Древние истории превращения в зверей

Агрессивность

При использовании потусторонних сил люди смогли бы привлечь на свою сторону силу, хитрость и агрессивность, в этих качествах они сами, казалось, испытывали недостаток, но их имели в изобилии, звери (такие как волк). Эту модель преобразования – с жалкого человека в хищное животное – возможно, ритуалы наших доисторических предков вполне могли сберечь шаманы. Шаман, в ходе такого ритуала, возможно, впитывал враждебность дикого животного, возможно, влезал в его шкуру и, возможно, даже казался похожим на зверя.

Колдун пещеры в Труа Фрере

Эти черты шаманистики, кажется, приведены на известном рисунке, известном как “Колдун Труа Фрере”, наскального рисунка палеолитического периода, обнаруженного в разветвленной системе пещер у подножия Пиренеев. Настенный живописец изобразил “колдуна” как любопытный гибрид существа – человека и животного. Он, кажется, находится в позе своего рода танца, двигаясь боком и прямо по-человечьи на ногах, балансируя передними лапами как медведь, и клонясь вперед, как будто готовый стать на четыре конечности. Большие рога украшают его голову с бородатым лицом, подобным человеку, умные совиные глаза которого приводят в замешательство. Но сзади ясно виден откинутый назад густой волчий хвост, открывающий подобный льву, фаллос. В пещеру, в которой была создана эта характерная картина, можно попасть, только ползком по почти горизонтальному соединительному туннелю длиной около тридцати или сорока ярдов. Историки культуры, такие как Джозеф Кэмпбелл, предположили, что это труднодоступное размещение картины наводит на мысль о мистическом и религиозном аспекте. Также возникают соображения о гипотезе, что люди Палеолита исполняли роль то охотников на животных, то преследуемых зверей. Не трудно также представить танцующего шамана в звериной шкуре в какой-то отдаленной пещере, вызывающего спустится вниз дух зверя, который гарантировал бы удачную охоту и обильные общинные запасы.

Рем и Ромул

Возможно, это был волк, который привлекал наибольшее внимание древних людей. Волки, как и люди, были общественными животными – они жили и охотились в стаях, строго подчинялись законам лидерства и заботились о подрастающем поколении. Естественно, что с развитием организованности, многие древние легенды концентрировались на общих положительных чертах людей и волков и нивелировались их агрессия и злобность. Поэтому, истории про детей, воспитывающихся совместно с доброжелательными детенышами волков, о таких как Ромул и Рем – основателях Рима – также широко распространялись в древнем мире. Тогда, несомненно, были случаи воспитания детей волчицами, у которых, во многих отношениях, проявлялись материнские инстинкты – и, действительно, подобные случаи случаются в отдаленных уголках земли и сегодня. Рассказы о воспитанных волками диких детях, живущих в дикой природе и выказывающих повадки, подобное волкам, должно быть, усиливали в подсознании человека связи между людьми и волками.

Гильгамеш[21]

Таким образом, волк укореняется в человеческом сознании и хищником и партнером. Элементы этой путаницы закрепляются старыми мифами, возникшими в ранних цивилизациях. Любопытно, что все они описывают мужчин, превращающихся (или превращенных) в зверей. В греческой легенде существует история Актеона, юноши, который тайно подсматривал за богиней-охотницей Артемидой, когда она купалась. В гневе она превратила его в оленя, и он был тут же растерзан собственными охотничьими собаками. Возможно еще более древняя аккадская легенда, взятая из Эпоса о Гильгамеше, датированного около второго тысячелетия до н.э., рассказывает о молодом пастухе, приносящем регулярные жертвы богине Иштар. И, все равно, капризная богиня превращает его в волка и, подобно Актеону, его разрывают в клочья собственные собаки. Этот рассказ – вероятно, самая древняя известная легенда о таком превращении, из человека в волка.

Артемида

Греческая богиня, Артемида, является также интересным персонажем. И у греков и у римлян (кому она известна как Диана) она – безжалостная богиня-охотница, иногда описываемая как “повелительница зверей”.

Но у нее также была другая ипостась – Фиби или Селена (Luna по латыни), богиня луны. Она, как полагали, была скрытным и злобным существом, управлявшим землей днем и небом – ночью. Это создает связь между хищниками (многие из которых были ночными) и луной, которая давала им свет. Другое воплощение Артемиды – богиня Геката, хозяйка подземного мира, и в этом воплощении она иногда представлялась с тремя жуткими головами – обычно волчьими. Это, возможно, дало толчок легенде о Цербере, чудовищной собаке (или волке) с тремя головами, который охранял Врата Ада. Этот аргумент дает богине как бы верховную власть над тремя главными стихиями реального мира – воздух, земля и подземный мир. Возможно, что в своем начальном воплощении, Артемида была богиней-медведицей или богиней-волчицей, давая логическую связь с периодом Палеолита и завернутыми в шкуры шаманами и анималистическими ритуалами того времени.

