Ответ демократов ревизионистам: государственный террор

Ф. Брукнер: Как мы видели, поддержание лжи о Холокосте для государства Израиль просто вопрос его существования. В ФРГ правящая каста связала своё будущее с этой ложью и боится, когда она лопнет, быть выметенной метлой народного гнева. В США разоблачение Холокоста с большой долей вероятности повлекло бы за собой быструю эрозию господствующей политической системы. Самое большое значение имеет Холокост для поляков, которые оправдывают противоречащую международному праву аннексию восточных германских областей и связанные с этим преступления по отношению к немецкому населению этих областей тем, что немцы сами совершили несравненно худшие преступления. Крах лжи о Холокосте мог бы привести к тому, что в один прекрасный день снова зашёл бы разговор о западных границах Польши.

Но и в других государствах западного мира, даже в тех, где местные еврейские организации не играют большой роли, демаскирование Холокоста вызвало бы глубокий кризис. Доверие их населения к своим политикам и журналистам было бы основательно потрясено, и люди, вероятно, начали бы критически относиться к идеалам, которые те пропагандировали, например, к идеалу многокультурного общества. Национализм — не в смысле шовинизма, а в смысле защиты своих собственных интересов и сохранения своей самобытности и своих традиций — снова стал бы легитимным. Над националистическими оппозиционными группами не висела бы больше дубина Освенцима, как повсюду после войны. Короче, перемешались бы все карты.

Cтудентка: И это, наряду с давлением со стороны еврейских организаций, причина того, что всё больше государств вводят законы, карающие ревизионизм?

Ф. Брукнер: Разумеется. Примечательно, однако, что одно из четырёх государств, где правящий слой больше всего заинтересован в сохранении легенды о Холокосте, до сих пор не ввело антиревизионистского закона. Я имею в виду, конечно, США, где первая поправка к Конституции, гарантирующая свободу мнений, пока остаётся в неприкосновенности. Чтобы лишить граждан их гарантированных Конституцией прав, нужна была бы диктатура, а её можно было бы ввести только вследствие войны или теракта, который затмил бы теракт 11 сентября 2001 года. То, что правящая каста может сама спровоцировать такой теракт, понятно само собой.

Cтудентка: Всё больше версий, согласно которым вся история об арабских террористах, якобы угнавших 11 сентября 2001 года самолёты и использовавших их, как ракеты, — ложь и обман.

Ф. Брукнер: Вся история об арабских террористах выдумана от начала до конца. Прочтите по этому вопросу три книги: «Инсценированный терроризм» француза Тьерри Мейсана[646], а также «Нас бесстыдно обманывают» и её продолжение «11 сентября. Иллюстративные доказательства» австрийца Герхоха Райзеггера[647]. Провокация 11 сентября послужила для США предлогом для последующей агрессии в Афганистане и Ираке. Новый инсценированный теракт мог бы послужить не только оправданием следующих пиратских ударов, но и дать повод для введения диктатуры в самих США, первыми жертвами которой, несомненно, стали бы американские ревизионисты.

Cтудент: Веселёнькие перспективы! Г-н д-р Брукнер, в первый день нашего семинара вы перечислили государства, где ревизионизм карается, как преступление, назвав в их числе Австрию, где известный английский историк Дэвид Ирвинг был два месяца назад арестован за доклад, который он прочёл на австрийской территории в 1989 году. По вашим словам, в самой Англии нет закона, карающего за отрицание Холокоста. Как же могло случиться, что Ирвинг пару лет назад был осуждён лондонским судом?

Ф. Брукнер: Ирвинга осудили не за оспаривание Холокоста. Я могу вам рассказать о подоплёке лондонского процесса.

Дэвид Ирвинг много лет занимался личностью Адольфа Гитлера. Результаты своих исследований он зафиксировал на 15 000 карточек и пришёл к следующему выводу:

«После того, как я закончил набросок биографии Гитлера, я осознал, что я, опираясь исключительно на оригинальные документы, не узнал ничего о Холокосте. Я не нашёл никаких документов, которые доказывали бы, что Гитлер как­то замешан в Холокосте, и это меня глубоко обеспокоило. Я снова принялся за работу. Я просто не мог поверить своим глазам, поверить в то, что нет документов, которые доказывали бы, что Холокост имел место»[648].

