Эстетика Абсолютного идеализма
Абсолютный идеализм - направление в англосаксонской философии первых двух десятилетий ХХ в. В своей основе абсолютный идеализм восходил к гегельянству, и в этом смысле это было последнее направление классической философии. Но многое в Абсолютный идеализм вело и к такому пониманию оснований и принципов философии, которые важны для ХХ в. вплоть до последних его десятилетий, вновь характеризующихся возрождением интереса к диалектике и Гегелю в противоположность господствовавшей в ХХ в. математической логике .
Прежде всего Абсолютный идеализм интересен для нас тем, что именно от него, именно в полемике с ним формировались философы, определившие тип философской рефлексии ХХ в. Именно отталкиваясь от представителей Абсолютный идеализм Ф. Брэдли, Дж. МакТаггарта, Дж. Ройса, создатели аналитической философии Бертран Рассел и Джордж Эдуард Мур, а также их гениальный ученик Людвиг Витгенштейн оттачивали свои "неопозитивистские" (как говорили в советское время) доктрины (см. также логический позитивизм).
Один из главных принципов Абсолютный идеализм в его наиболее ортодоксальном варианте, философии Ф. Брэдли, гласил, что реальность есть лишь видимость подлинной реальности, которой является непознаваемый Абсолют. Что в этой доктрине было неприемлемо для ХХ в.? Ее категорическая метафизичность, то есть традиционность постановки философских проблем. Но в переплавленном логическими позитивистами-аналитиками виде эта доктрина является одной из важнейших в ХХ в. В философских концепциях, ориентированных семиотически (см. семнотика), она преобразилась как представление о том, что реальность имеет насквозь знаковый характер (см. реальность) и, стало быть, опять-таки является мнимой, кажущейся.
Такое понимание реальности характерно и для новейших философских систем (см. расширенное толкование понятия виртуальных реальностей у Славоя Жижека). Поскольку невозможно определить, какая реальность является подлинной, а какая - мнимой, то весь мир представляется системой виртуальных реальностей.
Второе, чем дорог ХХ в. Абсолютный идеализм , - это концепция времени . Ее разработал Дж. МакТаггарт, и она называется статической; согласно ей не время движется, мы движемся во времени, а иллюзия течения времени возникает от смены наблюдателей. Эта идея очень повлияла на философию времени Дж. У. Данна (см. серийное мышление), которая в свою очередь оказала решающее влияние на творчество Х.Л. Борхеса - писателя, воплотившего в себе сам дух прозы и идеологии творчества ХХ в. (см. принципы прозы ХХ в.).
ФИХТЕ Иоганн Готлиб , нем. философ и обществ. деятель, представитель нем. классич. идеализма. Род. в крест. семье. Учился в университетах Йены и Лейпцига. Написанный под влиянием Канта «Опыт критики всяческого откровения» был принят за работу Канта и получил высокую оценку. Под влиянием событий Великой франц. революции Ф. написал работу, посвящённую защите свободы мысли. Проф. Йенского университета (1794—99), Ф. был вынужден оставить его из-за обвинений в проповеди атеизма. С 1800— в Берлине; первый выборный ректор (1810) Берлинского университета. В филос. развитии Ф. можно выделить два периода. В первый период (до 1800) Ф. исходит из понятия абс. «Я», во второй— из понятия абс. бытия, тождественного богу, переходя, т. о., от идеализма субъективного к объективному.
Вслед за Кантом Ф. считал, что философия должна быть фундаментом всех наук — «учением о науке» (гл. соч. «Наукоучение»). Наука систематична, она должна исходить из единого самодостоверного основоположения. В этом Ф. близок классич. рационализму 17 в. Следуя Канту, Ф. противопоставляет свою философию как критическую предшествующим системам как догматическим: если догматизм, по Ф., исходит из вещи, субстанции, то критицизм исходит из сознания и выводит из него мир со всеми его определениями. Таков исходный субъективноидеалистич. принцип учения Ф.
