Студентка 2 курса специальности «История»
УДК
«ФИЛОСОФСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОЛКОВОДЦА ЖАННЫ Д'АРК»
«Я вижу в ней знаменованье
Чего-то высшего, и часто мнится,
Что из других времен пришла она»
Это строки о Жанне д’Арк из «Орлеанской девы» Фридриха Шиллера. Ее появление задолго до того, как она родилась на свет, возвестило древнее пророчество волшебника Мерлина: «Из дубового леса выйдет дева и принесет бальзам для ран. Она возьмет крепости и своим дыханием иссушит источники зла».
Есть в мировой истории вечные темы. К ним неизменно возвращается каждое новое поколение исследователей, обнаруживая неизвестные факты, прослеживая ускользавшие прежде связи событий, сцепления причин и следствий.
К числу таких вечных тем относится простая и бесконечно сложная история Жанны д'Арк. Простая — потому что ее можно изложить на одной страничке школьного учебника, и смысл великого патриотического подвига орлеанской героини будет понятен любому подростку. Сложная — потому что за появлением Жанны на исторической сцене скрываются глубинные процессы в жизни далекого от нас французского общества эпохи Столетней войны.
В народном сознании героиня существует в трёх основных ипостасях: Жанна-пастушка, Жанна-воин и Жанна-святая.
В легендах о Жанне подчёркивается, что в мирной жизни она – пастушка – то есть в интерпретации мифопоэтической традиции не только причастна к тайне общения с животными и растениями, но изначально обладает функцией охранителя.
Жанна – девушка-воин, прозвана народной молвой, уповающей на девственное спасение Франции, «погубленной распутными женщинами», не «la Vierge» – Дева (так французы называли Деву Марию), а «la Pucelle» – девственница, девушка-простолюдинка.
Образ Жанны-спасительницы Франции, символа национального самосознания – не ассоциируется с кровью и убийством, хотя, возможно, не все, знающие этот миф, помнят, что реальная Жанна, судя по протоколам судебных разбирательств, действительно была, прежде всего, вдохновительницей, а не солдатом.
С образом Жанны неразрывно связывается тема предательства – по разным причинам бывшие соратники не сумели или не захотели её спасти. В сознании поколений Жанна – жертва, отданная на заклание, но жертва добровольная, сознательно искупающая собственным духовным величием мирское ничтожество. Создавая произведения о Жанне, авторы придерживались различных точек зрения на жизнь Орлеанской Девы.
Так, Шекспир, англичанин и следовательно враг французов, изобразил её как колдунью, которая отказывается от отца и признаёт себя знатной дамой, что в какой-то степени перекликается с гипотезой Амбелена. Для Б. Шоу Жанна – дочь земли, он придерживается официальной версии. Шиллер предлагает свой вариант развития событий – его Орлеанская Дева погибает на поле боя. Ю. Эдлис согласен с гипотезой Амбелена – Жанна и графиня д’Армуаз – одно лицо. Для Ануя Жанна будет жить вечно – в сердцах французов, поэтому в его пьесе она не умирает.
«О Жанне д’Арк мы знаем больше, чем о ком-либо другом из ее современников, и в то же время трудно найти среди людей XV века другого человека, чей образ представлялся бы потомкам таким загадочным» [2, с.5].
«Родилась она в деревушке Домреми в Лотарингии в 1412 году. Известно, что она рождена от честных и справедливых родителей. В ночь на Рождество, когда народы имеют обыкновение в великом блаженстве чтить труды Христовы, вошла она в мир смертный. И петухи, cловно провозвестники новой радости, кричали тогда необыкновенным, до сих пор не слыханным криком. Видели, как они на протяжении более чем двух часов хлопали крыльями, предсказывая то, что суждено было этой малютке» [1, с.146].
«Когда исполнилось ей 12 лет, пришло к ней первое откровение. Внезапно перед очами ее возникло сияющее облако, из коего раздался голос: „Жанна, тебе пристало другим путем идти и чудесные деяния совершать, ибо ты — та, которую избрал Царь Небесный для защиты короля Карла» [1, с.146].