Правда, из этих фактов Ирвинг сделал не тот вывод, что Холокоста не было, а что его без ведома Гитлера осуществили экстремистские силы в СС. Этот сомнительный тезис Ирвинга никто не поддержал. Когда он в апреле 1988 года во время второго процесса Цюнделя прочёл доклад Лейхтера, он выступил после самого Лейхтера в качестве свидетеля защиты и склонился к ревизионистскому курсу. Ирвинг был тогда убеждён, что ревизионизм вскоре произведёт прорыв и надеялся, что при таком развитии он сможет играть ведущую роль. Он прочёл несколько докладов, в которых он оспаривал существование газовых камер в Освенциме, один из них в Вене: спустя 16 лет он стал для него роковым. 11 ноября 2005 года он был арестован в Штирии и теперь сидит в австрийской тюрьме. Теоретически всемирно известному британскому историку грозят 20 лет тюрьмы.

Как уже говорилось, Ирвинг после появления экспертизы Лейхтера думал, будто ревизионизм находится накануне прорыва, но в этом он глубоко заблуждался. Заинтересованные в поддержании лжи круги кинулись на защиту газовых камер, как львица на защиту своих детёнышей, и Ирвинг стал жертвой бойкота, который нанёс ему огромный финансовый ущерб. Его книги за одну ночь исчезли с полок книжных магазинов. После того, как Дебора Липстадт в своей книге «Отрицание Холокоста» с ненавистью обрушилась на него, он обвинил эту американскую еврейку и издательство «Пенгвин букс», выпустившее её книгу, в клевете, но проиграл процесс, который состоялся в Лондоне в 2000 году. СМИ подали это так, будто тем самым был опровергнут ревизионизм, хотя суд не занимался историческими фактами, а только решал, оклеветала Дебора Липстадт Ирвинга или нет, и ответил на этот вопрос отрицательно.

Cтудент: Если бы суд решил в пользу Ирвинга, это было бы истолковано, как доказательство того, что суд признаёт правильность тезисов Ирвинга, хотя, с объективной точки зрения, это также не соответствовало бы фактам. Судья не мог не отклонить иск Ирвинга, иначе он неизбежно попал бы под обстрел еврейских организаций.

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Я не могу умолчать и о том, что Ирвинг, хотя он выдающийся историк Второй мировой войны, не специалист по Холокосту. Он никогда не написал на эту тему ни одной статьи и тем более, книги. К тому же он с самого начала представлял лишь смягчённую форму ревизионизма, постоянно путался в этом вопросе, так что невозможно было сказать, какую, собственно, позицию занимает Дэвид Ирвинг в отношении Холокоста. Те, кто знает характер Ирвинга, не сомневаются в том, что на процессе он безоговорочно отречётся от ревизионизма, чтобы купить этой ценой как можно более мягкий приговор.

На лондонском процессе Ирвинг, который недостаточно знает тематику Холокоста, мог бы привлечь в качестве эксперта Гермара Рудольфа, но он отказался от этого из тщеславия, потому что надеялся один противостоять фронту его обвинителей и их экспертов. Как ведущий, наряду с Карло Маттоньо, специалист в области ревизионизма, Рудольф сделал бы из экспертов Деборы Липстадт фарш. Причина того, что этот шанс был упущен, — исключительно своенравие Ирвинга. Тем не менее, английский историк привёл эксперта Деборы Липстадт д-ра Петера Лонгериха — не еврея, а перевоспитанного немца — в крайнее замешательство, упорно спрашивая его об отверстиях для вбрасывания Циклона-Б в потолке морга I крематория II в Бжезинке; то, что таких отверстий нет, д-р Лонгерих не мог оспаривать.

Cтудентка: Значит, на Лондонском процессе спорили о сути дела, т.е. об исторической реальности Холокоста?

Ф. Брукнер: Да, и в результате этой дискуссии судья Чарлз Грей постановил: «Я должен признать, что я, как и большинство людей, считал доказательства уничтожения евреев в газовых камерах Освенцима бесспорными. Правда, я отошёл от этого ранее сложившегося мнения после изучения представленных сторонами доказательств»[649].

На антиревизионистских процессах в таких странах, как Франция, Швейцария, Австрия и ФРГ, не бывает дискуссий вокруг аргументов, находящихся под судом ревизионистов, и «представленные сторонами доказательства» никогда не изучаются. Начнём с Франции. До 1990 года там не было специального закона против ревизионизма; ревизионистов осуждали за «оскорбление чести», «оскорбление памяти мёртвых» и т.п. В июле 1990 года вступил в силу закон Гэсо, названный по имени депутата-коммуниста Гэсо, которого выдвинул, как марионетку, на первый план подлинный инициатор закона еврей-социалист премьер-министр Фабиус. Вот буквальный текст этого закона:

«Перечисленным в 6-м разделе статьи 24 наказаниям подлежит тот, кто одним из описанных в статье 23 способов оспаривает реальность одного или нескольких преступлений против человечности, определённых статей 6 Устава Международного военного трибунала (Нюрнбергского суда), образованного по Лондонскому соглашению от 8 августа 1945 года, — преступлений, совершённых либо членами одной из объявленных статей 9 названного Устава преступными организациями, либо признанными виновными в таких преступлениях французским или международным судом лицами. Наказание за определённое данным законом преступление — максимум год тюрьмы, плюс 300 000 франков штрафа».

