Диана Гэблдон и Сэмюел Сайкс 1 страница

Книга драконов

Предисловие

Вне всякого сомнения, драконы — наиболее эффектные и самые известные среди всех мифических существ. В этом плане они лидируют, что называется, с изрядным отрывом. Драконы или подобные им создания фигурируют в мифологиях практически всех культур мира. Образ дракона столь вездесущ, а порождаемые им эмоции столь сильны, что, например, Карл Саган — и не только он — выдвинул предположение, что драконы пришли к нам из генетических воспоминаний о динозаврах как наследие очень ранних времен, когда наши отдаленные предки были крохотными обитателями древесных крон, питались насекомыми и съеживались от смертельного ужаса, когда через лес с треском ломились хищные гиганты вроде тираннозавра-рекса.

Правда это или нет, и если да, то насколько, а только истина состоит в том, что драконы — одни из немногих мифических существ, описывать которых без надобности. Как заметил однажды Авраам Дэвидсон: «Пусть вомбат вполне реален, а дракон — нет, никто толком не представляет себе, как выглядит вомбат, а вот как выглядит дракон, знают все».

Конечно, могут быть варианты. Иногда дракон предстает бескрылым, похожим более на гигантского червя. В других случаях он похож на огромного змея. Чаще всего это громадная крылатая ящерица. Порою она выдыхает огонь, порою лишена этой способности. Тем не менее в большинстве случаев вышеуказанное правило срабатывает. Почти все — за очень редкими исключениями — знают, как выглядит дракон. Именно поэтому он и является одним из основных символов жанра фэнтези. (Впрочем, что здесь причина, а что следствие — вопрос остается открытым.)

Восточный дракон (и в особенности китайский) обычно описывается как существо мудрое и благосклонное — божественное создание, связанное с жизнетворными дождями, — а то, что сказано ниже, относится в первую очередь к западному дракону. И стоит ли удивляться, что именно эта огнедышащая и свирепая тварь из сказочного фольклора подарила свои черты дракону западной литературы и изобразительного искусства. Этот-то тип дракона мы и будем чаще всего встречать в историях, собранных под обложкой книги, которую вы держите в руках (хотя надо сразу обмолвиться, что для разнообразия здесь найдется и некоторое количество доброжелательных драконов: одни выступают как наставники и защитники, другие подчиняются весьма расплывчатым законам морали или же не подчиняются им, третьи просто незлобивы).

Помимо общеизвестной склонности закусывать принцессами, западный дракон изначально корыстолюбив и очень часто охраняет несметные груды золота и самоцветных камней, награбленных у людей. Порою изображаемый всего лишь как нечто громадное и безмозглое, дракон столь же часто предстает наделенным речью. В этом случае он нередко обладает даром волшебства и, будучи сам магическим существом, активно пользуется магией. Зря ли некоторые утверждают, что драконья магия — древнейшая и наиболее могущественная?

Сила этой магии, равно как и способность завораживать и околдовывать, которую дракон отнюдь не утратил даже в наш трезвомыслящий и суетный век, в полный рост предстает на последующих страницах.

Мы попросили некоторых писателей из числа лучших современных авторов фэнтези — Сесилию Холланд, Наоми Новик, Джонатана Страуда, Кейдж Бейкер, Джейн Йолен, Адама Стемпла, Лиз Уильяме, Питера С. Бигла, Диану Гэблдон, Сэмюела Сайкса, Гарта Никса, Шона Уильямса, Тэда Уильямса, Гарри Тартлдава, Диану Винн Джонс, Грегори Магуайра, Брюса Ковилла, Танит Ли, Тамору Пирс, Мэри Розенблюм и Энди Дункана — написать по рассказу о драконах, этих могущественных архетипах фэнтези. Результатом стала книга, которую вы держите в руках. Здесь вы встретите драконов как древних, так и едва вылупившихся.

