Барнаул, 2006 год, февраль 3 страница
Мальцев, закусив губу и нахмурившись, пристально посмотрел на тайшина.
— А как древняя история Москвы связана с Иту-Тай?
Ковров усмехнулся.
— Самым непосредственным образом. Сейчас многое из того, о чем раньше предпочитали умалчивать, становится явным. Здесь центр Паутины, главный офис Российской Системы. Но Система стала давать сбой, и поэтому в Паутине стали появляться ходы. Один из этих ходов ведет на Алтай.
— А причем здесь Один, божество англосаксов и германцев?
Ковров задумчиво покивал головой, будто решая какую-то внутреннюю дилемму, а затем молча пошел куда-то, знаком предлагая Мальцеву следовать за ним.
Они двинулись вперед, минуя переход за переходом. Когда они вышли из очередного поезда, Мальцев осмотрелся по сторонам. Он увидел лишь первую букву очередной станции, от которых у него уже начинала кружиться голова. «Т…». «Таганская»? «Тверская»? Ковров взял его за рукав и опять увлек в какой-то переход, миновав который они остановились у небольшой скамейки, где и присели.
Мальцев терпеливо ждал продолжения. Он понимал — от того, что он сейчас услышит, зависит многое. А Ковров вдруг встал, заложил руки за спину и прошелся перед ним, словно заправский искусствовед, объясняющий обывателю истинную ценность древней реликвии.
— Итак, начнем. Даю тебе пищу для твоего ума. Пережевывать и глотать будешь сам. Начнем, как всегда, с истории. Допустим… — Максим сделал небольшую паузу, раздумывая с чего лучше начать свою лекцию, — ну вот, хотя бы — Боровицкий холм. Знаешь что-нибудь о нем?
— Ну… он по-моему с Кремлем как-то связан?
Ковров щелкнул пальцами.
— Верно. С Кремлем. А как ты думаешь, почему холм был назван «Боровицким»?
— Возможно из-за того, что там был густой бор во время застройки крепостей?
— Возможно… А возможно и не только поэтому. В дохристианские времена там располагалось святилище Купалы. Согласно древней традиции вплоть до прошлого столетия в праздник Купалы на это место приносили младенцев. Считалось, что это место исцеляет и наделяет малышей отменным здоровьем. Именно на этом месте лежал с незапамятных времен некий Камень. Люди верили, что это был не просто Камень. Что он содержит в себе мистическую силу Хранителей — родовых божеств оберегающих предков. И не случайно появился этот Камень именно в этом месте. История Москвы… Она наполнена такой невероятной глубиной, что даже от прикосновения к ней захватывает дух. «Бор»…
Мальцев трет виски, вспоминая…
— Постой, ведь так звали одного из языческих богов? Вспомнил. Я в свое время достаточно внимательно изучал скандинавские предания. Пантеон Одина. Так вот, согласно некоторым преданиям, бог Бор является родителем вождя-шамана Одина, который является воплощением божества. Но ведь это скандинавская мифология. Как она связана с Московским Кремлем?
Адучи улыбается.
— Что ты еще можешь вспомнить о Боре?
— Бор, он же Бури, рождает Вили, который является одним из трех мистических ликов Одина. Ха, а ведь у тюрков «бури» означает «волк»…
Адучи опять садится на скамейку.
— Вили… В славянской мифологии вождя Одинца рождает древний праславянский бог. Он рождает одно из своих воплощений. Идолами с его изображением была уставлена огромная территория, в том числе и древняя Русь, которая особенно почитала это божество. Именно один из его сыновей — Моск, или как его еще называли — Мосох или Мось, организовал в этом сакральном месте столицу славянской Руси. Этот бог являлся одним из богов древнеславянского Триглава. Именно его Камень лежал до недавнего времени на склоне Боровицкого холма. И имя «Бор» тоже является одним из его имен. Ты еще не понял, о ком я говорю?
