Реставрационная мысль в 1960-х - 1980-х годах.

7.1.1. Развитие методологии практической реставрации в Западной Европе.

Период с середины 1960-х до середины 1980-х годов не породил каких-то законченных реставрационных концепций. Наиболее авторитетным документом, фиксировавшим нормы реставрационной работы, оставалась Венецианская хартия. Но это не означало, что все вопросы были разрешены и не оставалось предметов для спора. Появлялись противоречивые документы и публикации, практика реставрационных работ продолжала во многом уклоняться от требований Хартии. Новые оттенки в проблематику привнесло появление постмодернизма.

В Италии в 1972 году была сформулирована новая версия Итальянской реставрационной хартии 1931 года с использованием концепции «потенциального единства» Чезаре Бранди. В ней некоторые позиции были представлены по сравнению с Венецианской хартией в более определённой редакции. В частности, запрещались дополнения в стиле памятника, завершения по аналогии или на основании исторического документа, что было связано с распространением практики постмодернизма.

В 1968 году на ХУ генеральной конференции ЮНЕСКО было принято решение по «охране культурного наследия, находящегося под угрозой уничтожения в связи с осуществлением общественных или частных работ». В 1973 году на французском языке вышел сборник «Консервация и реставрация памятников и исторических зданий», появление которого, судя по введению, было напрямую связано с этим решением ЮНЕСКО и теми проблемами, которые его вызвали. Во введении указывалось, что успехи реставрации малоизвестны и это сказывается на качестве производимых работ на многих памятниках. В сборнике излагались отдельные проблемы и характерную технологию реставрационных работ, предоставив читателю возможность ознакомиться с опытом ряда специалистов. Часть статей сборника касалась организационных вопросов, связанных со спецификой отдельных областей и государств, много внимания уделено технике реставрации. Составитель сборника, Пьеро Гаццола, констатирует многочисленные отступления в реставрационной практике от принципов археологического метода, от требований Венецианской хартии. Автор относит это главным образом на счёт необразованности заказчика и потребителя, низкой квалификации и недобросовестности исполнителей, обращая внимание на страх реставратора перед общественным мнением быть обвинённым в беспомощности воссоздать утраченный элемент. Интересна также публикация того же сборника - статья «Основные принципы», написанная Пьеро Санпаолези. Он задаётся вопросом, чем реставрация отличается от консервации, и приходит к выводу, что консервация в чистом виде встречается крайне редко, так как приходится осуществлять некоторые работы с целью модернизации сооружения или его приспособления к новому использованию. При этом автор указывает, что дополнения, осуществляемые с целью модернизации и приспособления, требуют высокого мастерства и хорошего знания истории, а для восстановления памятника необходимо использовать методы, породившие его форму, что допускает дополнения в стиле памятника.

Включая в понятие реставрации переделки и дополнения, производимые с целью приспособления, Санпаолези вопреки положениям Венецианской хартии выводит реставрацию из области редких исключений. Он понимает реставрацию как преобразование, в противовес консервации, главная цель которой - сохранение, игнорируя при этом первоначальное значение слова «реставрация» как восстановление утраченного.

Реставрационная практика стран Западной Европы 1970-х годов вполне отвечала той характеристике, которая была ей дана в указанном сборнике. Главной проблемой было приспособление многочисленных памятников, для которых не находилось достойного применения и средств их поддержания. При этом итальянский подход к этому процессу заключался прежде всего в реставрации, а уже затем - в поисках путей приспособления, отвечающих достоинству памятника. В Англии же преобладала идея приспособления, ради которой наследие могло подвергаться заметной трансформации. Практика реставрации этого периода показала, что далеко не все тезисы Венецианской хартии оказались востребованными. К этому надо добавить, что в условиях начавшегося постмодернистского движения во многом сохранялось пренебрежительное отношение к произведениям прошлого, жертвой которого становятся многие памятники. Достаточно упомянуть вышедшую в 1974 году книгу Ж. Пильмана «Погибший Париж», явившуюся своего рода мартирологом погибших парижских памятников.

