Верховная королевская власть над ирландией

На протяжении IX века процесс консолидации власти Уи Нейллов быстро набирал ход, завершившись общим признанием королей Тары верховными королями Ирландии. Какое бы мистическое значение ни заключалось в титуле короля Тары и сколь бы расплывчатыми ни были представления о власти, которой располагал его носитель, по справедливо­сти можно сказать, что с момента своего появления на исторической сцене в V веке Уи Нейллы внесли в ирландскую историю динамизм, подорвав­ший архаическую иерархию пяти пятин. Хотя понятие королевской влас­ти, основанное на племенном принципе, никогда не исчезало полностью, новое династическое государственное устройство, введенное У и Нейллами, низвело его до положения примитивного пережитка. И еще в VII веке Уи Нейллы предъявили свои притязания на звание верховных королей всей Ирландии.

Мы уже обращали внимание[120] на четыре текста, датируемые после­дней четвертью VII века, в связи с теми свидетельствами о королевской власти Тары, которые они предоставляют в наше распоряжение. Древней­ший список королей «Видение Конна» не содержит явных указаний на то, что потомки Конна Ста Битв до Финснехты Пиролюбивого были под­линными королями Ирландии. «Суждения о пчелах» (Весh-brethа) — единственный правоведческий трактат, в котором вообще упоминается Тара, — позволяют предположить, что ее престол некоторое время зани­мал Конгал Кривой, король ульстерских круитни; однако ни этому, ни любому другому юридическому тексту неизвестно понятие верховного ко­роля Ирландии (хотя мы находим частые упоминания о нем в глоссах и комментариях). В Житии Патрика, написанном Муирьху, Тара V века [288]изображается ирландским Вавилоном, друидическим центром, представля­ющим собой подходящую сценическую декорацию для риторического повествования о столкновении св. Патрика с Лоэгайре, «неким великим, жестоким, языческим императором варваров, правящим в Таре, которая была столицей ирландцев» (rex quidam magnus, ferox, gentilisque imperator barbarorum regnans in Temoria, quae erat caput Scotorum). Муирьху также утверждает, что отец Лоэгайре Ниалл был «основателем королевского рода почти всего этого острова» (origo stirpis regiae huius pene insulae). Современник Муирьху Адомнан категорически заявляет, что правнук Ниалла Диармайт, сын Керрбела, был «богопоставленным правителем всей Ирландии» (totius Scotiae regnatorem a deo ordinatum), и рассказы­вает о предупреждении Колума Килле не пятнать свои руки кровью родичей, которое святой дал сыну Диармайта Аэду Слане, иначе Аэд утратит «право, предназначенное тебе Богом, на монархию королевства всей Ирландии» (tibi a deo totius Euerniae regni praerogatiuam monarchiae praedestinatam).

Столь высокопарный язык свидетельствует скорее об амбициях, чем о реальных достижениях. В ту эпоху ни улады, ни лагены не были низведе­ны до подчиненного положения, а короли Кашеля не принимали почти никакого участия в северных делах. Муирьху писал в интересах Армы, и, возможно, он осознанно ставил перед собой задачу отвратить Уи Нейллов от привязанности к парухии их собственного святого, Колума Килле, и связать миссию св. Патрика с фигурами их предков. Верховенством, которого Арма достигла к концу VII века, она по большей части обязана успеху этого нового союза, однако оно оставалось бы зыбким, если бы не было поддержано параллельным светским институтом власти. Прерога­тивы аббата Армы в том виде, в котором они излагаются в «Книге ангела», составлены по образцу прерогатив верховного короля Ирландии, все еще остававшегося фиктивной фигурой.

Что касается Адомнана, то он сам был членом Кенел Конайлл, ответ­вления рода Уи Нейллов. Он также всеми силами стремился привить на ирландской почве представления о специфически христианском верхов­ном королевстве. Об этом красноречиво свидетельствуют как тот факт, что Адомнан хранит полное молчание об языческой ауре, окружавшей Тару, так и настойчивость, с которой он подчеркивает богопоставленную природу правления Диармайта. Вряд ли полуязычник Диармайт прошел официаль­ную церемонию церковного посвящения. Первый такой обряд состоялся в [289]Шотландии, когда Колум Килле помазал Аэдана, сына Габрана, в короли Дал Риады, как сообщает Адомнан. По словам Адомнана, сам святой хотел избрать брата Аэдана, Эоганана, но ангел явил ему имена всех будущих королей Дал Риады, записанные в некоей liber vitreus (скорее всего, книге с эмалированной обложкой, а не «стеклянной книге»).

