Глава 4. Следующий день, 22-е число пятого месяца, был первым штормовым днём этой весной

Следующий день, 22-е число пятого месяца, был первым штормовым днём этой весной.

Подгоняемые порывистым ветром крупные капли дождя колотили снаружи окно. Юдзио остановил руку, которой натирал меч, и посмотрел в бушующее небо, растерявшее свет Солуса, хотя лекции закончились совсем недавно.

Чёрные тучи, растянувшиеся по небу слоями, корчились подобно живым существам, из промежутков между ними вырывались фиолетовые молнии. Весенние шторма вымывали пшеничные зёрна, что были только посажены, потому их в Рулид не жаловали, и в деревне начиналась настоящая суматоха, схожая с проведением фестиваля, когда Алиса в очередной раз предсказывала погоду с помощью священного искусства. А делала это она весьма успешно, несмотря на то, что была ещё ребёнком. Хотя радовались они наличию такого хорошего предсказателя всего лишь два года.

Теперь-то, когда Юдзио изучал священное искусство в этой академии, он стал в полной мере понимать настоящую гениальность Алисы. Умения, что затрагивают сами принципы природы, такие как погода и ландшафт, относятся к высокоуровневым заклинаниям, проведение которых требует знания более сотни строк текста, а Юдзио даже сейчас не мог предсказать, солнечная будет завтра погода или дождливая. Если бы это была Алиса, которая могла за неделю предсказать бурю, к этому моменту она должна была бы научиться манипулировать погодой по своей прихоти. Если это на самом деле так, то этот шторм может быть результатом плохого настроения его подруги детства, которая устала ждать появления своего рыцаря...

— Хааа, — прогоняя навязчивые мысли, Юдзио принялся усердно натирать серебристо-голубое лезвие смоченной маслом тканью. Он никогда не пропускал эту еженедельную процедуру, но, грубо говоря, это было единственным временем, когда он извлекал свою «Синюю розу» из ножен с самого момента поступления в академию. Во время практики и матчей он использовал деревянный меч, поскольку правила академии требовали от мечей одинакового приоритета для объективности. В сравнении с Синей розой, которая была Божественным орудием, мечи, предоставляемые академией, были куда легче, и Юдзио боялся, что его меч выскользнет из рук, когда он слегка им взмахнёт. И он не мог этого сделать из-за боязни что-нибудь сломать, поскольку его меч разрубал дешёвые железные мечи словно тростинки.

Единственный его оппонент, по которому он мог ударить своим мечом изо всех сил, вероятно, мог быть только этим; с такими мыслями Юдзио приподнял голову и посмотрел на длинный чёрный меч, за которым сейчас ухаживал его партнёр, сидя на кресле напротив него.

Демоническое древо, что подобно башне возвышалось в лесу на юге деревни Рулид более трёхсот лет, Гигас Сидар. Целый год, после того как они отрубили ветвь этого древа, тяжёлую словно аналогичный кусок железа, Кирито постоянно твердил: «Давай закопаем её вон там», но несмотря на это они принесли её в столицу, отнесли к ремесленнику с золотыми руками Садоре, и тот по знакомству со стариком Гариттой как следует поработал над ней.

Господин Садорэ был настоящим воплощением эксцентричности, он бранил их что есть сил и ворчал о том, что на этот меч у него ушло три кокуренганских точильных камня, каждый из которых в норме должен служить десятилетиями. Но он не взял дополнительной платы, сказав, что это была главная работа всей его жизни.

Завершённый меч отдавал таинственным глянцем, и было невозможно поверить в его древесное происхождение. Кирито использовал этот меч в дуэли против Уоло Левантейнна два с половиной месяца назад и смог закончить бой похвальной ничьёй, но вообще он не должен был прикасаться к этому мечу кроме времени ухода за оружием, так что этот меч постоянно скучал в своих чёрных ножнах.

Вполне возможно, что мы больше не сможем применить на деле свои мечи, по крайней мере, до окончания академии, такие мысли посетили Юдзио. Их было запрещено применять в официальных матчах, и Юдзио понял, что ему сложно даже представить бой с другими студентами «с применением личных настоящих мечей».

Другими словами, если он хочет использовать Синюю розу в бою, он обязан стать представителем академии по итогам года и принять участие в Имперском турнире. Но он сильно сомневался, что сможет махать этим мечом как заблагорассудится на огромной арене, да к тому же в матче до первого удара.

Участник, с которым ему предстоит встретиться на этом турнире, скорее всего, не будет каким-то студентом, а будет представителем Ордена имперских рыцарей или какой-нибудь главной семьи, являющейся носителем школы фехтования. А это значит, что у его оппонента будет такой же поразительно острый меч, созданный лучшим кузнецом. Хоть это и бой до первого удара, если он пропустит хороший удар по жизненно важным органам, он не сможет восстановиться в течение нескольких месяцев, даже если удар будет не смертельным.