Мальцев почувствовал, как сильно закружилась голова. Он крепко взялся руками за скамью, на которой сидел и зажмурился. Адучи наоборот опять поднялся и, не обращая внимания на людей, которые проходили мимо, поднял руки вверх и развел их в стороны, громко произнеся одно лишь имя:
— Велес…
Владислав вздрогнул и открыл глаза, осознавая, что он лежит в своей комнате, в ворохе мокрого от пота белья. Сильно кружилась голова. Он сел и осмотрелся. В комнате было сумеречно, значит, ночь еще не закончилась. Можно было конечно попробовать снова войти в Сновидение, но Мальцев чувствовал, что его сил уже не хватит, чтобы поймать и обуздать очередной сон. Вообще, самочувствие было очень непривычным и не очень приятным. Во всем теле была невероятная слабость. Рот пересох и перед глазами расходились во все стороны ослепительные черные круги, словно после грандиозного перепоя. Мальцев встал и подошел к окну. На улице по-прежнему было снежно, темно и холодно. Аргус поморщился и выгнулся. Его всего ломало, словно путешествие по сновидениям отняло у него последние силы. Мальцев прислушался к себе. Было что-то не так. Будто он как-то «неправильно» вернулся в свое физическое тело. Хотелось, как будто бы выйти из этого дискомфортного тела и попытаться войти снова. Такое бывало иногда, особенно после длительного путешествия в теле Зверя-Сновидца. Мальцев еще раз выгнулся, будто дикая кошка и прошлепал босыми ногами на кухню. Свет из недр холодильника больно резанул по зрению. Нащупав почти на ощупь бутылку с минеральной водой, Владислав открутил крышку и жадно припал к горлышку, глотая ледяную минералку, которая потекла тонкими ручейками по лицу, падая прохладной капелью на грудь. Утолив жажду, Влад озадаченно посмотрел на бутылку. У воды был странный вкус. И консистенция тоже была какой-то непривычной: вода была более густой, тягучей, как хорошо замерзшая в морозилке водка. Влад посмотрел на этикетку, но никак не мог прочитать название: буквы расплывались перед глазами, словно он и в самом деле глотнул порядочную порцию водки. А потом бутылка выпала из его руки и упала на пол, заливая линолеум на кухне этой странной холодной водой. Линолеум? Влад закрыл глаза и, покачав головой, открыл их, снова удивленно посмотрев на бутылку у своих ног. Он выпустил ее, потому что вздрогнул от неожиданности. А вздрогнул он, потому что в дверь позвонили. Ночью… Он попытался унять дрожь в теле и собраться с мыслями, но в голове по-прежнему бушевал хаос. Линолеум? Почему линолеум? Бред какой-то… Кто это мог быть? В столь поздний час? Неужели… Они все-таки нашли его… Все кончено. Мальцев легко пнул бутылку ногой, отчего она укатилась под стол, и, улыбнувшись, как улыбаются последнему рассвету уставшие от ожидания, приговоренные к расстрелу преступники, пошел открывать дверь.
Перед ним стоял мальчик лет десяти, одетый в джинсы, куртку и кеды. Мальцев удивленно разглядывал ночного гостя.
— Я могу войти?
Мальцев растерянно отошел в сторону, пропуская мальчика в квартиру. Неужели еще один Алик? У них что там, фабрика юных талантов? А мальчик обернулся и теперь молча стоял, рассматривая озадаченного Владислава.
— Ну, что будем дальше делать? Сердце мне остановишь? — Мальцев тоже рассматривал юного ночного гостя, прищурив глаза и играя желваками. Но пацан повел себя как-то странно. Он округлил глаза и, фыркнув, расхохотался.
— Ты что, Арг? Зачем мне тебе останавливать сердце? Елки-палки, ты что, не узнал меня?
Мальцев еще раз повнимательнее присмотрелся к мальчугану. Было в его внешности что-то… неуловимо знакомое.
— Я тебя знаю?