Всё сказанное выше касалось преимущественно стран Западной Европы, изобиловавших памятниками прошлого и с трудом справлявшихся с их поддержанием. В иной ситуации находилась Центральная Европа, прежде всего, Германия, в которой военные разрушения уничтожили подавляющую часть архитектурного наследия. Кроме того, в первые послевоенные десятилетия значительная часть немецкого общества, отрекавшаяся от своего недавнего прошлого, настороженно относилась к историческим стилям вообще, видя в них лишь фальшивые декорации. К началу 1970-х годов ситуация изменилась и исторический материал был востребован. Он должен был служить самоидентификации успешно развивающейся нации. Ко времени подоспевший постмодернизм давал общекультурное объяснение симпатий к прошлому и открывал дорогу к воссозданиям произведений минувшего. К началу 1980-х годов этот процесс получил массовый характер. Наиболее ярким примером можно считать воссоздание комплекса Ремерберг во Франкфурте-на- Майне. Воссоздавались на основании старых фотографий и гравюры начала ХУ111 века шесть четырёх- и пятиэтажных домов. Дома возводились из камня, обработанного вручную, на брёвна шли двухсотлетние дубы, заготавливавшиеся в разных местах Германии. И это в том городе, замечает журналист, где ещё недавно рассматривался вопрос о сносе ряда исторических сооружений, «из-за недостатка аутентичности».

Для характеристики сложившейся ситуации в области отношения к наследию важно обратиться к статье В. Пента «Игры с историей», опубликованной в 1982 году. Статья касается вопросов обращения архитекторов к историческому материалу в различные периоды и в рамках различных стилей. Среди прочего автор указывает на явление, названное им «антикварным историзмом». Он пишет, что обращение к истории в новейшей архитектуре явилось не только выражением антипатии к современной архитектуре. Это и выражение сожаления по поводу утрат исторической материальной субстанции от войн или конъюнктурных архитектурных решений. Там, где потеряно слишком много, где город может потерять своё лицо, там оставшиеся следы прошлого должны стать точкой опоры для восстановления памяти. Отсюда воссоздания в Ленинграде, Варшаве, Гданьске, Сен-Мало. Дальше Пент утверждает, что давно потеряла значение максима Георга Дехио «консервации - да, реставрации - нет», тем самым вроде бы игнорируя весь путь развития реставрационной мысли от начала ХХ века. Он указывает, что органы охраны памятников, озабоченные сохранением наследия, стремятся найти памятникам использование, при котором новая функция будет хоть как-то соотноситься с его старой материей. Понятно, что при этом приходится идти на изменения, далёкие от принципов консервации. Это Пент готов принять. Но, пишет он, те, кто отвечает за охрану памятников, пошли дальше и за ними последовали архитекторы. Удвоилось количество торговых центров, якобы существовавших со времени основания города, появились «императорские площади», где их раньше никогда не было. Площади застраиваются «бюргерскими домами», являющимися даже не копиями, а плодами фантазии архитекторов. Ганноверцы, не имея возможности воссоздать замок в Херренхаузене, довольствуются воссозданием дома Лейбница - конечно же не на своём месте. Саарбрюккенцы воссоздают то, что видели только их деды - замок, сгоревший в 1793 году. Пент находит, что пора остановиться в этом движении воссозданий. Он считает, что никто уже не возражает против восстановления разрушенного войной, но не идти же дальше. Кто точно скажет, что же тогда можно будет называть реставрацией, а что нельзя. История есть последовательность моментов развития, каждый из них неповторим, и поменять их последовательность невозможно.

Наряду с крайними случаями воссоздания, не опиравшихся на сохранившийся подлинный материал памятника, широкое распространение получили работы, в которых главное внимание обращалось на сохранение именно материально-конструктивной основы объекта. В случае отсутствия надёжных свидетельств об исторических фасадах, планировке или материальной основы памятника принимались вполне современные решения. Такое предпочтение сохранению именно материально-конструктивной основы стало характерным для немецкой реставрационной школы того периода.

7.1.2. Эволюция реставрационных взглядов в Советской России.

В СССР не ощущалось такого дефицита наследия, как в Германии. Первый этап воссоздания наиболее ценного архитектурного наследия уже заканчивался, и поэтому практически не производилось полных воссозданий (за исключением Золотых ворот в Киеве, вызвавших у большинства профессионалов того времени весьма скептическую оценку). Идеи восстановления Сухаревской башни, храма Христа Спасителя, Казанского собора на Красной площади воспринимались в те годы как абсолютно утопические. В то же время принцип целостных реставраций частично разрушенных памятников оставался близким широкому кругу архитекторов. Как и в Западной Европе, весьма актуальным становится вопрос о современном использовании памятников, признаются возможными различные приёмы приспособления - от стилизаторства до контрастного приёма использования современных архитектурных приёмов. Венецианская хартия номинально признаётся как основной методический документ, но на практике она, как и в других странах, часто игнорируется.