В конце концов, поверхностной эмалировке можно уподобить резуль­таты всех усилий, направлявшихся на христианизацию ирландской коро­левской власти. Даже короли Кашеля сохраняли многие архаические черты. Именно король Кашеля Артри, сын Катала, в 793 году был первым королем, «поставленным» на ирландской земле[121]. Его современ­ник Аэд, сын Ниалла, из Тары получил прозвище «Посвященный» (Оirdnide), а в 993 году анналы рассказывают, как Муиркекан, аббат Армы, во время объезда Тир Эоган (Тирона — к тому моменту центра королевской власти у Кенел Эогайн) пожаловал «королевский сан» (grad rig) Аэду, сыну Домналла, который уже четыре года был королем, в присутствии общины Армы. К тому времени короли севера из рода Кенел Эогайн до некоторой степени сделали Арму своим городом, хотя она никогда не относилась к их владениям. Они устроили там свою постоянную резиденцию, а также королевскую усыпальницу (mausoleum regum), которая упоминается в анналах в 935 и 1064 годах. Однако церковное посвящение всегда представляло собой необязательный дове­сок к древним обрядам королевской инаугурации. Даже в тех областях, в которых церковники вытеснили поэтов с положения полноправных вер­шителей инаугурации, эта победа ничего не принесла Церкви, так как после реформ XII века новые епископы, в свою очередь, были лишены права отбирать эту привилегию у ставших отныне наследственными свет­ских держателей владений древних монастырей[122].

На первый взгляд ирландские анналы полны упоминаний о верховных королях Ирландии. В Анналах Четырех Мастеров, составленных в начале XVII века, сообщения датируются не только годом от Рождества Христова, но и по годам правления королей Ирландии, в соответствии с их первоначальным названием — Анналы королевства Ирландии (Аппаlа Rioghachta Eireann). Однако при более пристальном рассмотре­нии можно заметить, что более ранние анналы, в наиболее надежном виде представленные в консервативных Анналах Ульстера, с крайней неохотой [290]признают кандидатов на верховную королевскую власть. В ранние века они называют предполагаемых верховных королей просто по имени или отчеству, иногда прибавляя титул «король Уи Нейллов» или «король Тары». Поздние летописцы, находившиеся под влиянием доктрины сред-неирландских школ (которые насчитывали более сорока верховных коро­лей между Ниаллом Девяти Заложников и Брианом Боромой)[123], в боль­шинстве подобных случаев подставляют на его место титул «король Ирландии». Было бы опрометчиво считать подобную подстановку заве­домой подделкой; скорее, перед нами то, что Уоллес-Хэдрилл называл «разумным глоссированием текста». Примечательно, что первая рука Анналов Ульстера (которую нелегко отличить от позднейших вставок в печатном издании) наделяет титулом «король Ирландии» лишь восьме­рых королей из рода Уи Нейллов и четверых из других династий. Это — Домналл, сын Аэда (628—642 гг.), Лоингсех, сын Энгуса (695—704 гг.), Маэлсехнайлл, сын Маэл Руанайда (846—862 гг.), Ниалл Глундуб, сын Аэда (916—919 гг.), Конгалах Кногба, сын Маэлмитеха (944—956 гг.), Домналл уа Нейлл (956—980 гг.), Маэлсехнайлл, сын Домналла (980—1002 и 1014—1022 гг.), Бриан Борома, сын Кеннетига (1002-1014 гг.), Тойррделбах уа Бриайн (1064—1086 гг.), Муйрхертах Уа Бриайн (1086—1119 гг.), Муйрхертах Мак Лохлайнн (1156—1166 гг.) и послед­ний верховный король Ирландии Руайдри Уа Конхобайр (1166—1186 гг.; ум. в 1198 г.).

Запись о смерти Домналла уа Нейлла в 980 году содержит первую современную фиксацию титула «верховный король Ирландии» (аrd-ri Иrепп), а ученые люди, создававшие псевдоисторию Ирландии начиная с XI века, подняли значение этого титула на небывалую и неоправданную высоту. Бриан Борома именуется «верховным королем ирландцев Ир­ландии и чужеземцев и валлийцев, Августом земли всей Северо-Запад­ной Европы» (ardri Gaidel Erenn 7 Gall 7 Bretan, August iarthair tuaiscirt Eopra uile). В эту эпоху Анналы Ульстера составлялись в Арме, где Бриан во время своего посещения Армы в 1005 году был признан «императором ирландцев» (imoerator Scotorum) согласно записи, встав­ленной в Книгу из Армы его секретарем Маэл Сутайном, и где он был похоронен после битвы при Клонтарфе.