Гость расставил в сторону руки и, дурачась, покрутился, словно давая Мальцеву возможность рассмотреть себя получше. Владислав прислонился спиной к стене, чувствуя, как дрожь в ногах не позволяет ему устоять. Этого не могло быть! Но это было… Перед ним, каким-то образом превратившись в маленького мальчика стоял… Ковров Максим, собственной персоной.
— Ну… Думаешь как это возможно, да?
Мальцев кивнул.
Мальчик выдвинул из-за стола один из стульев и встал на него, словно готовясь прочитать озадаченному дяде стишок в лучших традициях советских семейных праздников. Мальцев изумленно наблюдал, как мальчик сосредоточился, картинно выпрямился и, набрав в грудь побольше воздуха, торжественно произнес:
— Никак!
— Что — никак? — сдавленным голосом переспросил Влад.
— Никак невозможно! — по-прежнему торжественно возвестил мальчик и слез со стула, давая понять, что выступление закончено. Потом он выдержал значительную паузу, и разочарованно произнес:
— Ну ты что, так и не понял?
— Да что понял-то? — Мальцев поднял бутылку с пола и вылил в рот остатки минеральной воды.
— Блин, да как же! Ну вот, посмотри, повнимательней, — он кивнул на бутылку, — ничего подозрительного не замечаешь?
Мальцев нахмурился и перевел взгляд на бутылку.
— Ну, замечаю. Вода какая-то странная. Будто застоявшаяся или протухшая, а вкус какой-то мыльный.
Мальчик фыркнул.
— Что же ты тухлятины-то напился?
— Да я… вроде, вчера свежую покупал…
Мальчик закатил глаза и хлопнул себя ладошкой по лбу.
— Так, ладно. Начнем с начала. Ты какую воду покупал?
Мальцев пожал плечами.
— «Касмалинскую».
— А это, какая?
Владислав поднес бутылку поближе и внимательно вчитался в название.
— «Свирковская»…
— Ты такую воду, когда последний раз пил?
— Да я про такую вообще первый раз слышу. Может, в магазине перепутал и забыл. С этими ночными заворотами голова уже вообще ничего не соображает.
— Это точно! Не соображает. Твой ум дуркует и ты опять позволяешь себя обмануть…
Мальцев настороженно посмотрел на юного гостя.
— В каком смысле?
Мальчик надул щеки и выпучил глаза, словно выражая верх недовольства.
— Аргус, сновидения распахнут для тебя свои двери только тогда, когда ты научишься осознавать.
— Что осознавать?
— Все! Осознавать что сон — это сон, а явь — это явь, но иногда она может оказаться сном. Наш ум… — он постукал себя кулачком по макушке, — он привык все раскладывать по полочкам. Он всему находит название и применение. И когда мы находимся во сне, мы не можем этого осознать, потому что ум придает сну черты знакомого мира, в котором мы привыкли находиться. Но стоит только включить осознание текущего момента, и понять, что вокруг что-то не так, как… бац, и мы оказываемся в совершенно иной реальности. Люди очень часто понимают, что они оказались во сне, но не потому, что осознали это, а потому что им попалось что-то, чему ум не успел придать привычные черты. И тогда они с ужасом просыпаются, потому что их пугают жуткие монстры или страшит ощущение полета над собственным двором…
Мальцев еще раз посмотрел на бутылку, а затем наклонился вниз и потрогал руками пол.
— Ну конечно, а я еще подумал, откуда у меня на кухне линолеум? У меня ведь деревянный пол был…
Мальчик всплеснул руками.
— Ну, наконец-то! А это значит…
Мальцев восторженно осмотрелся по сторонам.
— Мы что, в Сновидении?…
— Ты обижаешься на меня?
— С какой стати?
— Но ведь ты не хочешь со мной встречаться.
— Если я не хочу встречаться с тобой или боюсь тебя, то что я делаю здесь?
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты опять ищешь помощь на стороне?
— Это особенный случай. Я…
— Я не могу долго разговаривать с тобой сейчас. Я пришел только сказать тебе — если ты хочешь опять встретиться со мной, то теперь тебе придется прийти ко мне в гости.
