Культура как единственный способ одоления смерти

...Существуют немало определений культуры. Не претендуя не на какую особливость, я бы определил культуру как единственный способ одоления смерти.

Определять понятие - всегда крайне рискованная вещь. Но люди идут на риск, прежде всего в рискованных ситуациях.

Сейчас сложилась именно такая ситуация в развитии человечества... ХХ век превратил абстрактную возможность смерти (самоубийства) человечества, возможность мифологическую, метафизическую, художественную - в предельно реальную, в предельно конкретную, т.е. в технологически-практическую. Человечество, действительно, оказалось перед выбором между жизнью и смертью, подойдя к пределу пределов, к порогу: впервые оно, как род, стало практически смертным в условиях ядерной, экологической и террористической угрозы.

Фактически человечество вступило в зону своей смертности, в сущности, задолго до 50-х годов ХХ века, но начало осознавать это именно в 40-50-е годы. Правда, тогда это сумели осознать лишь отдельные личности: об этом свидетельствовал Манифест Эйнштейна и Рассела (1946 г.) [1], известное письмо Нильса Бора[2], документы Римского клуба[3].

Для большинства же людей весть о том, что человечество стало смертным, оказалась засекреченной. Род человеческий продолжал существование как практически бессмертный... Да и сейчас в полной мере большинство людей еще не осознали грозящую опасность - не только и не столько уже ядерную, но, что важнее – экологическую, а в последние годы – все значимее - террористическую. Это - как заболевание раком: болезнь началась, углубляется, а диагноз, как правило, слишком запаздывает (проблема раннего диагностирования).

В предчувствии смерти, в понимании смерти человек (и человечество) либо вдруг рождает, выковывает, чеканит новые точные понятия, выявляющие смысл жизни, осознает прежние понятия, усвоенные им платонически, формально, либо - не вспомнив и не осознав того и другого, бросается в омут, в прорубь - а пропади все пропадом!..

Ни одно из коренных понятий нашего бытия и нашего познания не может быть определено вне таких трех категорий, как:

1) ЖИЗНЬ,

2) СМЕРТЬ,

3) ВЕЛИКИЙ Х (последний может быть назван Провидением, Судьбой, Богом, христианским, мусульманским, буддистским, любым...).

Вне этих категорий любая наука обречена оставаться не просто внечеловеческой, но и - в конечном счете - античеловеческой. Без координат: ЖИЗНЬ - СМЕРТЬ литература, философия, социология, история, психология будут бессмысленны. Может быть, особенно наглядно это видно на психологии, которая вне этих категорий обречена стать механической.

Культура противостоит небытию. Культура утверждает и спасает бытие путем его одухотворения. Благодаря культуре человек не был истреблен животными-соперниками на первой стадии своего существования и благодаря этому же не самоистребился. И весь прогресс человечества - не в цивилизационном смысле, конечно, - это беспрерывное его самоспасение от нарастающей смертельной угрозы путем самовозвышения, одухотворения.

К этой мысли я пришел после того, как совершенно случайно в черновиках Достоевского нашел такую строчку, написанную им незадолго до смерти: "Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие. Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие".[4]

Я был очень рад, когда нашел подтверждение этой мысли в статье Вяч. Вс. Иванова, невероятного эрудита нашего времени, - «Категории времени в искусстве и культуре ХХ века» (статья была опубликована в 1973 году в американском журнале). Вот что он пишет: «В основе человеческой культуры лежит тенденция к преодолению смерти, выражающаяся, в частности, в накоплении, сохранении и постоянной переработке сведений о прошлом. В ХХ веке эта тенденция особенно обостряется благодаря теоретической и практической постановке проблем, касающихся временных границ цивилизации, локальной и общечеловеческой <…> В какой-то мере вся человеческая культура до сих пор остается протестом против смерти и разрушения, против увеличивающегося беспорядка или увеличивающегося единообразия энтропии»[5].

Культура не просто в какой-то мере является протестом против смерти и разрушения, а именно во все большей мере становится этим протестом, во все более нарастающей мере осознает себя единственной жизнеспасительной силой. Другого пути нет. Все другие пути - самоубийство.

