Рассказ 1. драка: победа и поражение
или «Тебя касаются камни только Пути твоего!»
(Здесь я расскажу о том, как случилась хорошая драка, которая предшествовала Встрече с Таумлером. Как затем стало понятно – это было совсем не случайно… Человек ходит по жизни разными проходными дворами, однако не каждый «проходной двор» выводит его из квартала приговоренных к смерти.)
Уже поздно…
– Три удара! – сказал я себе. Потому что, похоже, их трое…
– Смени ногу, – сказало животное рядом, – ты должен входить в зону атаки с правой ноги.
«Животное рядом» – это мое тело, чувствующее опасность. Его я буду называть просто «мой Зверь». В некоторых ситуациях я как бы разделяюсь. Нас становится двое: «я Сам» и «мой Зверь», и тогда мы разговариваем друг с другом.
– Ты пока помолчи, – сказал мой Зверь, – ты командуешь днем, а уж в сумерках, поверь, я вижу получше тебя!
Все понятно, дорогой Читатель? – командирские полномочия и взятие ответственности на себя: такое право принадлежит той или иной моей части – в зависимости от ситуации.
Пальцы левой моей руки сжались в кулак – до белизны – и в тот же момент расслабились. Еще не поздно свернуть в соседний проход…
– Уже поздно, – сказал мой Зверь, – я проснулся! Я же сказал: сумерки – это мое время, а днем я могу поспать. Ты не ошибся, что это ловушка, и пока думай, думай – что они могут предпринять, – я же позабочусь о своих делах.
Итак, проходной двор – и три силуэта в проеме. Ближайший, спиной ко мне, (назовем – «спина»), стоит и разговаривает с другим, который наблюдает за дорогой и делает вид, что болтает просто так («болтун»!). Третий – у стены напротив, читает объявления (это в сумраке-то, «читатель»!). Долго не надо разглядывать: один взгляд, действующий как фотовспышка. Я их уже «заснял», иду, никуда не глядя, но воображение держит передо мной картинку: крепко сшитые мальчики. И это видно не только по фигурам, но даже по характерной расстановке ног. Расположение осмысленно, готовность к атаке с места. Одежда не стесняет движений – и это просекается сразу, хотя мальчики еще и не начали «прыгать»… Я тоже не стиляга, но мой стиль и стиль моего удара всегда при мне! – так, Зверик?
Зверик занят: четыре шага – вдох, два – с задержкой дыхания, четыре шага – выдох… Тело совершенно расслабляется: энергия течет и радуется свободе только в каналах расслабленного тела, – зато позвоночник выпрямляется, как лом: это будет моей осью вращения во время «танца». Зверь-то мой танцующий! И сейчас он идет к вам на задних лапках…
Да, это расставленные сети. Мой Зверь никогда не обманывает: он хорошо воспитан. Да, вы ожидаете жертву: или меня, или какого иного придурка. У меня есть враг, и вы можете быть его посланцами. Хотите казаться просто бездельниками, актеры. Казаться – этого мало для меня. Змеи! Мой зайчик прыгает к вам, дожидайтесь… Но этот проход станет тем театром действия, где мы поменяемся ролями.
Вы, похоже, владеете каратэ и хотите овладеть ситуацией. Я не буду смотреть в ваши змеиные глаза – это вы почувствуете магию взгляда моего Зверя – взгляда, пересекающего вас косым крестом. Такому взгляду самурая обучен мой зайчик-Зверь: сейчас он скашивает определенным образом глаза – и не наблюдает других действующих лиц в нашей пьесе.
Уйма времени
Однако передохнем! Тогда было некогда, но сейчас есть время. Иные не поверят, что можно было очень многое сделать за тот временной промежуток – от момента, когда я увидел тех троих, до момента, когда я расстался с ними: – не поверит, кто не испытывал этого сам. Я буду рассказывать об этой ситуации подробно для тех, кому случается иногда играть в подобные игрушки: мы друг друга будем понимать, а иные могут – и не слушать! Только пусть и не ходят такими проходными дворами. Впрочем, рассказы эти научат ходить иными путями. Но – затем… Сейчас же нам надо выйти из этой ситуации…
И Зверь со мной в этом согласен. Он-то знает свое дело! Но мы должны действовать совместно и очень быстро. И правильно…
– «Думай!» – говорит он мне, и я думаю. Ум, наверное, для того, чтобы думать за другого. Не так ли? Потому что, если я сейчас не буду думать за тех ребят, – мне не придется думать уже и за себя.
Ситуация представляется в крутом варианте! Почему расположены они именно так? Поставить себя на их место, разгадать замысел – значит развязать узел… Не какую-нибудь там абстрактную веревку – на своей собственной шее. Наверное, это мой Зверь чувствует получше меня, потому что докладывает, что пройдено четырнадцать шагов – это полный цикл дыхания и один вдох следующего; он предупреждает, что осталось ровно столько же – и на вдохе надо выйти на линию атаки той «спины».
Четырнадцать шагов – это уйма времени! – для тех, кто долго тренировался… Зверь меня погладил, сказал, чтобы был еще спокойнее. Заметьте: не я его – он меня гладит! Такова ситуация.