В основе философии Ф. лежит убеждение в том, что практически-деятельное отношение к предмету предшествует теоретически-созерцат. отношению к нему, и это отличает его в трактовке самосознания как самодостоверного начала знания от Декарта: сознание, у Ф., не дано, а задано, порождает себя; очевидность его покоится не на созерцании, а на действии, она не усматривается интеллектом, а утверждается волей. «От природы» индивид есть нечто непостоянное: его чувств. склонности, побуждения, настроения всегда меняются и зависят от чего-то другого. От этих внеш. определений он освобождается в акте самосознания. Этим актом индивид рождает свой дух, свою свободу. Самоопределение предстаёт как требование, задача, к решению которой субъекту суждено вечно стремиться. Налицо противоречие: самосознание, полагаемое в качестве начала системы, является в то же время бесконечно отодвигающейся целью «Я». Ф. принимает это противоречие за отправное начало своей системы, и последоват. развёртывание его и есть построение системы с помощью диалектич. метода. Система Ф. имеет структуру круга: начало уже содержит в себе конец; движение к завершению есть в то же время возвращение к истоку. Кан-товский принцип автономии воли, согласно которому практич. разум сам даёт себе закон, превращается у Ф. в универс. начало всей системы. Тем самым Ф. преодолевает дуализм кантовекого учения и ставит своей задачей вывести из принципа практич. разума — свободы — также и теоретич. разум — природу. Познание составляет у Ф. лишь подчинённый момент единого практически-нравств. действия. Всякая реальность, согласно Ф., есть продукт деятельности «Я», и задача наукоучения — показать, как и почему деятельность с необходимостью принимает форму предмета. Не допуская существования независимой от сознания «вещи в себе», Ф. вынужден ввести по существу два различных «Я»: одно из них тождественно индивидуальному сознанию, другое — не тождественно ему (Ф. наз. его абс. «Я»). Индивидуальное и абс. «Я» у Ф. то совпадают, то совершенно распадаются; эта «пульсация» совпадений ? распадений — ядро диалектики Ф. как движущего принципа мышления. Вместе с самосознанием («Я есмь») полагается и его противоположность — «не-Я». Сосуществование этих противоположностей в одном «Я» возможно только путём ограничения ими друг друга, т. е. частичного взаимоуничтожения. Если «Я» определяется через «не-Я», то субъект выступает как теоретический, если наоборот, — как практический.
Всё, что для теоретич. сознания выступает как сфера независимых от него вещей, есть, по Ф., продукт бес-сознат. деятельности воображения, полагаемых ею ограничений, которые предстают сознанию как ощущение, созерцание, представление, рассудок, разум и т. д. вплоть до времени, пространства и всей системы категорий теоретич. «Я». Полагание этих ограничений, как и теоретич. «Я» вообще, необходимо для того, чтобы существовало лрактич. «Я», ставящее цели и реализующее их. Деятельность «Я» у Ф. абсолютна; она сама обеспечивает себя задачами, делая это, впрочем, бессознательно. То «Я», которое ставит «препятствия», и то, которое их преодолевает, ничего не знают друг о друге. Мир, порождаемый бессознат. деятельностью абс. «Я», не есть нечто самостоятельное: природа только объект, материал, препятствие для преодоления; у неё нет независимого существования и самостоят. ценности. Преодолевая одно за другим препятствия, практич. субъект, сам того вначале не сознавая, всё более приближается к тождеству с собой. Идеал всего движения и развития общества у Ф., — совпадение индивидуального и абс. «Я», а тем самым осознание того, что вся предметная сфера человека есть лишь продукт собств. деятельности «Я», отчуждённый от него и выступающий в качестве внеш. ему действительности. Однако полное достижение этого идеала невозможно, ибо привело бы к прекращению деятельности, которая, по Ф., абсолютна; вся человеческая история — лишь бесконечное приближение к идеалу.
Перед Ф. стояла и др. задача, не менее сложная, чем выведение «не-Я» из абс. «Я», — выведение «другого Я», тем более, что философа неоднократно упрекали в тенденции к солипсизму. В «Основах естеств. права» Ф. осуществляет дедукцию «другого (других) Я», показывая, что наличие множества свободных индивидов служит условием возможности самого «Я» как разумного свободного существа. При этом правовая категория признания выступает у Ф. как конститутивный момент человеч. сознания, родового по своей природе.