В чисто теоретическом плане начало 1970-х годов было ознаменовано целой серией публикаций по проблемам методики архитектурной реставрации, как результат осмысления материалов Венецианской хартии. Авторов волновал, прежде всего, вопрос правомерности целостных реставраций, составлявших основу профессиональной деятельности в предыдущие десятилетия, а также проблемы наслоений и оптимальной даты реставрации. Образовались два лагеря - сторонников идей Хартии и приверженцев сложившейся достаточно цельной отечественной реставрационной традиции.

Одним из самых активных борцов за идеи Хартии стал Е.В. Михайловский. Ему принадлежит первая крупная публикация десятилетия - книга «Реставрация памятников архитектуры (развитие теоретических концепций)», вышедшая в 1971 году. В ней на историческом материале показывалось, что принципы Венецианской хартии - единственно возможное направление работы с архитектурным наследием. Работа Е.В. Михайловского стала первой советской монографией по истории реставрации, первым сводом материалов о практике и методике реставрации в Европе и в России за весь период существования профессии с экскурсами в её предысторию. Во всём этом была несомненная заслуга автора. Однако в работе чувствовалась определённая тенденциозность в интерпретации исторического материала и излишняя категоричность суждений. Тем не менее, книга настраивала на более осторожный подход к работам на памятниках, акцентировала внимание на приёмах консервации и фрагментарной реставрации.

В 1972 году вышла статья Е.В. Михайловского в сборнике «Теория и практика реставрационных работ» за 1972 год под названием «Общественное значение памятника архитектуры», имеющая уже теоретическую направленность. Памятники, по Михайловскому, вещественно и конкретно фиксируют этапы культурного развития, и без такой зримой фиксации не может развиваться ни одна культура. В этом - важная общественная функция произведений древности. Памятники служат символическим напоминанием о прошлом, этим во многом питается чувство патриотизма, это важная составляющая понятия «Родина». Памятники важны и как исторический источник, документальное свидетельство о прошлом. В статье также рассматривается эстетическое и художественное значение памятников. Статья содержит значительно более многостороннее и сбалансированное представление о возможной направленности реставрации, чем предшествующая книга.

Следующей работой стала статья Е.В. Михайловского «Основы современного подхода к реставрации памятников культуры», вышедшая в 1974 году. В статье, с одной стороны, утверждается незыблемость принципов так называемого аналитического метода, допускающего реставрацию только по абсолютно достоверным материалам и потому чаще всего позволяющим вести только фрагментарную реставрацию. С другой - делается попытка объяснить, как это увязывается с широко и повсеместно распространённой практикой применения синтетического метода, то есть целостных, отчасти гипотетических реставраций.

В те же годы появляются и публикации противоположной направленности, отстаивающие право реставраторов на восполнение утрат в памятниках. В 1972 году к этой теме обратился Л.А. Давид, в статье «Некоторые вопросы теории реставрации памятников архитектуры» из сборника «Теория и практика реставрационных работ». Автор находит «правдивый смысл» как в словах М. Дворжака, А. Франса, предостерегавших от воссозданий, так и в словах Г. Джованнони: «Разрушенный памятник восстанавливают, когда целый народ хочет иметь его вновь таким, каким он был прежде». На примерах собственных работ Л.А. Давид показывает, как зыбка и ненадёжна может быть докомпоновка с опорой на аналоги.

В 1974 году в пользу целостных реставраций высказался А.В. Ополовников. Он решительно нападал на «реставрационный догматизм», согласно которому правомерно восстанавливать только абсолютно достоверно воспроизводимое. «Догматизм апологизирует фрагментарную реставрацию» «Руководствуясь лишь одним единственным принципом - достоверностью, догматизм сводит высокую идеологическую роль и общественные функции реставрации к механическому и безыдейному ремесленническому возобновлению случайных форм». Ополовников не отрицает необходимости опираться в работе на достоверную информацию, однако полнота доказательности не всегда достижима. При целостной реставрации отдельные элементы могут быть не вполне достоверными, но на архитектурный образ это, по мнению автора, сколько-нибудь существенно не отражается.

