Евразийская сеть – симметричный ответ 23 страница
во-первых, накладывать большие штрафы за немотивированное публичное произнесение “американских” слов — подобная мера успешно применяется во Франции;
во-вторых, ввести экзамен для дикторов;
в-третьих, сделать престижным употребление правильной речи. Это возможно осуществить через социальную рекламу: например, двое юношей приглашают девушку на танец; один держит в руках бутылку пива и изъясняется на новоязе, другой говорит и ведет себя по-человечески. Девушка выбирает умного, а глупому предлагает: “Хочешь танцевать с симпатичными девушками — выбрось бутылку и читай книги!”
Подмена смысла. Одно и то же понятие можно выразить разными словами, тем не менее психологически они вызывают различное эмоциональное отношение. Например, словосочетание “наемный убийца” вызывает отторжение, неприятие; “киллер” же (повсеместно употребляемое в СМИ) воспринимается достаточно нейтрально. Цель — приучить общество к принятию подобного рода “профессий”. Приведем еще несколько красноречивых примеров. При фразе “переговоры на высшем уровне” у гражданина появляется сопричастность к происходящему: два государственных мужа встретились в том числе и для того, чтобы решить и его насущные проблемы; “саммит” же не может вызвать ничего иного, кроме как представления о политической игре, касающейся немногих (попутно отметим, что Уинстон Черчилль удивительно точно определил отличие государственного деятеля от политика: первый думает о будущем страны, второй — о победе на очередных выборах). Когда человек слышит “правоохранительные органы”, он понимает, что речь идет о защите закона; выражение же “силовые министерства” внушает представление о “кулачном праве”. Публичное чтение документа сейчас сопровождается глаголом “озвучить”, а не “обнародовать”. Во втором случае в сознании возникает образ обращения власти или государства к гражданину; в первом случае — всего лишь указание на чтение вслух, да и то названное безграмотно. Пропагандируемая либералами “толерантность” вовсе не синоним русского понятия “терпимость”, которую, разумеется, следует поощрять. Психологическая суть терпимости — в принятии другого человека таким, какой он есть, со всеми его недостатками. Это не исключает оценки его поступков. Корень же “толерантности” — в отказе от понятия нормы в принципе, а следовательно, и запрет на любую моральную оценку действий, отклоняющихся от нормы. Например, в норме мужчина может взять в жены только представительницу “прекрасного пола”. Для толерантов уже сама эта фраза — основание для привлечения меня к судебной ответственности!
Публичное употребление жаргона, особенно воровского. К сожалению, должен отметить, что подобная линия до сих пор проводится даже на государственных каналах: одно из самых убедительных свидетельств — реклама “фруктового беспредела!”.
Нарушение правил употребления тех или иных понятий. В программе “Последний герой” в роли “героев” выступали представители богемы, причем действие происходило на курорте. Или употребление слова “подвиг” спортивными комментаторами применительно пусть и не к обычным игровым эпизодам (вратарь отбил пенальти, забили гол на последней минуте и т. п.), но не требовавшим самопожертвования. Подобными методами намеренно стирается грань между подлинным героизмом и игрой в него развлекающейся компании.
Отвержение нормы. Решение этой задачи достигается двумя методами: во-первых, публикацией нецензурных произведений, пусть даже и талантливых художников, а также употреблением замещающих понятий, имеющих нейтральный смысл (как правило, это применяется для снятия культурных запретов в половой сфере. Например, “нетрадиционная ориентация” вместо “извращение”, “ложная стыдливость” вместо “девичья честь” и т. п.).
Ироничный тон, ребячливость в подаче информации. Этот прием приводит к снижению интеллектуального уровня участников коммуникации и, разумеется, облегчает внушение. Активно этот метод применяется в КВН и в выступлениях писателей-сатириков (не все знают, что профессиональное насмешничество, или скоморошество, у всех народов считалось занятием презираемым и недостойным; у нас же упомянутые КВН чуть ли не основной вид студенческого досуга, а тиражи “жванецких” превосходят серьезную литературу).
Отметим, что личность, сознание которой сформировано с помощью подобных манипулятивных технологий, не способна решить основную задачу, стоящую перед российским обществом в третьем тысячелетии: осуществить революцию в духе Петра Великого, то есть сохранив самобытность, стать достойным лидером мирового сообщества. Мы не папуасы, нуждающиеся в миссионерах, как полагают наши доморощенные и заграничные “поводыри” (как иначе понимать их слова, что “Россия должна стать “цивилизованной страной”?).
Итак, изменение психолингвистической политики — это требование дня. Укажем на некоторые возможные направления этой деятельности:
« тщательная и “консервативная” оценка языка дикторов; высокие премии за правильную речь, особенно в молодежных СМИ;
« широкое использование социальной рекламы для формирования должного стиля жизни;
« государственная поддержка театров, киностудий и издательств, пропагандирующих классическую литературу народов России;
« введение нравственной цензуры. Издательства, редакции журналов и газет должны платить высокие штрафы за использование нецензурной лексики и воровского жаргона, за пропаганду насилия и пошлости. Телеканалы в таких случаях должны лишаться лицензий;
« широкая кампания в СМИ с акцентом на неизменную современность классики и престижность хорошего владения языком.
Год русского языка — прекрасный повод для начала разгребания “психолингвистической грязи”, которой накопилось немало за годы, прошедшие со времен развала СССР. Духовная распущенность начинается со слова, как, впрочем, и духовная мобилизация. Ни одно слово, входящее в широкий обиход в эру информационной революции, не появляется случайно. За словами всегда стоят большие люди. И их интересы...