Представления Уи Нейллов о верховной королевской власти стали воплощаться в жизнь при Маэлсехнайлле, сыне Маэл Руанайда, который [291]в сообщении о его смерти в 862 году именуется «королем всей Ирлан­дии» (ri Егепп uilе). Однако требуется дать какое-то объяснение тому обстоятельству, что в анналах титулом короля Ирландии (rех Hiberniae) наделяются два короля VII века. Домналл, сын Аэда, нанес поражение Конгалу Кривому и его союзнику Домналлу Пестрому, королю Дал Риады, в битве при Маг Рот в 637 году, которое означало серьезный шаг в деле возвышения Уи Нейллов, положив конец претензиям Ульстера[124]. В един­ственном дошедшем до нас отрывке из «Книги о добродетелях Колумбы» (Liber de virtutibus Columbae), написанной Куммене Финдом, седьмым аббатом Ионы (657—669 гг.), который был включен в Житие Колума Килле Адомнаном, говорится, что эта битва окончательно подорвала бла­госостояние Дал Риады и явилась следствием неразумия Домналла Пес­трого, нарушившего союз, заключенный между Уи Нейллами и Дал Риадой по настоянию святого. Адомнан, который стал девятым аббатом Ионы (679—704 гг.), вполне мог сохранить детские воспоминания об этом сражении: он родился в 624 или 628 году, а его дед был троюрод­ным братом Домналла, сына Аэда. Сам он был в полном смысле слова современником внука Домналла Аоингсеха, сына Энгуса, своего пяти-юродного брата: и король, и аббат умерли в 704 году. Если мы вспомним о том, что ранняя часть наших анналов приблизительно до 740 года целиком или частично восходит к хронике, составленной в монастыре на острове Иона, то станет очевидным, что свидетельства анналов о королев­ской власти над Ирландией, которой пользовались Домналл и Лоингсех, нельзя рассматривать в отрыве от идей самого Адомнана.

Возвеличивая Диармайта, сына Керрбела, Адомнан параллельно назы­вает «императором всей Британии, поставленного богом» (totius Britanniae imperator a deo ordinatus) Освальда, короля Нортумбрии (633—641 гг.). В обоих случаях внушительная титулатура не вполне соответствует дей­ствительности. Однако именно ирландец Адомнан первым приписал импе­раторское достоинство (imperium) англосаксонскому бретвальда, и это притязание повторяли поздние английские короли. Сан бретвальда имел по меньшей мере столь же туманное и расплывчатое значение, что и представления о верховной королевской власти в Ирландии, но он обозна­чал признанное верховенство среди гептархии крупных королей и некото­рое право на расширенную власть над кельтским и англосаксонским населением Британии. Такого верховного короля удобно было именовать [292]императором, чтобы наделить его более почетным титулом, возвышающим его над остальными, менее выдающимися королями. Беда тщательно про­водит различие между понятиями королевской власти (rеgпит), которая означает для него власть короля над своими непосредственными подчи­ненными, и императорского достоинства (imperium), в котором выражает­ся его господство над другими королевствами и народами. Алкуин пишет об Эдвине, короле Нортумбрии (617—632 гг.), что он привел к повинове­нию своему императорскому величию (imperium) саксов, пиктов, скоттов и бриттов. Выдвигалось даже предположение, что в основе империи Каролингов лежал не только римский образец, но и это идущее от варварских народов представление о власти верховного короля. Именно Алкуин первым называет правление Карла Великого империей (imperium) еще до того, как он получил императорские регалии в Риме. Поэтому было бы неосмотрительно говорить о том, что, используя титул «император ирланд­цев» (iтреrаtor Scotorum), Бриан Борома вводил какое-то новое понятие верховной королевской власти. Отсутствие поэтических восхвалений ир­ландских королей на латинском языке и латинской историографии в период между творениями Адомнана и правлением Бриана означает, что мы не можем проследить постоянства или перемен в словоупотреблении: анналы в тех местах, где они составлены по-латыни, довольствуются титулом rех для всех королевских разрядов.

Отношения между Ирландией и Британией в эпоху Колума Килле и Адомнана не сводились к церковной сфере. Колман Младший, сын Диар-майта, сына Керрбела, и основатель династии южных Уи Нейллов, сопро­вождал Коналла, сына Комгалла, короля Дал Риады, в походе на Гебрид­ские острова в 567 году, а Маэл Умай, сын верховного короля Баэтана из рода Кенел Эогайн, сражался вместе с Аэданом, сыном Габрана, в битве при Дегсастане в 600 или 603 году, в которой был убит Энфрид, брат одержавшего победу Этельфрида, короля Нортумбрии. По сообщениям источников, ульстерский король Фиахна, сын Баэтана, также вступил в союз с Аэданом и, возможно, даже принимал участие в нападении на Бамборо в 623 году. Осрик «сын Альброта», именуемый «наследником Саксонии» (rigdamnae Saxan), и, вероятно, один из принцев Берникии в изгнании при дворе Дал Риады, пал в Ирландии в сражении между Дал Риадой и ульстерскими круитни в 629 году. Верховный король из рода Кенел Эогайн Колман Римид, сын Баэтана (598—604 гг.), брат воителя Маэла Умай, согласно ирландским источникам, был дедом по матери короля Нортумбрии Альдфрида, которого в 686 году посетил Адомнан, [293]чтобы выкупить пленников, захваченных его братом и предшественником Эгфридом в набеге на Брегу в 684 году, и которому он подарил список своего недавно написанного труда «О святых местах» (Dе locis sanctis), которым позднее часто пользовался Беда[125]. Альдхельм Мальмсберийский, сам получивший образование у ирландского монаха Маэлдуба, обращается к Альдфриду как к «управляющему скипетрами северной империи» (aquilonalis imperii sceptra gubernanti).