Лейнстерские Фелэд (Laignech Falead)

С ростом и развитием мировой цивилизации росли и развивались ее легенды, особенно легенды об оборотнях. Многие из этих легенд, тем не менее, связывались с воинами-охотниками прошлого. Например, в Ирландии почти до XIV века были уверенны, что племя мужчин-волков, известных как Laignech Falead, жило где-то в графстве Типперэри. Упоминание о них встречается в очень древней рукописи, Кор Энимэн (Coir Animann), но в XVI веке скептически отклонены английским историком Уильямом Кэмденом. Они были, как считают, наемниками кельтских королей Ирландии, когда те затевали войну друг с другом, и их свирепость и маневренность были, по всем признакам, непревзойденными. Они, как говаривали, за свою службу требовали оплату младенцами, которых они делили между собой и поедали.

Берсеркеры

У Викингов, также, были рассказы о берсеркерах, свирепых воинах, которые пожирали плоть своих жертв и измазывались в крови убитых. Именно от этих людей произошло слово “berserk”, обозначающее “неконтролируемый”.

Бесспорно, эти берсеркеры носили звериные шкуры, добавлявшие им свирепости и пугавшие их врагов. Раньше всех упоминает об этих воинах исландский историк и мифологист Снорри Стурлусон (1170–1241). В его Саге об Инглингах – история Швеции с древнейших времен – она описаны поклонники бога Одина, “которые шли почты раздетые, и защитой им было безумство, как собак или волков, и были они сильны как медведи или быки. Они убивали людей, но ни огонь, ни железо не брало их. Их звали berserkganger (ходячее неистовство)”. В слове berserk – два корня. Первый – “ber” зверь – медведь – и serker – рубашка – полагают, что эти мужчины носили рубашки из медвежьей шкуры, чтобы пропитать себя неистовством. В германских легендах также находят подобные отряды воинов, которые, как полагали, в сражении были весьма бесстрашны и злобны. Вероятно, жестокий культ воина, завернутого в шкуру медведя или волка, по идее усиливал связь между человеком и зверем и значительно добавлял к мысли, что человек смог бы превратить себя в зверя.

Ликеон

Еще одну сторону древних знаний следует упомянуть – таинственный ритуал на вершине горы Ликеон («волчья гора»), отдаленного плато в горной местности Акадии на полуострове Пелопонес в древней Греции. Упоминание об этом месте и тайных ритуалах, которые там проводились, к нам дошли от греческого писателя Павсания. В те времена склоны подножий гор были покрыты густыми лесами, которые были естественным обиталищем хищных волков. Однако сами горы были безлесными и скалистыми, и именно здесь приносились жертвы богу неба – Зевсу Ликейскому. Павсаний отказался обнародовать ритуал, сопровождавший жертвование, но есть вероятное предположение, что жертва была человеческой. Действительно, “Зевс Ликейский”, возможно, был намного старше и более диким богом, чем знакомое классическое божество Греции. Кроме того, полагали, что один из участников ритуала превращался в волка на срок девять лет, если за все это время он или она избегал есть человеческую плоть. В противном случае горемыка остался в шкуре волка навсегда. Это превращение было связано с мифом о легендарном короле Аркадии, Ликеоне, который пожертвовал ребенка Зевсу и был превращен в волка за этого преступление. Другая связанная с этим история говорит об аркадском бойце по имени Дамарх, который стал чемпионом Олимпийских Игр приблизительно в 400 г. до н.э., будучи превращенным в волка и девять лет спустя вернувшийся в человеческий образ. Не сомневаясь в подлинности мерзкой жертвы Ликеона, Павсаний сомневается возможности превращения в животных. А в рядах аркадской Олимпийской команды, возможно, был неестественно волосатый боец, считает писатель и не верит, что он был какое-то время волком. Однако многие другие греками не была так скептичны – Аркадию считали изолированным и таинственным миром. Горы, которые окружили ее, защитили и от сражений. Аркадия сохранила свой собственный диалект и суеверия – у ее жителей, как полагали, были глубокие родословные корни и были они окутаны волшебством и колдовством – так думали в большинстве окружающие греки. Этим людям мысль о человеке, становящимся волком, не казалась невозможной.