После 1800 Ф. внёс существ. изменения в свою теорию деятельности, лишив её прежнего универс. значения. Если до этого он отождествлял нравственность и деятельность, а активизм — в соответствии с протестантской этикой — был для него важнейшим определением добра, то теперь он склонен разделить нравств. начало и деятельность. Оказались переосмысленными содержание абс. «Я» и его связь с конечным индивидом. Раньше абс. «Я» выступало как недостижимая цель деятельности индивидуального субъекта, как потенциальная бесконечность самой этой деятельности, края была по существу единств. реальным бытием. Теперь абсолют был понят как актуальное бытие, как бог, а всё, что вне его, в том числе и деятельность конечного «Я», предстало как только образ бытия (его «схема»), который сам по себе, вне абсолюта, лишён реальности.
Социально-политич. взгляды Ф. также претерпели существ. эволюцию: от увлечения идеалами Великой франц. революции в ранний период до разработки идеи национальности как коллективной личности, имеющей своё особое призвание, в период борьбы с Наполеоном. Идея назначения отд. наций завершается в философии истории Ф. История человечества, по Ф., есть процесс развития от состояния первонач. невинности (бессознат. господства разума) через всеобщее падение и глубокую испорченность, характерные для совр. ему эпохи, к сознат. царству разума.
Философия Ф. оказала большое влияние на развитие нем. классич. идеализма — раннего Шеллинга и отчасти Гегеля, а также на формирование филос.-эстетич. идей йенских романтиков. В дальнейшем Шеллинг и Гегель, преодолевая субъективный идеализм Ф., подвергли его философию разносторонней критике.
ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм Йозеф, нем. философ, представитель нем. классич. идеализма. С 1790 учился в Тюбингенском теологич, институте вместе с Гёльдерлином и Гегелем. Проф. в Йене (1798—1803), где сблизился с кружком романтиков (А. В. и Ф. Шлегели и др.). С 1806 в Мюнхене; проф. Эрлангенского (1820—26), Мюнхенского (с 1827), Берлинского (с 1841) университетов.
В философии Ш. выделяют неск. периодов: натурфилософия (ссер. 1790-х гг.), трансцендентальный, или эстетич., идеализм (1800—01), «философия тождества» (до 1804), философия свободы (до 1813), «положительная философия», или «философия откровения» (до конца жизни). Сильное влияние на Ш. оказал Фихте. Однако вскоре наметилось расхождение между III. и Фихте в понимании природы, которая перестаёт быть у Ш. только средством для реализации нравств. цели, материалом, на котором практич. разум пробует свои силы, и становится самостоят. реальностью — «интеллигенцией» в процессе становления. Ш. ставит перед собой задачу последовательно раскрыть все этапы развития природы в направлении к высшей цели, т. е. рассмотреть природу кан целесообразное целое, как форму бессознат. жизни разума, назначение которой — порождение сознания. Проблема соотношения сознания и бессознательного стоит в центре внимания Ш. на всех этапах его развития. Диалектич. метод, применённый Фихте при анализе деятельности «Я», распространяется у Ш. и на анализ природных процессов; всякое природное тело .понимается как продукт деятельности динамич. начала (силы), взаимодействия. противоположно направленных сил положит. и отрицат. заряд электричества, положит. и отрицат. полюсы магнита и т. д.). Толчком для этих размышлений Ш. были открытия А. Гальвани, А. Вольта, А. Лавуазье в физике и химии, работы А. Галлера и А. Брауна в биологии. Натурфилософия Ш. носила антимеханич. характер. Принцип целесообразности, лежащий в основе живого организма, стал у Ш. общим принципом объяснения природы в целом; неорганич. природа предстала у него в качестве недоразвитого организма. Натурфилософия Ш. оказала значит. влияние на мн. естествоиспытателей, а также на поэтов-романтиков. Уже в этот период Ш. оказывается ближе к традициям неоплатонизма, чем к этич. идеализму Фихте.