Что касается Уоло Левантейнна и Солтерины-сэмпай, которые были на пару предыдущими представителями академии, они сразились во время турнира с рыцарями Ордена и проиграли. Рина-сэмпай признала поражение, когда её кнут разрубили и меч отбросили в сторону, а вот Уоло не отделался так просто, его левое плечо было разбито на кусочки. Медицинская служба применила обычные священные умения, которые в первую очередь направлены на предотвращение снижения Жизни, но вот соединить кости воедино им не под силу, и Уоло по сей день находится под медицинским уходом.

Согласно газете, что размещалась на доске с известиями в главном здании академии каждую неделю, представляющий Орден рыцарей мечник был выходцем из семьи Вулсбург, знатной семьи первой ступени, которая была прославлена даже на фоне всех прочих прославленных знатных семей. В газете была заметка о том, как этот мечник отправился на Турнир Союза четырёх империй после окончания того турнира мечников, блестяще победил в нём и удостоился чести быть приглашённым в святой сад Церкви аксиом через четыре месяца.

Можно было бы сказать, что ничего тут не попишешь, раз Уоло Левантейнн и Солтерина-сэмпай проиграли такому противнику — но Юдзио обязан победить, неважно какой силы герой предстанет пред ним на состязании. Он обязан прорваться на Турнир Союза в следующем году и стать чемпионом, чтобы распахнуть врата Церкви аксиом. Он обязан.

Я положусь на тебя, прошу, дай мне силы.

С такими словами в сердце Юдзио закончил натирать свой любимый меч, обработав его вплоть до верхушки, и поднял лицо, как раз в этот момент Кирито резко продёрнул меч между двумя полосками масляной кожи со свистящим звуком. Его взгляд моментально приковался к гагатово-чёрному клинку, что сиял в свете лампы, а потом он позвал:

— Слушай, Кирито.

— Ммм?

— Ты ещё не подумал о том, каким подходящим именем наречь его? — уже в четвёртый раз Юдзио задаёт такой вопрос с тех пор, как меч был закончен, но каждый раз Кирито отвечал одно и то же.

— Ммм... хмм... пока нет...

— Поторопись и прими, наконец, решение. Это унизительно для такого меча, постоянно именоваться «чёрным мечом», ты так не считаешь?

— Хмм... там, откуда я пришёл, мечи изначально обладали именами... или мне так кажется.

В тот момент, когда он собирался дать своему партнёру, высказывающему невнятные оправдания, ещё один совет, Кирито протянул свою руку к нему, заставив моргнуть.

— Ч-что такое?

— Погоди минутку. Разве это не звук колокола в 4:30?

— Эээ...

Навострив уши, он смог услышать прерывистый звон колокола вперемешку с завыванием ветра.

— Ты прав, уже так поздно. Мы пропустили четырёхчасовой колокол, хех, — пробубнил Юдзио и выглянул за окно, где почти полностью исчез солнечный свет. Кирито пробормотал с мрачным выражением лица:

— Они опоздали. Рони и Тейза.

Юдзио оказался застигнут врасплох, у него перехватило дыхание. Когда он упомянул об этом, Юдзио вспомнил, что они никогда не опаздывали к четырём часам, чтобы убраться в их комнатах, ни разу с тех пор, когда стали камердинерами. Отгоняя тревогу, что была готова просочиться сквозь его горло, он слегка пожал плечами.

— Что ж, сейчас буря. Они могли подождать, пока дождь прекратится. Не то чтобы время начала уборки было строго регламентировано правилами академии...

— Я сомневаюсь, что эти двое могли задержаться из-за какого-то дождя..., — Кирито словно о чём-то задумался, опустив взгляд на свои руки, а потом он торопливо продолжил. — У меня скверное предчувствие насчёт всего этого. Я отлучусь в дортуар новичков ненадолго. Мы можем с ними разминуться, так что, Юдзио, жди этих двоих тут.

Быстро вернув обработанный меч обратно в ножны, Кирито положил его на стол и встал. Накинув на себя тонкую шинель, чтобы укрыться от дождя, он левой рукой открыл шпингалет, а правой распахнул окно.

— Послушай, Кирито, тебе следует выйти через парадный вход..., — старался вразумить его Юдзио, хмурясь от порыва ветра с каплями дождя из окна, но его партнёр проворно сиганул на ветвь дерева, что тянулась к окну, и с шуршащим звуком скрылся из вида. Блин, он такой нетерпеливый, подумал Юдзио, вздыхая, и затворил окно, оставленное настежь открытым.