„Вначале я очень испугалась. Голос я услышала днем, это было летом в саду моего отца. За день до этого я постилась. Голос пришел ко мне с правой стороны, оттуда, где была церковь, и с этой же стороны шла великая святость. Этот голос всегда руководил мной. “ Позднее голос стал являться Жанне каждый день и настаивал, что нужно „идти и снять осаду с города Орлеан“. Голоса называли ее „Жанна де Пюселль, дщерь Бога“ — помимо первого голоса, который принадлежал, как думается Жанне, архангелу Михаилу, присоединились вскоре голоса Святой Маргариты и Святой Катарины. Всем тем, кто пытался преградить ей путь, Жанна напоминала древнее пророчество, которое говорило, что „Францию погубит женщина, а спасет девственница“. (Первая часть пророчества сбылась, когда Изабелла Баварская заставила своего мужа, французского короля Карла VI, объявить своего сына Карла VII незаконным, в результате чего ко времени Иоанны Карл VII был не королем, а только дофином)» [5, с.417].
В одно время видения и голоса стали особенно явными: «Чего ждешь ты? Почему не идешь по пути, который предназначил тебе Царь Небесный? Без тебя гибнет Франция, разоряются города». Жанна отвечала, что она всего лишь бедная девушка, не умеет ездить верхом и сражаться. Но слышала в ответ: «Не спрашивай, как это будет. Раз это воля Божья, она будет и на земле».
Она покинет родной дом и отправится навстречу судьбе. Во имя спасения короля Франции и освобождения любимой Родины от англичан. Она больше не сомневается: «Когда сражается сам Господь, не все ли равно, какая рука держит меч — сильная или слабая?»
Трижды ей приходилось обращаться к Роберу де Бодрикуру. После первого раза ее отправили домой, а родители решили выдать ее замуж. Но Жанна через суд сама расторгла помолвку.
«Рассказ самой Жанны Жану Паскерелю, ее духовнику: «Когда король увидел ее, он спросил в Жанны ее имя, и она ответила: „Милый дофин, зовусь я Жанной Девой, и моими устами обращается к вам Царь Небесный и говорит, что вы примете миропомазание и будете коронованы в Реймсе и сделаетесь наместником Царя Небесного, истинного короля Франции“. После других вопросов, заданных королем, Жанна вновь ему сказала: „Говорю тебе от имени всевышнего, что ты истинный наследник Франции и сын короля, и Он послал меня к тебе, дабы повести тебя в Реймс для того, чтобы ты был там коронован и миропомазан, если того захочешь“ [3, с. 33]
Чудо произошло с дофином после его встречи с Жанной д’Арк. Карл был потрясен: «Она сказала мне то, что не мог знать никто другой, кроме самого Господа Бога».
Меч и знамя она обрела в Туре, городе ярмарок и цехов, известном своими искусными мастерами. Знамени Жанна уделила особенно много забот. Она разыскала художника, шотландского мастера, и он изготовил для нее длинное белое полотнище, обшитое шелковой бахромой. На одной стороне знамени, усеянной золотыми лилиями, художник изобразил Вседержителя на фоне радуги с двумя архангелами по бокам. На оборотной стороне — голубку, символ чистоты и мира. Гербом Жанны стал украшенный лилиями меч с парящей над ним короной.
В мастерской оружейника по королевскому приказу ей сделали рыцарский костюм. Латы были белого цвета. Турский портной сшил для Жанны кафтан из белого сукна. Такие кафтаны командиры надевали поверх лат.
«Я не боюсь ничего, кроме предательства. Я люблю свой меч, но в сорок раз больше люблю свое знамя», — говорила Жанна д’Арк.