Ш. рассматривал натурфилософию как органич. часть трансцендентального идеализма, показывающую, как. развитие природы увенчивается появлением сознат. «Я». Онa дополняется др. частью, исследующей уже развитие самого «Я» («Система трансцендентального идеализма», 1800, рус. пер. 1936). Деятельность «Я» распадается, по Ш., на теоретич. и практич. сферы. Первая начинается с ощущения, затем переходит к созерцанию, представлению, суждению и, наконец, на высшем уровне — разума — достигает пункта, где теоретич. «Я» сознаёт себя самостоятельным и самодеятельным, т. е. становится практич. «Я», волей. Воля, в свою очередь, проходит ряд ступеней развития, высшей из которых является нравств. действие, имеющее целью самоё себя. Если в теоретич. сфере сознание определяется бессознат. деятельностью «Я», то в практич. сфере, напротив, бессознательное зависит от сознания и им определяется. У Фихте эти два разнонаправленных процесса совпадают только в бесконечности, куда и оказывается отнесённым осуществление познават. и нравств. идеала. По-новому интерпретируя кантовскую «Критику способности суждения» и опираясь на эстетич. учение Шиллера и романтиков, Ш. видит в искусстве ту сферу, где преодолевается противоположность теоретического и нравственно-практического; эстетич. начало предстаёт как «равновесие», полная гармония сознат. и бессознат. деятельности, совпадение природы и свободы, тождество чувств. и нравств. начал. В художеств. деятельности и в произв. искусства достигается «бесконечность» — идеал, недостижимый ни в теоретич. познании, ни в нравств. деянии. Художник, по Ш., это гений, т. е. «интеллигенция», действующая как природа; в нём разрешается противоречие, непреодолимое никаким др. путём. Соответственно философия искусства является у Ш, «органоном» (т. е. орудием) философии и её завершением. Эти идеи Ш. развил далее в «Философии искусства» (1802—03, изд. 1907, рус. пер. 1966), выразив миросозерцание йенских романтиков.
Одним из центральных становится у Ш. понятие интеллектуальной интуиции, родственной эстетич. интуиции. В философии тождества Ш. рассматривает интеллектуальную интуицию уже не как самосозерцание «Я», как это он делал ранее вслед за Фихте, но в качестве формы самосозерцания абсолюта, предстающего теперь как тождество субъекта и объекта. Это идеалистич. учение Ш. наиболее отчётливо развил в диалоге «Бруно, или О божественном и естественном начале вещей» (1802, рус. пер. 1908): будучи тождеством субъективного и объективного, абсолют, по Ш., не есть ни дух, ни природа, а безразличие обоих (подобно точке безразличия полюсов в центре магнита), ничто, содержащее в себе возможность всех вообще определений. Полная развёрнутость, осуществлённость этих потенций — это, по Ш., Вселенная; она есть тождество абс. организма и абс. произведения исква. Абсолют в такой же мере рождает Вселенную, в какой и творит её как художник: эманация и творение сливаются здесь в безразличие противоположностей. В этой системе эстетич. пантеизма, восходящей в конечном счёте к неоплатонизму, Ш. сближается с пантеизмом нем. мистики (Экхарт).
В 1804 в соч. «Философия и религия» Ш. ставит вопрос, выводящий его за пределы философии тождества: как и в силу чего происходит рождение мира из абсолюта, почему нарушается то равновесие идеального и реального, которое существует в точке безразличия, и в результате возникает мир? В «Филос. исследованиях о сущности человеч. свободы...» (1809, рус. пер. 1908) Ш. утверждает, что происхождение мира из абсолюта не может быть объяснено рационально: это — иррациональный первичный факт, коренящийся не в разуме, а в воле с её свободой. Вслед за Бёме и Баадером Ш. различает в боге самого бога и его неопределимую основу, которую он называет «бездной», или «безосновностью» (Ungrund), и которая есть нечто неразумное и тёмное — бессознат. воля. В силу наличия этой тёмной стихии происходит раздвоение абсолюта, акт самоутверждения свободной воли, отделения от универсального, божеств. начала — иррациональное грехопадение, крое невозможно понять из законов разума к природы. Акт грехопадения — это надвременный акт; бессознат. воля действует до всякого самосознания, и на метафизич, уровне человек оказывается виновным уже в момент своего рождения. Искупление этой первородной вины и воссоединение с абсолютом, а тем самым и воссоединение самого абсолюта — такова, по Ш., цель истории.