Накопление знаний, прежде всего в области естественных наук, происходит по экспоненте. Через какой-то промежуток времени, скажем, за десятилетие, количество знаний удваивается. Известно, что за последние десять лет в естественных и точных науках накоплено больше знаний, чем за всю предыдущую историю человечества. Эти знания передаются непосредственно.

Совсем по-другому обстоит дело со знаниями духовно-нравственными. Главным фундаментом этих знаний человечество владеет, уже тысячи лет. И прибавки к этим знаниям - через святых Отцов церкви, мыслителей, художников - можно измерить лишь «граммами» к уже нажитым за тысячелетие «тоннам». Основные нравственные постулаты и духовные заповеди на три четверти, если не на девять десятых - одинаковы во всех мировых религиях. Они общеизвестны. Секрет только состоит в том - в отличие от естественно-научных знаний, - каких претворять в жизнь.

Еще недавно нас пугали реакционностью мракобеса Мальтуса, который доказывал, что число людей в мире растет в геометрической прогрессии, а количество продуктов питания - в арифметической. Я бы добавил к Мальтусу: человечество настолько быстро развивается, что ему не хватит прежде всего пищи духовно-нравственной. Похоже, что пища эта даже убывает.

Известны данные о том, как росло население земли: в 1800г. оно составляло 1 млрд. человек, в 1900 г.- 2 млрд., в 1961 г.- З млрд. Теперь уже перевалило за 6 млрд. человек. Этот рост человечества по экспоненте происходил одновременно с процессом своего рода обезрелигиозивания его.

В годы средневековья и крестовых походов (при всех издержках этих мрачных времен) скрепы нравственности все-таки держали общество. В России атеистов еще почти не было даже в XVIII веке, ну а тех - потаенных и колеблющихся - можно было по пальцам перечесть...

Ну, а потом наступило господство атеизма, к тому же еще вульгарного, означавшего снятие всех духовно-нравственных скреп и подмену их суррогатными, так или иначе в своей сущности иезуитскими. Оказалось: все средства хороши... После диких войн, которые пережило человечество и которые никто не смог остановить (все дубасили друг друга, перекрестясь) - трудно было не стать атеистами.

... Вначале существовало нерасчлененное, синкретическое знание, в котором совершенно органически сочетались и наука, и искусство. И знание это было подчинено критериям жизни и смерти, именно этим масштабом измерялось, именно этими ориентирами руководствовалось (этот синтез нерасчлененный не мог не быть религиозным). Но, вероятно, начиная с XV-XVI веков, началась и все более ускорялась дифференциация знаний, которая привела к тому, что наука, в сущности, оторвалась от критериев, масштабов, ориентиров жизни и смерти человеческого рода (наука стала нерелигиозной и даже антирелигиозной).

Важно и другое. Духовно-нравственные заповеди, в отличие от естественно-научных знаний, действуют, только будучи воплощенными в личностях. Но людей, их воплощающих, и как бы олицетворяющих культуру как победу жизни над смертью, современных праведников - все меньше. У нас в этом отношении - совершенно выжженое поле. Да и в мире положение не лучше!

Путь овладения культурой и постижения нравственных ценностей происходит в самом человеке и в этом - его самоспасение. Нужно быть беспощадным к себе, чтобы пережить муки этого пути.

В каждом человеке происходит либо осознание факта смертности и ответственности перед лицом смерти, пока еще индивидуальной, либо беспрерывное бегство от этого факта. В предельных формах это выглядит так: однова живем, хоть день, да мой... Но именно здесь происходит завязь всех форм самосознания человека - развитых, полуразвитых и недоразвитых.

КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Мне кажется, есть рациональное, плодоносящее зерно в противопоставлении, в дихотомии понятий КУЛЬТУРА и ЦИВИЛИЗАЦИЯ.

Цивилизация есть специфически человеческий способ убийства всего живого и, в конечном счете, способ самоубийства человечества.

Культура есть способ самоспасения человечества и спасения всего живого.

Грубо говоря, цивилизация - губит, культура - спасает.

Особая сложность вопроса в том, что если не отрываться от реальности, то есть от реальных конкретных людей, понятия эти (культура и цивилизация), столь резко противопоставленные, на самом деле переплетены. В жизни и одного человека, и народа, и общества, и человечества в целом обе эти тенденции, взаимодействуют. То берет вверх одна, то другая...