Надо быть очень и очень расслабленным – чтобы в один прекрасный миг стать очень и очень твердым. Как алмаз. Этому и учит спецкомплекс Алмазный цигун – я выполнял его до восьми раз в сутки – это дисциплинирует не только тело, но и дух. Да, это комплекс – дух, тело и сейчас мы действуем в комплексе: я Сам – и мой Зверь! Только не надо слишком комплексовать – у нас же уйма времени, как сказал мой Зверь, – и я читаю ему стихи:
В пространстве каратэйных молний
Есть время-боль и бремя силы,
И зрелы близких ожиданий!
Как есть в среде централа шторма –
Мгновелы крайновых смертей…
Я всегда непонимающе относился к стихам: «сю-сю!» – и поэтому поэтов считаю большими чудаками; среди них, по-моему, многие бывают «чмо» – то есть меняют «ч» на «м» в своем «чудачестве». Но те стихи написал не поэт – но наш человек. Потому что, как зреет время смерти, знает только наш человек! А то, что… слова там не из словаря, – так ведь и удары боевые – не из книжек. Никакой словарь не научит разговаривать со Смертью!
Признаться, это я сейчас так долго красуюсь перед вами, как на конкурсе красоты, – а тогда не было лишнего времени, и те трое были иными судьями.
Человек не знает, в какой из миров он сделает свой следующий шаг: небесные врата могут появиться в любой момент на дороге, – прямо вырасти из-под земли. Как катастрофа, инфаркт, градусы под мышкой… Или как вот эти трое – маячат в проходе маятником роковых часов! И стрелка приближается к некой отметке…
Вратари! – А на вратах написано – неизвестно: «рай» или «ад»… Куда ты сделаешь шаг? Надо, наверное, сказать: я был взвинчен до предела, – потому и абсолютно спокоен. Все вышеописанное пронеслось в один миг в голове – и унеслось прочь. Я весь – пуст. Я весь – расчет. Я – направление прохода! – я уже вышел из игры, о, мальчики! – я уже – за… Но я приму участие в вашей игре. И это будет уже в прошлом, потому что я выиграл, потому что никакого другого выхода у меня нет! Просто нет. Нет – и все!.. И это я говорю от имени своего Зверя.
А мы с ним очень хорошо друг друга понимаем. Мне нравится, как он прямо идет, – а ему нравится, что у меня при этом на уме.
Три молнии за пару секунд
– А на уме у меня было вот что. Ловушка – на их ловушку. Чертовы маяки! – вас нельзя обойти во дворе, но вас можно обвести вокруг пальца – в уме. Здесь Зверь мой рассчитывает на меня, я же рассчитываю на него – там! Он покажет коготки, сейчас они немного скребут у меня на душе, я чувствую их остроту самым нутром… Отвлекаясь, скажу: для страха в таких случаях не бывает ни времени, ни места: все страхи – ложные, от безделья и фантазии. Книжные и киношные переживания, да в одиночестве души возникающая мнительность о значимости собственной персоны… Ничего в этом мире не стоит ни моя, ни другая единица-персона, – если она не становится поперек чего-то или кого-то… Тогда это «поперек» оценивается в тридцать тысяч, – а именно столько платят наемнику-убийце, – если «дело» простое. Бывает – дороже, а этим – наверняка на троих. Но дело от этого не меняется: им не нужна, наверное, душа моя, – даже если я и обнаружил ее в себе! И кому она нужна по-настоящему? Богу? – Он не играет в наши игры, когда человек оценивает себя, думая, что его персона что-то, да значит… Надо отдавать Богу душу – «вертать» данное на время! В долг.
А дьяволу нужна ли моя душа? Нет, – он опередил бы этих троих, чтобы попробовать купить душу, – не дурак же он – упускать возможность!.. Или эти трое будут требовать что-то от его имени? Нет у него имени! Потому и завидует крещеному, мне кажется…
Признаться, и такая философия «имела место быть» в моих и мыслях, и чувствах тогда, когда я шел напролом. Мысли и ассоциации шли какими-то параллельными пластами и мною воспринимались постольку поскольку… Я их сейчас вспоминаю, воскрешаю – это нам пригодится в дальнейшем. Главное же тогда было: разгадка – или зачеркивание их задачи.
И я работал всего несколько секунд четко и холодно – как ЭВМ, потому что Зверь предоставил мне полную свободу, – и этого было достаточно. Мы затем и разделились с ним – чтобы не смешивать «холодное» и «горячее».
И Зверь мой нагнетал в это время огненный шар внутрь меня: он должен будет метнуть молнию в того, кто подскажет ему это из той троицы. Три молнии должен извлечь я в одно мгновение волей Зверя, и потому я должен быть похож на свинцово-серую тучу: быть таким же спокойным и неопределенным. И неотвратимым.
У природы я брал силы, тренируясь и под солнцем, и под луной, и в дождь, и в снег, и в ветер… Точнее – я не брал силы, но ведь природа даст их мне – вернет то, что я давал ей: она это скопила – и выручит меня. Если я не подведу ее. Зверь меня успокаивает на этот счет:
– Не волнуйся, – говорит он, – в пару секунд выложишь энергию, накопленную несколькими годами тренировок.
– Думай! – вдруг резко приказал он. – Придумал!!! – еще резче ответил я Сам.