Жанна имела под своим началом небольшой отряд, который состоял из свиты, нескольких солдат и обслуги. В свиту входили оруженосец, духовник, два пажа, два герольда, а также Жан из Меца и Бертран де Пуланжи и братья Жанны, Жак и Пьер, которые присоединились к ней в Туре. Еще в Пуатье дофин поручил охрану Девы опытному воину Жану д’Олону, который стал ее оруженосцем. В этом храбром и благородном человеке Жанна нашла наставника и друга. Он обучал ее военному делу, с ним она провела все свои походы, он был рядом с ней во всех битвах, штурмах и вылазках. Они вместе попали в плен к бургундцам, но ее продали англичанам, а он выкупился на свободу и спустя четверть века, будучи уже рыцарем, королевским советником и, занимая видную должность сенешаля одной из южно-французских провинций, написал по просьбе реабилитационной комиссии очень интересные воспоминания, в которых рассказал о многих важный эпизодах истории Жанны д’Арк. До нас дошли также показания одного из пажей Жанны — Луи де Кута; о втором — Раймоне — мы ничего не знаем. Духовником Жанны был монах-августинец Жан Паскерель; ему принадлежат весьма подробные показания, но в них, очевидно, не все достоверно [2, с. 130].
Девять дней понадобилось ей, чтобы снять осаду с Орлеана, которая длилась уже более 200 дней. Это было первой большой удачей французских солдат, давно уже забывших вкус победы.
«Солнце уже склонялось к западу, а французы все еще безуспешно сражались за ров передового укрепления. Жанна вскочила на коня и отправилась в поля. Вдали от взоров... Жанна погрузилась в молитву между виноградных лоз. Неслыханные выдержка и воля семнадцатилетней девушки позволили ей в этот решающий момент отвлечься от собственного напряжения, от охватившего всех уныния и изнеможения, теперь она обрела тишину внешнюю и внутреннюю — когда только и может возникать вдохновение...»
«...Но тут случилось невиданное: стрелы выпали из рук, приведенные в замешательства люди глядели в небо. Святой Михаил в окружении всего сонма ангелов, сияя, появился в мерцающем орлеанском небе. Архангел сражался на стороне французов» [1, с. 86].
«...англичане, спустя семь месяцев после начала осады и девять дней после того, как Дева заняла город, отступили без боя все до последнего, и произошло это 8 мая (1429 г.), в день, когда много столетий назад святой Михаил явился в далекой Италии на Монте-Гаргано и на острове Искья...
Магистрат вписал в городскую книгу, что освобождение Орлеана является величайшим чудом христианской эпохи. Доблестный город с тех пор на протяжении всех столетий торжественно посвящал этот день Деве, день 8 мая, обозначенный в календаре как праздник Явления архангела Михаила.
Многие современные критики утверждают, что победу под Орлеаном можно отнести лишь на счет случайностей или же необъяснимого отказа англичан от боя. И все же Наполеон, основательно проштудировавший походы Жанны, заявил, что она была гением в военном деле, а никто не посмеет сказать, что он не разбирался в стратегии.
Английский биограф Жанны д’Арк В. Сэнквилл Уэст пишет уже в наши дни, что весь образ действия ее земляков, участвовавших в тех событиях, кажется ей до такой степени странным и медлительным, что это можно объяснить только сверхъестественными причинами: «Причинами, о которых мы в свете нашей науки двадцатого столетия — или, может быть, во тьме нашей науки двадцатого столетия? — ничего не знаем» [1, с. 92-94].
Военные командиры — соратники Жанны — считали, что она нужна им, как солнце плодородной земле. Они полагали, что она могла вырастить урожай, но собирать его считали своим, а не ее делом. Они суеверно чтили ее как существо, наделенное сверхъестественной силой и способное поэтому совершить то, чего не могли сделать они: вдохнуть жизнь и мужество в мертвое тело армии и превратить ее в армию героев.
Жан Алансон, который в те дни был главнокомандующим, много лет спустя вспоминал: «Она разбиралась во всем, что имеет отношение к войне: могла вонзить пику и провести смотр войска, выстроить армию в боевой порядок и разместить пушки. Все удивлялись, что она была столь осмотрительна в своих действиях, как боевой командир с двадцати- или тридцатилетним опытом» [5, с. 48].
Отправляясь на битву, Жанна держала в одной руке знамя, а в другой меч. Но меч служил ей лишь для отражения ударов. Как утверждали соратники, она никогда и никого не убивала. Более того, после сражения оплакивала всех, кто погиб в бою, своих и чужих.
«Добрые люди подобны звездам, светилам того века, в котором они живут, озаряя свои времена», — говорил современник Шекспира английский поэт Бен Джонсон.
