичные школы гимнастики в Риме в отличие от Греции не привились. Но физическому воспитанию тем не менее уделялось очень большое внимание. С раннего возраста детей приучали к бегу, прыганью, затем — к кулачному бою, метанию копья, верховой езде.
В отличие от Греции в Древнем Риме большее внимание уделяли воспитанию и образованию женщин. Их обучали не только рукоделию, прядению, ткачеству, но и музыке, танцам, а в более поздние времена — греческому языку, что открывало им дорогу к богатой греческой культуре. Всесторонне образованная матрона для Рима — явление распространенное, в то время как в Греции матери семейства, как правило, проводили свое время на женских половинах (гинекеях) в хлопотах по дому, для чего широкое образование им было совершенно ни к чему, и, с другой стороны, если оно имелось, его не к чему было приложить и употребить. Образование и светский образ жизни были достоянием только некоторых гетер, благодаря чему дома их становились притягательными центрами, своего рода салонами, где собирались наиболее интересные и талантливые люди.
Итак, воспитание как сфера античной культуры отличается менее стремительными темпами развития, чем мораль. При всех изменениях, которые в ней происходили на протяжении нескольких веков существования античной культуры, можно выделить несколько черт, которые характерны для всех этапов ее развития.
Это, во-первых, гражданский характер воспитания, т. е. постановка во главу угла при воспитании личности интересов общества (полис в Греции, отечество — тот же полис — в Риме).
Во-вторых, отличительной чертой античного воспитания является большое внимание к физическому воспитанию, совершенствованию тела.
И, наконец, в-третьих, в систему воспитания включается также и образование, которое в связи с общей направленностью воспитания имеет в основном гуманитарный характер. В таком «воспитании – образовании» внимание уделяется не только и не столько накоплению знаний, сколько выработке различных практических навыков, необходимых для участия в общественной жизни и для занятий искусством.