Культура - не просто способ выживания и уж тем более не выживания в смысле "спасения животишек", что по мысли Достоевского, - "самое последнее дело". Культура есть спасение и самоспасение путем духовного возвышения. Культура - система, совокупность всех знаний, ориентированная на спасение жизни вообще и человечества в частности, в особенности путем, прежде всего, духовного возвышения.

Цивилизация есть бесконечное совершенствование способов убийства и самоубийства, это - совершенствование технологии смерти, замаскированное прелестями (в библейском значении слова «прелести» - прельщение) всяческого облегчения жизни, когда комфорт становится самоцелью.

Иначе говоря, цивилизация есть ускоряющееся экспоненциально развитие, совершенствование технологии: технологии комфорта и технологии убийства.

Именно ради такой технологии и выработалось у людей такое отношение к природе и друг к другу, которое и поставило в ХХ веке весь мир перед угрозой смерти.

С этой точки зрения история человечества должна в первую очередь рассматриваться как:

1) история убиения природы;

2) история войн, история прогресса, орудие убийства.

Количество войн... Количество убитых, раненых ... Другие последствия войн - голод, эпидемии... Падение цены человеческой жизни... Вообще: реальная история человечества - это и есть история падения цены человеческой жизни.

Никогда ни одна форма жизни - от самой наипростейшей, от самой первоначальной до самой наивысшей - не могла сохраниться, укорениться без встречи со смертью. Простое самоповторение - самоубийственно. Это все равно как спутник, вращающийся как бы на одной заданной орбите, но обреченный рано или поздно рухнуть, сгореть.

Именно при встрече со смертью жизнь вдруг находит в себе новые силы не просто сохраниться, а сохраниться путем возвышения, развития, путем новой мутации.

В этом смысле гениальные люди человечества, в первую очередь религиозные мыслители, пророки, художники - это и есть спасительная мутация человечества.

Ничего сколько-нибудь серьезного, что могло и должно было остаться на века, навсегда, люди не могли создать без встречи со смертью. Культура и начинается с самосознания, т.е. с самосознания о жизни и смерти, с самосознания тайны.

Главнейший вопрос культуры сегодня как спасения (исходя из определения культуры) - экология.

Сегодня экологи спорят о сроках гибели земной жизни. Но самое угрозу гибели не отрицает никто.

Ясно, что прежде чем мы разобьем друг другу черепа атомными или другими дубинками, мы просто все вместе задохнемся в нашем общем доме, который уже начал гореть. Чернобыль пока нас не научил. Дом горит, а мы все еще занимаемся мелкими кознями, пакостями на почве ли национальных, религиозных отношений, движимые тщеславными, карьерными амбициями и т.д.

Но культура должна помочь нам прозреть перед угрозой смерти... Существует, правда, какое-то странное заблуждение: ничего, инстинкт самосохранения спасет человечество. Да, инстинкт самосохранения был у человека, как и у животных. Но дальше - вся история человечества состояла в потере этого инстинкта.

Итак, впервые человечество стало практически смертным... И впервые мы, благодаря культуре, сознаем это и сознаем, кто мы такие. Каждый по-своему, на языке своей национальности и на уровне свое индивидуальности открывает, что все мы прежде всего - ЗЕМЛЯНЕ. Вот в этом - еще одна природа культуры. Не может быть войны между культурами, как не может быть войны между витаминами, в которых нуждается человек. Как не может быть войны между полушариями в мозгу…

У меня есть своя мечта - создать книгу, раскрывающую красоту всех религий. Красоту – храмов. Красоту – всех Рафаэлей, Микеаланджело и Рублевых.

Как Николай Вавилов собирал семена злаков во многих странах, со всего мира (факт символический!), так религиозные храмы повсюду в мире собирают духовно-нравственные ценности и красоту всех религий мира.

Соборы вечные Софии и Петра,

Амбары воздуха и света,

Зернохранилища вселенского добра

И риги Нового завета...

(О.Мандельштам).

«Красота мир спасет» - эти слова Достоевского[6] в последние годы слишком известны. Но почти те же слова и мысли, почти буквально, находим мы и у Шиллера, и у Гете, да и у всех великих художников.

САМООБМАН РАСКОЛЬНИКОВА