Скульптурное убранство Парфенона (фронтоны)
Работы по украшению Парфенона велись под руководством Фидия множеством художников разных направлений. Снаружи храм Афины был украшен метопами, изображающими битвы греков с амазонками и кентаврами (на западе), сражение богов с гигантами, так называемая гигантомахия, где новые боги порядка побеждают хаос (на востоке), борьба кентавров с лапифами (на юге), сцены из Троянской войны (на севере). Скульптурное оформление Парфенона не ограничивалось рельефами. Своё главное внимание Фидий уделил обоим фронтонам, украсив их статуями. Обращает внимание не только круговая обработка мраморных изваяний с прекрасным изображением их тыльных сторон, но и размещение в центре не одной, а двух основных фигур.
Западный, посвященный мифу о споре Афины и Посейдона за обладание Аттикой, сохранился хуже. На восточном фронтоне был представлен миф о рождении Афины из головы Зевса в присутствии богов. В центре помещался Зевс, восседавший на троне, и Афина, в полном вооружении явившаяся в мир, рядом Гефест и богиня Илифия, помогающая рождению. К сожалению, в средневековье здесь прорубили окно, и сохранились лишь боковые статуи богов, присутствовавших при великом событии. Глубокого покоя полон Кефал – возлюбленный богини зари Эос, легендарный охотник, изваяние которого украшает левую часть фронтона. Он смотрит в сторону, где из моря выезжает на конях бог солнца Гелиос. Вместе с рождением Афины для Аттики начинался день и кончалась уходящая, погружающаяся в океан ночь, Нюкс – вот смысл этих изваяний. Рядом с Нюкс показаны три дочери Ночи – богини судьбы Мойры, по преданию, прявшие нить человеческой жизни.
|
Одна из Мойр, сидящая ближе к Ириде, устремляется торсом туда, откуда слышится великая весть, а две ее сестры безмятежны. Правая прилегла на колени подруге, склонившейся к ней, и кажется, что они ведут спокойную, неторопливую беседу. Грандиозными показались бы Мойры, если на мгновение представить их крупные фигуры вставшими во весь рост на фронтоне. И вместе с тем в них много земного. Мягко струятся, будто стекают складки легких одежд, непринужденная и свободная поза отдыхающей Мойры, скульптор с целомудренным чувством показывает ее обнаженное плечо, с которого спустился край хитона.
|
Прошло всего около тридцати лет со времени олимпийских фронтонов (храм Зевса в Олимпии), но весь характер греческого искусства глубоко изменился. Темой служила теперь не суровая борьба, но явление божеств, прекрасных, совершенных людей, полных жизни, красоты и порыва. Строгая симметрическая композиция уступает место более свободной; вместо одной фигуры в центре фронтона находится парная группа; между остальными фигурами замечается перекрестное соответствие. Фигуры сильнее выступают вперед; на близком расстоянии, кажется, будто их тела пересекают архитектурные линии карниза.
Как и во всех созданиях классики, забота о целом сочетается в Парфеноне с любовной обработкой отдельных фигур. Даже снятые со своих мест во фронтонах полуразрушенные мраморы Парфенона сохраняют свое очарование. Многие торсы фронтона лишены головы и конечностей и отчасти в силу своей плачевной сохранности заставляют особенно остро воспринимать чисто пластическую силу скульптуры. Некоторые торсы обладают богатой лепкой, как круглые статуи, и могут рассматриваться с разных точек зрения, отовсюду радуя глаза плавным ритмом своих очертаний, выпуклостью мускулатуры, гибкостью сочленений. Такой многосторонней характеристики человека не знал Поликлет. Впрочем, эта многосторонность сочетается с большой цельностью образов Фидия.
АНТИЧНОЕ ИСКУССТВО
Вопрос №34