Хищных, злобных — и исполненных мудрости и добра. Драконов, которых люди стремятся затравить насмерть, — и драконов, считающих людей своими ближайшими друзьями. Заколдованных драконов — и драконов, наделенных собственной магической силой. Драконов, существующих в современном мире, бродящих по нашим улицам и переулкам, — и драконов, предстающих в антураже Древнего Рима, царской России, средневековой Европы, наичернейшей Африки… не говоря уже о нескольких вымышленных мирах, существующих лишь в воображении автора. Вы прочтете даже рассказы, написанные от лица самого дракона, с его точки зрения, — и его взгляд на вещи наверняка вас удивит.

Надеемся, вы получите удовольствие.

Джек Данн, Гарднер Дозуа

Сесилия Холланд

Драконья пучина

Сесилия Холланд — один из самых прославленных и известных в мире исторических романистов. Многие ставят ее в один ряд с такими гигантами жанра, как Мэри Рено и Ларри Макмертри. За сорок лет писательской карьеры она создала почти три десятка исторических повествований, в том числе «Firedrake», «Rakossy», «Two Ravens», «Ghost on the Steppe» и так далее. Ее перу принадлежит и известный научно-фантастический роман «Floating Worlds», номинированный в 1975 году на премию журнала «Локус». Последнее время писательница работала над сериалами фэнтези, в числе которых «The Soul Thief», «The Witches' Kitchen» и «The Serpent Dreamer».

На этих страницах она рассказывает пронзительную историю женщины, вырванной из привычной обстановки и принужденной выживать в очень непростых обстоятельствах. И все это время она страстно тоскует по дому — лишь для того, чтобы постичь древнюю истину, гласящую, что в одну реку нельзя войти дважды. Лучше даже не пытаться, целей будешь…

* * *

Жила-была девушка по имени Перла — Жемчужинка. Жила она в рыбацкой деревушке Святой Марии Под Горой, в герцогстве Астурия. Как-то летним днем она сидела во дворе со своей сестрой и укладывала в бочонки вяленую рыбу — съестной припас на всю зиму до самой весны. Вот тут-то сестра к ней и полезла с советами.

— Верно говорю: глупишь ты, Перла, что не идешь за Эркюля. Послушала бы меня! Мы небогаты, да и ты не блещешь ни красотой, ни умом. Вот и взяла бы, что ли, Эркюля! Все равно никто другой не позарится на тебя.

Перла покраснела, стиснула зубы и уставилась на свои руки, пересыпавшие солью сушеную рыбу. Ее сестрица вышла за самого здоровенного из деревенских олухов и уже родила ему двоих маленьких дочек. От обиды у Перлы перехватило горло, потом на языке вскипела пара-тройка жгучих высказываний, она вскинула глаза, приготовившись дать какой следует словесный отпор…

И увидела, что сестра смотрела мимо нее — на дорогу и рот у нее постепенно раскрывался от изумления.

— Господи всеблагий. — Сестра подхватилась на ноги и, размахивая руками, побежала прочь из тесного круга домиков к берегу, куда ушли их мужчины.

Оставшись одна, Перла медленно поднялась, неотрывно глядя на вереницу нарядных всадников, скакавших в ее сторону по дороге.

Вот один вырвался вперед, он размахивал палкой.

— Пади! — крикнул он. — Пади ниц, дура, на землю перед лицом герцога!

Перла упала на колени, продолжая снизу вверх таращить глаза. Всего здесь было с полсотни всадников, но она смотрела лишь на передних. Они были в кольчугах и длинных накидках, красиво расшитых золотом и серебром, в латных башмаках со шпорами, а великолепные кони под ними так и лоснились. У того, что ехал посередине, красовался на шлеме золотой обруч.

Всадник вытянул ее палкой по спине.

— Сказано тебе, наземь!

— Так я же на земле, — всхлипнула она и закрыла руками голову.

— Все вы там, падите ниц! — заорал глашатай.

Перла услышала голоса позади и поняла, что успели собраться жители деревни, а значит, она была уже не одна. Вот и хорошо.