Обсуждая понятие верховной королевской власти, не следует забывать и о пиктах, на границе с которыми располагалась Иона и чье обращение в христианство по большей части приписывалось Колуму Килле. Остается только сожалеть, что народ, создавший памятники в высшей степени изощ­ренного и оригинального искусства, не оставил никаких (или почти ни­каких) письменных источников, кроме тех, которые можно почерпнуть у анналистов Ионы. До сих пор не получило подобающей оценки то обсто­ятельство, что пикты создали единое королевство прежде, чем это удалось любому другому народу в Британии. Порядок наследования по женской линии не мог придать ему особой прочности — некоторые пиктские коро­ли были по отцу англами, бриттами или ирландцами Дал Риады, — но само это государственное образование заложило основы средневековой шот­ландской монархии. Общение с теми или иными народами, населявшими Британию (происходило ли оно в ученой области или во время войны), не­сомненно, способствовало развитию понятия монархии у ирландцев. Окон­чательное установление всеирландского верховного королевства Маэлсехнайллом, сыном Маэл Руанайда, в середине IX века совпало с объедине­нием пиктов и скоттов под началом Кинаэда (Кеннета), сына Альпина (843—858 гг.), который, вероятно, унаследовал пиктский престол по ма­теринской линии, а затем изменил порядок престолонаследия в пользу ди­настии своего отца. Его правление ознаменовало собой начало истории Шотландского королевства, но одновременно и распад единого шотландско-ирландского культурного пространства, главным связующим символом ко­торого когда-то была Иона, ныне разграбленная викингами. Опасность, исходящая от викингов, подтолкнула к развитию тенденции, достигшей сво­ей высшей точки в период правления Кинаэда и Маэлсехнайлла.

Если само понятие верховной королевской власти зародилось в Ионе и Арме, то своим воплощением в жизнь оно было обязано доблести Уи [294]Нейллов. К началу IX века короли Тары, несомненно, играли самую важную роль в Ирландии. Королевская власть поочередно доставалась представителям родов Кенел Эогайн и Кланн Холмайн, чьи сплошные массивы территориальных владений располагались на севере и в сре­динных областях страны, а промежуточный район занимали вассальные племена Айргиаллы. Цельность власти Уи Нейллов в Коннахте, вероятно, была серьезно нарушена, но исторические традиции, связывавшие их с этой провинцией, позволили назвать всю северную половину острова По­ловиной Конна. Правда, на северо-востоке все еще держались улады, но Аэд Аллан нанес им сокрушительный удар в битве при Фохайрте в 735 году, меж тем как его победа над лагенами в сражении при Ат Сенайг в 738 году утвердила превосходство Уи Нейллов над другим традиционным врагом, низвергнув пресловутую гегемонию королей Каше-ля над Половиной Муга[126].