Спокойно прочтите ещё раз этот неудобоваримый текст и потом скажите мне, что вам в нём бросилось в глаза. Да, Наташа?

Cтудентка: Если я правильно поняла текст закона, он запрещает оспаривать совершение преступлений, признанных таковыми Нюрнбергским судом и осуждённых им.

Ф. Брукнер: Вы правильно поняли текст. Тем самым Франция объявила Нюрнбергский приговор абсолютной исторической истиной, а нюрнбергских судей непогрешимыми. Как это вяжется с образом Франции, как «страны Просвещения» — шут его знает. Какие практические выводы должны сделать судьи из такой формулировки текста закона?

Cтудентка: Что не надо прислушиваться к аргументам обвиняемых ревизионистов. Судьи должны только определить, оспаривают ли обвиняемые целиком или частично правильность Нюрнбергского приговора, и если они приходят к выводу, что данный ревизионист действительно это сделал, им остаётся только определить меру наказания.

Cтудентка: В таких условиях французскому судье нельзя поставить в вину осуждение ревизиониста. В конце концов, судья обязан следовать закону, а одобряет он в частном порядке этот закон или нет, не имеет значения.

Ф. Брукнер: Этот судья мог бы просто отказаться вести ревизионистский процесс на том основании, что данный закон противоречит гарантированному Конституцией принципу свободы мнений и, таким образом, антиконституционен.

Во Франции до сих пор только один ревизионист, Ален Гионне, попал за решётку. На всех остальных процессах назначались только штрафы, правда, часто астрономические, а приговоры судов первой инстанции к заключению без отсрочки суды второй инстанции заменяли заключением с отсрочкой или штрафами. Французская система стесняется сажать людей только за мнения, она надеется заставить их замолчать, разорив их. Проф. Фориссон, самый известный ревизионист, уже раз десять был под судом, но до сих пор не попадал в тюрьму. Правда, нет гарантии, что этого не случится.

Иная ситуация в Швейцарии. Вот буквальный текст статьи 261 швейцарского Уголовного кодекса, которая карает за «расовую дискриминацию» и вступила в силу 1 января 1995 года. Я опущу только последний абзац, практически не имеющий значения. Первые абзацы гласят:

«Тот, кто публично призывает к ненависти или дискриминации в отношении лица или группы лиц по причине их расы, религии или этнической принадлежности;

Тот, кто публично распространяет идеологии, направленные на систематическое унижение или оскорбление лиц, принадлежащих к другой расе, религии или этносу;

Тот, кто в тех же целях организует пропагандистские акции, помогает им или принимает в них участие;

Тот, кто публично устно, письменно, рисунками, жестами, действиями или иным способом оскорбляет человеческое достоинство лица или группы лиц по причине их расы, религии или этнической принадлежности или по одной из этих причин отрицает, грубо преуменьшает или пытается оправдать геноцид или иные преступления против человечности… карается тюремным заключением [до трёх лет] или штрафом».

Я даю вам несколько минут, чтобы истолковать этот текст… Кто просит слова? Вы, Алексей?

Cтудент: Французский закон вполне однозначен, а швейцарский нет. Он настолько расплывчатый, что можно осудить кого угодно за что угодно; он оперирует неопределёнными понятиями. Что это, например, за «идеология, направленная на систематическое унижение или оскорбление лиц, принадлежащих к другой расе, религии или этносу»? Является ли такой идеологией, например, иудейская религия, потому что в Талмуде содержатся грубейшие оскорбления христиан и других неевреев? В нём, например, говорится, что семя гоев это «скотское семя». Деву Марию Талмуд порочит, как «шлюху», а об Иисусе Христе говорит, что он в аду брошен в кипящие экскременты.

Ф. Брукнер: Согласно букве закона. талмудисты, несомненно, должны были бы предстать перед судом, потому что их идеология оскорбляет человеческое достоинство приверженцев других религий. Но этого, конечно, никогда не случится, потому что данный закон направлен на защиту евреев, а не на защиту христианского большинства населения. Да, Лариса?