Поскольку воля как изначальное иррациональное хотение есть непостижимый первичный факт, она не может быть предметом философии, понятой как рациональное выведение всего сущего из исходного принципа. Называя эту рационалистич. философию (в том числе и свою философию тождества, и философию Гегеля) негативной, отрицательной, Ш. считает необходимым дополнить её «позитивной философией», рассматривающей первичный факт — иррациональную волю. Последняя постигается эмпирически, в «опыте», отождествляемом Ш. с мифологией и религией, в которых сознанию было дано в истории откровение бога. В этой «философии откровения» Ш. по существу оставляет почву собственно философии и сближается с теософией и мистикой.
Философия Ш. оказала большое влияние на европ. мысль 19—20 вв., причём на различных этапах её развития воспринимались разные аспекты учения Ш. Значительным оказалось воздействие Ш. на рус. философию — через натурфилософов Д. М. Велланского, М. Г. Павлова, М. А. Максимовича и др., моск, кружок любомудров (В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, А. И. Галич), славянофилов, П. Я. Чаадаева (лично знакомого и переписывавшегося с Ш.) и др. В 20 в. иррационалистич. идеи Ш. получили развитие в философии экзистенциализма. Основоположники марксизма ценили у Ш. прежде всего диалектику его натурфилософии и его учение о развитии, т. е. те моменты, которые оказали наибольшее влияние на формирование философии Гегеля.
ГЕГЕЛЬ
(Hegel) Георг Вильгельм Фридрих — нем. философ, создатель развернутой филос. системы, построенной на принципах «абсолютного идеализма», диалектики, системности, историзма. Учился в гимназии Штутгарта, затем в Тюбингенском теологическом ин-те (1788—1793), где его соучениками и друзьями были Ф.В.Й. Шеллинг и И.Х.Ф. Гельдерлин. Первые сочинения Г. (неоконченные, опубликованы в 1907): «Народная религия и христианство» и «Позитивность христианской религии» были критическими работами. Объект нападок молодого Г. — «система» ин-тов и догматических религиозных установлений, навязываемых индивиду извне, подавляющих его свободу мысли и означающих «непризнание любой способности человеческого духа, особенно же первейшей среди них — разума».
Йенский период жизни и творчества Г. (1801 — 1806) отмечен:
преподаванием в Йенском ун-те, сначала под руководством Шеллинга; чтением курсов по логике, метафизике, натурфилософии, естественному праву, истории философии, а потом по «чистой математике», арифметике, геометрии;
исследованиями филос. систем непосредственных предшественников и современников («Различие между философскими системами Фихте и Шеллинга», 1801);
попытками разработать собственную филос. систему и прежде всего поисками основания, теоретического фундамента системы.
Эти поиски нашли отражение в работах: «Вера и знание, или Рефлективная философия, взятая в полноте ее форм — в качестве философии Канта, Якоби и Фихте», «Йенская реальная философия» (1805—1806). Г. постепенно пришел к выводу, что первой, фундирующей частью филос. системы должна стать новая филос. дисциплина, феноменология, разработке которой посвящено итоговое сочинение йенского периода — «Феноменология духа» (1807).
Один из самых продуктивных этапов творчества Г. — нюрнбергский (1808—1816). Г. был в Нюрнберге директором гимназии. Самое значительное произведение этого периода — «Наука логики» (I ч. — 1812, II ч. — 1813, III ч. — 1816), которой Г. теперь уже прочно отводит роль первой, основополагающей части системы. Логика при этом понималась и разрабатывалась не как формальная, а как содержательная, философско-метафизическая, одновременно онтологическая и гносеологическая дисциплина, выполняющая также теологическую функцию «изображения Бога в его вечной сущности»; в орбиту логических исследований была также широко вовлечена история философии. С 1816 по 1818 Г. был проф. в Гейдельберге, где в 1817 опубликовал «Энциклопедию философских наук», содержащую абрис всей его филос. системы, которая включала логику как ее основание, а также философию природы и философию духа. С 1818 и до конца жизни Г. был проф. Берлинского ун-та. Главные сочинения берлинского периода: «Философия права» (1821), второе и третье, значительно расширенные, издания «Энциклопедии» (1828; 1831). Г. умер от холеры.