Лунатики

Поскольку мы видели, что с ранних времен существовала связь превращений, особенно в волков, с луной. Богиня Артемида была не только “Хозяйкой зверей”, иногда изображаемая с головой волка, но и богиней луны. В определенном смысле, такая связь понятна. Большинство лютых хищников было ночными охотниками, и лунный свет был хорошей поддержкой. Кроме того зверей, таких как волки, особенно привлекала луна – они часто хором выли на луну. И к началу XIX века со светом луны часто связывались бешенство или неадекватное поведение людей. Английское слово “lunatic” обозначает сумасшедший и происходит от французского lune – луна. Лунный свет, и это было проверено, имеет определенное влияние на человеческий разум, отнимая у него фактор сдерживания первобытных стремлений и гнева, которые подымались из самых его глубин. Какая альтернатива может быть влиянию полной луны, которая может превратить цивилизованное поведение человека в зверя, рыскающего в поиске добычи? Миф о влиянии луны на человека-зверя начал приобретать форму.

Христианство и ликантропия^[22]

Христианство еще больше все осложнило. Очень важным для этой веры было вкушение плоти и крови через Тайну причастия. Католическая доктрина транссубстанции[23] широко использовалась церковью в IX веке и была узаконена Латеранским собором в 1215 г. и окончательно установлено, что хлеб и вино, употребляемые во время мессы, в действительности, в момент приема пищи причащающимся становятся реальными телом и кровью Христовыми. Чтобы подчеркнуть это действие, священник бормотал “hoc est Corpus Christi[24]”и клал освященную галету на язык, глубоко кланяясь в сторону ограждения алтаря. Поэтому понятие еды плоти и питья крови весьма согласовывалось со строгой церковной доктриной. То, что было противоестественно, было приемлемо части людей, сверхъестественно превращающихся в зверей.

Реакция церкви на многие старые языческие верования была неспешной. К беспокойству многих иерархов многие языческие празднества и обряды долго еще существовали в христианскую пору.

Ритуалы возрождения

В сочинении VI века Цезарь Арльский отмечал с тревогой, что процессии возрождения во время январских календ (празднования начала года – от которых мы получили слово календарь), в котором некоторые из участников одевались в шкуры оленей, коз и овец, иногда преследуемых волками. Цель этих переодеваний состояла в том, чтобы обеспечить процветание и достаток в наступающем году, но Цезарь был повергнут в ужас, и чувствовал раздражение от явной потери человеческого облика среди горожан Арля. Их поведение имитировало поведение животных, которых они представляли; они выли, ревели, и совокуплялись прилюдно в состоянии эйфории, которая приближалась к экстазу. Священник, не теряя времени, осудил их и убедил обратиться к духовному и более спокойному пути. Все-таки, вид обычно цивилизованных людей, тешащихся анималистским поведением, должно быть, потряс не только его.

Дикая Охота

В отдельных частях Европы церковь боролась и с другими анималистскими мифами, например – Дикая Охота. Упоминание о ней встречается в летописях на всей территории Европы – во Франции, Англии, Испании, Германии и Скандинавии.

Охота была ночной кавалькадой иногда мертвецов, иногда сверхъестественных существ – во главе с некоторыми таинственными и мифологическими фигурами. В одних областях, такой фигурой был Один, в других Бертольд, Херне, или фрау Перхта. Женские персонажи, руководящие Охотой, вызывают аналогии с Артемидой или Дианой и перебрасывают мостик между греческими мифами и легендами кельтских и германских народов. Эти ночные преследования обычно происходили при полной луне, в больших лесах или отдаленных горах, что укрепляло страх людей перед темнотой и мрачными лесами. Эти поверья уходили в глубины туманной старины, и церковь мало что могла предпринять против них, лишь осудить их как дьявольский промысел. Те, кто попадал в вихрь Дикой Охоты, становились собственностью врага всего человечества. Они теряли до последнего остатка человеческой сущности – человек был создан по божественному образу – а становился как зверь, дикий и свирепый.

Черная смерть

Такая дьявольщина носилась по лесам. В конце 1340-ых и в начале 1350-ых, ужасная болезнь схватила страны Западной Европы в свои зловонные объятия. Это была черная смерть – погибельная смесь бубонных, легочных и септических эпидемий – и, полагают, что они убили где-то от 25 и до 45 процентов населения Европы. Целые деревни выкашивались одним ударом; города становились могильниками жертв болезней. Многие из умерших 25 миллионов – трудящаяся беднота – те, кто возделывал землю, становились одними из первых жертв. Умирало сельское хозяйство. Зерно гнило на корню, домашний скот вымирал без ухода и, что еще более важно, вырубленные леса снова начинали разрастаться. Вслед начинало разрастаться поголовье волков. В конкурентной борьбе за еду, волчьи стаи стали более агрессивными, особенно в зимние холода, когда еды было недостаточно. Время от времени голодные волчьи стаи напали на людские жилища, добавляя к общей репутации, ужасных убийц, вкусивших человеческой плоти. В некоторых случаях церковь говорила, что такие нападения были непосредственной Божьей карой за мирские грехи. Если люди вели себя как скоты, то и карались как звери.