Вернувшись в своё кресло с чувством необъяснимой тревоги, он взял со стола меч Синюю розу и аккуратно вернул его в ножны.

Существовал способ определить местонахождение определённого человека посредством высокоуровневых священных умений, но таковые требуют огромное количество священной энергии из окружающего пространства, потому применять их можно лишь с помощью реагентов. Вот только в пределах академии использование священных умений, нацеленных на других людей, было под запретом, даже если эти умения безвредны. Прямо сейчас Юдзио мог лишь смиренно сидеть в своём кресле и ждать у моря погоды.

В то же самое время, когда доносился приглушенный шум бури, звук обгоревшего со временем настенного светильника подвывал ему в ответ.

Прошло несколько поразительно долгих минут — пока в комнате не раздался долгожданный стук в дверь.

Стоило ему услышать это, Юдзио глубоко выдохнул в облегчении. Полюбуйся, ты пропустил их, потому что вышел через окно; с такой мыслью он поднялся с кресла, пересёк комнату и отворил дверь.

— Хвала богам, я начал волноваться..., — договорив до сего, Юдзио проглотил язык в беззвучном изумлении. Волосы представшего перед ним человека не были знакомыми ему красными или тёмно-коричневыми. Это были светло-русые волосы, растрёпанные ветром.

Ни Рони, ни Тейза, в коридоре стояла незнакомая девушка. Короткие волосы и серая униформа новичка были вымочены дождём, а на бескровных белёсых щеках повисли капли воды. Девушка распахнула свои большие очи, что напоминали глаза молодой лани, полные тревоги, и боязливо задвигала дрожащими бледными губами.

Глядя на оторопевшего Юдзио, она изо всех сил выдавила из себя хилым голосом:

— Этто... вы элитный мечник Юдзио-доно?

— Ага... А ты?..

— Я... я новичок-стажёр, Френика Чески. Я глубоко извиняюсь за то, что явилась без предварительного уведомления... Но я просто не знаю, что делать...

— Так значит, ты — Френика, да?.. — Юдзио ещё раз окинул взглядом низкорослую фигуру новичка. От вида её изящного телосложения, совершенно не походившего на тело мечника, и её маленьких ручек, которым больше бы шло заплетать венки из цветов, Юдзио почувствовал сильную злобу на Ванбелла, который очернил её своими порочными причудами.

Однако прежде чем Юдзио успел сказать что-нибудь, Френика, сцепившая пальцы в замок перед своей грудью, произнесла слова, очернённые паникой:

— Этто... я от всего сердца благодарю вас, элитный мечник Юдзио-доно, за то, что вы предоставили вашу помощь в неурядице между Зизеком-доно и мной. Я полагаю, что вы в курсе произошедшего между нами, потому я опущу детальное разъяснение, но... Зизек-доно приказал мне... ну... кое-что такое, что мне будет трудно объяснить в таком месте.

Будто испытывая огромное унижение от одних только этих слов, её лицо застыло в жалостливом выражении, и она продолжила:

— Е-если я... продолжу выполнять такой приказ, то, скорее всего, я покину академию; это то, что я искренне сказала Рони и Тейзе, но когда эти двое услышали мои слова, они заявили, что обратятся к Зизеку-доно напрямую, и покинули дортуар.

— Вон оно как, — надломленным голосом пробормотал Юдзио. Пальцы, которыми он держал белые кожаные ножны, оледенели.

— Но те двое так и не вернулись, сколько бы я ни ждала... потому я не знаю, что мне делать...

— Когда они ушли?..

— Полагаю, что это было сразу после колокола в 3:30...

Прошло уже больше часа. Юдзио проглотил вырывавшийся наружу вздох, взглянув на дверь дальше по коридору. Это значит, что Рони и Тейза всё это время были на третьем этаже этого самого дортуара для мечников? Час это слишком долго, если они явились сюда для того, чтобы предъявить свои претензии.

Юдзио быстро развернулся и взглянул на окно, куда как и раньше колотил дождь с ветром, но не было признаков возвращения Кирито. Потребовалось бы пятнадцать минут на то, чтобы просто добежать до дортуара новичков и вернуться сюда под таким дождём. Посчитав, что сейчас абсолютно нет времени для промедления, он быстро обратился к Френике.

— Понял. Пойду взгляну, а ты оставайся в этой комнате... И ещё, если придёт Кирито, не могла бы ты попросить его прийти в комнату Ванбелла и Райоса?

Оставив беспокойно закивавшую Френику, Юдзио покинул комнату. Проделав несколько шагов по паркету, он понял, что прихватил с собой меч Синюю розу, за которым закончил ухаживать, но время было слишком ценным для того, чтобы возвращаться в комнату и класть его на место. Расслабив левую руку, он рванул вниз по изогнутому коридору на восток.