Зрелая филос. система Г. — это «многоэтажное» здание, выстроенное на фундаменте «Науки логики» (не исключающее, а, напротив, предполагающее пропедевтическое значение «Феноменологии духа»). Система Г. в целом и его духовное наследие неотделимы не только от напечатанных при его жизни сочинений, но и от вторичных источников, каковыми являются его многочисленные «Лекции», опубликованные и до сих пор публикуемые преимущественно на основе записей его учеников и слушателей. При этом если лекции по логике, метафизике, философии духа, философии права как бы параллельны и дополнительны к основным сочинениям, то в отношении гегелевских эстетики, философии религии, философии истории, истории философии именно лекции приходится использовать как основной материал.
Система Г. задумана как воплощение основных принципов и фундаментальных идей его философии. Эти главные принципы, или основополагающие идеи, философии Г. суть: абсолютный идеализм в форме логицизма; системность; историзм; диалектика; теологизм. Более специфические принципы и методологические идеи: тождество бытия и мышления; восхождение от абстрактного к конкретному; «двойной принцип» (разумность действительного и действительность разумного). Принцип системности реализуется в целостности системы, скрепленной понятийным единством, использующей категориальный каркас, который подробнейшим образом обрисован в гегелевской логике.
Первая часть и одновременно фундамент системы — логика, точнее, «наука логики». Само превращение логики в основание системы, а также — в качестве всеобщей логики понятий, переходов от одной стадии логического мышления к другой — в систематизирующую модель (в метафизическом плане закрепляется как первенство логической идеи перед «идеей природы» и «реального духа») есть воплощение логицизма как важнейшего принципа зрелой философии Г. При этом в рамках логицизма Г. утверждает исходное первенство мышления, прежде всего мышления в понятиях и понятия как такового в качестве цели и движущей силы духа. Путь понятия мыслится как многоступенчатое восхождение от первых, еще абстрактных его определений в категориальной сфере бытия — через сферу сущности — в лоно понятия в собственном и высшем смысле, понятия как «конкретного», впитывающего все богатство его определенностей (логицизм понятия). Метафизическое обоснование логицизма понятия — это утверждение об инобытийном «предсуществовании» мышления, соответственно понятия в природе, конкретном духе, реальной истории и его «возвращении к самому себе» в логике. Здесь находит яркое и четкое воплощение объективный идеализм логицистского толка, специфический именно для системы Г.
Вторая часть филос. системы Г. — философия природы, которая дает «теоретическое», «мыслительное рассмотрение природы и стремится к познанию природного всеобщего».
Третья часть филос. системы Г., философия духа, имеет своим теоретико-методологическим фундаментом самое широкое понятие — понятие абсолютного духа, провозглашаемого «окончательной истиной» и завершением всех др. понятий, видоизменений и разделов духа — «природы» (трактуемой как инобытие, т.е. несобственное бытие духа), «конечного духа», логической идеи. Здесь находит наиболее яркое проявление абсолютный идеализм Г.
В философии духа Г. имеет место богатая дифференциация «духа», его форм и структур. Членение на субъективный, объективный и (собственно) абсолютный дух учитывает то, где и как дух обретает реальное существование, воплощение: субъективный дух — в человеческом индивидууме; объективный дух реализуется в «объективных формах» права, морали, религиозных и научных сферах активности; абсолютный дух воплощается в формах культуры: искусстве, религии, философии. Соответственно вся сфера философии духа как бы «нанизывает» на развивающиеся и «восходящие» формы духовности самые разнообразные структуры индивидуальной и социальной деятельности человека и человечества. В частности, сфера объективного духа — это богато разветвленная и проработанная социальная философия Г. Философия абсолютного духа объединяет в единый системный комплекс эстетику, философию религии, филос. осмысление самой философии и ее истории, философию истории. Это своего рода философия духовной культуры. Не меньшее значение приобретают структурирование и изучение духа и духовности в таких их «срезах», аспектах, измерениях, которые определяются понятиями «сознание», «самосознание», «чувственное познание», «рассудок», «разум», «мышление», «понятие», «идея». Эти понятия в трактовке Г., в свою очередь, приобретают богатую разветвленность и диалектическую взаимосвязь.