— Как я тебя найду?
— Ты можешь прийти ко мне в Сновидении, так же, как я пришел к тебе.
— Но у меня нет Корчуна.
— Осознание себя в Сновидении является нашим естественным состоянием. Не ищи каких-то дополнительных средств, стань естественным.
— Я не чувствую в себе сил…
— Тогда измени свой образ самого себя. Если Мальцев не может войти в Сон, пусть туда войдет Аргус.
— А почему ты пришел ко мне в таком виде?
— Это Аши — мой Внутренний Ребенок. В этом Образе путешествовать по Сновидениям гораздо легче. Нужно просто вспомнить свои детские ощущения легкости. В детстве мы бродили по Сновидениям легко и непринужденно, пока мир взрослых не затянул нас в свои ловушки и не обессилил своей невероятной серьезностью.
— И что же мне делать? Тоже стать маленьким?
— Это было бы здорово! Мы бы с тобой неплохо поиграли в этих чудесных мирах. Поверь, здесь есть много интересного!
— Но как это сделать?
— Ты опять ждешь конкретного совета? Какой-то технологии? Не знаю! Если ты не можешь стать маленьким, не пытайся это сделать. Не получиться. Это должно приходить легко и естественно. Изнутри. Ты просто позволяешь этому произойти.
— Ну и кем же мне стать?
Мальчик ехидно смотрит на взрослого собеседника.
— Идиотский вопрос для кандидата в оборотни. Стань самим собой!
— Я — это я.
— Дурдом! — пацан изумленно разглядывает Мальцева, — неужели ты и в самом деле думаешь, что истинный ты являешься таким скучным, медленным и загнанным существом?
Он ухмыляется и подходит к двери.
— Ну, мне пора, — он берется за дверную ручку и оборачивается на растерянного сновидца, — у тебя немного времени. Но если ты захочешь, ты найдешь меня. До встречи.
— Погоди! Постой! — Мальцев делает шаг вперед, пытаясь удержать ускользающее видение, но дверь за мальчиком закрывается, и он чувствует, как все вокруг покрылось рябью и поплыло, становясь зыбким и текучим, как вода.
Мальцев открыл глаза и увидел белый узор подвесного потолка у себя над головой. Он моргнул, облизал языком пересохшие губы и повернул голову вбок. Он лежал на своем диване, в квартире, которую снимал последнее время, и из которой отправился в путешествие по сновидениям вчера вечером. Значит все это был сон… Ковров опять ускользнул, растворившись в призрачных пространствах таинственного мира сновидений. И на этот раз догнать его было очень сложно — в окно било ослепительным светом яркое полуденное солнце и спать совсем не хотелось. Аргус в одно движение сел на диване, потом встал и подошел к окну. На улице все было укутано в белое — выпал снег, искрящийся на солнце подобно алмазной россыпи, милостиво дарованной идущим на работу людям неведомыми небесными божествами.
Глава 3.ОХОТА ЗА ТЕНЬЮ
Харты
«Ни в коем случае не иди против толпы. Если толпа тебя увлекла, старайся избежать ее центра и края… Главная задача в толпе — не упасть. Но если ты все-таки упал, следует защитить голову руками и постараться немедленно встать. С колен подняться в плотной толпе вряд ли удастся — тебя будут сбивать. Поэтому одной ногой надо упереться в землю и встать, используя движение толпы».
«Перепуганная толпа». Агитационно-информационный лист. Антитеррористическая комиссия
Он снова позвонил Кюнебергу и они встретились в том же кафе, где беседовали последний раз. Координатор «Стаи» сидел у окна и с наслаждением любовался заснеженным пейзажем на улице, потягивая из широкого стакана какую-то янтарно-желтую жидкость.
— Коньяк? — Мальцев сел за столик, здороваясь с Вадимом.
— Нет, виски. В такую погоду — очень располагающий напиток.
— Располагающий к чему?