Тут заговорил другой рыцарь, почти как священник, декламирующий наизусть:

— Слушайте, люди рыбы и моря! Жители деревни, названной по имени Святой Богоматери! Знайте же, что его высочество герцог обнаружил, что здесь живут лучшие рыбаки его страны. За последние годы в этой деревне вылавливали больше рыбы, чем где-либо еще.

Народ ответил приветственными кликами, но не слишком уверенно, и зычный голос продолжал вещать:

— А посему герцог решил отныне взимать с вас удвоенные налоги. И мы явились забрать то, что вы нам задолжали!

Приветствия сменились ошеломленным безмолвием. Перла, съежившаяся на земле, оторвала взгляд от собственных пяток и посмотрела на жителей, сгрудившихся позади. Большинство уже стояло на коленях, теперь их примеру последовали и все остальные. На обращенных вверх лицах читалась мольба.

Только брат Перлы, Марко, вышел вперед. Пройдя мимо сестры, он в одиночку встал перед герцогом и сказал:

— Государь, такое нам не по силам! Мы и так уже отдаем тебе большую часть улова. На что же мы жить-то будем?

Перла осторожно глянула из-под рук и увидела прямо перед собой герцога. Его конь беспокойно перебирал копытами. Стремена были отделаны узорчатым серебром, чепрак и поводья украшены бахромой, а за спиной толпилось столько всадников, что Перла и пересчитать не надеялась. Она стала прикидывать, куда ей бежать, когда все они ринулся вперед.

— Ну так ловите рыбы побольше, — проговорил герцог сквозь зубы и махнул рукой.

Его рыцари тронули коней и порысили вперед. Какое-то мгновение брат Перлы стоял в прежней позе — ноги широко расставлены, в одной руке шапка, другая вытянута в умоляющем жесте. Потом и он шарахнулся назад и упал на колени.

Рыцари рассеялись по деревне, и начался грабеж.

Перла, низко пригибаясь к земле, бросилась бежать в сторону ближнего леса.

Когда они удалились, увезя все подчистую, а сумевшие удрать женщины и девушки вернулись к своим разоренным домишкам, жители собрались все вместе, как обычно собирались по вечерам. Зажгли костер под защитой утеса и принялись готовить еду из того, что у них осталось.

Перла крепко обнимала сестру, которой не удалось сбежать от налетчиков. Люди герцога поймали ее и малышек, и, вымаливая им жизнь, она позволила себя обесчестить. Теперь она без конца повторяла, что спасла своих девочек. Те знай всхлипывали, утираясь юбчонками, а муж старательно обходил ее взглядом.

Эркюль, за которого прочила Перлу сестра, сидел с другими мужчинами позади Марко. Эркюль не сделал сегодня вообще ничего, даже не возвысил голос в бесполезной мольбе, как брат Перлы.

Она опустила глаза и еще теснее прижала к себе сестру.

Сгустились сумерки, и лишь свет костра отгонял тьму. Обычно, когда они вот так собирались, деревенские лакомились вином, беседовали и смеялись, пели старинные песни и вспоминали случаи из минувшего. На сей раз все было иначе. Люди хмуро жались к огню, обдумывая случившееся.

— Нельзя тут оставаться, — сказал кто-то, и ответом ему было одобрительное ворчание с разных сторон.

— А куда идти-то? — возразил другой голос. — Всюду сыщется кто-то навроде нашего герцога.

Перла стиснула плечи сестры, начиная сердиться. Не по чину женщине высказываться прежде, чем успеют выговориться мужчины, но сколько можно слушать всякие глупости? Одни предлагали спрятаться, другие — бежать неизвестно куда, третьи — сменить рыбацкий промысел на что-то другое. Старый Джунио, к примеру, вовсе заявил:

— А станем-ка мы пиратами.

И тогда поднялся Марко. Он был невысок ростом, но очень широкоплеч, а гребля и забрасывание сетей наделили его бычьей силой. Сердечко Перлы забилось чаще: как отважен ее брат! Как разумен! Сейчас он произнесет слово, которое положит конец всем пререканиям, даст на все вопросы ответ!