С каждым шагом он чувствовал, как тревога в его сердце становилась всё тяжелее.

Причина, по которой Рони и Тейза решили предстать перед ними прямо, была ясна. Потому что Юдзио и Кирито ничего не добились, предъявив им свои претензии, но было ещё кое-что. Те слова, что Тейза сказала ему вчера — о том, что ей необходимо стать сильнее и сказать должные слова; девушка, похоже, придала этому форму тренировки.

Но это вполне могло оказаться...

— Таков был их план с самого начала? Не я, а Тейза с Рони?.. — будто простонав, проговорил Юдзио, пока бежал по коридору.

Среди студентов-новичков и элитных мечников большинство замечаний не могло привести к каким-либо проблемам. Но это будет совсем другой разговор, если новичок-стажёр будет качать права у элитного мечника. Даже без учёта тех слов, которыми будет наполнено такое обращение, это деяние, согласно декрету академии, будет расценено как акт неуважения. В таком случае элитный мечник может воспользоваться своим «правом наказания», приняв на себя роль учителя. Прямо как в случае, когда Кирито запачкал униформу Уоло Левантейнна грязью.

Юдзио старался перелистывать страницы правил академии у себя в голове.

«В случае, когда элитный мечник пользуется правом наказания, действия могут возыметь три варианта, указанные ниже. Первый, уборка территории академии (специфика конкретного места оговорена в другом параграфе). Второй, тренировка на деревянных мечах (специфика деталей оговорена в другом параграфе). Третий, дуэль с рассматриваемым элитным мечником (специфика проведения матча оговорена в другом параграфе). В дополнение к этому, положение вышестоящих законов имеет первостепенное значение при исполнении наказания.

В таком случае, эти вышестоящие законы несомненно ссылаются на Имперский фундаментальный закон и, конечно, Индекс табу. Другими словами, запрет на снижение Жизни без подобающей причины будет в любом случае иметь место при исполнении наказания. Даже если Ванбелл прикажет Тейзе и Рони провести между собой дуэль до первого удара, а не до технической победы, он не сможет причинить им физический урон в случае их отказа. Так что ни к чему беспокоиться из-за наказания, которое может устроить Ванбелл.

Но беспокойство, что вцепилось в его сердце, даже не думало покидать его.

Подойдя к закрытой двери в самой восточной части длинного округлого коридора, Юдзио отчаянно заколотил в неё правым кулаком, не дождавшись, пока его дыхание придёт в норму.

Спустя несколько секунд по ту сторону двери можно было услышать бормотание Ванбелла.

— Боже-боже, ты довольно поздно, элитный мечник Юдзио-доно. Прошу, заходи!

Под такую речь, которая была вполне им ожидаема, Юдзио одним рывком распахнул дверь, испытывая сильное нетерпение.

C притушенным светом дорогой лампы общая гостиная была немного более тусклой, чем в предыдущий день. К тому же, чувствовался отчётливый горелый запах с Востока, и в комнате был мутный дымок. Нахмурившись от неприятного аромата, он быстро прошёлся по комнате взглядом.

Райос и Ванбелл, одетые в те же длинные одежды, что в прошлый раз, рассиживались на скамье в центре комнаты. Смотря на Юдзио спиной, Райос, как и ожидалось, разложил ноги на столике, а в левой руке держал бокал. Налитая на его донышко тёмно-красная жидкость походила на виноградное вино. Ограничения академии позволяли элитным мечникам употреблять алкоголь в дортуаре, но распивать его вне выходного дня было не тем, чем можно гордиться. Ванбелл, сидевший напротив, тоже потягивал вино. Провисшая улыбка показалась на его слегка побагровевшем лице, и он заговорил, глядя на Юдзио.

— В ногах правды нет, почему бы тебе не присесть, Юдзио-доно? Мы как раз откупорили бутылочку пятидесятилетней выдержки из Западной империи. Простолюдин не сможет так просто попробовать подобное, ты ведь знаешь.

Почувствовав ещё больший дискомфорт оттого, что Ванбелл не просто предложил ему сесть, а ещё и выпить, Юдзио стал безмолвно осматривать комнату. Он мог заключить, что здесь не было никого, кроме них троих, хотя тут и было мрачно.

Рони и Тейза не приходили сюда, или же они уже ушли? Если они ушли, почему они не пришли сразу в комнату Кирито и Юдзио на том же этаже — несколько вопросов появилось у него в голове, но первым делом Юдзио ослабил напряжение в плечах и слегка тряхнул головой.