«Она делала все лучше других не потому, что обладала знаниями, — напишет о Жанне Анатоль Франс. — Она знала еще меньше своих солдат. Но у нее было большое сердце. Если каждый помышлял только о себе, то она думала обо всех. Если каждый охранял в первую очередь себя, то она не береглась вовсе, так как заранее обрекла себя на все...»
Коронация Карла VII состоялась в Реймсе, в кафедральном соборе города, где традиционно короновались французские монархи. На том, чтобы эти торжества прошли именно в Реймсе, настояла Жанна. И путь к нему она проложила триумфальным шествием своей армии. На самой церемонии Жанна появилась в ярко-красном плаще и со своим ангельским штандартом, что не предусматривалось никакими правилами.
«Зачем ты принесла свое знамя в церковь?» — спросил ее архиепископ. Орлеанская дева ответила: «Оно было в труде и по праву должно находиться в почете».
После победы под Орлеаном и коронации Карла VII ее слава возросла необычайно. И вместе с тем король и его ближайшее окружение начинали все больше не доверять ей. Жанне не дают войска для похода на Париж, и вскоре дворцовые интриги приводят к открытому предательству короля. Жанна попадает в плен к бургундцам, а те за 10 тысяч золотых продают ее англичанам. Французский монарх, обязанный ей престолом, не принимает никаких мер, чтобы спасти ее.
«Любовь зажигает больше огней, чем удается погасить ненависти» - Элла Уилер Уилкок.
Юная девушка, покинутая всеми, осталась в одиночестве против ста тридцати двух членов трибунала — кардинала, епископов, профессоров теологии, ученых аббатов и священников. В вопросах судей ее подстерегали ловушки, но она всегда избегала их, отвечая достойно и просто.
«Спрошенная, как могли говорить с ней святые, если они не имеют органов речи, отвечала: "Я оставляю это на усмотрение Господа. Их голос был красив, мягок и звучал по-французски"».
На сомнение судей, что для столь важной миссии была выбрана столь простая и невежественная девушка, Жанна лишь улыбнулась.
Она могла бы напомнить им, что Господь не отдает предпочтения знатным и для великих дел чаще избирал своим орудием смиренных и простых людей, нежели епископов и кардиналов, но ответила проще: «Господь волен избирать орудием своей воли кого захочет».
Обвиненной в ереси и колдовстве, церковный суд вынес Орлеанской деве смертный приговор. 30 мая 1431 года на площади старого рынка в Руане собралось около 10 тысяч человек. Все они плакали.
Говорят, когда Жанна поднималась на костер, один из английских солдат отдал ей честь, а кто-то видел выпорхнувшую из языков пламени белую голубку.
Более пяти с половиной столетий минуло с того дня, когда сгорела на костре Жанна д’Арк. Ей было 19 лет.
Почти всю свою жизнь — 17 лет — она была никому неведомой Жанеттой из Домреми. Ее соседи потом скажут: «Такая, как все», «Такая, как другие».
Один год — всего один год! — она была прославленной Жанной девой, спасительницей Франции. Ее соратники потом скажут: «Как если бы она была капитаном, проведшим на войне 20 или 30 лет». И еще один год — целый год — она была военнопленной и подсудимой инквизиционного трибунала. Ее судьи потом скажут: «Великий ученый — и тот с трудом ответил бы на вопросы, которые ей задавали».
Конечно, она не была такой, как все. Конечно, она не была капитаном. И уж точно она не была ученым. И вместе с тем все это в ней было.
«Я не боюсь ничего, кроме предательства. Я люблю свой меч, но в сорок раз больше люблю свое знамя».
Образ Жанны живёт во французской народной поэзии, в до сих пор существующих в стране мистериальных празднествах, в различных театральных представлениях, в памятниках ваяния и зодчества.
Если история — учитель жизни, то эпопея Жанны д'Арк — один из ее великих уроков. По этому поводу можно вспомнить слова А.С.Пушкина, который писал: «Новейшая история не представляет предмета более трогательного, более поэтического жизни и смерти орлеанской героини».
«Aliis inserviendo, ipse consumor» — «Служа другим, сгораю сам»
Гиппократ
Романенко Жанна Сергеевна
Студентка 2 курса специальности «История».