Когда он встал, все разговоры и вправду умолкли. Марко здесь уважали.

Он сказал:

— Надо нам взять еще один богатый улов, прежде чем наступит зима. В этом году герцог сюда не вернется. Он полагает, что обобрал нас до нитки. И если мы еще раз вытащим полные сети, все будет наше и этот улов поможет нам выжить.

— Рыба уже ушла, — проговорил кто-то из стариков. — В это время года рыба у наших берегов ловится плохо.

— Это у наших, — ровным голосом продолжал Марко. — И южнее, где рыбачат все остальные. Но на севере, где берег поворачивает к востоку, всегда ходят несметные косяки.

Люди принялись возбужденно переговариваться. Резкий возглас прервал общий гул:

— Слишком опасно!

— Не зря то место называется Драконьей пучиной, — сказал кто-то еще, и на сей раз голос был женским.

Перла удивленно оглянулась и увидела, как, придерживая юбку, поднялась одна из рыбачек.

Тут встал Эркюль.

— Другие рыбачьи флотилии вправду избегают соваться в те воды, — заявил он. — Но я слыхал, будто рыбы там и вправду полно. Хотя и рифов тоже хватает.

И он покосился на Перлу — убедиться, что она все видела и слышала. Даже грудь слегка выпятил.

— Тот мыс подвержен жестоким штормам, — хрипло выкрикнул зять Перлы. — А под утесами, сказывают, бушует водоворот. И течения там скверные. Поэтому в ту сторону никто и не суется!

— И небось не без причины на много миль от северного мыса нет ни одной деревни!

Марко стоял подбоченившись, ожидая, пока стихнет гвалт. Как только сделалось тихо, он сказал:

— Ну конечно, проще ведь взять рыбацкие ножи, багры и остроги, напасть на герцога и его рыцарей и отбить у них нашу рыбу.

Он пожал плечами и улыбнулся.

Никто ему не возразил. При свете костра Перла хорошо видела, как они переглядывались и опускали глаза. И рыбаки, и их жены. Потом воцарилась долгая-долгая тишина.

И Марко сказал:

— Стало быть, обловим Драконью пучину.

Зять Перлы воздел руки над головой и отступил прочь, назад из общего круга.

— Нет уж, — сказал он. — Это без меня. У меня жена и дети, знаете ли. Лучше уж я в лесу жить с ними стану.

Марко огляделся, его взгляд был точно сеть, раскинутая над головами.

— Ну? — спросил он. — Еще трусы есть? Кого еще пугают слухи и бабкины сказки?

Какое-то время люди молчали. Мужчины переглядывались, кто-то покачивал головой. И тогда Перла вскочила на ноги.

— Я с тобой, Марко! Если больше никто не отважится, с тобой пойду я!

Марко широко улыбнулся ей и протянул руку.

— Есть тут, — зычно спросил он, — кто-нибудь храбрее этой девчонки? А, мужики? Позволите девочке подавать вам пример?

— Я с тобой! — первым крикнул Эркюль.

После этого остальных как прорвало.

— Я! Я!

— Я с тобой!

— И я тоже иду!

Почти каждый — за очень небольшим исключением — рвался вперед. Но когда отгремел первый восторг, люди начали оглядываться и переминаться, а на лицах появилась печать заботы.

Марко с улыбкой оглядывался, положив руки на бедра.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Завтра и отплываем. Туда не меньше двух дней ходу.

— Красиво-то как, — пробормотала Перла, вздрагивая от холода.

Перед ними раскинулось побережье. В северной стороне вода густо синела. На мелководье синева становилась бледнее, а сам берег очерчивала дуга кремового песка. Ветер дул с запада, но мыс загораживал ему дорогу, и берега достигали лишь мелкие безобидные волны. В неглубокой сине-зеленой воде видны были скалы. Лодка как раз проходила над одной из таких. Угловатый камень густо оброс водорослями, они колыхались, а среди них так и сновали рыбешки.