— Нет, я не пью. Вместо этого, студент Зизек-доно..., — ступив на шаг ближе, он осторожно подбирал слова. — Возможно, это будет неожиданный вопрос, но не приходили ли в этот самый день к вам новичок-стажёр, мой камердинер, Тейза Шутлинен и камердинер мечника Кирито Рони Арбель?

Ответившим на резкий вопрос Юдзио был не Ванбелл, а Райос Антинос, продолжавший смотреть на него спиной. Он взглянул на него через плечо, левой рукой поддерживая фужер и прищурив глаза.

— ...Студент Юдзио-доно, у тебя нездоровый цвет лица. Как насчёт стаканчика?

— Такое гостеприимство ни к чему. Просто ответьте на мой вопрос.

— Фуфу, как жалко. Я ведь должен выказывать хотя бы минимальное гостеприимство своим друзьям, знаешь ли.

Юдзио приметил, что капли пота начинают скатываться по его левой руке, сильно вцепившейся в ножны. Райос взглянул на него так, словно состояние Юдзио послужило ему аперитивом наравне с вином, он лизнул фужер перед тем, как поставить на стол.

— Фмм... Так значит, эти двое были камердинерами Юдзио-доно и Кирито-доно? — проговорив это вязким тоном, Райос облизнул кончиком языка оставшиеся на его губах капельки вина.

— Они весьма отважные новички-стажёры, столь внезапно запросить встречу со старшиной и мечником второго ранга, которые возвышаются над всеми студентами. Как и ожидалось от ваших камердинеров. Однако вам стоит быть осторожнее. Такая настойчивость временами может быть проявлением грубости и неуважения к другим. Ты так не думаешь, студент Юдзио-доно? ..Хотя я, наверно, должен высказаться иначе. Полагаю, мне не стоит просить Юдзио-доно соблюдать этикет дворянина, правда ведь, фуфу, фуфуфу...

Как и ожидалось, Тейза и Рони были здесь.

Удерживаясь от порыва схватить Райоса за шкирку, Юдзио сдержанно произнёс:

— Прошу приберечь своё мнение для другого дня. Расскажи мне, где сейчас Тейза и Рони.

В этот раз была очередь Ванбелла подливать себе вина и говорить, имитируя раздражение в голосе.

— ...Юдзио-доно, это не слишком тяжёлая ноша для тебя? Дровосеку вроде тебя с окраины мира наставлять девушку из знатной семьи, пусть низкой ступени. Кукуку... вот именно. Именно из-за плохого наставления с твоей стороны они посмели перечить мне, старшему сыну из знатной семьи четвёртой ступени, посмели проявить грубое неуважение, Юдзио-доно. Так что я был вынужден выполнить обязанность аристократа, при всём моём нежелании делать это. В конце концов, это обязанность высшей знати регулировать поведение низшей.

— Ванбелл-доно... так что вы...

…сделали? Хотел возразить Юдзио, но Ванбелл прервал его движением левой руки, после чего осушил бокал залпом и поднялся на ноги. Последовав за ним, Райос тоже поднялся, и оба они сделали несколько шагов в восточную сторону комнаты.

Сыновья знатных семей встали рядом и обменялись взглядами с ядовитыми улыбками, схожие действия делали их похожими на братьев.

— ...А теперь, не пора ли нам позволить Юдзио-доно насладиться главным действием этого дня, Райос-доно?

— Да, Ванбелл. Правда, не хватает ещё одного зрителя, но я уже подустал ждать. Не страшно, он должен забежать сюда вскоре после начала.

— Действие... устал ждать?..

Когда Юдзио снова показал сильное удивление, Ванбелл показушно дёрнул своим длинным и узким подбородком. Они оба колыхнули подолами своих длинных одеяний и затопали по направлению к спальным комнатам в западной стороне. Юдзио неохотно последовал за ними неуверенными шагами.

По ту сторону открытой Ванбеллом двери была густая тьма с удушливым количеством ароматического дыма. Первым вошёл Райос, за ним проследовал Ванбелл, и они оба скрылись во тьме. Всматриваясь в сочащийся из дверного проёма светло-пурпурный дым, Юдзио высмотрел что-то, похожее на кровать, и замер на месте. Он почувствовал, что такого запаха не должно существовать в академии мастеров меча — нет, во всём огромном Мире людей; дым, источаемый первозданным злом. Даже большим злом, чем дым, исходивший от кострищ отвратительных жителей тьмы — той самой группы гоблинов, с которыми ему довелось столкнуться в пещере горной гряды на Грани два года назад.

В тот момент, когда он непроизвольно отводил голову в сторону. Ему показалось, что он смог расслышать слабый освежающий аромат, витающий в воздухе. Знакомый аромат, напоминающий запах листьев сильве.