Студент: Если этот параграф направлен против «расовой дискриминации», то почему он карает и религиозную дискриминацию? Ведь раса и религия это две разные вещи.

Ф. Брукнер: С юридической точки зрения весь этот закон действительно абсурден. К тому же, он нарушает статью 16 швейцарской Конституции, которая гарантирует свободу мнений.

«Антирасистский закон» был принят по инициативе необыкновенно могущественной в Швейцарии еврейской общины. Ещё в феврале 1987 года еврейский журнал «Маккаби» сообщил, что Швейцария «уже скоро» получит антирасистский закон. Правда, он был принят лишь через восемь лет. Потому что сначала имело место сильное сопротивление этому закону, который фактически отменяет свободу мнений.

Крайне расплывчатые формулировки этого закона позволяет судам карать штрафами не только любую критику евреев, но и критику массовой иммиграции. Во Франции закон Гэсо не даёт такой возможности, но её даёт гораздо более старый закон Плевена против «расовой дискриминации». По этому закону, например, француженка Андреа Деляр за объявление «ищу квартирантов, христиан и французов» была приговорена за расовую и религиозную дискриминацию к штрафу в 1000 франков[650].

Но вернёмся к швейцарскому «антирасистскому закону». Тот абзац, который запрещает «отрицание, грубое преуменьшение или оправдание геноцида», направлен, конечно, против ревизионистов. Из более чем 200 политических процессов, состоявшихся в Швейцарии после вступления в силу этого закона, примерно на каждом десятом обвиняемыми были ревизионисты. В июле 1998 года автор ревизионистских книг Юрген Граф и его издатель Герхард Ферстер были приговорены в Бадене соответственно к 15 и 12 месяцам тюрьмы без отсрочки и к невероятно высоким штрафам. 76-летний Ферстер, который уже во время процесса был настолько болен, что его доставляли в зал суда на инвалидной коляске, спустя два месяца умер, а Граф в августе 2000 года эмигрировал, после того, как приговор был утверждён последней инстанцией — Верховным судом страны. Ни в суде первой инстанции, ни на кассационном процессе в июне 1999 года, ни при вынесении окончательного приговора Верховным судом не было сделано ни одной попытки разобраться в тезисах, изложенных в книгах Графа. Причина заключалась в том, что судьи и прокурор, поддерживавший обвинение, ничего не понимали в этой тематике.

Ещё более позорным, чем процесс Графа и Ферстера, был состоявшийся в апреле 2000 года в Лозанне процесс публициста Гастона-Ариана Амодрюза, которому тогда было 79 лет. Его приговорили к году тюрьмы; позже срок сократили до трёх месяцев, и этот срок Амодрюз, которому к тому времени исполнился 81 год, отсидел. Во время процесса Амодрюза грязно оскорбляли представители еврейских организаций, допущенные на суд в качестве общественных обвинителей, но прокурор не вмешивался. В своём выходящем тиражом всего 400 экземпляров журнале «Куррье дю Континан» Амодрюз оспаривал цифру 6 миллионов жертв и выражал сомнение в существовании газовых камер. За распространение изданной организацией «Верите э Жюстис» брошюры[651], в которой Амодрюз сам критиковал свой приговор, этот старик вскоре после выхода из тюрьмы вторично предстал перед судом и опять получил три месяца, но отбыл их под домашним арестом. Хуже обошлись с его соратником Рене-Луи Беркла, издателем брошюры, который отсидел девять месяцев.

Cтудентка: Неужели Швейцария, страна, которая считается символом свободы, не могла терпимо отнестись к тому, что старый человек в журнале тиражом всего 400 экземпляров высказывает по вопросам современной истории мнения, отличные от официальных?

Ф. Брукнер: В романе Джорджа Оруэлла «1984» О’Брайен, главный идеолог страшного тоталитарного режима, говорит привязанному к скамье для пыток диссиденту Уинстону Смиту: «Мы не можем потерпеть, чтобы где-нибудь в мире была идея, отличная от наших, какой бы слабой и незначительной она ни казалась».

Таков, дамы и господа, принцип нового мирового порядка, который готовится за кулисами. А поскольку Холокост является его основой, ревизионисты неизбежно оказываются в верхней части списка тех, кого надо любыми средствами заставить замолчать.