А вот широкое лукоморье было совершенно пустынно. Ни деревеньки, ни единого домика, нигде ни дымка. Только с одной стороны, точно сторожевая башня, громоздился утесистый мыс. Со стороны суши к нему примыкали крутые зеленые склоны, а дальше вздымался увенчанный снегами горный хребет.

И по всей длине пляжа, там, куда прибой выносил обломки и мусор, валялись шпангоуты и бортовые доски разбитых лодок — деревянные останки, выбеленные солнцем и временем. Иные выглядели в придачу и обгоревшими. И взгляд, брошенный в прозрачно-синюю глубину, открыл Перле разбитую корму и обломок лодочной банки, выглядывавшие из песка.

И — полное безлюдье. Ни человека.

Кроме их, новоприбывших.

Над головами рыбаков с криком пронеслась чайка, и Перле на миг померещилось в ее крике что-то вроде предупреждения.

Марко между тем деловито распоряжался:

— Ты, Перла, ступай на берег устраивать лагерь. Надо было нам прихватить еще женщин тебе в помощь, но к вечеру мы вернемся и все доделаем, чего ты не успеешь! Эркюль, Джунио! Готовьте-ка сети!

Он прижал руки рупором ко рту, отдавая приказания другим лодкам. Перла ухватила его за плечо.

— Не пойду я на берег! — сказала она. — Я в такую даль ехала не затем, чтобы смотреть, как люди работают!

Рыбаки кругом них стали смеяться, подталкивать друг дружку локтями.

— Марко, — сказал старый Джунио, — надеюсь, с сетями ты лучше управляешься, чем с сестрой!

Люди заржали уже в открытую. Перла застыдилась и опустила глаза. Ей подумалось, что она поставила в глупое положение и Марко, и себя. Но брат взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

Он улыбался. Потом сказал:

— Да, пожалуй, лучше будет тебе идти вместе с нами за рыбой. — И, оглянувшись через плечо на другие две лодки, успевшие подойти близко, добавил: — Не забуду, как ты всей деревне показала пример отваги.

Эти слова сразу отбили у остальных охоту смеяться. Эркюль и Джунио занялись бочками, где хранились рыболовные сети, а Люкко и тощий паренек по имени Греп сели на передние банки и спустили на воду весла. Перла помедлила, раздумывая, чем заняться. Марко взял ее за руку и повел с собой на корму, к рулю.

Другие две лодки пошли вровень с ними, пересекая залив с запада на восток. Сторожевой мыс высился позади, нависая над пустым лукоморьем. Марко окликнул гребцов, и те подняли весла. Теплое солнце играло в волнах. Глянув за борт, Перла увидела необозримые косяки рыб — и каждая в руку длиной, — неторопливо двигавшиеся в воде. Рыбаки растянули позади них сеть, и Марко медленно повел лодку, правя так, чтобы не пугать рыб ее тенью.

Громкий крик Джунио заставил всех подскочить. Старик отчаянно дергал сеть, а Эркюль рядом с ним тоже кричал:

— На помощь! На помощь!

Двое гребцов подхватились с банок и с ревом налегли на сеть, пытаясь вытащить добычу. У Марко вырвался восторженный вопль. Он сунул Перле румпель и тоже бросился помогать. Она схватила румпель обеими руками и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчины обрушивают в кормовой трюм серебряную плещущую лавину.

Марко поспешно вернулся к сестре, сияя, его лицо лучилось азартом.

— Я знал — у нас все получится! — Сев на кормовое сиденье, он выхватил у Перлы румпель и возвысил голос, отдавая приказы: — На весла! На весла!

Перла оперлась ладоням и о планширь. Поодаль виднелись две другие лодки; там тоже вываливали в трюмы улов. Крохотные людские фигурки размахивали руками, ослабленные расстоянием голоса так и звенели.

Марко переложил руль.