— К размышлениям… — Кюнеберг сделал небольшой глоток и пристально посмотрел на собеседника, ожидая, когда тот озвучит цель их встречи. Мальцев заказал себе стакан вишневого сока и, отпив немного, посмотрел Координатору прямо в глаза.
— Если я не найду Макса, они убьют сначала меня, потом найдут и выпотрошат тебя, а затем неизбежно найдут и уничтожат его. Если ты не хочешь меня с ним свести, не надо. Просто передай ему — я за свои ошибки готов ответить. Но если он знает, как с ними можно договориться, или не договориться, сбежать от них — пусть скажет тебе. Ведь не настолько я его обидел тогда.
— Подожди, подожди… — Кюнеберг удивленно прищурился, — о чем речь вообще идет? Ты Макса обидел? Он из-за этого тебя перестал обучать?
Мальцев печально усмехнулся.
— Я его чуть не убил.
Кюнеберг присвистнул и, отодвинув стакан с виски в сторону, облокотился о стол руками.
— Любопытно! А вот теперь с этого места поподробнее. И самое главное, кто это нас всех должен выпотрошить и уничтожить?
Мальцев непроизвольно втянул голову в плечи и, осмотревшись по сторонам, тихо произнес:
— Харты…
— Мы познакомились с ним в 2003 году на одном из туристических маршрутов. Там очень странная и, я бы даже сказал, страшная история произошла. После этого похода мы еще встречались несколько раз на Алтае и здесь, в Барнауле. А потом Максим предложил мне заниматься изучением древней системы воинов-шаманов — боевым искусством Тай-Шин. Мне необходима была встряска, у меня был очень тяжелый период тогда, и я согласился. Так начались наши тренировки. Мы занимались почти два года, но мне все казалось, что Адучи не подпускает меня к чему-то главному, водит меня вокруг да около, опасаясь впустить в глубину Учения. Сейчас я думаю, что он опасался чего-то. Чего-то во мне. И эти опасения внесли в наши отношения незаметную трещину, которая впоследствии превратилась в громадный разлом. Я стал все чаще и чаще проявлять нетерпение, обвинять Макса в его предвзятости, чуть ли не требовать, чтобы он свел меня со своими Учителями. Но он все уходил от подобных разговоров, а потом стал избегать и меня. И, не смотря на то, что я научился многим невероятным вещам, я был не доволен динамикой обучения. Я желал большего. В меня словно вселился кто-то. Я только сейчас понял, каким был идиотом. Но тогда я был ослеплен своими достижениями и теми перспективами, которые открывались впереди. У меня было очень отчетливое ощущение, что меня обучает не только Адучи. Что за мной внимательно наблюдают и его незримые Наставники. И тот факт, что, несмотря на откровенные опасения со стороны Коврова, обучение не прекращалось, я понял — Наставники Тай-Шин заинтересованы во мне. Понял, что они считают меня избранным для какой-то стратегической цели Клана Тай-Шин. И однажды настал такой момент, когда я в жесткой, ультимативной форме потребовал чтобы Макс свел меня с патриархами Клана, пригрозив, что иначе прекращу обучение. Помню, он как-то странно посмотрел на меня тогда и, прищурившись, пожал плечами. Потом он сказал что согласен, дал мне Корчун — траву для ритуала Осознанных Сновидений, и мы отправились в неведомое. В этом Сновидении я видел один из лесных Храмов Тай-Шин. Но только видел, попасть туда я не смог. И я почувствовал, что мое обучение на самом деле закончено. Закончено, не успев даже толком начаться. Потрясение было для меня настолько сильным, что я пришел в неконтролируемую ярость, и это, возможно, тоже было частью Посвящения. Той частью, которую я окончательно провалил. Для меня это было крушением всех моих честолюбивых планов. Только что я чувствовал себя частью древнейшей мистерии, только что я ощущал присутствие загадочных воинов