Таким образом, король Тары господствовал над территорией, превос­ходившей по своим размерам территорию любой традиционной пятины, а выпадавшие на его долю успехи, связанные с взиманием дани с лагенов, лишали всякого смысла юридическую доктрину, по которой король Лейнстера, бесспорный король пятины (ri coicid), не должен иметь над собой никакого господина. По какой-то причине правоведческие тексты с нача­ла VIII века застывают в окаменелой форме и не принимают во внимание последующее развитие ирландского общества и политическую эволюцию. В этом отношении они разительно отличаются от валлийских законов, которые, будучи по существу сходными с ирландскими, были записаны в ) XII веке и включили большое количество инноваций, особенно в области, которое они уделяют рассмотрению королевской власти и сложной структуре полуфеодального королевского двора. Очевидно, что к XII веку крупнейшие ирландские короли провинций значительно расширили сферу своей военной и исполнительной власти, но в правоведческих трактатах мы не находим ни одного намека на это. Сколь бы оторванными от действительности ни были эти трактаты, тот факт, что в них никоим образом не фигурирует верховный король Ирландии, должен был стать серьезным препятствием на пути политического прогресса. Верховная королевская власть, которой добивались некоторые ирландские правители с IX по XII век, оставалась без законной силы: она так и не стала усто­явшимся институтом, сохраняя характер всего лишь желанной привилегии. [295]Поэтому Геральд Камбрийский, хотя он и поддерживает доктрину, соглас­но которой верховная власть существовала со времен Эремона, сына Миля, высказывает совершенно реалистическое замечание: «Эти короли достигают власти над всем островом не посредством какой-либо церемо­нии коронации или обряда посвящения или даже по праву наследования или порядку преемственности, но только силой и оружием. Они становят­ся королями каждый своим путем». В другом месте Геральд называет Руайдри Уа Конхобайра принцем Коннахта и номинальным монархом всего острова. Однако принадлежавший к предшествующему поколению святой Бернард в своем Житии Малахии (Vita Malachiae) ни словом не упоминает короля всей Ирландии: современный ему «верховный король с протестом» Тойррделбах Уа Конхобайр, по-видимому, выказывал на удив­ление малый интерес к трудам святого Малахии по реформированию Церкви. К концу XI века Папа Григорий VII, Ланфранк и Ансельм, обращаясь к Тойррделбаху уа Бриайну и его сыну Муйрхертаху, оказыва­ли им любезность, именуя их «королями Ирландии».

Ранние заметки чужеземцев о верховных королях Ирландии носят скудный и двусмысленный характер. В одной летописной записи, обнару­женной на полях ирландского списка Беды, ныне находящегося в Карлсруэ, сообщается, что в 817 году (гес1е 819) «умер Аэд, король Ирландии» (Аеd rех Нiberniae moritur), однако о главенствующем положении Аэда Посвященного ничего не знал Эйнхард, который пишет в своей Жизни Карла Великого лишь о каких-то «королях ирландцев» (rages Scotorum): «Своей необычайной щедростью он заставил королей ирландцев так добиваться своего благорасположения, что они называли его не иначе как Господином, а себя — его подданными и слугами. Существуют письма, которые они посылали ему и в которых они таким образом выражали свое почтение к нему». Хотя у нас нет свидетельств, подтверждающих это сообщение, утверждение Эйнхарда само по себе нельзя считать недосто­верным. Ирландцы привыкли к восходящей иерархии королей и высших королей; именно эта привычка облегчила внедрение представлений о власти верховного короля, несмотря на ее эфемерную природу. Представ­ления о римском императоре как «царе мира» были знакомы ирландским ученым, вскормленным на теориях Евсевия об историческом возвышении и падении земных царств. В Анналах Улъстера этот титул (ri in domain), до сих пор присутствующий в современном ирландском фольклоре, при­лагается даже к Генриху II и его преемнику Конраду II в 1023 году (rесtе 1024), и было высказано предположение, что когда Генрих II Английский [296]принимал изъявления покорности от ирландских королей и прелатов в 1171 году, его прозвище Фицемпресс (Fitzempess «сын императрицы») ничуть ему не повредило.

Во франкской Хронике аббатства Сен-Бертен под 848 годом мы находим сообщение о посольстве, отправленном к Карлу Лысому с дарами от «короля ирландцев» (rех Scotorum) и с извещением о том, что ирланд­цы победили и изгнали норвежцев. Кроме того, посланцы просили предо­ставить им свободный проезд для паломничества в Рим. Вероятно, в связи с этим посольством на континент прибыл и Седулий Скотт. Имеются некоторые указания на то, что Седулий и члены его кружка друзей-ученых прибыли из Лейнстера, и вполне вероятно, что королем, о котором шла речь в сообщении послов, был не Маэлсехнайлл, сын Маэл Руанайда, а Олхобар, сын Кинаэда, аббат Эмли и король Кашеля. В 848 году ирландцы одержали над норвежцами не менее четырех побед: в одном сражении близ Скрина верх взял новый верховный король Маэлсехнайлл; еще одну битву в той же области выиграл Тигернах, король Лагора в южной Бреге; третью победу при Скиат Нехтайне близ Каслдермота в Килдаре совместными усилиями одержали Олхобар, король Кашеля, и Лоркан, сын Келлаха, король Лейнстера; наконец, в четвертом сражении при Дун Маэле Туле победу праздновали Кашельские Эоганахты.