Правда, большинство европейских стран, в том числе Италия, Англия и все Скандинавские страны, до сих пор не приняли законов против ревизионизма. Однако это не значит, что ревизионисты могут чувствовать себя в этих странах в безопасности от судебных преследований. Вступивший в силу в 2004 году европейский ордер на арест позволяет любому государству — члену ЕС потребовать выдачи любого гражданина другого государства — члена ЕС, если он нарушил его законы, независимо от того, были ли действия обвиняемого на его родине незаконными или нет.

По этому ордену Чехия, например, может потребовать выдачи немца или француза, совершившего у себя на родине действия, которые караются по чешским законам, даже если он ни разу не был в Чехии! На последствия этого юридического безумия указал в своей брошюре «Европейский ордер на арест — кратчайший путь к тирании»[652] итальянский юрист Карло Альберто Аньоли. При чтении этой брошюры мороз продирает по коже.

Cтудентка: Можно ли надеяться, что этот закон останется мёртвой буквой?

Ф. Брукнер: К сожалению, эти надежды нереальны, потому что европейский ордер на арест уже не раз применялся, хотя в большинстве случае речь шла не о политических преступлениях. Но, по крайней мере, в одном случае его жертвой стал ревизионист, а именно бельгийский издатель Зигфрид Вербеке. Когда он 3 августа 2005 года садился в Амстердаме на самолёт, чтобы провести со своей женой отпуск на Филиппинах, он был схвачен и выдан ФРГ, где он теперь сидит в тюрьме в Гейдельберге под следствием в ожидании процесса. Как руководитель издательства «Врей Хисторис Ондерзук» («Свободные исторические исследования»), он посылал ревизионистскую литературу в Германию. Согласно европейскому ордеру на арест Бельгия имела возможность воспрепятствовать выдаче своего гражданина Вербеке ФРГ, но она отказалась от этой возможности на том основании, что в Бельгии ему уже предъявлено обвинение в ревизионизме. А выдан он был, как уже сказано, третьей страной, Голландией, хотя в ней нет закона против ревизионизма.

То, что германское полицейское государство стремится привлечь к своему суду иностранцев за действия, совершённые ими в своих странах, где они не наказуемы, мы видим с 1999 года. Тогда австралийский ревизионист д-р Фредерик Тобен был арестован в Мангейме и на семь месяцев заключён в тюрьму за то, что он на своём австралийском сайте опубликовал ревизионистский материал, а поскольку этот сайт можно посмотреть в любой стране мира, в том числе и в Германии, германская Фемида пришла к выводу, что этот австралиец нарушил германские законы.

Cтудент: Допустим такой случай: я — производитель пива и рекламирую на своём сайте своё пиво. Могут ли меня арестовать при посещении Саудовской Аравии на том основании, что мой сайт доступен и для граждан этой страны, где пиво запрещено, как и все алкогольные напитки?

Брукнер: Со времени вступления в силу европейского ордера на арест, можно представить себе ещё более странную, но вполне реальную аналогию. Вас арестовывают во время отдыха в Турции, где алкогольные напитки не запрещены, и выдают Саудовской Аравии, где вас за рекламу пива в России через Интернет сразу сажают в тюрьму.

Cтудент: Это воистину страшно.

Ф. Брукнер: Да, страшно. Цель нового мирового порядка — создание такого общества, в котором небольшое число тех, кто ещё может и хочет думать, всегда должно быть готово к тому, что при малейших признаках непослушания их обвинят в нарушении каких-нибудь статей закона, появится полиция, и они могут исчезнуть навсегда. По сравнению с этим грядущим царством ужаса тоталитарные режимы Сталина и Гитлера покажутся вполне умеренными. То, что грядущее полицейское государство готовится во имя идеологии «прав человека», не удивит никого, кто читал пророческий роман Джорджа Оруэлла «1984». У партии, правившей в Океании Оруэлла, было три лозунга: «Война это мир, свобода это рабство, незнание это сила». Иначе говоря, значение слов меняется на противоположное. Когда в Швейцарии в 1994 году проходил референдум по «антирасистскому закону», который за любые расплывчато определённые идеологические преступления предусматривал до трёх лет тюрьмы, все СМИ страны поддерживали этот закон на том основании, что он необходим «для защиты прав человека». 54% швейцарцев, имеющих право голоса, попались на эту неуклюжую ложь и 25 сентября 1994 года согласились на опеку над собой.

Cтудент: Вы рассказали о подавлении ревизионизма во Франции и Швейцарии. А какова ситуация в Австрии и ФРГ? Пожалуйста, заполните этот пробел.