Тай-Шин в недрах таежного Храма, от которого меня отделяла невидимая стена толщиной всего в несколько миллиметров… И все разом рухнуло. А Адучи сидел в нескольких шагах от меня и смотрел на это падение. Я тогда обвинил во всем случившемся его. И даже более того, я напал на него. Да-да. Кинулся с ножом. Ни к чему хорошему это конечно не привело. Он располосовал мне руку в двух местах. Словно давая понять, что я на самом деле только подошел к обучению, но ни начать его, ни тем более, закончить, у меня уже не будет никакой возможности. Мы тогда не очень хорошо расстались. Я психанул и уехал в Москву. Мне казалось, что с моими возможностями я смогу достичь в столице всего чего захочу. К тому же я вспомнил, как Максим рассказывал мне об использовании философии Тай-Шин в современном бизнесе. И тогда я решил использовать эту сферу в качестве компенсации, что ли… За все мои разочарования и потери. Я создал аналог Агентства, которое организовал когда-то Ковров, и которое приносило ему не только моральное удовлетворение. Но в свое время Ковров вдруг неожиданно свернул все работы в Москве и вернулся на Алтай. А я решил, что наследником, способным заменить его на этом поприще, я могу быть по праву. И все было просто отлично. Мы делали такие вещи, которые в Москве могли делать только единицы. Но полгода назад началась какая-то чертовщина. Агентство оказалось втянуто в конфликт такого уровня, о котором даже мы, профессионалы высочайшего класса и мастера уникальных технологий, и представить себе не могли. Агентство было уничтожено за считанные дни. Мне пришлось бежать. Но меня ищут. Ищут до сих пор, я чувствую это. Я уверен, даже тот факт, что полгода мне удавалось скрываться от моих преследователей, не остановит их и скоро, очень скоро они меня неизбежно найдут. Зачем, я не знаю. Но я чувствую, что если это произойдет, со мной случиться нечто страшное. Даже более страшное, чем смерть. Поэтому, я скорее покончу с собой, чем позволю им добраться до меня. Если конечно мне не поможет Максим. Чем? Не знаю. Но он сказал мне, что был в сходной ситуации. Может быть именно поэтому несколько лет назад он так спешно покинул Москву и вернулся в алтайские горы? В этом случае у меня появляется шанс. Пусть минимальный, но я намерен им воспользоваться, чтобы выжить. Однако Максим не хочет встречаться со мной. Возможно потому, что слишком драматичным было наше расставание. Или он продолжает опасаться меня. Или тех, кто следует за мной попятам. В любом случае я должен хотя бы попробовать с ним встретиться. Теперь ты знаешь почти все. И ты тоже можешь попасть точно в такую же ситуацию. Поэтому я прошу тебя о помощи…
Кюнеберг задумчиво посмотрел на две прозрачные льдинки, незримо тающие в огненной янтарной жидкости в его бокале, и перевел взгляд на улицу за окном, где в свете ярких солнечных лучей так же незримо таял тонкий снежный налет на асфальте, деревьях и крышах домов.
— Ты мне поможешь?
Кюнеберг медлит с ответом. Перед его внутренним взором мелькают образы событий, произошедших в последнее время. Хаос обретал какую-то смутную закономерность. Но, вместе с тем, все еще больше становилось путанным.
— Если Ковров не хочет с тобой встречаться, чем я могу помочь? Я же не знаю его истинных мотивов, как, впрочем, и твоих. Видишь, оказывается, я вообще многого не знаю.
— Он встречался со мной в сновидениях. Но ты же понимаешь, то, что происходит в сновидениях, не всегда может являться реальной встречей. Наш ум способен на создание еще и не таких иллюзий. Я должен быть уверен. Я должен встретиться с ним лично.
Кюнеберг встал и направился к стойке бара. Вернулся он с новой пачкой сигарет и новой порцией виски.