Вопрос о том, ускорился ли процесс формирования верховного коро­левства под воздействием войн с викингами, остается предметом обсужде­ния. Маэлсехнайлл заслужил общее одобрение в 845 году, за год до своего вступления на престол, утопив норвежского вождя Тургейса в озере Лох-Энелл, а после своей победы над дублинскими норвежцами в 848 году он закрепил успех, разграбив на следующий год только лишь зарождавшийся город. Эти события были первыми серьезными столкно­вениями между викингами и крупным ирландским властителем, хотя к тому моменту их набеги продолжались вот уже около 50 лет. Однако в 837 году в реки Бойн и Лиффи вошел сильный военный флот, что ознаменовало наступление эпохи интенсивной деятельности викингов, су­щественно отличавшейся по своему характеру от тактики кратковремен­ных набегов на прибрежные монастыри, составлявшей основную черту предшествующего периода. По восточному побережью были обустроены постоянные военные базы. Некоторые из них пустили корни и со време­нем превратились в города. Возникла реальная угроза норвежского завоевания Ирландии. В 831, 842 и 852 годах норвежцы совершали набеги на Арму, а в 852 году Олаф создал Дублинское королевство.[297]Викингские ладьи дерзко плавали по внутренним водам: в 839 году они вошли в озеро Лох-Ней и разграбили владения Северных Уи Нейллов, Айргиаллы и уладов; база Тургейса находилась на реке Шеннон и на озере Лох-Ри.

На этом фоне в 851 году состоялась встреча королей (rigdal) в Арме, в которой приняли участие Маэлсехнайлл и знатные представители По­ловины Конна, с одной стороны, и король уладов Матудан, сын Муйреда-ха, со знатью «Пятины Конхобара» — с другой. На встрече присутство­вали Диармайт, аббат Армы, епископ Фетгна и Суайрлех, аббат Клонарда, с духовенством Миде. Какое бы соглашение ни было заключено в ходе переговоров, оно не предотвратило разграбления Армы на следующий год, но сам факт встречи очевидно знаменует признание уладами верховной королевской власти Уи Нейллов. Незадолго до этого Маэлсехнайлл беспощадно подавил мятеж соперников из рода Сил Аэдо Слане. Кинаэд, сын Конайнга, король Ноута и всей Бреги, заключил союз с дублинскими норвежцами, и верховный король предал его позорной смерти, утопив «в грязном ручейке» (вероятно, этот вид казни он позаимствовал у норвеж­цев), «несмотря на ручательство ирландской знати и наследника Патрика в особенности». Этот случай может служить иллюстрацией жестокости династической вражды, раздиравшей Уи Нейллов даже во времена наи­высшего успеха, готовности ирландских королей прибегнуть к услугам чужеземцев-язычников и произвольного расширения королевских прав, ставшего возможным благодаря вызванному норвежцами кризису.

Кербалл, сын Дунлайнге, из Осрайге приобрел особую известность и заслужил репутацию оппортуниста, так как он защищал и Мунстер и Лейнстер, искусно стравливая между собой норвежских наемников. Между 870 годом и своей смертью в 888 году он даже взял на себя обязанности покровителя норвежской династии Дублина, отдав своих дочерей замуж за ее представителей. Своими ранними успехами 850-х годов он был обязан контролю над долинами рек Норы и Барроу. Таким образом он нарушил традиционное распределение сил между Половиной Конна и Половиной Муга и создал серьезное препятствие честолюбивым замыслам Уи Нейллов. Успешно сдерживая усиление Кербалла благодаря разумно­му сочетанию силовых и дипломатических методов, Маэлсехнайлл одно­временно использовал Осрайге в качестве средства для достижения под-линной верховной королевской власти над всей Ирландией. В 854 году он совершил поход на Мунстер, дойдя до границ десси в южном Типпе­рэри и взяв у них заложников.[298]

Федлимиду, сыну Кримтанна, наследовали недолговечные короли, кото­рым приходилось, в отличие от него, бороться с опасными набегами норвежцев на Мунстер. В Трех Отрывках (поздний летописный свод из Осрайге) говорится, что Маэлсехнайлл послал Кербалла, сына Дунлайнга, потребовать мунстерских заложников от Айлгенана, сына Доннгайла, ко­роля Кашеля; однако поход 854 года состоялся во время междуцарствия, длившегося со смерти Айлгенана в 853 году до вступления на престол Маэл Гуале в 856 году. В этом году Маэлсехнайлл вновь появился в Мунстере с походом на Кашель и взял заложников от провинции. Впро­чем, его внимание тут же отвлекла «большая война с язычниками». До этих пор слово сосаd «война» редко появлялось в анналах, которые использовали латинское слово bellит в качестве равнозначного ирланд­скому слову саth «битва». Викинги опрокинули обычные нормы ирланд­ского военного дела.