Этот запах исходил от униформы Тейзы.

— ...Тейза... Рони!.. — когда он прокричал имена стажёров-камердинеров и забежал в спальню, на стене загорелась лампа.

То, что увидел Юдзио — две девушки лежали рядом на огромной кровати с балдахином. Нет, говоря точнее, они были связаны. Как оказалось, они были крепко связаны в несколько слоёв яркой красной верёвкой поверх их серой униформы новичков. Вероятно из-за густого аромата, что присутствовал в воздухе, их глаза оставались неподвижными и безучастно смотрели в пустоту, будто часть из сознания была угнетена.

— Что тут... вообще..., — пробубнил он в изумлении. Юдзио осознал, что первым делом он должен развязать их, и побежал к кровати. Однако.

— Прошу остановиться! — резко прокричал Райос и выставил ладонь прямо перед глазами Юдзио. Неохотно переведя взгляд на него, Юдзио выдавил из себя дрожащим голосом:

— Ч-что всё это значит, Райос-доно? Почему наши камердинеры подвергаются такому...

— Такое обращение неизбежно, Юдзио-доно.

— Не...неизбежно?

— Так точно. Новички-стажёры Шутлинен и Арбель явились сегодня вечером без должного уведомления и проявили к нам чрезмерное неуважение.

— Неуважение... говоришь...

Юдзио удивился в очередной раз, и Ванбелл направился к нему от стены, отвечая с широкой ухмылкой.

— Такая возмутительная манера речи. Я бы желал, чтобы ты услышал их... все эти вещи, что они, выходцы из семей низкого ранга, наговорили мне, аристократу четвёртой ступени, о том, что я угнетаю своего камердинера без веской на то причины, из собственной прихоти, и тому подобное. Что касается меня, элитного мечника второго ранга, который наставляет Френику, ты ведь знаешь — Каким бы терпимым я ни был, даже я не могу закрыть глаза на проявление столь откровенного неуважения.

— И на этом дело не заканчивается, Юдзио-доно. Эти двое сказали, что ответственность лежит и на мне, поскольку я живу с Ванбеллом в одной комнате, и множество других вещей, которые никак не могут быть истиной. Когда я ответил, что не имею понятия, о чём они толкуют, они меня изрядно удивили... подумать только, что дочка знатной семьи шестой ступени будет говорить такое старшему сыну знатной семьи третьей ступени, как мне, типа «У тебя вообще есть гордость дворянина?!». Батюшки, я даже не знал, что делать.

Райос и Ванбелл в тот момент снова обменялись взглядами и сдавили смех, что прорывался сквозь их губы, послышалось кукуку или хухуху. Они знали, что Френика в хороших отношениях с Рони и Тейзой и потому продолжали оскорблять и унижать её. До тех пор, пока Рони с Тейзой сами не явятся в эту комнату в знак протеста.

Разумеется, сперва они обдуманно подбирали слова. Однако Райос и Ванбелл наверняка провоцировали их своей уклончивой манерой речи, и в конце концов они могли выговорить такие слова, которые можно было расценить как проявление неуважения.

Однако.

— ...Но Райос-доно. Даже если всё именно так... я уверен, что связывать девушек и запирать в своей спальне полностью идёт вразрез с правом наказания элитных мечников..., — сдержав эмоции и в этот раз, Юдзио заострил на этом внимание.

Тейза и Рони, вроде бы, были связаны поверх одежды, без каких-либо увечий. Однако постановление академии признаёт только три вида наказания для новичков за неуважительное поведение: уборка, тренировка и дуэль. Было яснее ясного, что связывание не соответствует ничему из вышеперечисленного. Другими словами, действия Райоса и Ванбелла шли против правил академии...

— Право наказания у элитного мечника? — прерывисто пробубнил это Райос и наклонил вперёд своё длинное тело, приблизившись к лицу Юдзио. — А разве я сказал, что я использовал своё право наказания, чтобы воздать этим детям по заслугам?

— Ч-что ты имеешь в виду? Специфика наказания новичков за неуважительное поведение строго указана в правилах академии.

— Ты мог неправильно это истолковать. Ты забыл про ещё один пункт в правилах академии? — В дополнение к этому, положение вышестоящих законов имеет первостепенное значение при исполнении наказания, — в тот миг Райос изменил выражение своего лица. Чересчур сильно приподняв уголки красных губ, он показал по-настоящему садистскую улыбку, какой за ним прежде не водилось. — Этими вышестоящими законами может быть Индекс табу или Имперский фундаментальный закон. В силу этого, я не могу так просто уменьшить Жизнь этих девушек. Высококачественная верёвка, которой их связали, изготовлена из хорошо растягивающегося шёлка с Юга, видишь ли... это превосходная вещь, которая ни при каких условиях не нанесёт увечий, как бы сильно её ни стягивали.