— Понимаешь, Гена, или как там тебя на самом деле? Я вот сейчас думаю о нашей с тобой роли во всей этой мистерии. И знаешь, какие мысли мне в голову приходят? О том, что Максим не случайно исчез. Помнишь, я рассказывал тебе о Волнах? Так вот, смотри, что получается. 1999 год — Нулевая Волна, первый Координатор — Санаев. Просто бредил поисками древней Силы. Исчез при весьма таинственных обстоятельствах. 2001 год — Первая Волна, второй Координатор, фамилию я не знаю, но знаю, что долго он с Ковровым не работал — проявилось несоответствие ожиданиям. Насколько мне известно, не реализовались амбиции кандидата на должность тайшина. Так вот, тайшин не состоялся, потому что имел своей целью весьма корыстный интерес. Далее… 2003 год — как оказывается, в алтайских горах готовился тайный ученик Тай-Шин. Закончилось все, ты знаешь чем. И, наконец, 2004 год — Вторая Волна — Клуб «Стая», который перестал существовать несколько месяцев назад. На самом деле мы достигли многого, но, тем не менее, Максим настоятельно рекомендует мне прекратить деятельность «Стаи», а сам исчезает. Понимаешь?
Мальцев, нахмурив брови, растерянно развел руками. Кюнеберг откинулся на спинку кресла и хмыкнул.
— А ведь кандидатов в тайшины могло быть гораздо больше, просто мы об этом ничего не знаем. Хотя… там тоже наверняка такая же картина.
— Почему?
Кюнеберг потер виски пальцами, словно раскладывая в виртуальном пространстве сознания, вновь образовавшиеся файлы.
— Ошибка людей в том, что они ищут не ту Силу…
Мальцев нахмурился.
— Вадим, у нас времени мало осталось. Понимаешь? Давай решать, что будем со мной делать.
Координатор Второй Волны печально посмотрел на него, задумчиво покачивая головой.
— Для того чтобы тебе встретиться с Максимом, нужно понять причины, по которым он не хочет с тобой встречаться.
— А причем здесь поиски и ошибки людей?
Кюнеберг хмыкнул.
— Ну вот, видишь, как тебя подпирает? А мы кто, не люди что ли? Вот именно в этом все и дело. Избранность. Понимаешь? Люди ищут в Тай-Шин не мудрости, нет. Они ищут там свое превосходство над остальными. Это неизбежное следствие самой человеческой природы. Сколько разговоров про духовный рост, высокие вибрации и пути света. Ты знаешь, я повидал множество людей, которые прошли через Движение. Все ищут Силу. Но не ту…
Мальцев отрешенно слушал собеседника, пытаясь осознать смысл сказанных им слов.
— Вадим, ты…
— Да ты послушай, что я тебе говорю. Это важно. Все люди владеют Силой, но не умеют ей управлять. Поэтому они думают, что ее у них нет, и одним из основных приоритетов в этой жизни становится ПОГОНЯ ЗА СИЛОЙ. Подсознательно люди воспринимают весь окружающий мир как враждебный. А раз мы воспринимаем мир как враждебный, мы должны постоянно контролировать его, превосходить, быть сильнее. Поэтому одно из самых потаенных человеческих желаний — стать круче остальных! И тут появляется Ковров со своими Сказками Тай-Шин… Эта мистерия привлекает людей, прежде всего, потому что тайно, в самой глубине души, люди думают, что могут получить от этих язычников нечто, что сделает их могущественными. Но Ковров рушит их ожидания, и не потому что он такой крутой, а потому что это особенность самого искусства Тай-Шин. Он говорит, что люди и так владеют Силой. Все. Только не умеют ей пользоваться. А для того, чтобы научиться нужно, прежде всего, изменить саму природу нашего мировосприятия, отойти от своего левополушарного Эго, от своего всепоглащающего Я. То есть, стоит людям отказаться от охоты за Силой, как они автоматически обретут ее! Поэтому создание Клубов оказалось бесполезным занятием. Обучать Тай-Шин можно сколько угодно, но обучить нельзя! Сила открывается естественным путем, но только после преодоления своих амбиций и желаний. Именно поэтому, основной стиль обучения тайшинов — это мифотворчество, изменение образа самого себя с помощью абстрактных историй. И, кроме того, — Кюнеберг поднял вверх указательный палец, — самой культуре Тай-Шин невозможно обучать, потому что это и не Учение вовсе, а родовое искусство мифотворцев, которое передается только от предков к потомкам!