Маэлсехнайлл с упорством преследовал свою главную цель. Эоганахты были ослаблены, но Кербалл, сын Дунлайнга, с норвежской помощью мог создать на юге Ирландии объединение, несущее гораздо большую опасность для Уи Нейллов, чем Эоганахты. В 858 году Маэлсехнайлл пришел в Мунстер «с людьми Ирландии» (это выражение подразумева­ет, что в составе его войска присутствовали части из всех остальных провинций); на десять ночей он расположился лагерем на берегах Блэкуотера, нанес поражение королям Десмонда при Карн Лугдах и убил Маэл Крона, сына Муйредаха, соправителя (1еth-ri) десси. Он разграбил Дес­монд до самого морского побережья и стал первым королем из рода Уи Нейллов, достигшим южного берега. Он утвердил верховную власть Тары над Половиной Муга и взял с Мунстера заложников от Белах Габрана на границе с Лейнстером до Инис Тарбнай «на западе Ирлан­дии» (Дерси Айленд) и от Дун Кермнай у Олд Хед в Кинсале до островов Аран.

Три Отрывка указывают в качестве дополнительной причины похода покорение Кербалла, сына Дунлайнга, который притеснял лагенов, хотя добавляют, что разрушения, причиненные Мунстеру «галл-гойделами», бро­дячими смешанными отрядами норвежских и ирландских грабителей, в любом случае составляли достаточный предлог для ввода войск на тер­риторию провинции. На самом деле Маэл Гуале, король Кашеля, был убит в следущем году норвежцами, но Маэлсехнайлл закрепил свои успехи еще до этого. Анналы Инисфаллена вообще обходят молчанием действия Маэлсехнайлла в Мунстере за исключением лаконичной заметки о его[299]походе 858 года, но утверждают, что в 859 году Кербалл, сын Дунлайнга, водил мунстерцев в поход против Уи Нейллов и разорял их земли до Слиаб Шуайт в Южной Арме, пока северяне не покорились ему. Если в этом сообщении и есть зерно истины, его не упоминают другие летописцы.

В 859 году Маэлсехнайлл созвал королевское собрание в Райт Аэда майк Брикк («замок Аэда, сына Брекка», Рахью, графство Уэстмит в Миде в той стратегической области, где владения Уи Нейллов граничили с землями Мунстера и Лейнстера). На встрече также присутствовали Фетгна, ставший аббатом Армы, и Суайрлех Клонардский. Они «устано­вили мир и согласие меж ирландцев; и в итоге этого собрания Кербалл, король Осрайге, полностью покорился общине Патрика и его наследнику; и именно по этому случаю Осрайге были отчуждены к Половине Конна и Маэл Гуале удостоверил это отчуждение»[127]. Осрайге, подобно Лейнстеру, на престол которого их король стал выдвигать претензии, отныне следова­ло считать частью Половины Конна. Эта утрата признанной сферы влияния была подтверждена королем Кашеля, чье господство над Осрайге всегда было исключительно номинальным, и предполагалось, что такое положение дел несомненно переживет чисто личное верховное королев­ство, которого добился Маэлсехнайлл. В соответствии с этим для коро­лей Осрайге была составлена поддельная родословная, связывающая их с лагенами.

Успех Маэлсехнайлла, воплотившего в жизнь амбиции Уи Нейллов, немедленно поставил его лицом к лицу с затруднениями, проистекавшими изнутри его же династии. Этот парадокс красноречиво свидетельствует о слабости внутреннего политического устройства Уи Нейллов, которая и помешала им создать подлинную ирландскую монархию. Чередование на престоле Тары представителей родов Кенел Эогайн и Кланн Холмайн, продолжавшееся уже более столетия, протекало согласно хрупкому обы­чаю, хранимому скорее бдительной ревностью, чем дружеским согласием. Возникла опасность, что верховная королевская власть, которой столь долго добивались Уи Нейллы и которой теперь на деле достиг Маэлсех­найлл, превратится в наследственное право Кланн Холмайн. На правах законного наследника Тары Аэд, сын Ниалла, из Айлеха, проявлял явное беспокойство за судьбу своей династии и вступил в союз с Фланном, сыном Конайнга, из Ноута, стремившимся отомстить за своего казненного [300]брата Кинаэда. Новые ресурсы власти верховного короля во всей полно­те проявились в 860 году, когда Маэлсехнайлл отправился в Арму против Аэда с войсками не только Южных Уи Нейллов, но и Лейнстера, Кон­нахта и даже Мунстера. Маэлсехнайлл удовольствовался демонстрацией силы, оставшись в своем лагере после того, как ночное нападение, предпри­нятое Аэдом и Кенел Эогайн, закончилось позорной неудачей. В следу­ющем, а затем и в 862 году Аэд совершал набеги на Миде совместно с Фланном, сыном Конайнга, и язычниками королями Дублина. Эти набеги не носили характера серьезных военных действий: их скорее можно считать чем-то вроде предупреждения, легким намеком на то, что престол верховного короля должен достаться представителю другого рода, как и прежде. Маэлсехнайлл умер своей смертью 27 ноября 862 года, и Аэд Финдлиат унаследовал звание короля Тары.