Ф. Брукнер: Начнём с Австрии. Как вы, конечно, знаете, Австрия после Второй мировой войны была избавлена от выплаты репараций, от депортаций и потери областей. Предпосылкой такого мягкого обращения с нею победителей была «жизненно необходимая для Австрии ложь», согласно которой Австрия стала первой жертвой Гитлера. В поддержание этой лжи был принят, в частности, специальный закон, т.н. закон о запрете, который карает драконовскими мерами (до 20 лет тюрьмы) «возобновление национал-социалистической деятельности». Под этот закон подпадает и пропаганда соединения с Германией.

Весной 1992 года этот закон был дополнен абзацем, запрещавшим «отрицание факта национал-социалистического геноцида» (евреев). Таким образом, ревизионизм приравняли к «возобновлению национал-социалистической деятельности», что, разумеется, полная бессмыслица. За расширение этого закона проголосовали все представленные в парламенте партии, в том числе и Партия свободы, которой тогда руководил Иорг Хайдер.

Cтудент: Я думал, это праворадикальная, почти неонацистская партия.

Ф. Брукнер: Хайдер играл в Австрии ту же роль, какую сегодня ещё играют Джанфранко Фини в Италии или Кристоф Блохер в Швейцарии. Его задача заключалась в том, чтобы заманить яркими изречениями в национальном духе патриотически настроенных граждан и тем самым помешать возникновению подлинно национального движения. И у вас в России есть такие политики.

На основании этого расширенного закона в августе 2005 года в Вене был осуждён на два года тюрьмы условно Вольфганг Фрелих, дипломированный инженер и специалист по отравлению газами, который провёл множество таких операций, прежде всего, для уничтожения микробов в больницах. Фрелих в своих статьях называл технически невозможным уничтожение газом людей в Освенциме в том виде, как его описывают. В июле 1998 года Вольфганг Фрелих выступал, как свидетель защиты на процессе Юргена Графа и Герхарда Ферстера в швейцарском городе Баден. После того, как он изложил свои аргументы относительно технической невозможности уничтожения евреев газом в Освенциме, прокурор Доминик Ауфдерблаттен начал угрожать ему судом по обвинению в «расовой дискриминации», но тогда эта угроза не была приведена в действие.

Cтудентка: Можно подумать, эти люди сошли с ума.

Ф. Брукнер: Если бы они сошли с ума, это было бы смягчающее обстоятельство. Но нет, главное для них — карьера, и ради неё они идут на самые чудовищные нарушения закона, на страже которого они призваны стоять. Поэтому не может быть для них никаких смягчающих обстоятельств.

Cтудентка: Это означает на практике, что ревизионист на таком процессе не может защищаться.

Ф. Брукнер: Почему же, он может сказать, например, что раньше не осознавал всю тяжесть своего поступка, а теперь раскаивается. Но адвокат не может брать на вооружение аргументы своего подзащитного против официальной версии Холокоста или требовать экспертизы, которая доказала бы техническую невозможность убийств газом в том виде, как их описывают, или что в крематориях Освенцима невозможно было сжечь жертв, сколько утверждают.

В 1999 году адвокат д-р Людвиг Бок был приговорён в ФРГ к штрафу за то, что он на процессе одного ревизиониста представил «доказательства, отрицающие Холокост», т.е. сам «отрицал» Холокост. В одной юридической газете эта мера оправдывалась следующим образом:

«Если защитник на процессе по обвинению в разжигании вражды между народами, представляя доказательства, будет отрицать геноцид евреев при господстве национал­социализма, он тем самым сам подпадает, в принципе, под действие § 130 III Уголовного кодекса»[653].

§ 130, как я уже говорил в первый день нашего семинара, карает за «разжигание вражды между народами». На основании этого параграфа, а также § 131 («возбуждение ненависти») в ФРГ судят ревизионистов.

Cтудентка: Тем самым защита практически парализована.

Ф. Брукнер: В чём и заключается смысл этой меры. Юстиция ФРГ знает, что любая объективная дискуссия о Холокосте представляет собой смертельную опасность для догмы. Поэтому и решили: пусть на процессах ревизионистов действует «принцип очевидности».

Cтудент: Что под этим понимается?

Ф. Брукнер: Это означает, что Холокост в своей описанной в официальной литературе форме считается очевидным фактом и, как таковой, не требует доказательств, а каждый, кто его оспаривает, автоматически неправ и проверка его аргументов не требуется.

Cтудент: Но официальная литература изобилует противоречиями, особенно по вопросу о числе жертв в отдельных лагерях.