— Вперед! Под самый мыс, где заветрие! На весла!

Лодка, отягощенная рыбой, шла теперь совсем по-другому, и даже Перла это чувствовала. Люди гребли мощно и радостно. Люкко в перерывах между ударами весел умудрился даже выпутаться из рубашки. Волны так и сверкали под солнцем, но, когда лодки приблизились к мысу, утесистый кряж встал на пути солнечных лучей, и тень покрыла пучину.

Марко отдал команду, и рыбаки, спрятав весла, занялись сетями. Другие лодки их быстро нагнали. Перла поднялась на ноги. В этот раз она тоже собиралась помогать вытаскивать сети.

Встав, она ощутила, как легонько покачнулась под ней лодка.

— Джунио, бросай! — крикнул Марко.

— Я… я… — Джунио балансировал на самой корме, держа свернутую сеть. Он обратил в сторону Марко побелевшее лицо.

И лодка принялась скользить в сторону.

Марко дико закричал, а Перла двумя руками вцепилась в планширь. Лодка уже неслась по краю водоворота. В центре его вода проваливалась куда-то вниз, и крутящаяся воронка все расширялась. Лодка прыгала и раскачивалась, она была теперь на полпути в глубину.

— Марко! — крикнула Перла. — Что делать?

И вот тогда-то из центра водоворота появился дракон.

Его рогатая голова поднялась высоко в воздух, длинная шея выгнулась дугой, плечи раздвигали несущиеся потоки воды. На какое-то мгновение мужчины в лодке Перлы застыли как изваяния, глядя вверх. Потом Марко кинулся к мачте, к которой был привязан острый багор.

— Перла, назад!

Она шарахнулась, но красная рогатая голова уже поворачивалась к ней, к их лодке. Длинные челюсти разомкнулись, и из глотки вырвалось зеленое пламя. Огненный шар ударил в передние банки, и те вспыхнули, как сухие дрова.

Перла прыгнула за борт.

Она поплыла прочь, но водоворот подхватил ее. Как она ни барахталась, ее неумолимо затягивало в воронку. Чудовище нависло прямо над ней, оно было неправдоподобно громадно, и по его чешуе стекала вода. Перла увидела, как голова на длинной шее метнулась вниз и снова вскинулась, держа в зубах человека. Она завизжала от ужаса: это был Люкко, рыбак с ее лодки. Дракон подбросил его, так что Люкко перевернулся вниз головой, и, поймав в воздухе, проглотил.

И снова опустилась громадная голова. Опять мимо Перлы. Она отчаянно боролась с сумасшедшим течением, пытаясь выбраться из водоворота, но ее упорно затягивало вниз, все ближе к дракону. Слуха девушки достиг страшный вопль, она увидела, как пошла вверх клиновидная голова и в зубах снова извивался человек.

Каприз водоворота подтащил Перлу вплотную к боку дракона. Ее пальцы прочертили по гладким красным чешуям, ища опоры. Она увидела над собой спинные шипы дракона, нависавшие подобно гигантским колючкам, и, дотянувшись, ухватилась за один из них.

А чудовище продолжало расти из воды, так что Перла, вцепившаяся в шипы, поднималась все выше. Всюду кругом бушевала вода, в ней барахтались рыбаки, кто-то с криком воздевал руки, кто-то силился уплыть. Дракон ловил их одного за другим, голова на длинной гибкой шее знай металась туда и сюда. Перла обвязала шип своим поясом, чтобы крепче держаться. Она увидела под собой Марко, плывшего по самому краю водоворота, и хотела крикнуть ему, но брата скрыло облако пара. Дракон снова дохнул огнем, и последнюю лодку охватило пламя.

Перла держалась за шип, благо тот был толще древесного сука и гладкий, точно полированное золото. Желудок скрутило узлом, руки и ноги сводило судорогой от страха. Она не сомневалась, что Марко был мертв… как и все остальные. Чудовище резко повернулось, и Перла так ударилась о шип головой, что перед глазами все поплыло, наверху закружилось небо. А дракон внезапно начал погружаться в пучину.

