Ненасильственный протест

Надевай венки из ромашек на мусорские шлемы,
Обматывай ворота тюрем цветочными гирляндами,
Будь уверен, что насилие- не решение проблемы,
Засыпай в обнимку с портретом Махатмы Ганди,
Без движения сутками сиди на месте,
Показывая на сколько тебя все достало,
Но скажи еще хоть слово о ненасильственном протесте,
И тут же схлопочешь в свое тупое ебало.

Уже неважно кто что сказал

Уже неважно кто что сказал,
И что было с самого начала,
Но мы когда-то смотрели на поезда,
Что уходили с Московского вокзала,
Уходили во всех направлениях,
От Москвы до Оленегорска,
И наши удлиненные тени,
Как герои полотен Босха,
Взявшись за руки лежали на рельсах,
Под звуки просыпающегося города,
А теперь отменили все рейсы,
Поезда больше не ходят,
Они плачут протяжными гудками,
Как будто случилась беда,
Ждут когда наши тени, сцепившись руками,
Снова лягут под поезда.

Не жди от меня объяснений

Не жди от меня объяснений,
Не ищи меня настоящего.
После моего крушения
Ты расшифруешь мой черный ящик,
И тебе все станет понятно.
Может, не все, но многое.
Как усиленная многократно
Бессовестная ложь о боге,
Так истории о моих безумствах
Доходили до тебя преувеличенными.
Но после... А, впрочем, хуй с ним!
Я все расскажу тебе лично.
За крепким кофе, вдвоем,
Мы сможем говорить о главном.
Все виноваты во всем.
И в чем-то своем – каждый

Газданов

Я иду по утреннему Петербургу

с собранием сочинений Газданова

Твой парень похож на молодого Мики Рурка

Он знает раннюю Нирвану

Он делает хорошие коктейли

Один из них даже мне делал

Его клетчатая рубашка из фланели

Его джинсы… Но в этом ли дело.

Дело в том, что мы вместе на улице,

Вместе забыли о нем.

И пока мы еще не целуемся,

Но когда-нибудь точно начнем

Я вижу тебя, и сердце ебошит

Я вижу тебя, и сердце ебошит
Безумные ритмы в стиле маткор.
Ты считаешь, что я предал наше прошлое,
Только я уверен, что до сих пор
Ты во время оргазма кричишь мое имя,
Ломаешь ногти, сжимая одеяло.
Ты любишь меня, и спишь с другими.
Я люблю тебя, и сплю с кем попало.

Масленица

Разрезают город сирены скорых,

Мелкий дождь противно кусает кожу.

Восемь гигов злого хардкора.

Может, поможет.

Кажется, сегодня сжигают чучело?

Я бы тоже сжег пару знакомых,

Чтоб побороть свою сущность сучью.

Автобус до дома.

Мимо промзон и промышленных зданий.

Люди, как на кубистских полотнах.

Кто мы такие без пиздостраданий?

Просто животные

Наебка

Когда-нибудь все кончится предельно просто:
Каким-то образом раскроется эта наебка,
И все увидят, что я прыщавый подросток,
Нескладный, забитый, робкий,
Который орет о своей охуенности,
Чтоб хотя бы себе показаться значимым,
А, оставшись один, бъется о стены,
Ищет маму, по-бабьи плачет.
И даже самые экзальтированные школьницы
Поймут, что я - пустая времени трата.
Когда-нибудь эта наебка раскроется.
А пока отсосите. Я самый пиздатый.

А он же тыкает в тебя членом

А он же тыкает в тебя членом огромного размера,
Он должен быть огромным, иначе я не вижу причины,
Променять меня,пылкого мальчика-революционера,
На уверенного в себе, и во всех своих действиях, мужчину.
Меня, угашенного, ломающего вещи,
Получающего по ебалу, и равнозначно вскрывающего ебальники,
На того, кто искренне уважает равноправие женщин,
И стремится стать ответственным и справедливым начальником
Любого отдела любой фирмы в любом городе,
Легко решающим все возникающие проблемы.
Я заканчиваю своё письмо, вечно упоротый,
И вечно думающий о размере его члена.

Что бы я ни сделал, это не будет правильным

Что бы я ни сделал, это не будет правильным:
Пить коньяк на кухне или целовать тебя.
Правда, считаю, что на нас не хватает Сталина,
Мы нормально функционируем, только ебя
Друг друга в спальне, в ванной, на кухне,
Везде, где можно уединиться на двадцать минут...
Кстати, я тебе изменяю, по слухам,
И по этим же слухам, многие тебя ебут.

Спроси меня

Спроси меня что мне нужно на самом деле.
Нет, не надо, я не знаю ответа на этот вопрос.
Я сегодня Пилат, а завтра Христос, и эти качели
Легко уничтожат даже самый вменяемый мозг.
А прикинь, если речь идет обо мне?
Я, вообще, удивлен, что еще не сошел с ума.
Впрочем, об этом лучше спросить у парней,
Что приходят ко мне в фазе быстрого сна,
И заставляют совершать все эти поступки.
Вот видишь? Конечно, это вранье.
Был бы женщиной, точно бы стал проституткой,
Я, вот прямо чувствую, что это точно моё.

Пожалуйста, не говори ничего.

Пожалуйста, не говори ничего.
Скажешь хоть слово, испортишь момент.
Можешь открыть рот для того,
Чтобы снова сделать минет.
А говорить нам, в принципе, не о чем.
Нас объединяют только пороки
И ненависть ко всему человечеству.
Мы чудовищно и бесконечно одиноки.

Я буду целовать тебя в губы.

Я буду целовать тебя в губы.

Скорее всего, в половые.

Буду милее всех котов с ютьюба.

Ты попросишь, чтобы я тебя выеб.

Я, конечно, не смогу отказать.

Я буду целовать тебя в губы.

Опять, опять и опять.

Именно так все и будет.

Ебля

Любой поцелуй точно закончится сексом.
Мы не умеем иначе, и учиться не хочется.
Когда отключат отопление, мы сможем согреться,
Трахаясь целые дни и целые ночи.
А захотим, так согреем целую Землю,
Все миллиардное население, и даже собак.
Многие думают, что мои стихи только про еблю.
Нет, это не так. Хотя, действительно, так.

Цифры

Сообщество ждущих у входа в метро.
Дождливый пятничный январский вечер.
В руках у мальчиков десятки видов цветов,
Девочки опаздывают от часа до бесконечности.
Бары и кафе замерли в ожидании.
Сотни литров кофе варят влюбленным.
Пятничный вечер тысячи свиданий,
Восьмиста прогулок до дома,
Шестиста предложений зайти, выпить чаю,
Четырехсот завтраков в постели.
Эти цифры никто не считает,
Только в пятый и шестой дни недели

Блокада

Мы верим, что самое страшное не сбудется,
Но даже засыпая в теплой постели,
Помним какая сторона улицы
Наиболее опасна при артобстреле.

Алоха, брат!

Твоя доска для серфинга очень пиздатая,
И гавайская рубашка безумно стильная.
Ты поймал бы волну неоднократно,
Если б не зима, и не Россия.
По снегу скользят твои сандалии,
Падаешь в сугробы, будто бы пьян.
Алоха, брат! Мы все проебали,
Но мы найдем еще свой океан.