Ф. Брукнер: По логике юстиции, это ничего не меняет в очевидности Холокоста. Например, уменьшение числа жертв Освенцима на 2,9 миллиона (с четырёх миллионов до 1,1 миллиона) не повлияло на сакраментальную цифру «6 миллионов». Согласно математике Холокоста, 6 - 2,9 = 6.

Как вы знаете, эта мнимая «очевидность» опирается исключительно на свидетельские показания. Естественно­научные экспертизы, которые подтвердили бы факт массового убийства людей газом, никогда не были проведены, зато есть экспертизы, доказывающие его невозможность. От суда, руководствующегося принципами правового государства, следовало бы ожидать, что эти экспертизы — я имею в виду, в первую очередь, экспертизы Лейхтера и Рудольфа — поручат проверить компетентным специалистам, но этого никогда не делалось, и, пока воля юстиции ФРГ всесильна, не будет делаться.

Позвольте мне в этой связи процитировать немецкого химика и ведущего ревизиониста Гермара Рудольфа:

«Поскольку ни один прокурор или судья, когда стоит вопрос о Холокосте, никогда не пригласит компетентных свидетелей, которые изучили бы судебные доказательства — для прокуроров и судей ФРГ всё доказано и очевидно, — защитникам на таких процессах не остается ничего другого, как на свой страх и риск разыскать таких специалистов, поручить им соответствующие судебные экспертизы и потом пригласить их на слушание дела через судебных исполнителей.

Поскольку меня, как дипломированного химика, в июне 1991 года уже приглашали по адвокатскому запросу для проведения такой экспертизы, разные адвокаты с 1991 по 1994 год вызывали меня через судебных исполнителей в качестве компетентного свидетеля на процессы ряда ревизионистов. Но во всех случаях судьи, которые вели эти дела, отклоняли мою кандидатуру либо «ввиду очевидности Холокоста», либо со ссылкой на «совершенно непригодные доказательные средства», хотя это незаконно. Такое открытое нарушение закона санкционируется всеми апелляционными и кассационными инстанциями.

При подготовке одного из таких процессов в Мюнхене защитник Клаус Гебель принял меня 22 июля 1992 года в своей канцелярии, чтобы обсудить моё выступление в качестве эксперта. Он сообщил мне, что нет никакой надежды на то, что я или какой-либо иной компетентный свидетель будет когда-либо заслушан по делу о Холокосте. Он сказал так, потому что незадолго до этого говорил по телефону с судьёй, который должен был судить его подзащитного, и тот сказал ему, что есть указания с самого верха отвергать все доказательства, ставящие под сомнение Холокост»[654].

Cтудентка: А я раньше думала, что ФРГ это правовое государство!

Ф. Брукнер: Ребёнком вы, вероятно, тоже верили, что детей находят в капусте.

До начала 90-х годов никто никогда не пытался представлять оправдательные контрдоказательства по вопросу о Холокосте. Но когда такие попытки в 1991 году начались, политики и судьи, нарушив основные человеческие права и конституционные нормы, позаботились о том, чтобы сделать это историческое табу и юридически неприкосновенным.

Cтудент: Режим, существование которого под угрозой, обычно использует все средства, чтобы предотвратить свою гибель. Если он этого не делает, он подписывает сам себе смертный приговор. Когда власти ГДР в 1989 году допустили демонстрации за воссоединение Германии и позволили разрушить стену, это означало конец их государства и их собственный конец. Если бы демонстрантов задавили танками, и стена продолжала бы стоять, ещё долго существовали бы ГДР и её правящий класс. Правящая каста ФРГ не хочет разделить их судьбу, поэтому когтями и зубами защищает догму, с которой связано её существование.

Ф. Брукнер: Если бы ГДР применила силу, она продлила бы своё существование в лучшем случае на один-два года. Соответственно судебный террор и цензура, хотя и замедляют прорыв ревизионизма в ФРГ, не могут его предотвратить. Сколько времени пройдёт до той поры, когда пробьёт роковой час, я не знаю, я не пророк.

Чтобы отодвинуть этот час как можно дальше, режим ФРГ позаботился о том, чтобы Эрнст Цюндель, Зигфрид Вербеке и Гермар Рудольф, три выдающихся ревизиониста, были выданы Германии, где они сегодня сидят за решёткой.