Г. в следующей формулировке запечатлевает единство принципов системности, историчности, восхождения от абстрактного к конкретному, вместе расшифровывающих исходный принцип абсолютного идеализма: «То же самое развитие мышления, которое изображается в истории философии, изображается также и в самой философии, но здесь оно освобождено от исторических внешних обстоятельств, здесь оно дается в стихии чистого мышления. Свободная и истинная мысль конкретна внутри себя и, таким образом, она есть и д е я, а во всей своей всеобщности она есть именно идея, идея как таковая, или абсолютное. Наука о ней по существу самому система, потому что истинное, как конкретное, есть развертывающееся внутри себя единство, остающееся во всем процессе этого развертывания таковым, т.е. целостность, и лишь посредством различения и определения ее различий может существовать и необходимость и свобода целого». Все рассмотренные принципы философии Г., в свою очередь, объединяются и пронизываются диалектикой как ее стержневой идеей и главным теоретико-методологическим принципом.
Диалектика в философии Г. предстает в трех главных ипостасях: 1) как «подлинная, собственная природа» любого конечного вообще, или: диалектическое «является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в действительности»; так что все, что нас окружает, может быть рассматриваемо как «образец диалектики»; диалектика, напр., проявляется в движении небесных светил; 2) диалектика есть также всеобщий способ научного и филос. познания, суть которого — преодоление изолированности различных определенностей, приведение их в отношение друг с другом, когда определения переходят друг в друга имманентным образом. «Диалектика есть, следовательно, движущая душа всякого научного развертывания мысли и представляет собою принцип, который один вносит в содержание науки имманентную связь и необходимость, равно как в нем же заключается подлинное, а не внешнее возвышение над конечным». Диалектика Г. нацелена на то, чтобы впитать достижения диалектики в ходе истории философии (начиная с «изобретателя диалектики» Платона до диалектики Канта, воплощенной в антиномиях разума) и преобразовать диалектические подходы, разработки, догадки в систематическую науку разума, в разветвленное учение о диалектических категориях; 3) диалектика у Г. есть также одна из специфических сторон, один из «моментов» логики: если рассудок схватывает наличные предметы «в их определенных различиях (и фиксирует вещества, силы, виды в их самостоятельности), если рассудок является существенным моментом всякого образования, а рассудительный человек есть тот, который имеет перед собой определенную цель и твердо ее преследует, то «диалектический момент есть снятие такими конечными определениями самих себя и их переход в свою противоположность». Диалектическое как момент логики подразумевает отрицательное как результат диалектики. С диалектикой же в наиболее полном виде связан спекулятивный, или положительно-разумный, момент, который означает переход от рассудка и «отрицающего» разума к «положительному», спекулятивному разуму. «Это разумное, хотя оно есть нечто мысленное и притом абстрактное, есть вместе с тем и нечто конкретное, потому что оно есть не простое, формальное единство, а единство различенных определений». В результате разумное мышление «содержит внутри себя противоположности как идеализованные моменты». В этом — но только в этом — смысле Г. называет разумное «мистическим», имея в виду, что результат спекулятивного познания выводит за пределы доступного рассудочному мышлению и постижению. Все рассмотренные идеи-принципы философии Г. объединяются в целое не только диалектикой, но также и теологическим характером как филос. системы в целом, так и ее главных разделов.
Теологический принцип философии Г. выражается в следующем убеждении: если религия может существовать без философии, то «философия не может существовать без религии, а содержит ее внутри себя». Говоря о религиозном чувстве, религии сердца, о религиозности, упорствующей «в своей узкой и потому бездуховной напряженности», о «религии рассудка», в плену которой находится «современная религиозность», Г. противопоставляет им «религию духа», тесно связанную с философией и в нее перетекающую. При этом «абсолютный идеализм», являющийся основоположением философии Г., «по существу не представляет собой особенности философии, а является, наоборот, основой всякого религиозного сознания, поскольку именно последнее также рассматривает совокупность всего того, что есть, вообще весь существующий мир как сотворенный и управляемый Богом».
Литература о Г. сейчас поистине необозрима. В настоящее время функционируют гегелеведческие общества, объединения, выходят в свет специальные издания. Сильные традиции гегелеведение имело в дореволюционной России и в СССР.