— Н-но. Насколько безопасной ни была бы верёвка, наказание не предусматривает связывание студентов...

— Ты до сих пор не понял, элитный мечник Юдзио-доно? У вышестоящих законов первостепенное значение; другими словами... то, что я, старший сын знатной семьи третьей ступени, могу наказать дочь знатной семьи шестой ступени, не является частью правил для элитных студентов, а является правом знати судить других.

Право наказания, знати.

Как только он услышал эту фразу, Юдзио припомнил слова Тейзы, сказанные ей во время одной прогулки в лесу.

Власть знати наказывать других была дарована знатным семьям выше четвёртой ступени, в то время как семьи пятой и шестой ступени наоборот могут быть только объектами таких наказаний.

Словно наслаждаясь ошарашенным выражением лица Юдзио, Райос оставался некоторое время молчаливым, но вскоре он демонстративно взмахнул руками в стороны и прокричал куда громче, чем раньше, словно играл на сцене:

— И право судить это главная привилегия высшей знати! Это право может затрагивать только аристократов пятой и шестой ступени и их семьи, а так же простолюдинов, что живут на моей земле, но специфику наказания я могу определять сам! Определённо, я не смогу превозмочь Индекс табу, но если посмотреть на это с другой стороны, я могу делать всё, что им не запрещено!

Услышав всё это, Юдзио начал отходить от шока и открыл рот.

— Но... но ведь... Хоть ты и говоришь, что это не против Индекса, разве связывать девушек, которым по пятнадцать и шестнадцать лет, не слишком ли жестоко?

— Хахаха... ахахахахаха!!! — внезапно разразился пронзительным смехом Ванбелл. Растрепав подол своей длинной жёлтой одежды, он продолжил насмешливо улыбаться, содрогаясь от смеха.

— Хахаха, э-это шедевр, Райос-доно! Похоже, элитный мечник Юдзио-доно до сих пор верит, что наш приговор этим девкам — это всего лишь тупо поиграть с верёвками!

— Ку-кух. Ничего не поделаешь, Ванбелл. Несмотря на то, что он пришёл в далёкую столицу из своей отдалённой горной деревни и стал элитным мечником, он всё равно остаётся простолюдином! Что ж, похоже, сегодня Юдзио-доно наконец поймёт... насколько возвышаемся над всеми мы, высшая знать! — заявив такое, Райос развернулся.

Подойдя к постели, на которой лежали Тейза и Рони, Райос без колебания опустился к ним на колено. Кровать скрипнула, и Тейза, всё ещё окружённая дымком, проморгала бесчисленное количество раз.

Её красные глаза медленно открылись и поймали Райоса, который собирался развалиться на ней. В тот миг спальню пронзил тонкий голосок.

— Нет... нет!..

Извиваясь, она попыталась освободиться, но не смогла, поскольку обе её руки и ноги были крепко связаны. Влажная нагая рука Райоса достигла её щёк и принялась их ласкать. Ванбелл последовал за ним на кровать к Рони и медленно повёл рукой по её ногам. Хотя она очнулась позже, она моментально поняла ситуацию, и беззвучный крик сорвался с её губ.

Юдзио наконец-то понял суть «приговора», который приводился в исполнение в жалких трёх мэру от него.

Райос и Ванбелл хотят осквернить тела Тейзы и Рони своей похотью. Они хотят воспользоваться своим «правом судить» и силой совершить деяние, которое было позволительно исключительно между мужчиной и женщиной, которые заключили брак с благословением Стасии — в это верил Юдзио, до этого момента.

Когда он осознал это, Юдзио вскрикнул.

— Прекратите это!..

Это произошло тогда, когда он сделал шаг по направлению к кровати. Быстро подняв лица, Райос прокричал с яростным блеском в глазах:

— Ни с места, простолюдин! — правой рукой Райос всё ещё домогался до Тейзы, а левой указал на Юдзио. — Это официальное наказание, приводимое в соответствии с Имперским фундаментальным законом и Индексом табу! Кроме того, препятствие наказанию это серьёзное преступление! Ещё один шаг ближе, и будешь заклеймён как преступник, нарушивший закон!

— Кого...

...вообще волнует этот чёртов закон?

Пошли прочь от Тейзы и Рони!

Юдзио пытался прокричать эти слова. Он старался сделать это, бросаясь на Райоса. Однако...

Его ноги внезапно сами собой остановились, как будто их приколотили к полу гвоздями. Избыточная инерция заставила его упасть на колени. Он раздражённо пытался подняться на ноги, но те отказывались слушаться.