Родившийся в 1939 году в Южной Германии Эрнст Цюндель в 1958 году эмигрировал в Канаду, потому что он, как пацифист, не хотел служить в бундесвере. Будучи талантливым графиком, он быстро сделал на своей новой родине карьеру и стал довольно известной личностью. В конце 70-х годов он познакомился с ревизионизмом по вопросу о Холокосте и стал активно распространять ревизионистские материалы с тем результатом, что его в 1981 году лишили права пользоваться почтой, и он в течение года не мог получать ни писем, ни посылок. В 1983 году руководимая еврейкой Сабиной Ситрон Ассоциация памяти Холокоста подала против Цюнделя иск на основании закона против распространения ложной информации, который восходил к английскому закону от 1266 года, в котором рыцари запрещали простому народу высмеивать их в сатирических стихах.

Cтудент: То, что вы нам рассказываете, само по себе звучит, как сатира.

Ф. Брукнер: В начале 1985 года в Торонто состоялся первый процесс Цюнделя. Хотя он закончился осуждением Цюнделя на 15 месяцев тюрьмы, для еврейских обвинителей это был полный провал, потому что их свидетели, прежде всего, Рудольф Врба и проф. Рауль Хильберг во время допроса безнадёжно позорились, а канадские СМИ широко освещали этот процесс[655]. Во время кассационного процесса, который состоялся три года спустя, по приказанию еврейских организаций была почти полностью заблокирована информация о драматических событиях в зале суда.

Cтудент: Это был тот процесс, на котором Лейхтер, как эксперт защиты, представил свою экспертизу?

Ф. Брукнер: Да. Цюндель был снова осуждён, но его срок сократили до девяти месяцев, а в августе 1992 года канадский Верховный суд его освободил. Архаичный закон, на основании которого он был осуждён, был объявлен противоречащим Конституции.

Cтудент: Всё хорошо, что хорошо кончается.

Ф. Брукнер: К сожалению, нет. В 2000 году Цюндель женился на американской писательнице немецкого происхождения Ингрид Римланд и переехал в США. 5 февраля 2003 года на том слабом основании, что он пренебрёг вызовом иммиграционных властей, он был выслан в Канаду, где его без какого-либо обвинения, с одной лишь мотивировкой, будто он угрожает безопасности канадского государства, продержали более двух лет в нечеловеческих условиях в тюрьме строгого режима. 1 марта 2005 года он был депортирован в Германию, где его будут судить по обвинению в отрицании Холокоста.

Cтудентка: Несомненно, по той причине, что он посылал из Канады и США ревизионистские материалы в Германию?

Ф. Брукнер: Да, и потому, что его сайт в Интернете могли посещать и немцы, как и все жители земного шара. Процесс Эрнста Цюнделя должен начаться весной 2006 года. Ему грозит максимум пять лет тюрьмы.

3 августа 2005 года бельгийский издатель Зигфрид Вербеке был выдан Голландией ФРГ. Наконец, Гермар Рудольф, движущая сила немецкого ревизионизма, был 19 октября 2005 года арестован в Чикаго и 15 ноября выслан в Германию, где он сегодня находится в штутгартской тюрьме строгого режима. Поскольку он в 1995 году уже был приговорён за «разжигание розни между народами» к 14 месяцам тюрьмы, юстиция готовит против него процесс-монстр за его ревизионистские публикации в Англии и США.

Рудольф подал в США просьбу о предоставлении убежища, безупречно обосновав ее множеством документов. На том основании, что Германия будто бы демократическая страна и в ней не может быть политических преследований, американская юстиция приказала, однако, выдать его «самому свободному государству в немецкой истории», без рассмотрения его просьбы инстанциями в законном порядке. То, что Рудольф был женат на гражданке США и в начале 2005 года у него родилась дочь, американская юстиция не приняла во внимание. В случае с иностранным наркоторговцем или взломщиком это было бы причиной для отказа в выдаче, но ревизионисты для «демократической системы» в тысячу раз опасней наркоторговцев и грабителей.

Cтудентка: Какие силы стояли за этим решением властей США, мы живо можем себе представить.

Ф. Брукнер: Во время его пребывания в Англии и США юстиция ФРГ выдвинула против Рудольфа тридцать обвинений, что примерно соответствует числу изданных им за рубежом книг и номеров его журнала «Фиртельяресхефте фюр фрайе Гешихтсфоршунг». Но если германское полицейское государство думает, что, бросив в тюрьму Рудольфа, оно свернуло шею ревизионизму, оно глубоко заблуждается.

Cтудент: Могут ли вскоре пройти массовые демонстрации с требованием его освобождения, которые привлекли бы внимание народа к этому делу?

Ф. Брукнер: Такие массовые демонстрации должны были бы пройти по плану ревизионистского адвоката Хорста Малера. Малер надеется, что скоро десять тысяч немцев пром<

Наши рекомендации