Завершающим в цепи отечественных публикаций 1970-х годов стало пособие «Методика реставрации памятников архитектуры», вышедшая в 1977 году. В целом работа основывалась на признании приоритета «аналитического метода» реставрации, хотя в позиции отдельных авторов заметны некоторые различия. При такой общей ориентации было необходимо как-то осмыслить и недавний опыт целостных реставраций, синтетических в своей основе, но, тем не менее, не вызывающих нареканий в профессиональной печати, а в общественном мнении относимых к высоким достижениям отечественной культуры. Эту задачу попытался решить Е.В. Михайловский в первой, теоретической главе путём использования опять же понятия «исключение».

Наконец, в 1978 году произошло очень важное для практики реставрации событие - принятие закона «Об охране и использовании памятников истории и культуры народов РСФСР», завершившее на тот период формирование основ законодательной и нормативной правовой базы деятельности с архитектурным наследием.

7.1.3. Развитие системы международных организаций и создание международной законодательной базы сохранения архитектурного наследия в 1970-е - 1980-е годы.

Глоссарий.

Декларация (лат. - объявление, провозглашение) - официальное заявление:

обычно в форме декларации провозглашаются основные принципы внешней или внутренней политики государства, программные положения международных организаций, в т.ч. ООН;

в виде декларации закрепляют основные положения деятельности в конкретной области международных отношений.

Конвенция международная (лат. - соглашение) - одно из названий международного договора:

устанавливает права и обязанности государств, как правило, в какой-либо специальной области;

многие конвенции принимаются специализированными международными организациями.

Хартия (греч. - бумага, грамота):

документ публично-правового и политического характера в Средние века и в Новое время.

В 1972 году произошло очень важное для всей деятельности с архитектурным наследием событие. На 17-ой сессии ЮНЕСКО в Париже была принята Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия, которая ратифицирована СССР в 1988 году. После ратификации Конвенции первыми 30-ю странами она вступила в силу в 1975 году.

В 1976 году в соответствии с положениями Конвенции Генеральная конференция ЮНЕСКО создаёт Комитет всемирного наследия и Фонд всемирного наследия. В 1978 году первые 12 объектов внесены в Список всемирного наследия.

Согласно Конвенции в культурное наследия включены следующие объекты.

Памятники- произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структуры археологического характера, надписи, пещеры и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства и науки.

Ансамбли- группы изолированных или объединённых строений, архитектура, единство или связь с пейзажем которых представляют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки.

Достопримечательные места - произведения человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии.

Под природным наследием понимаются «природные памятники», «геологические и физиологические образования и строго ограниченные зоны, представляющие ареал подвергающихся угрозе видов животных и растений», «природные достопримечательные места».

Исторические ландшафты - природные и рукотворные сельские и городские ландшафты, подлежащие не только охране, но и управлению их жизни, планированию их дальнейшего развития с совмещением процессов сохранения и развития. Для крупнейших городов сформулировано понятие «исторический городской ландшафт».

В развитие Конвенции на Генеральной конференции ЮНЕСКО в Париже была принята Учредительная конвенция реестра «Всемирное наследие», которая вступила в силу 17.12.1975 года. В рамках Конвенции был организован фонд «Наследие человечества».

7.1.4. Особенности деятельности с архитектурным наследием в С.-Петербурге.

Деятельность с архитектурным наследием Санкт-Петербурга, как и ряда других городов РФ, находится в особых условиях. Это вызвано тем, что в связи с ратификацией Российской Федерацией в 1988 году Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия, подачи заявки Правительством РФ в Комитет всемирного наследия при ICOMOS «Исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним группы памятников» был включён в Список всемирного наследия под номером С-540. Соответственно на деятельность с ним в обязательном порядке распространяются:

во-первых, положения «Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия», принятой на Генеральной конференции ЮНЕСКО в 1972 году;

во-вторых, требования одновременно принятой «Рекомендации об охране культурного наследия в национальном плане»;

в-третьих, требования «Рабочего руководства по реализации Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия» в редакциях 1997-го, 2005-го, 2008-го годов.

Подлежат исполнению результаты «Итогового доклада Региональной конференции стран Восточной и Центральной Европы «Управление и сохранение исторических центров городов, включённых в Список всемирного наследия», решения 33-й и 34-й сессии Комитета всемирного наследия 2009-го и 2010-го годов.

Желательно также заранее учесть материалы созданной ИКОМОС Рабочей группы по разработке будущей Конвенции всемирного наследия.


Наши рекомендации