Те слова Райоса, «преступник, нарушивший закон», продолжали бесконечно раздаваться в его разуме. Кого заботит закон, я обязан спасти Тейзу и Рони, даже если я стану преступником. Воистину, думал он именно так, но откуда-то послышался голос, который принадлежал кому-то иному.

Церковь аксиом абсолютна. Индекс табу абсолютен. Идти против них запрещено. Запрещено абсолютно для всех.

— Гу...х!.. — он сжал зубы и приподнял правую ногу, бросая вызов этому голосу. В этих знакомых кожаных башмаках — даже ноги внутри них заметно прибавили в весе, как будто обратились куском свинца. Скользнув взглядом по Юдзио, пребывавшем в таком состоянии, Райос глумливо прошептал:

— Правильно, просто стой там и смотри за процессом, как хороший мальчик.

— У... ууу..., — после всех его усилий он смог небрежно ступить правой ногой на паркет, но как бы он ни старался, он не мог больше подняться даже на самую малость. Даже когда он пытался, порочные руки Райоса и Ванбелла продолжали тянуться к Тейзе и Рони.

— ...Сэмпай, — услышав этот слабый голос, Юдзио только и смог что перевести свой взгляд.

Говоря это, Тейза, прижатая к кровати Райосом, лишь повернула голову набок и посмотрела прямо на Юдзио. Эти щёчки, что всегда были красные как яблоки, теперь были бледно-голубые, видимо из-за переполняющего её страха, но твёрдая решимость вновь засияла в этих глаза.

— Сэмпай, не двигайся. Не нужно беспокоиться за меня... это наказание... которое я должна принять, — заявила Тейза прерывистым дрожащим голосом и, сделав короткий кивок, вернула голову назад. Быстро взглянув ещё раз на Райоса, она крепко закрыла глаза. Лежащая рядом Рони уткнулась лицом в плечо Тейзы, но не было слышно от неё больше ни единого вскрика.

Оценив решимость девушек, Райос слегка отодвинулся назад, испытав лёгкое удивление. Затем на его лице появилась ядовитая улыбка, и он прошептал:

— Для девчонок из семей шестой ступени вы довольно упорные. Похоже, мы сможем как следует насладиться, наблюдая за тем, как долго они продержатся, Ванбелл.

— Тогда почему бы нам не устроить состязание, чтобы посмотреть, которая из них заплачет первой, Райос-доно?

В лицах этих двоих, что произнесли такие речи, не было ни кусочка «гордости аристократов», они буквально пылали возбуждением и похотью.

Это было некое знакомое выражение лица. Пытаясь продвинуть свою неподвижную ногу вперёд, он стал думать об этом своим наполовину окоченевшим рассудком. Без сомнения, это были лица тех самых гоблинов, с которыми он имел дело в Северной пещере два года назад. Их лица были точь-в-точь как у тех жителей страны тьмы, которых он и Кирито порубили на куски с помощью мачете.

Райос и Ванбелл одновременно протянули руки к лицам девушек и пробежались пальцами по их лбам и щекам, стараясь расшевелить в них больше страха и стыда. Единственная причина, по которой они ловко избегали губ, заключалась в запрете на прямой контакт с губами до заключения брачного союза. Однако — если принимать во внимание такое табу, что же это за закон такой, позволяющий осквернить девушку силой ещё до свадьбы? Какой вообще смысл в существовании такого закона?

Дёрнуло.

Неожиданно из глубин его правого глаза вырвалась резкая боль. Такая же боль раздавалась временами, когда у него появлялись сомнения касательно законов и Церкви. Обычно он прекращал думать в таком направлении, когда бы ни появлялась подобная боль. Но сейчас, только в этот раз, Юдзио продолжал думать об этом, нелицеприятно пригибаясь к полу.

Каждый закон или табу должны существовать ради того, чтобы все жители Мира людей смогли прожить свои дни в счастье. Запрещено воровать. Запрещено наносить вред здоровью. А также запрещено попирать Церковь аксиом. В том случае, если все люди будут следовать законам, удастся сохранить мир во всём мире.

Но раз так, почему все законы полнятся всевозможными «воспрещениями»? Все эти бесконечные пункты запретов, расписанные на сотни страниц, по сути, не нужны. Разве не было бы достаточно указать лишь это? Все должны быть благодарными, должны проявлять уважение и быть благожелательными ко всем от всего сердца. Было бы записано в правилах одно единственное такое предложение, и Райос с Ванбеллом не заманили бы Тейзу и Рони в западню и не игрались бы с ними.

Другими словами, это было невозможно. Несмотря на власть Церкви аксиом, невозможно всех людей сделать добродетелями. В конце концов... в конце концов...