Это привело Перлу в себя, и она принялась лихорадочно отвязывать пояс, но мокрый узел никак не желал слушаться. Дракон нырнул, и, летя на его спине сквозь темно-зеленую воду, Перла все силилась стащить петлю пояса с гладкого шипа, но и это не получалось. Последний раз набрав в легкие воздуха, Перла погрузилась с головой.

Мимо понеслась вода, они уходили вниз, в кромешную темноту. Перла посмотрела вверх и увидела безвольное тело, качавшееся там, наверху, в быстро удалявшемся пятне света. Потом дракон свернул в сторону — должно быть, в подводную пещеру или тоннель.

Свет исчез окончательно. Несясь неведомо куда на драконьей спине, Перла даже не думала, куда она движется. Ей нужен был воздух. Ее легкие горели огнем. Темная вода вихрилась у ее лица. Она судорожно стискивала шип, ее тело пласталось в воде, увлекаемое движением могучей твари. Воздуха! Досчитаю до десяти, сказала себе Перла, и все. Она стала считать. Добралась до десяти… и начала заново. Легкие жгло. Она не видела ничего, совсем ничего. Перед глазами вспыхивали и гасли огни. К горлу подкатывала тошнота.

В это время дракон пошел вверх, поднимаясь к поверхности.

Перла продолжала считать про себя — в который раз, чтобы на счете «десять» уже точно сдаться и вдохнуть воду.

На счете «восемь» она вырвалась из воды к воздуху и свету.

Перла со стоном перевела дух и, держась за шип, принялась оглядываться кругом. Ее трясло. Они находились внутри скального мыса, в каком-то подводном проходе, соединявшемся с морем. И этот проход выводил в небольшую лагуну, стиснутую отвесными скалами. Дракон пересекал ее, направляясь к небольшому буроватому пляжу. Перла вцепилась в свой пояс и с облегчением обнаружила, что в бешеной подводной гонке он совсем истрепался. К тому времени, когда дракон достиг мелководья, Перла сумела разорвать пальцами ткань. Освободившись, она съехала с чешуйчатого красного бока и выбежала на песок.

Нависшие утесы сразу показались ей невозможно высокими и неприступными. Правда, повсюду виднелись расселины и пещеры. Перла нырнула в ближайшую нору и постаралась забиться как можно глубже. Увы, всего через несколько футов стены сошлись, образуя тупик.

Ну ладно, сказала она себе, здесь он меня вряд ли достанет.

И осторожно подобралась к выходу, чтобы видеть берег.

Дракон лежал прямо против нее. Его голова находилась едва ли в десятке футов от входа в пещерку. Было похоже, что ее присутствие от него не укрылось. Однако он лежал неподвижно, расслабленно вытянувшись на песке, — сытый и полусонный. Перла прислонилась к стенке пещеры и стала рассматривать чудовище.

Красная рогатая голова лежала к ней вполоборота. Глаза в золотых ободках были полузакрыты, широкие ноздри тоже мерцали золотом, и их рисунок показался ей не лишенным изящества. Длинная шея росла из мощнейших плеч, каждая чешуя на которых могла бы покрыть дом. Сонный дракон вытянул вперед лапы, выпустив изогнутые когти. Массивное тело покоилось поперек пляжа, хвост мокнул в воде, а на одном из спинных шипов задержался обрывок сети.

Перла наблюдала за чудовищем, пока позволял свет. В какой-то момент, не просыпаясь, дракон легонько рыгнул зеленоватым огнем, чуть разомкнул челюсти, и наружу выкатился небольшой круглый камешек. Потом высунулся длинный красный язык, облизал пасть… и дракон уютней зарылся в песок.

Солнце спустилось за скалы. Удеру ночью, подумала Перла и стала подбираться к выходу из пещерки. Как раз когда она оказалась в створе устья, ближний к ней глаз чудовища приоткрылся, светясь в темноте, и уставился на нее. Волосы у Перлы поднялись дыбом от ужаса, и она мигом исчезла в своей норе. Ей даже послышалось басовитое урчание за спиной.