Он замолчал и отпил большой глоток обжигающего виски. Мальцев, вконец запутанный непонятной логикой, молча смотрел на Кюнеберга, ожидая продолжения его внезапных откровений.
— Ты что, правда, не уловил?
— Что не уловил?
— Родовое искусство… — Вадим провел пальцем по кромке стакана, — Слушай, а он не говорил тебе про «зуб Волка»?
Мальцев кивнул.
— Говорил. Он и тренировать меня начал, потому что увидел у меня этот «зуб». А что это такое?
Кюнеберг значительно сдвинул брови.
— Тайшины могут чувствовать его. Насколько я знаю, если человеку сделать то ли энцефалограмму, то ли кардиограмму, я не помню точно, то там можно обнаружить своеобразные искривления, не свойственные обычному рисунку частотной характеристики. Это и есть «зуб Волка», отличительная черта, свидетельствующая о том, что человек уже не является четко зафиксированным в своем образе существом.
Мальцев глубоко и шумно вздохнул, мучительно закатив глаза.
— А кем же он является?
Кюнеберг улыбнулся.
— Оборотнем…
Они опять приехали на Речной Вокзал. Мальцев сказал, что это место оказывает на него какое-то особенное воздействие. Кюнеберг возражать не стал. Ему тоже нравилось смотреть на заснеженную гладь реки. Но на этот раз они встали не на самой набережной, а на площадке моста, откуда открывался потрясающий пейзаж. Они сидели, беседуя, в салоне серой «девятки» довольно долгое время, и сумерки уже стали медленно сгущаться над Барнаулом.
— Я чувствую, они где-то совсем близко… — Мальцев поежился, хотя в салоне «девятки» было жарко, — Они меня вычислили.
Он посмотрел на Вадима и пояснил:
— Я раскрылся. Думал, что найду Макса и дело либо сдвинется, либо все, финал. Но Макс опять исчез, поэтому Харты не замедлят появиться. Они скоро будут здесь. Может быть, даже сегодня.
Оба пассажира автомобиля непроизвольно осмотрелись, но вокруг никого не было, машина стояла на мосту в одиночестве. Кюнеберг напряженно размышлял. Мальцев обреченно усмехнулся.
— Слушай, а почему ты сказал, что Макс сошел с ума?
Координатор «Стаи» пожал плечами.
— Все оборотни сходят с ума. Это обязательное условие перемен.
Они посидели еще какое-то время молча. Их общение напоминало встречу выпускников, когда вспоминались прошлые годы, восстанавливались в памяти уже позабытые истории и происшествия. Они словно воссоздавали целостную картину происходящего, видимого до этого с различных точек зрения. Кюнеберг пояснил:
— Волновая биофизика. Человеческий мозг излучает, причем примерно на одной частоте. Это и объединяет людей в общество. «Бета-уровень», примерно около 20 Гц, это частотная характеристика бодрствующего сознания. Коллективное Поле, порождаемое людьми, тоже обладает своим Сознанием, причем Сознанием, контролирующим умы своих множественных создателей. Макс называет его Система. Так вот, Система контролирует людей, внушая им определенные информационные шаблоны. Любой, кто выбивается из этой схемы, автоматически подвергается силовому воздействию со стороны Системы. Тот, у кого меняется частота излучения, становится таким изгоем. Поэтому искусство Тай-Шин было создано как раз для того, чтобы его адепты могли сознательно управлять частотой своего восприятия. То есть, они могут одинаково комфортно ощущать себя в мире неведомого и в мире людей. Но для этого нужно сначала «сойти с ума», изменить привычные параметры излучения. А уже после этого научиться возвращаться на прежние позиции. Это и есть «эффект оборотня». Тайшины — это оборотни сознания.