Теперь достижение положения верховного короля Ирландии зависело исключительно от его личных усилий, так как победы Маэлсехнайлла не обеспечили за королем Тары никаких юридических прав на этот титул. Анналы Ульстера, сообщая о смерти Аэда в 879 году, признают его всего лишь королем Тары (rех Тетоriае), но на самом деле его правление в целом можно признать успешным. Особенную активность он проявлял при искоренении норвежских баз на севере Ирландии, и нельзя исключить вероятности того, что выражение «король Тары» уже в то время воспри­нималось как синонимичное титулу «король Ирландии». Близкий родич Аэда по жене Кербалл, сын Дунлайнга, король Осрайге, был вторым наи­более могущественным королем в Ирландии и получил свободу действий в Мунстере. Однако сын Маэлсехнайлла Фланн Синна (879—916 гг.) отстоял свои права в качестве короля Ирландии, нанеся поражение Кормаку, сыну Куленнана, в битве при Белах Мутне в 908 году. Вызов, брошенный Кормаком власти Уи Нейллов, стал последней серьезной попыткой Эоганахтов вернуть себе прежнее положение, а его поражение, за которым последовало возобновление активности викингов в Мунстере, нанесло катастрофический удар по престижу династии в их родной про­винции. Исключительные права на королевский престол Мунстера, кото­рых добились Кашельские Эоганахты, основывались на доброй воле авто­номных племенных королевств и уходили корнями в архаические пред­ставления о почетном звании старейшины, таким образом по сути своей являясь весьма расплывчатыми и призрачными. Наступившая жестокая эпоха признавала лишь тех королей, династическая власть которых покоилась на владении компактной и стратегически выгодной территорией. И уже [301]вскоре после поражения Кормака такие короли появились из рода Дал Кайс, контролировавшего Томонд и долину реки Шеннон.

Хотя престиж Уи Нейллов на престоле верховных королей Ирландии со времен Маэлсехнайлла, сына Маэл Руанайда, до его праправнука Маэлсехнайлла, сына Домналла, поддерживала и укрепляла череда спо­собных и могущественных правителей, в конечном итоге плоды их трудов пожал Бриан Борома. На встрече с Каталом, сыном Конхобара, состояв­шейся в 900 году в Клонмакнойсе, Фланн Синна обеспечил верность Коннахта своей династии, однако в ходе X века Уи Бриуйн Брефне продолжали усиливать свои позиции. Попытки вырвать королевский пре­стол Коннахта из рук О'Конноров не принесли им успеха, и потому с тем большей заинтересованностью в конце концов они обратили свои взоры на привлекательные просторы срединных областей Ирландии. Тем са­мым они вбили клин между Северными и Южными Уи Нейллами. Пути последних уже сильно разошлись: крупные территориальные сеньории Кенел Эогайн и Кланн Холмайн не были связаны почти никакими общими интересами, кроме воспоминаний об общем происхождении. Дея­тельный северный верховный король Домналл уа Нейлл, который в течение своего правления с 956 по 980 год совершил ряд нововведений в военной сфере, которые обычно приписывались Бриану Бороме, хотел сместить Кланн Холмайн и установить единую династическую ирланд­скую монархию с центром в срединных областях страны. Когда, несмотря на это, Маэлсехнайлл, сын Домналла, из Миде восстановил привычный порядок престолонаследия, разочарованные Кенел Эогайн отказались по­могать ему в борьбе против Бриана.

Прославлению известных деяний Бриана посвящена сага «Война ирландцев с чужеземцами» (Сосаd Gaeded re Gallaib), основанная на летописных и других исторических источниках, но написанная во времена правления его правнука Муйрхертаха Уа Бриана и отражавшая замыслы этого короля, покровителя церковной реформы и тестя Арнульфа Монт­гомери и Сигурда Магнуссона. Эту сагу слишком часто цитировали в качестве современного памятника по истории войн с викингами, так что многие историки впали в заблуждение, сочтя Бриана Борому первым настоящим верховным королем Ирландии. У нас нет особого повода полагать, что Бриан вынашивал какие-либо оригинальные представления о власти верховного короля и уж тем более что он владел бульшим могуществом, чем его предшественники из рода Уи Нейллов. Его успех (слово «узурпация» прозвучало бы чересчур жестко, так как формальным [302]юридическим правом на ирландский престол не обладал никто) спутал все политическое устройство Ирландии, которое хотя и могло пока­заться достаточно анархическим, тем не менее следовало определен­ным внутренним законам династической иерархии. Его пример преподал последу<