Она расплакалась. Она лила слезы по Марко, Люкко и остальным… ну и по себе тоже, ибо понимала, что влипла, и влипла крепко. В конце концов она задремала и сумела чуть-чуть поспать. Когда она вновь открыла глаза, было утро. Голод и жажда вновь заставили Перлу высунуться наружу.

Дракон после вчерашнего не исчез. Он стоял на берегу, глядя куда-то в сторону, утренний свет озарял и подчеркивал ало-золотое великолепие его тела. Красные чешуи, чуть темневшие по краям, сверкающие шипы вдоль хребта. Потом голова с длинными узкими челюстями развернулась в ее сторону, покачиваясь на выгнутой шее. На широком лбу между глазами сиял золотой диск. Сами глаза были размером с бадьи для стирки. Они горели алым, переливаясь червонными искрами в своих золотых ободках.

И тут дракон подал голос. Он был до того низким и мощным, что Перла слышала его словно бы даже не ушами, а непосредственно сквозь кости черепа. Он сказал ей:

— Почему бы тебе не выйти оттуда, чтобы я мог тебя съесть?

— Пожалуйста, не надо меня есть, — ответила Перла.

— Почему нет? Ты там умрешь все равно. — Эти слова сопроводил холодный смешок. — К тому же так исхудаешь, что и выковыривать тебя будет невыгодно. Скажи лучше, что ты мне дашь, если я тебя не съем? Может, тебя кто-нибудь выкупит?

Она стояла возле устья пещерки. Руки у нее похолодели от страха, ладони взмокли, горло перехватило. Ни у кого в их деревне нет средств для выкупа… Если она вообще выживет — ее деревня, лишившаяся, почитай, всех мужчин. Перла принялась судорожно вспоминать, что она могла делать сама. Прясть и ткать, шить и готовить… воду таскать.

— Ты умеешь танцевать? Или петь?

— Я…

Дракон перебил:

— Расскажи мне что-нибудь занятное.

У нее пробежал по спине холодок.

— Занятное, — повторила она.

— Если твоя история мне понравится, я тебя есть не стану, — пообещал дракон и устроился на песке, по-кошачьи подвернув передние лапы. Он ждал.

Перла судорожно сглотнула. Все деревенские побасенки были старыми, говоренными-переговоренными по десятку раз. Например, бессмертная эпопея о глазе Пандана — про то, как старик лишился его, подглядывая сквозь замочную скважину за женщинами, мывшимися в бане. Перла вмиг ощутила, что подобное повествование не удовлетворит дракона, а стало быть, и жизнь ей не сохранит.

Он терпеливо ждал, устремив на нее взгляд чудных глаз. Тут до нее дошло, что с того момента, когда она услышала его голос, чудовище было для нее именно «он».

Это обстоятельство неожиданно подало ей расплывчатую идею. Она уселась в устье пещеры и, кое-как усмиряя колотящееся о ребра сердце, начала:

— Жил-был король. Это был очень злобный король… — «Ну да, вроде герцога». Ум Перлы судорожно перебирал возможные варианты. — Он старался отобрать у своих подданных все их добро и многих убил. Но у него было одно-единственное, что он любил: его прекрасная дочь…

И Перла принялась подробно описывать эту прекрасную дочь, давая себе время выдумать хоть какое-то продолжение. Дракон хранил полнейшее молчание. Его глаза неотступно следили за Перлой, длинная пасть едва заметно улыбалась.

— Король так ревниво оберегал свою дочь, что велел заточить ее в башню у моря…

Сюжет быстро обрастал подробностями у нее в голове, и в голосе Перлы прибавилось уверенности. Она во всех деталях обрисовала и башню, и свирепые морские шторма, и солнечный свет в ясные дни, и птиц, что прилетали к окошку заточенной принцессы и пели ей свои песенки.